Read the book: «Когда упадут звёзды»

Font:

Emery Rose

When the Stars Fall

* * *

Посвящается Дженнифер Мирабелли.
Без тебя эта книга не смогла бы получиться такой, какой стала.
Целую тебя и тысячу раз говорю спасибо!
xoxo

«В самый темный час мы видим звезды».
– Ральф Уолдо Эмерсон

Плей-лист

“Lost” – Dermot Kennedy

“Shiver And Shake” – Ryan Adams

“Howlin’ For You” – The Black Keys

“Losing My Religion” – REM

“Love Runs Out” – One Republic

“Already Gone” – Sleeping At Last

“The Ending” – Wafia, FINNEAS

“All My Friends” – Dermot Kennedy

“I’m A Liar” – Amy Shark

“Wild Horses” – Alicia Keys, Adam Levine

“Lost Stars” – Adam Levine

Пролог

Лила

С широко распахнутыми глазами я судорожно вцепилась в его крепкие руки на моей шее. Он с силой сжимал мое горло, не давая дышать.

Неужели мне пришел конец?

Я умру от рук мужчины, которого так сильно люблю?

Увы, это был уже совсем не он. Я не узнавала его, он стал чужим и незнакомым мне человеком. Взгляд его голубых глаз был настолько диким и отстраненным, будто он еще не до конца понимал, где сейчас находится. Я отчаянно пыталась сделать хоть небольшой глоток воздуха. По моим щекам катились горькие слезы.

Наконец-то он пришел в себя, и его глаза сразу же прояснились. Он осознал, что мы лежим на полу и он пытается меня задушить, и тут же в страхе отпрянул. Ужаснувшись своему поведению, он присел на корточки и обхватил голову руками. Я тяжело дышала и всхлипывала, потирая свою посиневшую от удушья шею.

– Лила, – хрипло позвал он. Луна ярко освещала его искаженное от боли лицо. – Проклятье! Лила, прости меня, милая. Прошу, прости.

Он сгреб меня в охапку, усадил к себе на колени и нежно обвил руками, прижавшись моему лбу. Его слезы смешались с моими.

Как мы дошли до такого?

– Пожалуйста, давай поговорим, – попросила я его уже в сотый раз с той поры, как он вернулся к нам домой год назад.

Раньше я еще наивно верила в то, что после его возвращения наша жизнь будет такой, как прежде. Я даже представить себе не могла, насколько сильно тогда ошибалась. Все мое тело пробирала нервная дрожь, но, превозмогая ее, я все же нашла в себе силы и взмолилась:

– Скажи, что с тобой произошло? Джуд, я прошу тебя!

Он лишь молча уткнулся лицом в изгиб моей шеи. От осознания того, что он больше не может поделиться со мной чем-то сокровенным, мое сердце пронзила резкая боль. Когда-то мы доверяли друг другу все свои секреты и тайны. Теперь же мне приходится ходить вокруг него на цыпочках, боясь спровоцировать очередной неконтролируемый приступ. Грунтовые дороги, фейерверки в честь Дня независимости, шорохи в траве у сарая – он видит для себя опасность повсюду, и даже там, где ее совсем нет.

Сегодня ночью я всего лишь нежно обняла его во сне. Я сделала это по старой привычке, выработанной за много лет, которые мы провели вместе.

По ночам ему становится еще хуже. От постоянной бессонницы под глазами у него уже залегли темные круги.

– Я люблю тебя, – сказал он с болью дрожащим голосом. – Черт возьми, я очень тебя люблю.

– А я люблю тебя еще больше! Джуд…

Я крепко обняла его.

Не уходи.

Останься со мной.

Но в душе я четко понимаю, что его уже нет со мной рядом. Он остался где-то там, далеко, на другом конце необъятной земли.

– Мы обязательно найдем кого-нибудь, кто сможет тебе помочь.

