13. ОБРЕЧЁННЫЕ ВЫЖИВАТЬ
Цертос одержал ещё одну победу над тварями, посланными Анатасом. На этот раз королевство заплатило очень высокую цену за победу. Цену, равную почти трём тысячам человеческих жизней. Обычно такое количество врагов маршал Октавиан со своим войском сам отправлял на тот свет. На этот раз воинам Цертоса пришлось на себе ощутить горечь столь большой утраты. Но для маршала утрата оказалась не напрасной. Он знал, что оно того стоило. Замок понёс большие потери, но цель была достигнута – враг повержен, а стены всё также оставались непреступными. Помимо тех, кто погиб, на поле боя оставалось почти две тысячи тяжелораненых.
Снимая с головы шлем, маршал Октавиан обратился к первому попавшемуся воину, говоря сквозь сбивающееся дыхание:
– Как тебя звать?
– Херон, маршал.
– Херон… садись на лошадь и… и скачи в замок. Скажи… пусть соберут все повозки, что найдут, и пришлют сюда для раненых.
– Есть, маршал.
После этого Октавиан отправился к месту, где лежал труп командора Нерона, возле которого уже собрались несколько десятков рыцарей. По пути маршал подобрал меч покойного командора, после чего направился к ближайшей лошади и, забравшись на неё, громко произнёс:
– Воины кавалерии, всем внимание! Я назову имя, и, если этот человек меня слышит, пусть отзовётся!
Все рыцари кавалерии замерли в ожидании. На их измученных лицах не было ничего кроме изнеможения и томительного ожидания.
– Тектон! – прокричал маршал.
Стояла мёртвая тишина. Всем было ясно, что ещё один приближённый маршала в рядах кавалерии погиб в сражении. Тогда Октавиан прокричал следующее имя:
– Маркелл!
Тишина продолжалась. В течение полуминуты маршал ждал ответа, несколько раз повторив имя. Затем последовало третье имя:
– Фарес!
Лишь ветер прерывал тишину.
– Фарес!!! – тяжело дыша из последних сил с нотой отчаяния выкрикивал Октавиан. Долгое время маршал выжидал, думая о том, какое имя будет следующим.
– Гр… – не успел Октавиан прокричать имя, как позади него раздался легкий звон от доспехов на руке, которая едва дёргалась. Почти без движений, на земле лежал Фарес, к которому подбежали несколько рыцарей и помогли вылезти из-под трупов, что накрыли его всей массой. После того как Фарес встал на ноги, он снял шлем и произнёс, прерываясь для того, чтобы сделать вздох:
– Я здесь… маршал.
Октавиан совершил лёгкий кивок в сторону лошади, на которую Фарес тут же забрался при помощи двух рыцарей. Наклонив голову и издавая тяжёлые вздохи, он подъехал к маршалу.
Октавиан дождался, когда Фарес приблизится к нему, после чего взял его за запястье и поднял руку, а затем прокричал:
– Приветствуйте нового командующего кавалерией. Командор Фарес!
Тысячи рыцарей взмахивали мечами снова и снова, издавая клич:
– ау! ау! ау!
– Командор, кавалерия теперь под вашим началом – добавил маршал, пронзительным взглядом обращаясь к Фаресу, который из последних сил поднял свой новый меч, с трудом удерживая его над головой доли секунды.
В этот день Цертос вновь доказал свою стойкость перед врагом. Пережив страх поражения, рыцари обрели ещё большую уверенность после того, как им удалось одержать победу над столь грозным противником, значительно превосходящего их по своей силе. Им казалось, что теперь против их клинков любой враг бессилен.
ГЛАВА V: АНГЕЛЫ НЕ ОТ БОГА
1. ПОЕЗДКА В РИМ
Прошло семь месяцев с тех пор, как пал последний оборотень, и вот, до четвёртого года со дня казни Анатаса оставалось менее четырёх месяцев.
