– Ты можешь наложить на меня заклятие.
– Нет. Только в мире людей.
– Ясно. Что ж. Пусть будет так, как будет. Я готова ко всему.
– Ореолла! К этому нельзя быть готовой. Это тебе не на пляж сходить и в море искупаться. – Он закрыл руками глаза, запрокинул голову и зарычал, сжав зубы. – Я не верил, даже мысли не допускал, что смогу полюбить кого-то еще, кроме Амелии. Если бы я только знал, что полюблю тебя, я бы все сделал, чтобы завоевать твою любовь. Я бы не стал закидывать своим – хочу, а старался бы выяснить – чего ты хочешь. Если бы! – он вновь зарычал. На некоторое время зависла тишина. Я увидела холодный блеск в его глазах. – Жажда мести сжигала меня. Я собирался обручиться с тобой на зло сестре. Холодный расчет. Месть. Для меня неважно было, что я мог сломать тебе жизнь. В первую нашу встречу, я взял образ старика, смотрел на тебя со злорадством, представляя, что буду делать с тобой, когда ты станешь моей. Когда второй раз увидел во дворце, ты поразила меня своей воинственностью. Тогда еще не знала, кто ты, но расправлялась с нелюдями не испытывая страха. Я понял, что тебя не сломить. Ты ни за что не подчинишься моей воли. Я несколько раз порывался спуститься в подземелье чтобы поговорить с тобой. Но не смог. Знал, что ты попытаешься меня убить, даже если сама погибнешь. Не стал рисковать. Решил пойти другим путем, принять образ твоего друга, чтобы прочувствовать твою слабость и сыграть на ней. В то время мне было все равно, каким способом тебя завоевывать – силой заставить или обманом. Я охотился на тебя, как хищник на лакомую жертву и ничего не видел дальше своего носа. – он вздохнул.
– Но ты ведь позаботился об Ястребе?
– Сам поражаюсь своей сентиментальности. Видимо, в то время в подсознании что-то щелкнуло, раз мне не хотелось тебя огорчать. Я осознал, что ты мне не безразлична лишь когда ощутил боль от клинка. Заглянув в твои глаза, понял, что моя боль ничто, в сравнении с тем, что ощущала ты.
– Мне было не столько больно, сколько страшно.
– Я это прочувствовал. Ты испугалась не из-за себя.
– Когда я увидела на себе кровь, первое что мне пришло в голову, что это из-за привязки с хранителем.
– Вот-вот. Думала, что убила любимого человека, – Габар хмыкнул. – Ты представить себе не можешь, как я позавидовал Элиазару. Хотел оказаться на его месте. До сих пор не представляю, как удержался от желания целовать тебя. Ласкать твое тело. В тот момент я понял, что мы могли быть счастливы вместе. Я бы дарил тебе любовь. Исполнял все твои желания. Мы бы вместе навели порядок в мире людей. То, что люди говорили обо мне – не правда. – Он тяжко вздохнул. – Мне был дан шанс стать счастливым, но я упустил его. Променял на жажду мести. Теперь твоя жизнь в опасности. Не известно, чем все закончится. Это моя вина и только моя. Но теперь я бессилен что-либо изменить. Я даже не имею право просить тебя остаться.
– Право имеешь, но я не останусь. У тебя есть Амелия, у меня Элиазар. Я верну их, и все будут счастливы.
– Да, прости.
– Мне пора, и спасибо, что был со мной откровенен, – вздохнула я.
– Когда встретишь Амелию, передай ей, пусть скажет распределителю, что идет ко мне. Ее ведь могут отправить в рай. Она не будет проходить круги ада, потому что Дьяволица похитила ее душу.
– Обещаю. Не переживай, все будет хорошо. Ты будешь счастлив.
– Верно, – улыбнулся. – Я люблю Амелию и всегда любил. Теперь буду вас обеих любить, – хмыкнул он. – Пошли, я тебе кое-что покажу.
Он вывел меня к воротам. Я улыбнулась. Теперь видны были не угольки, а пламя. Тьма рассеивалась.
– Ты вернула мне надежду, – устремив взгляд вдаль, он сжал мне запястье. – Я верю в тебя. Любимая моя Ореолла, племянница.