Джуд ничего не ответил. Он уже посещал психолога, но это совсем не помогало. И теперь он был убежден, что ему уже никто и никогда не поможет, и постепенно терял последние крупицы надежды. В его глазах читалось поражение.

– Прости, – повторял он снова и снова, будто этими словами можно было что-то исправить. Но мне стало ясно, что вряд ли уже что-то между нами наладится.

Джуд Маккалистер – самый сильный человек из всех тех, кого я знаю. Он пять лет прослужил в Корпусе морской пехоты США и трижды был в Афганистане. Он пережил прямое огнестрельное ранение в голову. Его шлем до сих пор хранится у меня в шкафу. Пуля пробила дыру в материале, но кевларовая ткань остановила ее и спасла Джуду жизнь. На внутреннюю сторону шлема он приклеил мою фотографию. Помню, как он говорил мне, что я нахожусь всегда рядом с ним, куда бы он ни отправился.

Я всегда искренне считала, что наша любовь сможет выдержать все, и даже боевые действия и война не станут ей помехой.

Оказалось, что я была не права.

Кое-чего я не предусмотрела. Бывают такие раны, которые не оставляют после себя видимых шрамов на теле, но их не по силам вылечить ни одному врачу. Джуд привез в наш дом чудовищный ад, а я и понятия не имею, как с этим справиться. Несмотря на это, я готова оставаться рядом с ним и помогать до последнего вздоха.

Я не хочу потерять Джуда.

Я давно поняла, что смогу быть счастлива в своей жизни только рядом с ним.

Джуд

Я сижу на краю постели и смотрю на спящий силуэт моей Лилы. Во сне она выглядит такой умиротворенной и спокойной. Моя любимая прекрасна: ее волнистые каштановые волосы небрежно рассыпались по подушке, а за длинными и пушистыми ресницами спрятались глаза цвета свежескошенной зеленой травы. Мой взгляд непроизвольно зацепился за багровые отметины на ее шее, которые я оставил два дня назад. Она пыталась замаскировать их с помощью тонального крема, но их все равно было отчетливо видно. Правду ведь не скроешь за макияжем.

И все это – моих рук дело.

Я причинил неимоверную боль девушке, которую люблю больше всего на свете.

Пару месяцев назад я чуть было не сломал ей запястье, когда мне ночью приснился дурной сон. Я ненавижу себя за те страдания, что причиняю ей. Ругань, пустые обвинения в ее адрес, пьянство… Порой мне даже ее прикосновения были невыносимы. Она не заслуживает такого ужасного отношения к себе. Любовь не должна причинять столько боли. Я знаю: не желая видеть эту жестокую правду, она будет просто все отрицать. Поэтому я не могу и дальше тянуть ее ко дну. Лила сильна духом, но любовь ко мне делает ее очень слабой. Она прошла сквозь огонь и воду, чтобы быть рядом со мной, когда по-хорошему ей следовало бы давно меня бросить и забыть.

Черт, да ей стоило бросить меня еще в тот день, когда я зеленым восемнадцатилетним юнцом поехал в тренировочный лагерь для морпехов. Тогда, в то время, жизнь представлялась мне простой и понятной. Я был самонадеянным мальчишкой, который считал, что ему все на свете по плечу. С тех пор прошло всего лишь шесть лет, но кажется, будто все это было со мной в прошлой жизни.

А теперь Лила очень боится меня. Боится за меня. Она боится оставлять меня одного, так как опасается, что я не доживу до своего двадцатипятилетия.

Посмотри, до чего ты довел ее, урод. И после этого ты еще ждешь от нее беззаветной любви?

Разве такая девушка, как Лила, заслуживает и дальше жить с таким психом, который чуть не задушил ее? Всей моей семье, а ей в первую очередь, пришлось вытерпеть от меня немало непростительного дерьма. И не только за последний год, что я провел дома, но и за все те годы, что Лила ждала меня и волновалась обо мне, пока я был на войне, в которую она очень долго умоляла меня не ввязываться. Лила бы ответила мне, что она ничем не пожертвовала, чтобы быть сейчас со мной, но мы оба знаем, что это – откровенная и гнусная ложь.