По улицам Рима проезжала повозка, в которой сидели аббат Исаак и один из послушников местного храма. Цель своей поездки в Рим отец Исаак тщательно скрывал от всех, за исключением некоторых монахов в аббатстве и одного из высших чинов при королевском дворе Цертоса.
По просьбе аббата послушник остановил повозку в полукилометре от Пантеона9, и священник сошёл с повозки, решив пройтись пешком. Отец Исаак прогуливался перед Пантеоном, восторгаясь великим творением архитектурного искусства. Священник ходил туда-сюда около колонн великого творения, дожидаясь, когда колокол пробьёт полдень. С первым звоном колокола аббат немного отдалился от фасада здания и начал внимательно осматривать прохожих. Пристально разглядывая каждого римлянина и приезжего, аббат узнал одного из своих давних знакомых. Он подошёл и поприветствовал старого друга:
– Здравствуй, Филипп.
На лице аббата вырисовывалась искренняя радость встрече спустя много лет. Перед отцом Исааком стоял священнослужитель Католической церкви – кардинал Филипп, облачённый в красную мантию и красную шапку, символизирующих цвет крови, которую кардинал готов пролить за веру и за Церковь. Из-под шапки кардинала виднелись седые волосы, пролегающие вдоль висков.
Кардинал всматривался в аббата, пытаясь вспомнить знакомое лицо.
– Это я, Исаак афинский, с восточных земель.
– Исаак? – услышав имя, кардинал улыбнулся, положа ладони на плечи Исаака и спустя несколько мгновений тепло обнял старого друга. – Не может быть. Сколько времени прошло с нашей последней встречи?
– Уж полтора десятка минуло, никак не меньше.
– Надо же. Ты меня приятно удивил. Не каждый день встретишь того, с кем по молодости угонял армейских лошадей – с довольным смехом произнёс кардинал Филипп.
– И кто мог подумать, что эти два конокрада станут монахами? – разразившись ещё большим смехом, добавил Исаак. – Как твои дела?
– Как видишь, я стал кардиналом.
– Мои поздравления, Филипп.
– Спасибо.
– Я будто чувствовал, что ты до сей поры не изменяешь своим привычкам и посещаешь это место ровно в полдень.
– Ты прав, Исаак. Придя сюда, я восторгаюсь красотой этого возведения, и моя душа наполняется покоем. Мой разум, словно, покидают мысли обо всём плохом, что происходит в этом грешном мире. Но сейчас во мне лишь счастье от столь неожиданной встречи. А что тебя заставило проделать столь долгий путь?
Улыбка на лице аббата слегка притухла.
– Филипп, мы можем поговорить в стороне?
– Конечно. Давай прогуляемся – произнёс Кардинал, направляя ладонь в сторону полупустой улицы. Медленными шагами, неторопливо, кардинал с аббатом двигались к ближайшей улице, что располагалась недалеко от Пантеона, и кардинал продолжил говорить:
– Хоть величие Рима всё также и связано со зданиями, возведёнными в далёком прошлом, всё же Рим преображается с каждым годом всё сильнее. Новые здания изменили город до неузнаваемости.
Через двадцать метров аббат с кардиналом проходили мимо площади, на которой избивали плетью мужчину лет сорока. Судя по следам на его спине и запёкшейся крови, он уже не в первый раз испытывал дикие мучения от ударов плетью, которые сопровождались болезненными криками.
– А в чём провинился этот человек? – сочувствующим тоном спросил аббат.
Продолжая идти мимо площади к улице, кардинал начал рассказывать:
– Не так давно Епархия утвердила обязательную плату за индульгенции. Он пришёл к священнику и попросил отпустить ему грехи. Священник сказал, что если он хочет проститься с грехами, то должен приобрести индульгенцию. Но у него не оказалось таких денег. Он возмутился и сказал, что это несправедливо, что он такой же верующий, как и все остальные. Отказавшись уходить, он настойчиво требовал отпущения грехов без индульгенции. За непослушание было принято решение наказать его и публично высечь на площади.