– Если все удачно сложиться, то я стану твоей невесткой.
– Тогда я буду любить тебя втройне, – он вскинул вверх руки, затем обнял рукой за плечи.
Глава 25
Габар проводил меня в крошечную квадратную комнату. Поцеловав на прощание мне руку, вышел. Дверь исчезла. Я поняла, что движусь на огромной скорости вниз. Когда движение прекратилось, появилась дверь. Я вышла.
Было жарко, как в печи. Все вокруг имело оранжевый цвет. Повсюду полыхал огонь. Доносились душераздирающие крики, стоны, вопли. Казалось, мне на плечи водрузили такой груз, что подогнулись колени. Несмотря на жар, меня бросило в дрожь. Мурашки бегали по коже. Не задерживаясь, пошла вперед.
Заметила столбы, а на них мучеников. Ужас охватил меня, когда увидела, что с ними делали их палачи или демоны. Мучеников рвали на части, вытаскивали внутренности, сдирали кожу.
Я рванула бежать. Но столбы не заканчивались. Мне казалось, что волосы шевелятся, встают дыбом.
Я бежала, не выбирая дороги. В горле жгло, словно я заглотила огромную горсть жгучего перца. Глаза слезились. Сердце выпрыгивало, а душу рвало на части. Посмотрела вперед и увидела замок. Не знаю, красивый или нет. Не было желания разглядывать. Вбежала в дверь и замерла.
Все переливалось. Пол, словно волнующееся море. Страшно было наступить. Казалось, сделаешь шаг и все, поглотит морская пучина. Стены по всей вероятности стеклянные, но словно живые. Они меняли оттенки, узоры, форму. Свод потолка напоминал звездное небо.
У дальней стены в центре располагалось огромное кресло, застланное белоснежными шкурами животных. Я так поняла – это трон, находившийся на возвышенности. Виднелись три полуовальные ступени из белоснежного мрамора. На троне восседала Дьяволица. Она разглядывала меня. Возле нее на коленях ползали люди. Массировали ноги и о Боже. Среди них была Амелия. В руках у нее была чаша. Она промачивала в ней салфетку и протирала Дьяволице тело.
– Пошли прочь! – пнула она кого-то из слуг. Они поспешили скрыться.
Дьяволица встала. Рыжие кудри словно золотые нити спадали ниже талии. Миндалевидные изумрудные глаза жадно поедали меня. Аккуратные, изогнутые брови меняли форму. Я никогда не видела таких красивых. Даже ведьмы по сравнению с Дьяволицей казались дурнушками.
Она спустилась со ступеней. Ее фигура была безупречной. Тонкая талия, длинные стройные ноги. На ней была надета прозрачная накидка и все. Все прелести на показ.
– Ты Ореолла? – пропела она звонким голоском.
– А ты красивая, даже очень.
Дьяволица заливисто рассмеялась.
– С юмором у тебя все в порядке, – отмахнулась она. – Ты первая, кто мне это сказал, – продолжая ласкать меня взглядом, промурлыкала она.
– Каждый видит, что хочет, – пожала я плечами.
– Ты так считаешь? – вновь рассмеялась она, взмахнув рукой. – Смотри.
Я обернулась. Стена исчезла. Увидела решетки, сквозь которые четко прослеживалась мужская обнаженная фигура, а под ним голая девушка. Она извивалась, стонала в предвкушении…
Я поняла, что вижу Элиазара.
– Милый, я люблю тебя. Делай что хочешь, главное, получи от этого удовольствие, – умиленно пролепетала я.
Услышала рычание Дьяволицы. Вот теперь она не была такой милашкой. Лицо перекосилось от ярости, глаза полыхали оранжевыми огоньками. В прямом смысле этого слова.
– А так! – прорычала она.
Я увидела Элиазара. Вернее, его облик. Он шел на меня с целью расправы, держа в руках длинный огненный клинок.
Вынула свой из наплечного мешка. Не спеша развернула его. Только теперь заметила, что клинок полыхал пламенем, меняя цвет с голубого на желтый и наоборот. Я изумленно уставилась на него. Он так не полыхал. Огоньки виднелись в рукояти, а теперь разгуливали по лезвию.