Я встал с нашей кровати, положил на прикроватную тумбочку для нее записку и поспешно вышел из спальни, чтобы вдруг не передумать в самый последний момент. Я надеюсь, она меня поймет и осознает, что я поступаю так из любви к ней. Пришло время дать ей шанс на лучшую жизнь и свободу. Я не могу быть для нее тем, в ком она так сильно нуждается. Того человека больше нет.

Пока я ехал, начало светать. Все осталось позади. Я покинул свой дом. Покинул Техас. Я оставил свою семью, а самое главное, я оставил любовь всей своей жизни. Если бы я только мог убежать от себя и своих мыслей, то сделал бы это прямо сейчас.

По радио зазвучала Carry On Wayward Son, классическая рок-композиция. Прибавив звук, я продолжил свой путь.

Сделав щедрый глоток виски из бутылки, я вдруг услышал знакомый голос.

– Ты облажался, Маккалистер, – прокомментировал Риз Мэдиган с пассажирского кресла моего «Сильверадо». Одной рукой он провел по своей бритой голове, а другой в это время постукивал по колену в ритм песни. Риз обожал эту песню. Вечно горланил ее во весь голос, чем неимоверно всех раздражал. Пел он просто отвратительно. У парня абсолютно не было слуха – ему точно медведь на ухо наступил еще при рождении. – Ты должен был догадаться.

– Но это был ребенок, – возразил я. – Мы играли с ним в футбол, угощали его конфетами. Откуда мне было это знать?

– Хочешь сказать, что не видел у него мобильник? Признайся, все ты видел, но пожалел его, верно?

Я вытер рукой испарину со лба. Мое сердце бешено заколотилось, грозясь выпрыгнуть из грудной клетки. Ужас сковал с ног до головы.

Я еще раз посмотрел на пассажирское кресло. Риз исчез. Потому что Риз, черт побери, мертв. Теперь я беседую с мертвецами.

Я выпил еще. Впереди простиралась бесконечная дорога.

Без меня Лиле точно будет лучше. Моя девочка – стойкий солдатик по жизни, она уже многое выдержала. И пусть я ни во что уже больше не верю, я верю в нее.

Примечание: редакция не рекомендует повторять описанное в главе. Это может быть опасно для вашего здоровья.

Часть I

Глава 1

Лила

– Почему я сегодня должна надевать это дурацкое платье? – ворчала я на маму, которая пыталась помочь расчесать мои запутанные волосы. Я сердито оглядела свое отражение в зеркале. На мне был желтый сарафан в белый цветочек. В цветочек, какой ужас!

– Маккалистеры пригласили нас к себе в гости на барбекю, – сказала в ответ мама.

Мы только въехали в наш новый дом, и Маккалистеры стали нашими новыми соседями. Вчера Кейт Маккалистер зашла к нам познакомиться, и оказалось, что они с мамой много лет назад вместе учились в одном колледже. Они долго смеялись и обнимались, прямо как лучшие подружки, и все время повторяли, как же тесен наш мир.

– И какая разница, что я надену?

– Хватит уже ворчать, – весело сказала мама.

Она разделила мои длинные волосы на три равные части, чтобы заплести их в косу. Мама находилась в приподнятом настроении с тех пор, как Дерек согласился переехать из Хьюстона в Сайпресс-Спрингс, это небольшой городок в Техас-Хилл-Кантри. Моя мама – медсестра, и со следующей недели она выходит здесь на новую работу. Дерек же работает сам на себя, ведь он электрик с золотыми руками и может найти работу где угодно.

– У них есть двое мальчиков твоего возраста, – попыталась убедить меня мама. – Может быть, вы подружитесь.

– Сомневаюсь. В этом платье я выгляжу как настоящая дура!