Взглянув на грустное лицо Исаака, кардинал промолвил:
– Да. Я тоже далеко не всегда разделяю политику церкви. Но мой статус не столь велик, чтобы подавить волю всей епархии.
Вскоре кардинал с аббатом покинули площадь и свернули на широкую улицу с множеством живописных зданий, среди которых были храмы, часовня, колокольня, библиотека и здание суда.
Неторопливо прогуливаясь по улице, сложив руки перед собой, кардинал спросил:
– Итак, мой дорогой Исаак, я весь внимания.
По привычке перебирая чётки, аббат начал свой рассказ:
– Несколько лет назад в Цертосе казнили человека, который, как потом выяснилось, практиковал чёрную магию и присягнул на службу сатане. Но изначально он был чистым, как и все. В один из дней в его жизни произошла трагедия. Некий человек совершил надругательство над его женой, а затем убил её вместе с двумя дочерями. Бедняга не смог пережить горе и отдал душу дьяволу. Что он просил по договору – понять не мудрено. Но он не успел наказать убийцу. Тот исчез на следующий день после того, как была заключена сделка. Незадолго до казни он назвал мне своё имя – Анатас. Вскоре мне удалось узнать значение имени. В обратном направлении читается как «сатанА». Через пару лет выяснились некоторые обстоятельства. Как оказалось, до сделки с дьяволом этого человека звали «Леон». Когда были найдены доказательства связи с дьявольскими силами, король приказал сжечь его. Перед сожжением Анатас упомянул о «руке дьявола».
– Да, – сдержано произнёс кардинал, – я слышал об этом. Обозначает пять пальцев или пять ступеней, каждая из которых символизирует массовые казни.
– Да. Я не был в этом до конца уверен, потому что доподлинно об этом мне ничего известно не было. О «руке дьявола» я знал лишь поверхностно. Но всё, что происходило в дальнейшем, подтвердило мои опасения. И проблема в том, что этот человек не успел завершить свою миссию. Он так и не отомстил за смерть жены и детей. Ровно через год после казни с заходом солнца многие люди отравились от еды и питья. Спустя несколько дней замок накрыла неизвестная чума. Спустя ещё какое-то время, в один из дней улицы замка утопали в лужах крови. У людей из горла, глаз, ушей, рта и носа начала сочиться кровь. Прошёл год, и настала вторая ступень…
Перебивая аббата, кардинал произнёс:
– Вампиры?
– Именно. Чуть больше полугода назад армия Цертоса… – оглядываясь по сторонам, аббат стал молвить шёпотом: …армия Цертоса одолела оборотней. Ты бы видел их. Да это просто монстры какие-то.
– А кто-нибудь знает о смысле пяти ступеней дьявольского слуги?
– Только я и ещё несколько монахов в нашем храме. Я умолчал об этом. Если кто-то в замке узнает, народ охватит паника. Когда разумом овладевает паника, человек становится неспособен трезво оценивать ситуацию. Люди итак увидели слишком много страшного. Последние два противостояния шли за стенами замка. Хотя бы благодаря этому обычные граждане смогли избежать повторного ужаса.
– А монарх?
– Монарх? Я пытался донести до него связь между несчастьями и казнью Анатаса. Но он наотрез отказывался верить вплоть до того дня, пока улицы замка не наполнили лужи крови.
Да, пусть будет так. Ему не обязательно знать о сделке между предком короля и сатаной – подумал аббат.
– Сколько людей живёт в Цертосе?
– До казни было порядка шестидесяти тысяч. Сейчас около сорока восьми тысяч. Но большая часть погибла в первый год. В этот раз погибло свыше двух тысяч. В основном, все рыцари. Благодаря таланту нашего маршала в замке всё ещё сорок восемь тысяч граждан. Если бы не этот военный гений, людей бы осталось в разы меньше. Вторая ступень, когда напали вампиры, унесла лишь единицы жизней.
– Если всё так как ты говоришь, то ваш маршал не гений, а какой-то демон во плоти, на которого надо молиться, потому что простой смертный едва ли сможет пободаться с таким врагом. После предыдущего случая в живых не осталось никого.