Элиазар попятился, Дьяволица с застывшим ужасом на лице смотрела на клинок.
– Габар! – зарычала она.
В стене появился Габар. Он вальяжно сидел на диване, закинув ногу на ногу в комнате с мягкой мебелью и улыбался во все лицо.
– Слушаю, тебя Жуазель. Ты мне хочешь что-то сказать?
– Я уничтожу тебя. Спалю и развею твой пепел. Я сделала тебя тем, кем ты есть. Вместо благодарности ты мне подсунул эту дрянь? – сжав кулаки, прорычала Дьяволица.
– Как пожелаешь. – Он поднял высокий бокал. – Ореолла, за твой успех, любимая. Поддай там жарку, а то что-то Жуазель инеем покрылась.
Дьяволица еще больше рассвирепела, махнула рукой и Габар исчез.
– Любимая? – она бросила взгляд на клинок. – Ах ты…
– Хватит распыляться. И не надо при мне оскорблять дядю. Я его любимая племянница.
– С любимой племянницей клинок Любви и Страсти не выплавить, – фыркнула она. Так значит, ты пришла убить меня?
– А есть варианты?
– Хмм… Есть. Я отпущу твоего Элиазара и мать его отпущу, и ты уйдешь.
– Дайка, подумаю, – прищурилась я. Представила Дьяволицу вблизи себя и вонзила в грудь клинок. – Мой ответ – нет! Ты собралась уничтожить Габара. Я не позволю вредить дорогим мне людям, – выдохнула я и сделала шаг назад.
Дьяволица вспыхнула синим и желтым пламенем. Оно поедало ее. Вскоре, осталась кучка пепла.
– Никогда не угрожай тем, чем сама можешь стать, – фыркнула я.
– Ореолла, девочка моя! – услышала я голос Амелии. – Прости меня родная. Подвергла я тебя таким страшным испытаниям.
Она кинулась меня обнимать, обливать слезами. Я слегка ее отстранила.
– Амелия, у нас мало времени. Когда попадешь к распределителю, попросись к повелителю Седьмого круга. Ты попадешь к Габару. Он ждет тебя. И еще. Подставь ладошку. – Я достала охотничий нож и сделала разрез на руке. Кровь полилась ей на ладонь. – Пей.
– Зачем? Это же кровь!
– Ты станешь молодой. Как была.
Она выпила. Стала невероятно красивой. В нее невозможно не влюбиться. Габар будет доволен.
– Спасибо тебе за…
Она не успела договорить, как исчезла. Что ж. Скоро состоится их встреча. Я радовалась, что освободила ее. А еще больше радовало – Элиазар стал прежним. Я вырвала его из лап чудовища. Теперь мне нужно было самой вырваться из лап ада. Как? Я не знала.
Поблуждав по замку, я никого не встретила. Все куда-то разбежались, а может отправились в рай. Не у кого было узнать дорогу.
Остановившись у лестницы, закрученной в спираль, решила подняться. Не понятно из чего были сделаны ступени: вроде из камня, или из дерева, а может из железа или еще чего-то малахитового. Ступени меняли форму и прочее быстрее, чем я моргала. Иной раз казалось что все, они закончились, а сверху пустота. Но вдруг появлялись, и я шла дальше.
Вышла я… Замок исчез. Под ногами земля со скудной растительностью. Над головой голубое безоблачное небо, правда, без солнца. Ну и ладно. Светло как днем. Вот только странно – никого из людей. Словно все вымерли. Куда идти? В какую сторону? Не понятно.
Пошла вперед. Никто на меня не нападал. Да я никого так и не встретила. Долго шла, пока не уперлась в высоченную стену с плетенной лестницей.
Пришлось подниматься. Ноги скользили, на ладонях вздулись мозоли, голова шла кругом. Но я упорно лезла вверх. Наконец – выкарабкалась. И попала… в рай? Или я сплю? Ведь на Третьем круге сон.
Я никогда не видела таких красивых растений. Это были не деревья. Скорее трава, но гигантская. С широкими листьями, на которых покачивались… люди?