– Ты выглядишь прекрасно.

Она весело дернула меня за косичку, которую только что заплела. Я поймала ее смеющийся взгляд в зеркале. У мамы были такие же зеленые глаза и темные вьющиеся волосы, как и у меня. Все говорили, что я ее копия.

После маминых слов я немного задумалась:

– Подожди-ка, двое мальчиков моего возраста? Они что, близнецы? – Я удивленно округлила глаза.

– Нет, двоюродные братья.

– А, ясно.

Мои плечи поникли от досады. Быть близнецами намного веселее и круче, чем обычными двоюродными братьями. Можно притворяться друг другом и дурачить окружающих людей.

– А кто это тут у нас такой красивый? – Рядом со мной вдруг появился улыбающийся Дерек.

Я выдавила из себя улыбку, хотя все еще злилась из-за того, что мне пришлось надеть это дурацкое платье.

– Значит, Дереку можно идти на барбекю в джинсах и футболке, а мне нет? – Мы вышли из дома, и я недобро посмотрела на подсолнухи на своих шлепанцах, сетуя в уме на то, что не могу надеть свои любимые кеды. – Это несправедливо!

– Жизнь – вообще несправедливая штука, дорогуша, – усмехнулся он. – Когда-нибудь ты в этом сама убедишься.

Я слышала это уже не первый раз и поэтому решила больше не жаловаться. Все равно ничего словами не изменишь. Теперь мой дом находится здесь. Мама говорила, что мне по-любому понравится этот уютный город и что переезд станет для нас увлекательным приключением. Легко ей было об этом говорить, ведь это не она осталась без лучшей подружки. Я потеребила фиолетовую фенечку на своем запястье. Интересно, что сейчас делает Дарси? Наверное, плавает в большом бассейне возле нашего прежнего дома. Тяжело вздохнув, я с тоской вспомнила о том, как мы с подружкой веселились во время наших совместных ночевок и строили планы о том, как проведем это лето. Своей идеей со скорым переездом мама все испортила.

По дороге к Маккалистерам Дерек приобнял маму за плечи своей рукой, сплошь покрытой непонятными татуировками, и нежно поцеловал ее в макушку. Я недовольно плелась рядом с ними. Семь лет моей жизни мы с мамой были вдвоем, и меня это вполне устраивало. Но два года назад она вышла замуж за Дерека.

Теперь я почувствовала себя третьим лишним.

Жизнь – вообще несправедливая штука, дорогуша.

Это точно.

Маккалистеры жили на милом участке площадью в пару акров, в большом каменном фермерском доме с круговой верандой. Мы расположились на террасе с видом на поле и сарай, а если присмотреться, то вдалеке виднелись холмы, по словам Патрика Маккалистера, принадлежащие ранчо по соседству. У Патрика была своя строительная фирма. Судя по размерам дома и красивого участка Маккалистеров, они были намного богаче нас. Не прошло и пяти минут, как взрослые уже смеялись и мило болтали, как лучшие давние друзья, а я, напротив, была вынуждена скучать и страдать за детским столом в компании четырех мальчишек.

Пока мы ели бургеры, вареную кукурузу и картофельный салат, я много нового узнала о Маккалистерах.

Во-первых, Джуд Маккалистер – самый невыносимый мальчишка на планете. Он выскочка и всезнайка и за столом вел себя так, будто он тут самый главный.

Во-вторых, у двоюродного брата Джуда, Броуди, просто отвратительные манеры. Он жует с открытым ртом и поглощает еду с такой молниеносной скоростью, будто бы его до этого морили голодом всю его недолгую жизнь. А когда Джуд потянулся за второй порцией кукурузы, Броуди со злостью ткнул его вилкой прямо в руку.

Оказалось, что Броуди живет здесь всего месяц и до этого со своими двоюродными братьями знаком не был. Я не знаю, что именно с ним случилось, но когда я решила спросить у Броуди, где его мама, он резко отрезал:

– Не твое собачье дело.