С глубоким удивлением аббат приподнял брови и спросил, расширив веки:
– Предыдущего? То есть нечто подобное уже случалось?
Продолжая смотреть под ноги, двигаясь по улице, кардинал продолжал рассказывать сдержанным голосом:
– Об этом мало кто знает. Поэтому, Исаак, этот разговор должен остаться между нами. На западе Англии располагался замок. Там произошёл тот же случай. Один из граждан потерял любимую и пошёл на сделку. Он не успел отправить к дьяволу душу человека, который насильно женил на себе его невесту. Однажды его уличили в колдовстве и отправили на костёр. Через год замок накрыла первая ступень – пищевые отравления и чума. Ещё через год вторая ступень – многочисленные нападения вампиров. После кровососов в живых осталось чуть меньше половины от всех жителей. Ещё через год третья ступень – нападение оборотней. Те, кого покусали, превращались в оборотней. Но поскольку превращались не сразу, а лишь при следующей полной луне, то они спокойно возвращались домой и превратились в волков позже, находясь в своих хижинах внутри замка. Таким образом, оборотни носились по всему королевству, кусая и убивая всех, кто попадался под руку. Известно, что несколько десятков людей смогли спрятаться. Через потайные ходы они пробрались в подвал башни. Но по какой-то причине солнечные лучи не появлялись днём, и оборотни оставались оборотнями круглые сутки. Поэтому последние, кто уцелел, были вынуждены сидеть в подвале и день, и ночь, скрываясь от волков. Из-за длительного заточения у них произошло помутнение рассудка. Судя по всему, все выжившие разделились на две группы. Одни настаивали на том, чтобы оставаться в подвале, где они были в безопасности и убеждали, что запасы провизии можно растянуть на долгий срок. Другие же – напротив, отстаивали свою позицию, пытаясь убедить остальных в том, что пропитания надолго не хватит, и что, возможно, на поверхности ещё всё же остались живые. В ходе нарастающего конфликта выжившие перебили друг друга. Их тела в подвале обнаружили рыцари, прибывшие из соседнего королевства спустя пару месяцев. Среди трупов они нашли четырёх детей, которые ещё дышали, но были истощены до костей. Они обо всём и рассказали. До четвёртой ступени никто не дожил. Поэтому я говорю, что ваш маршал сущий демон во плоти, если за три ступени деяний колдуна погибли всего двенадцать тысяч. А если учесть, что за два последних года погибло всего две тысячи, то маршал просто заслужил, чтобы про него начали слагать легенды.
– А что было на четвёртой ступени?
– Мы этого не знаем. Всё, что известно об остальном – это то, что пятая ступень представляет собой полное уничтожение крепости. Дух колдуна стремится сначала убить всех его обитателей, а потом он старается стереть с лица земли замок, не оставляя никаких следов его существования.
Заинтригованный рассказом, аббат спросил:
– А как назывался тот замок?
– Не знаю, какое там было подлинное название, но людям этот замок известен под названием «Камелот».
– Значит, это не миф.
– Да, Исаак. Камелот не выдумка. Он существовал. Да вот только участь его оказалась плачевной.
– …
– Пятая ступень заключается в полном уничтожении крепости. Поэтому Камелот никто не видел уже несколько веков, и из-за этого многие считают, что этот замок выдумка.
Немного промедлив, кардинал Филипп спросил, задрав указательный палец:
– А убийцу женщины и детей нашли?
Потерянные глаза аббата бегло осматривали дорожные камни под ногами, пока он вяло отвечал на вопрос:
– Да. Точнее, нашли его тело. Уже два года миновало с его кончины. Когда нашли, его решили перезахоронить, пока не разберёмся, что делать дальше.
– Но ты ведь знаешь, что можно было бы сделать? – Кардинал слегка наклонился, выискивая расстроенный взгляд друга. – Я прав, Исаак?