Сделав несколько шагов, я остолбенела. Повсюду стояли круглые столы, ломившиеся от разнообразных блюд, фруктов, вин. Грациозно расхаживали красивые полуобнаженные девушки и парни. Они флиртовали друг с другом. Некоторые предавались любви, не обращая внимания на присутствующих. Видимо, совсем стыд потеряли. Я даже уловила запах…хм. Запах страсти.
Фыркнув и сморщив нос, пошла вперед. Ко мне навстречу вышел парень. Почти голый. Из одежды лист на одном месте и больше ничего.
– Милая девушка. Давайте познакомимся. Я Алиашер. А как вас зовут? – промурлыкал он ангельским голоском.
– Как отсюда выйти?
– О! Таких имен не бывает, – пропел он и хотел прикоснуться к моим волосам.
Я молниеносно вынула нож и приставила к его горлу.
– Так! А ну показывай дорогу, – прорычала я.
Он состряпал такую рожу, прямо поплыл.
– О как же ты прекрасна в гневе.
– Вот зараза, – отпихнула его от себя.
Он уже тянулся целоваться и нож ему был не помехой. По ходу дела, он вообще его не заметил.
– Стой! Куда же ты? Не любишь меня, полюби другого или другую. Мы исполним все твои желания. Ты останешься удовлетворенной.
– Я удовлетворюсь, если ты отойдешь от меня подальше.
– Злая, – обиделся он и надул губы, как ребенок, у которого забрали игрушку.
Я вздохнула и пошла вперед. Остановилась на краю огненной реки. Она появилась из неоткуда и так неожиданно, что я вскрикнула, чуть не свалившись в пламя.
Поднеся руку к огню, поняла, что он обжигает. Как настоящий. Слезы выступили на глаза. Села на землю и разревелась. Возможно, огонь не сжигал души, ведь они бессмертны. Но я то не умерла! Огонь мог убить меня!
Страх сковал тело. Мысли разбежались, словно спасались от неминуемого. Ноги дрожали. Я посмотрела на умиротворяющее голубое небо. Провела рукой по шелковистой траве. Встала и вошла в огонь. Вернее, окунулась с головой. Меня охватил такой жар, что казалось, я сгорела, как Дьяволица и осталась от меня кучка пепла. Но это только казалось. На самом деле я была еще живой. Но боль испытывала такую, что и вправду ад казался раем. Особенно Четвертый круг, где разгуливали почти голые инкубы. Я уже пожалела, что не осталась с ними. Накормили бы, напоили и спать уложили. Брр… Я встряхнула головой. Лучше в огне сгореть.
Стоило мне об этом подумать, как я оказалась на берегу. Живая и невредимая. И даже ожогов нет. Я ощутила себя вновь народившейся. Ничего не болело. Легкость во всем теле. Казалось, если подпрыгну, то достану до небес. Я обернулась, посмотрела на пламя и отошла подальше.
Что ж. Оставалось пройти воду, а там неизвестность будущего.
Вскоре подошла к реке. Она так же появилась неоткуда, и я чуть в нее не свалилась.
Сразу стало понятно – вода очень холодная. Виднелись льдины. Воду словно перемешали с крошкой измельченного льда.
Подождав, пока проплывет большая льдина, я аккуратно на нее запрыгнула. Льдина угрожающе накренилась, словно не ожидала такой дерзости, но потом выровнялась и поплыла по реке.
Долго плавала. Льдина никак не хотела приближаться к противоположному берегу. Я поняла, что таким темпом буду веками плавать. Надо было что-то придумывать. В воду лезть точно не хотелось.
Я решила приблизить ее с помощью магии. И у меня получилось. Я спрыгнула на берег и улыбнулась. Теперь я знала ответ на загадку: «В огне не горит, в воде не тонет». Ура! Это Ореолла в аду. Но, не долго я радовалась. Меня закрутил ураган…
Глава 26
Вокруг все бело. Вдали огни, под ногами скрипит. Что это? Позади послышался топот копыт.
– Эй! Красавица! Ты что здесь делаешь, да еще в такой одежде? Тебе не холодно?
– Холодно, – кивнула, стуча зубами.