Меня так это поразило, что я даже не знала, что ответить. В итоге я сказала, что в девять лет так ругаться нельзя.

– Мне уже не девять, – сказал он с набитым ртом. – Десятого апреля мне исполнилось десять.

– А мне будет десять двадцатого августа, – сказал Джуд. – А у тебя когда будет день рождения?

– Пятого мая, – смущенно ответила я. Мне совсем недавно исполнилось девять, так что оба мальчика оказались немного старше меня. Всезнайка Джуд тоже быстро все подсчитал:

– Ты на девять месяцев младше меня и на тринадцать месяцев младше, чем Броуди.

Вообще-то это не делало их круче меня. Они оба идут в четвертый класс, так же, как и я.

Еще одному их брату, Гидеону, было шесть лет. Он очень хотел уйти обратно в дом, чтобы посмотреть телевизор, но родители ему не разрешили, так что он сидел и на всех дулся. Самому младшему братику, Джесси, было всего четыре, и он оказался просто милашкой. Он говорил много смешной чепухи, от которой все дружно хохотали.

Когда все наелись (кроме, естественно, Броуди, который доедал третий кусок торта с клубникой), взрослые отправили нас играть на улицу. Броуди хотел покататься на лошадях, но без родителей нам это делать, увы, не разрешалось, и поэтому пришлось придумывать, как еще можно развлечь и занять себя. Вот мы и решили поиграть в футбол на поле за домом.

– А ты не сможешь поймать мяч, – самодовольно сказал мне Джуд-всезнайка.

– Броуди ведь поймал, и я тоже смогу!

Я внимательно оглядела Броуди. Это был худосочный русоволосый мальчик намного ниже Джуда, с костлявыми коленками и острыми локтями. Хоть у него и была такая же фамилия, как у других Маккалистеров, он совсем не был похож на своих голубоглазых и темноволосых двоюродных братьев.

Джуд отрицательно покачал головой:

– Броуди ведь сильный. Он уже привык ловить руками футбольные мячи. А ты девчонка, да еще и в платье. – Он фыркнул и подкинул мяч высоко в воздух, а затем ловко поймал его.

– Я повалю тебя на задницу, – заявил Броуди, увлеченно ковырявший ссадину на своей коленке. Пока по его ноге не потекла кровь. Какая гадость!

– Для начала нужно поймать мяч, – возразил Джуд.

Я подумала, что не очень-то хочу идти в четвертый класс в своей новой школе, если мне придется учиться там вместе с этими двоими. Джуд раздул из мухи слона из-за этого мяча, а я искренне не понимала, в чем проблема, ведь это всего лишь мячик, а не тикающая бомба.

– Бросай уже этот дурацкий мяч! Что такое? Боишься, что девчонка тебя обставит? – подначила я его.

Джуд вдруг хмыкнул, будто я сказала что-то смешное:

– Ты его не поймаешь!

Меня до ужаса взбесило, с какой уверенностью он это говорил. Опять он строит из себя знающего эксперта.

– Бросай мяч! – потребовала я. С каждой минутой он раздражал меня все сильнее.

– Ладно. Но учти: ты сама меня об этом попросила!

Я закатила глаза, скинула с ног шлепанцы и побежала по полю так же, как до меня бежал Броуди.

– Столько хватит, стой! – крикнул Джуд.

Я не обратила никакого внимания на его крики и побежала еще дальше. Он мне не указ. Когда я наконец-то решила, что отбежала достаточно далеко, то остановилась и повернулась к мальчишкам лицом. Ничего себе! Оказывается, я отбежала довольно далеко. Джуд стоял на большом расстоянии от меня. Вряд ли у него вообще получится докинуть до меня мяч.

Я представила, как мяч падает на землю, не долетев ко мне, и улыбнулась сама себе. Так ему и надо, может, тогда он перестанет так высоко задирать свой нос.