Прислонившись чуть ближе к кардиналу, аббат говорил напряжённым шёпотом:
– Я ни за что не сделаю того, от чего должен оберегать людей. Да, я знаю, что Анатас завершил бы свою миссию только тогда, когда душа убийцы оказалась бы в аду и тогда все беды прекратились бы. Но я не могу сделать этого. И ты, Филипп, знаешь об этом. Мы служим Богу, а не сатане.
– Но я не говорил, что ты должен был сделать это. Я имел в виду, что тебе известен смысл той миссии, которую поставил перед собой колдун. Мне известно лишь то, что пока душа обидчика не попадёт в преисподнюю, ничего не помешает демону довести дело до пятой ступени.
– Демону?
– Да. Когда колдун погибает, его дух превращается в тёмного ангела. Потому что простому духу не по силам совершить такие злодеяния. Но если быть точнее, то он не превращается в демона буквально, а обретает подобную ему сущность. Просто никто ещё не придумал названия для такой сущности. – Ненадолго сохраняя молчание, кардинал добавил: – Мне искренне жаль народ Цертоса.
– Я надеялся, что, может быть, ты подскажешь как пережить четвёртую ступень.
– С радостью, Исаак. Но дело в том, что мы даже не знаем, что происходит на четвёртый год. Тем не менее, я постараюсь сделать кое-что. Сколько, ты говоришь, осталось времени?
– Чуть больше трёх месяцев.
Сложив руки за спиной, кардинал начал излагать:
– У меня тесные отношение с магистром одного из орденов. Поговорю с ним, и скорее всего к вам на помощь отправят отряд крестоносцев.
– А как же епископ?
– Нынешний епископ – ярый борец с нечестью. Его не придётся даже убеждать. Стоит сообщить ему о том, что в каких-то землях властвует какая-нибудь дьявольщина, он как сумасшедший будет гонять всю церковь, пока не покончит с этой нечистью.
Остановившись, аббат слегка наклонил голову, произнеся:
– Я перед тобой в долгу до конца своих дней.
Кардинал положил правую руку на плечо аббата и сказал:
– Мой дорогой Исаак, если бы я тебе отказал, значит я зря занял место кардинала. Нельзя поступать иначе, когда речь заходит о тысячах человеческих жизней.
2. НАСКАЛЬНЫЕ МАНУСКРИПТЫ
Аббат вернулся в замок. Едва повозка пересекла подъёмный мост, как к отцу Исааку обратился стражник:
– Добрый день, святой отец. Маршал приказал известить вас по прибытии о том, что требуется ваше присутствие в королевской башне.
Кивнув головой, аббат попросил послушника двигаться дальше. Монах хлопнул поводьями, и повозка двинулась к башне монарха. Доехав до башни, аббат сошёл с повозки и медленно направился в сторону дверей, где на входе стояли два стражника. Разведя скрещенные копья, один из стражников сообщил священнику:
– Вас ждут в подземелье, святой отец.
Монах не слишком торопился, теряясь в догадках, что ждёт его на этот раз. Перебирая в руках чётки, в сопровождении одного из рыцарей аббат неторопливо начал спускаться по ступенькам, которые уходили глубоко в подземную часть башни. Сойдя с последней ступеньки, священник вошёл в продолговатую комнату, где хранились королевские драгоценности и сундуки с казённым золотом. Удивление аббата стало ещё больше, когда он увидел, что левая часть стены обвалилась. Громадную дыру, размером с человеческий рост, охраняли ещё два стражника в серебристых доспехах, преграждая вход скрещенными копьями.
– Пропустить! – прозвучал голос маршала по ту сторону обломков, после чего аббат прошёл через дыру в стене и оказался в весьма необычной комнате. В каждом из четырёх углов находилась колонна высотой в один метр, которая заканчивалась небольшим постаментом. На колоннах была скульптура дракона, который сидел подобно тому, как сидят верные псы. Слева на каменной стене был высечен рисунок. На нём был изображён дворец, у подножия которого лежали мёртвые тела людей, которые, судя по всему, пытались подняться по ступенькам и дойти до вершины лестницы, где находился трон, а на троне восседал дьявол, держа в правой руке трезубец. Судя по изображению, всякий, кто решил наступить на лестницу, тут же терял жизненные силы и замертво падал на ступеньки. На камнях правой стены был высечен другой рисунок. Огромная толпа людей скопилась около обрыва. Все были повёрнуты спиной к обрыву, словно пытаясь до чего-то дотянуться или на что-то взглянуть. Но это нечто отталкивало толпу к обрыву, сбрасывая людей в пропасть, где их ожидали высокие языки пламени.