– Как звать то? И чья будешь? Я могу подвезти тебя до Ситриса.
– Как звать не помню, чья буду – не знаю, – дрожа от холода, пробубнила я.
– Ты видимо совсем мозги отморозила, – хмыкнул он.
Спешился, накинул на меня плащ и подсадил на лошадь. Когда уместился сам, я ощутила тепло от него. Мы помчались навстречу леденящему колкому ветру.
– Что это – белое под ногами?
– Девочка, ты откуда свалилась? С неба что ли? Это снег.
Я задрала голову и посмотрела на тяжелое серое небо с клочьями белых облаков.
– Нет, наверное не с неба. Высоко падать.
– Ты еще и юмористка, – захихикал он, останавливая лошадь.
– Здесь постоялый двор. Оставлю тебя. Мне надо к жинке, так что прощай. Может, еще свидимся, – сняв меня с лошади, он забрал плащ, отчего мне стало очень холодно.
Обняв себя за плечи, я поковыляла к воротам по скользкому, блестящему от огней, снегу.
Открыла тяжелую скрипучую дверь. Вошла в теплую, светлую комнату со столами и скамейками. Пахло едой так вкусно, что у меня скрутило живот. Я облизнулась.
– Тебе чего? – спросил бородатый мужик.
– Поесть и…
– У тебя монеты есть? – Я задумалась. Монеты. Что-то знакомое. – Значит, нету? И чем же ты расплачиваться будешь?
Он посмотрел на меня так, словно я была сладким пирогом, который стоял на узком столе. Любуясь пирогом, я облизала губы.
– А ты красивая, – промурлыкал он.
– Ах ты старая кляча! Опять на молодок облизываешься? – разошлась не на шутку женщина, отхлестав мужика тряпкой.
– Лавуся, да я ж только…
– Чего ты только? А ну иди дров принеси.
– Бегу, только не кричи, – поспешил скрыться он.
– Кто такая? Чего надо?
– Я не знаю.
– Приблудная что ли? Как звать?
– Не помню, – чуть не заревела я.
– Ясно. Отмороженная на всю голову. Монеты есть? – Я отрицательно покачала головой. – Ладно. Накормлю и койку выделю. За жилье и еду отрабатывать будешь. Уразумела? К работе приступишь завтра, с рассвета. – Я закивала. – Но предупреждаю, увижу рядом с мужем, голиком на улицу вышвырну. Поняла? – Я вновь закивала. – Садись. Принесу тебе еду. Не чего тебе по кухне шастать. Ко мне будешь обращаться госпожа Лавия…
Я наелась похлебки с лепешкой и меня проводили в тесную комнатку с узкой кроватью. В комнате был еще маленький столик, втиснутый между стеной и койкой. А еще крохотное окно. Но это было неважно. Главное не на холоде.
Я села на жесткую кровать.
«Кто я и откуда пришла? Почему не помню? Как здесь оказалась? Еще снег не помню. И что такое монета не знаю. Или знаю, но забыла? Странно все это».
Я зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то. Нет. Ничего. Как будто и в правду мозги отморозила.
Скинула с плеч мешок, высыпала содержимое на стол. Не густо. Нож. Я вынула его из ножен, рассекла воздух. Убрала на место. Развернула сверток.
– Ух ты! Еще один нож.
Я зачарованно смотрела на клинок с прозрачной рукоятью, в которой плясали два огонька – желтый и голубой. Лезвие было теплое и очень острое. Я прижала его к груди. Закрыла глаза.
Вспышки света. Меня обнимает мужчина. Нежно целует в губы.
Я встряхнула головой. Кто был этот мужчина, я не помнила…
Прошло пол года. Хозяйка дала мне имя Лекса. Я не возражала. Каждый день с раннего утра до позднего вечера намывала полы. В комнатах, в трактире. Городок был проезжим. Иной раз постояльцев было много, а вместе с ними и работы. Но я не жаловалась. Деться было некуда, уйти тоже. Как я выяснила, снег здесь лежал круглый год. На улице постоянный мороз, а я в легкой одежде. И монет не было, кроме одной, что лежала в мешке. Я ее никому не показывала. Побоялась, что отберут.