– Будет больно, – предупредил меня Гидеон, не отрываясь от своей яркой книжки с комиксами.

Не думаю, что он умеет читать, скорее всего, он просто разглядывал красочные картинки. Губы у него были фиолетовыми от фруктового льда, который он поедал. Лед таял, и липкие капли стекали вниз прямо по его руке.

– Будет, если она его поймает, – прыснул Джуд.

В этот момент я решила, что умру, но поймаю этот чертов мяч. К тому же я все еще сомневалась, что Джуд сможет бросить его так далеко, как он утверждает. Я увидела, как он бросил мяч, и тот полетел ко мне с ультразвуковой скоростью ракеты. Небо сегодня было ясным, а яркое солнце слепило глаза, поэтому мне тяжело было проследить за летящим мячом. Джуд крикнул мне что-то своим противным голосом, но что именно, я не расслышала: все мое внимание было приковано к мячу. Поймать его – вопрос жизни и смерти.

Очнулась я, уже лежа на спине. У меня сбилось дыхание, а на грудь как будто уселся живой слон, отчего дышать стало еще тяжелее.

– Она умерла? – услышала я голос Джесси. Кто-то ткнул меня пальцем в ребра. Я притворилась, что лежу без сознания.

– Джуд убил Лилу? – Кажется, это был Гидеон. – Ну мы и влипли.

– Давай сходим возьмем еще по мороженке?

– Пойдем. Здесь стало очень скучно.

Надо мной вдруг нависла тень, перекрывшая собой солнце. Я открыла глаза и проморгалась. На меня внимательно глядели голубые глаза цвета полевых васильков.

– Ты как, жива? – спросил меня Джуд, сведя в волнении брови. Его слишком длинная челка падала ему на лоб. Голос его звучал мягче, чем обычно, в нем я услышала небольшую тревогу.

Я засипела, пытаясь привести сбитое дыхание в норму:

– Все нормально…

– Ты поймала мяч.

Мои глаза округлились от удивления:

– Правда?

Он кивнул и улыбнулся, и на щеках у него появились симпатичные ямочки.

– Ага. – В его голосе прозвучало уважение. Мое сердце куда-то полетело, как воздушный шарик. – Ты даже не уронила его!

Я опустила взгляд вниз: я все еще прижимала мяч к своей груди. Теперь настала моя очередь задирать нос:

– Ну, конечно, поймала. Я же говорила, что поймаю!

– У тебя на трусах написано «суббота», – заметил Броуди. Я все не могу понять, кто раздражал меня больше, он или Джуд. – А сегодня, между прочим, воскресенье.

– Поправь свою юбку, – сварливо сказал Джуд и дал Броуди подзатыльник. – А ты не смотри на ее трусы!

Броуди недоуменно пожал плечами:

– Я, что ли, виноват в том, что она решила поиграть с нами в футбол в платье? И в том, что она не меняет свои трусы, я тоже не виноват!

Я открыла было рот, чтобы возразить ему и сказать, что вообще-то меняю трусы каждый день, но Броуди уже куда-то умчался, и мне пришлось промолчать.

В тот момент я твердо решила, что никогда в жизни больше не надену платье. Проигнорировав протянутую Джудом руку, я встала сама и привела в порядок свое дурацкое платье.

– Там не было воскресенья, – пробормотала я.

– Чего? – переспросил Джуд.

– В комплекте всего шесть пар трусиков. А воскресенья в нем нет.

– Отстой.

– Ага. – Мои щеки покраснели от стыда.

Я принялась искать, чем бы еще заняться, кроме футбола. Руки и грудная клетка все еще болели от удара мячом, но я не собираюсь никому об этом рассказывать.

– Хотите побегать наперегонки?

Я бегала почти быстрее всех в своем классе, так что знала, что наверняка смогу обогнать Джуда и Броуди, даже будучи босиком и в платье. Уж в этом-то мне не приходилось сомневаться.

– На что спорим? – спросил Броуди.