Но больше всего аббата насторожила статуя, что стояла в самом центре комнаты. Полуметровая в высоту квадратная каменная плита, на которой на двух конечностях стояло существо неизвестной наружности: мощные и огромные лапы как у рептилии с внушительными когтями; мускулистое человеческое туловище, обильно покрытое короткой шерстью; из локтей существа торчало что-то, напоминающее то ли гигантские когти, то ли гигантские клыки; руки были как человеческие – ладонь и пять пальцев на каждой, с длинными и толстыми когтями; напоминающий змею длинный и объёмный хвост с пятнами в виде кругов; голова быка с внушительными, почти что полностью выпрямленными кверху рогами. Передние лапы существа были расставлены по сторонам с оттопыренными пальцами, словно оно готовилось во что-то вонзить свои когти. Распахнутая пасть демонстрировала невероятно острые зубы, будто их специально кто-то наточил. Стоя на задних лапах подобно человеку, статуя, высотой в пару метров, заставляла испытывать жуткие чувства.
Внизу на каменной плите было высечено слово – «BESTIAM»10.
– Моё почтение, аббат. – От страшной скульптуры внимание священника отвлёк маршал, когда поприветствовал монаха.
– Добрый день, маршал.
– Как съездили в Рим? Что там сказали?
– Кардинал обещал, что прибудет колонна крестоносцев. – С нахмуренными бровями, аббат спросил: – Что это за комната?
– Ну, я надеялся, что вы сможете расшифровать все эти рисунки, статуи и надписи, и тем самым ответите на свой вопрос. В один из дней Его Величество приказал спустить в хранилище кое-какой груз и казначей обнаружил, что несколько камней в стене слегка отошли вглубь. Опасаясь, что это могут быть воры, мы проверили и убедились, что никаких воров здесь быть не могло. Но увиденное нас ничуть не обрадовало.
– Извините, маршал, но каким образом я могу истолковать значение всего этого?
Поднеся факел к фронтальной стене, маршал сказал:
– Вот. Взгляните сюда. Я подумал, может вам знакомы эти символы. Что это за язык?
Подойдя к стене и внимательно присмотревшись, аббат ответил:
– Да. Мне знакома эта письменность. Это аморейский язык11.
С заинтересованным взглядом Октавиан спросил:
– И что же здесь написано?
– Это как отдельные листы бумаги, просто текст высечен на камнях. Они разбросаны, но скорее всего тексты связаны между собой. – Протягивая руку к факелу, отец Исаак добавил: – позвольте?
– Да. Конечно. – Разжимая пальцы, Октавиан передал факел аббату.
Подняв факел над головой, аббат стал переводить первый текст:
Придёт день, когда кровь утратит свой цвет алый,
И плоть человеческую наполнит вода.
Солнце зайдет и улицы затопят кровавые реки,
Ибо кровь покинет тела людей, чьи души отравлены силами тёмными.
– Боже, только не это – тихим, но тревожным голосом проронил аббат. – Здесь говорится о том, свидетелями чего мы стали в первый год. Здесь говорится и о чуме, и о том, что кровь наполнит улицы. Всё так и было.
Указывая ладонью на текст, Октавиан спросил:
– Это что, пророчество?
Продолжая рассматривать надписи, аббат ответил:
– Что-то похожее на то. А что у нас здесь – произнёс монах, приступив к переводу второго текста, что располагался чуть ниже в стороне от первого:
Ни зверь, ни человек, лишённый разума питается кровью людской,
Не убивает жертву, а делает пленницей душу жертвы своей.