Мне нравилось прибирать в комнатах. Там было спокойно, никто не мешал. В трактире же ненавидела. Там постоянно в вечернее время было людно. Мужчины частенько хлопали меня по заду, отчего я подрыгивала, с трудом сдерживаясь, чтобы не влепить пощечину. Одному влепила, так меня чуть не выгнали на мороз. Скандалу было. Жуть.
Теперь приходилось терпеть. Но это все ерунда. Был случай, когда хозяйка продала меня на одну ночь какому-то заезжему купцу. Тут уж я не смолчала. Купец отделался пощечинами, а хозяйки чуть рот не заткнула тряпкой для мытья пола, чтобы не орала как десяток завывающих в один голос пьяных постояльцев.
Она меня почему-то не выгнала, но больше не продавала. Видимо, побаивалась. Да и потом, куда она меня выгонит? А кто работать будет? Раньше она сама драила полы, а теперь госпожой стала. Да и ладно.
– Сыночка! Сыночка приехал! – послышался звонкий голос хозяйки. Я обернулась. Ко мне приближался высокий парень в длинном пальто с меховым воротником. Шапка тоже была из того же меха. Черные, колючие глаза жадно оглядывала меня, словно раздевали. Я поежилась.
– А это кто? – стягивая перчатки спросил он у матери, суетившейся возле него.
– А… рабыня, – отмахнулась она. – Как ты родимый?
– Вы где ж такую рабыню раздобыли? – продолжая поедать меня взглядом, ухмыльнулся он.
– Да приблудная она. Отмороженная на всю голову. Ни че не помнит из прошлого. Видимо, шарахнули ей здорово по голове. Память-то и отшибло. Приютили мы ее. Не выгонять же на мороз.
– Как звать-то ее?
– Ай, Лекса.
– Мама, – скривился он, – это же кличка нашей кошки была. Не могла назвать поприличнее.
– Ты, наверное, голоден. Давай пальто. Я сейчас тебе поесть принесу. Устал, поди с дороги. Да хватит тебе таращится на нее. Лекса! Иди третью комнату прибери. Постоялец еще с утра съехал. Нечего здесь торчать.
Я взяла ведро, тряпку и пошла на второй этаж прибирать комнату.
«Кличка кошки, надо же. Да, не приятно».
Я занялась уборкой и не заметила, как ко мне кто-то подошел сзади и крепко прижал к себе. Вздрогнула, вцепилась в руки, стараясь разжать стальное кольцо.
– Ну, что ты, кошечка. Не царапайся, – промурлыкал мне на ухо сын хозяйки.
– Если ты меня сейчас не отпустишь, – пыхтела я, стараясь освободиться от него, но у меня не получалось.
– То, что? Не ерепенься. Не строй из себя целку. Поди, уйма мужиков тебя поимело. Память то отчего потеряла? А? Или прикидываешься пострадавшей, чтобы на халяву жить?
Я вырвалась из его кольца, схватила руку и со всей силы вывернула ему за спину. Не знаю, как у меня получилось, но я была довольна собой. Он заорал так, что тут же прибежала его мамаша.
– А ну пусти его! – хлыстнула тряпкой мне по лицу. Я отпустила его. – Сыночка, что она с тобой сделала? Ух. Неблагодарная, – зло посмотрев на меня, она увлекла сына из комнаты, осыпая меня всеми возможными оскорблениями.
Я закрыла на защелку дверь, села на кресло, чтобы успокоиться…
Теперь мне скучать не приходилось. Меня на каждом шагу выслеживал Феликс. Так звали сына хозяйки. Мало того, что на меня целыми днями потоками лились оскорбления, так еще и от него приходилось отмахиваться. Иногда он со своей мамочкой доводили меня до слез, и я выбегала на улицу. Ревела. Мерзла. И шла назад. А что еще оставалось делать, как только терпеть?
– Мама. Я хочу женится на Лексе, – заявил он на ужине.
Я этим временем намывала лестницу. Услышав такое, встала в ступоре. Мало того, что кличку кошачью дали, так еще и распоряжаются как вещью. Во мне закипала ярость.