– Да, что будет делать проигравший, то есть Лила? – усмехнулся Джуд.

Как же он меня бесит!

– Проиграешь ты, так что надо придумать что-то поинтереснее!

Мысленно я составила список самых дорогих моему сердцу вещиц и уже прикидывала, какую из них можно будет отдать победителю. Но я готовлюсь выиграть, так что расставаться с ними мне не придется.

Джуд задумчиво изучал мое лицо:

– Правда или желание?

– Что?

– Выбери что-то одно!

– Желание, – не задумываясь, быстро ответила я.

Джуд и Броуди, конечно же, тоже выбрали желание. Втроем мы встали на линию старта, и Джуд проверил, ровно ли мы все стоим.

Вдруг он щелкнул пальцами, словно о чем-то вспомнив:

– Слушай, ты же не боишься крокодилов?

Я уставилась на него, пытаясь понять, шутит он или нет, но он, кажется, говорил серьезно.

– Я ничего не боюсь! – отважно сказала я. У меня имеется только один страх – гроза. Но сообщать о нем Джуду я не собираюсь. – А почему ты спрашиваешь? – На всякий случай я огляделась по сторонам в поисках болота или какой-нибудь еще похожей местности, где могли бы жить крокодилы, но не заметила ничего подозрительного.

– Просто выиграй, и все, и тогда тебе наверняка не придется переживать на этот счет.

Я проследила за его внимательным взглядом до забора в конце поля, которому и предстояло стать нашей финишной чертой. Забор находился немного далековато, но я не беспокоилась из-за такого расстояния.

– Ты точно готова? – спросил Джуд. Он решил дать мне последний шанс выйти из игры.

Я кивнула:

– Да, точно.

– Можешь начинать бежать на несколько секунд пораньше, все-таки ты девчонка и все такое, – предложил Джуд.

– Нет уж, спасибо. – Я скрестила руки на груди, отказываясь первой трогаться с места. – Я побегу только вместе с вами.

– У тебя и обуви нет, – указал Джуд мне на ноги.

– И что?

– Так будет нечестно.

– Ты, наверное, боишься проиграть девчонке. Мне и без обуви удобно будет бежать.

Джуд минуту постоял, о чем-то раздумывая, а затем снял с себя кроссовки и носки и тоже оказался босиком. Вслед за ним и Броуди сделал то же самое. Я удивленно поглядела на их босые ноги.

– Ну вот, теперь все по-честному, – сказал Джуд. Меня удивило то, что он так печется о том, чтобы наш спор был честным, но, по-видимому, для него это имело большое значение.

– На старт, внимание, марш!

Я пулей сорвалась со своего места. Краем глаза я заметила, что у меня есть преимущество. Я побежала так быстро, как никогда до этого еще не бегала. Я усердно работала руками и ногами, мои легкие невыносимо горели. Жесткая трава и мелкие камешки впивались в мои голые ступни, но я не обращала внимания на острую боль и продолжала бежать изо всех сил. Забор был уже совсем близко, как вдруг Джуд резко обогнал меня. Он пронесся мимо с такой скоростью, что я даже почувствовала на себе резкий порыв ветра.

В итоге я сильно проиграла Джуду и совсем чуть-чуть – Броуди. Когда я наконец добежала до забора, Джуд уже сидел на нем, всем своим видом показывая, как он уже успел заскучать, пока ждал нас. Джуд даже не запыхался, а вот Броуди лежал на земле и не мог никак отдышаться. Мои ноги не выдержали, и я присела на колени. Наклонившись, я уткнулась ладонями в землю и попыталась восстановить сбитое дыхание.

Мне казалось, меня сейчас стошнит.

Мама всегда говорила, что важно уметь проигрывать, но мне все равно стало очень обидно, до горечи во рту. К тому же теперь мне еще и придется платить за проигрыш.

– Так что, какое будет желание?

Сейчас я им покажу. Так просто я не сдамся.