Укусит людей творение неземное, когда жажда настигнет его,
И монстра он породит подобного себе.
– Вампиры? – Этот вопрос маршала прозвучал, скорее, как утверждение.
– Боюсь, что да.
Немедля ни секунды, аббат начал переводить третий текст:
Из мрака выползет зверь лесной с людской душой, пленённой внутри,
Но душа человека осознает своё бытие внутри плоти чужой.
Ведомый жаждой охоты на бывших собратьев,
Обречён на страдания будет человек внутри плоти звериной.
– Кто это написал? – вопрос, интересовавший Октавиана ни меньше, чем смысл написанного.
Едва прочитав текст, аббат подумал:
Неужели это описание пяти ступеней. Возможно, стоит рассказать какую-то часть?
– Сейчас, маршал, важно ни кто написал, а зачем.
Затем отец Исаак слегка замер. По правому виску пробежала капля холодного пота.
– Аббат, в чём дело?
– Третий текст был про оборотней. Там говорилось, что душа человека становится плененной внутри звериной плоти. Значит, это ещё одно подтверждение тому, что легенда, которую я рассказывал, вовсе не выдумка, а отрывок из жизни реального человека. В следующем тексте, вероятно, написано о том…
– Что произойдёт на этот раз – продолжил Октавиан, перебив аббата.
– Именно.
Немного задумавшись, маршал сказал:
– В таком случае, может быть, мы сможем что-то узнать и заранее подготовиться?
– Давайте посмотрим – промолвил монах, перейдя к четвёртому отрывку:
С небес спустятся крылатые ангелы,
Но не от Бога будут они,
Ибо демонами посланы твари,
И убийство – единственный их удел.
– И что это может быть? У вас есть хоть какие-нибудь догадки?
– Нет. Но кое-что я уже понял.
– И что же?
– Смотрите. Первый отрывок гласит о том, что людей настигнет смерть, но перед смертью они испытают жуткие муки. Второй отрывок говорит о том, что люди не умирают, а лишаются разума, и их души становятся проклятыми. Но в теле вампира, человек себя не осознаёт, то есть он не понимает того, что когда-то был представителем людского рода. Человек превращается в ходячего мертвеца, ведомого жаждой крови и сделать такими же всех остальных. Состояние живого мертвеца – хуже, чем просто смерть. Третий отрывок тоже говорит о некоем существе, которое когда-то было человеком. Но на этот раз оно понимает, что когда-то было человеком. Эта стадия ещё хуже для людей, потому что теперь они охотятся на бывших сородичей и понимают, что они совершают тяжкий грех и им приходится жить с этим. Но они ничего не могут поделать, так как жажда слишком сильна, чтобы её побороть. Эти три стадии направлены на сокращение числа жителей замка. А вот четвёртая стадия заключается в том, чтобы убить последних людей, которым каким-то чудом удалось выжить. Убивая последних людей, крепость полностью очищается от своих обитателей.
– Но если за эти четыре года умирают все люди, то… что происходит в пятый?
Аббат медленно поднёс факел к пятому отрывку и обнаружил, что надпись прикрыта небольшим слоем глиняного раствора.
Филипп оказался прав. Пятая ступень несёт разрушение крепости. Поэтому последний отрывок залит глиной. Действительно, зачем открывать надпись, если читать её будет некому.
– Здесь небольшой слой глины.
Октавиан жестом попросил отца Исаака отойти, проронив:
– Позвольте.
Маршал вынул из-за пояса меч и, крепко ухватившись обеими руками за орудие, совершил около дюжины резких ударов по глине кончиком рукояти. Но глина даже не треснула. Последующие несколько минут в ход шли молот и кирка. Материал оказался ужасно прочным.
– Может быть, за ней ничего и нет – с небольшой паузой проронил аббат. Мысленно он всё же надеялся узнать содержимое пятого отрывка, но и, с другой стороны, побаивался прочитать что-нибудь наводящее страх.