– Сына. Ты чего это удумал. У тебя невеста хорошая есть. Дочь купца. С хорошим приданным. Зачем тебе безродная девка, да еще приблудная, без кола, без двора?
– Не напоминай мне о невесте. Еще бы я на страшилище не женился. Ты хочешь, чтобы я заикой остался. Ночью увижу и все, на всю жизнь калека. И где ты вообще ее откопала. Ты сама та видела ее?
– Нет. А что? И впрямь такая страшная?
– Съезди, посмотри. Как можно было засватать, не взглянув на невестку? – покачал он головой. – Или ты думаешь, я с приданным спать буду?
– Зато на юге и в замке, – фыркнула мать.
– Нет. Лучше с красавицей на севере. Так что я женюсь на Лексе. Жить будем в одной из комнат для постояльцев.
– Да неужели? – не выдержала я. – А у меня что, спросить не обязательно?
– Неа. Ты прыгать должна от радости, что в хорошую семью попадешь. Да и потом, чего измениться? Ты все равно здесь живешь. С коморки в комнату переедешь. Со мной спать будешь, вот и вся перемена.
– Ты это серьезно?
– Серьезней не бывает.
Он встал, подошел ко мне, нахально улыбаясь. Схватил меня за руки и так быстро притиснул к себе, что я и вскрикнуть не успела. Сжал меня стальным кольцом и грубо, жадно принялся целовать. Я кое-как высвободила руку и влепила ему смачную пощечину. Он замер, затем влепил мне с такой силой, что у меня чуть голова не оторвалась.
– Ах ты дрянь. Я тебе коготки-то пообломаю, – рычал он, отплевываясь кровью. Не придешь сегодня ко мне в комнату, завтра обувь будешь мне лизать.
Я выскочила на улицу, разревелась.
– Ты чего так горько плачешь? И раздетая на морозе? – послышался старческий голос.
– От хорошей жизни плачу, – глотая слезы, всхлипывала я.
– Да, жизнь она такая. Бьет в самые больные места.
Он снял пальто, укутал меня.
– Что, сынок горгульи бузит?
– А вы откуда знаете? – вытерла я слезы.
– Так я часто захожу в трактир. Ты меня просто не замечала. Постоянно работой занята. Видел, что происходит, не слепой. Сынок ее еще тот прохиндей. Лавия спровадила его подальше, чтобы на рудники не загремел. Откупилась вроде как. Он прошлой осенью девку загубил. Не знаю уж, что там получилось у них. Теперь значит, до тебя добрался? Ух изверги. Как так можно. Да, девонька. – покачал он головой. – Сложно тебе и я ничем не могу помочь. У меня тоже все не слава Богу, – махнул он рукой. – Невестка жинку мою в могилу свела, теперь до меня добралась. Места видите ли ей мало. Я комнату занимаю, а она детей не хочет рожать. Ждет, пока я комнату освобожу. Сын молчит. А что ему сказать? Я не сегодня так завтра помру, а с жинкой ему всю жизнь жить. Завтра поеду в город. Сестра старшая при смерти. Если она мне дом оставит, то тебя заберу. В город. Может и ты найдешь достойного жениха. Ух! Да ты совсем замерзла. Обувь та тонкая. Пойдем в трактир.
И мы вошли. Феликса в трактире не было.
Я быстренько закончила работу, ушла в свою коморку. Под подушку положила нож.
– Пусть приходит, – хмыкнула.
Ночь прошла спокойно. Он не пришел. Скорее всего побоялся застрять. Да и потолок ниже его роста.
На следующий день я его не видела. Лавия была злая как мегера. Мужа задергала. На меня то и дело срывалась. Но это было неважно. Главное, ее сынок меня не докучал. Я так поняла, он куда-то уехал.
«Фуу, скатертью дорога», – облегченно вздохнула я…
Через месяц он вернулся. Я как увидела его, меня словно молнией прошибло. И похоже, его мамашу тоже. Она аж побледнела.
Как назло, в трактире не было посетителей из-за сильного мороза. Да и постояльцев мало. Семейная пара в возрасте, редко покидавшая комнату. А еще мужик, но он был пьян и явно теперь спит непробудным сном.
Я прикрыла глаза. Внутри все сжалось. Я знала, что сегодня что-то произойдет. Феликс явно был нацелен на меня. Надо было что-то делать. И во двор не выбежать. С таким морозом не долго и околеть. Но лучше уж замерзнуть, чем позволить к себе прикоснуться.
– Ты опять убег от невесты? Что не понимаешь, чем это может закончиться? Лучше со страшной женой спать, чем с каторжниками, – разревелась она.
– Иди сама с ней спи. Я даже пьяным не смог. Сказал ей, что на другой женюсь.
– Что ты ей… – она села на лавку. Ее губы дрожали. Руки комкали ажурную салфетку.
– Да не волнуйся мама. Мы с ней поговорили. Вернее, поругались. Она меня выгнала. Сказала, что больше за порог не пустит. Так что я теперь могу жениться на Лексе. Фу. Ну и имечко. Надо другое придумать. – Ты слышала, приблудная? Сегодня ко мне придешь в комнату.
– Не дождешься! – прорычала я.
– Что ты сказала? – сжав кулаки, подскочил он. Лавия кинулась к нему.
– Сына! Успокойся! Тебе прошлого мало? – испуганно тараторила она.
– Я из тебя последние мозги выбью и собакам скормлю, – отпихнув мать, он кинулся на меня.
Схватил за волосы. Я пнула его между ног. Он завопил и врезал мне пощечину. Между нами завязалась бойня. Самая настоящая. Я разбила ему морду в кровь. Несмотря на то, что он был выше меня и сильнее, я ему не уступала.
Его мамаша, видя поражение сына влезла в драку. Чем-то тяжелым огрела по спине, что я от боли выгнулась и на время потерялась в пространстве. В глазах замаячили разноцветные звездочки.
– Я тебя предупреждал лизать обувь будешь! Лижи тварь приблудная.
– Ореолла! – услышала я голос мужчины, но не смогла поднять голову, потому что ее мне зажали меж ног, а руки выкрутили.
Потом что-то произошло. Когда я выпрямилась, незнакомец держал одной рукой за шиворот Феликса. На против его лица торчал штырь.
– Так что она должна у тебя лизать? – рычал сквозь стиснутые зубы он.
– А ну отпусти сына! – с кочергой ринулась на гостя Лавия. Он вскинул руку с растопыренными пальцами и ее как ветром сдуло. Она прилипла к противоположной стене, беспомощно дергая руками и ногами, как перевернутый на спину жук.
– Я пошутил, – процедил Феликс. – Отпусти! – проревел он.
Гость его отпустил, и он грохнулся на пол. Лавия тоже свалилась. Я смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами, находясь в полном оцепенении.
Гость, улыбаясь, подошел ко мне.
– Ореолла, девочка моя. Наконец-то я тебя нашел.
– А ну отойди от моей рабыни, – прорычал Феликс.
Вооружившись секачом для рубки мяса, он видимо осмелел и теперь ринулся на гостя.
– Рабыни? – незнакомец заливисто рассмеялся. По всей вероятности, секач его не испугал. – Ты даже не представляешь, кто эта девушка! Она освободила всех рабов, а ты чурбан неотесанный ее в рабыню превратил? Это ты, зря сделал, – надсмехался над ним гость. – Она властительница Поднебесья.
– Так чего ж она приблудилась к нам, если такая знатная? – уперла кулаки в бока Лавия.
– Ореолла отправилась в Царство Мертвых, чтобы убить Дьяволицу и освободить похищенные души. Мою, кстати, тоже. Она прошла через круг забвения, поэтому потеряла память. А вы, вместо того, чтобы помочь ей, угнетали тяжелой работой, да еще издевались, и я так понимаю, домогались. Была бы моя воля, разорвал бы вас на части. – Он повернулся ко мне и так ласково посмотрел, что я чуть не уселась на ступеньку из-за дрожи в коленях. Этот взгляд я видела во сне. Он был таким теплым, родным, что я не в силах была отвести глаза. – Ореолла, ты помнишь пустыню? Много песка.
Я закрыла глаза, стараясь вспомнить.
– Пустыня. Пристанище кочевников, – прошептала я.
– Умница, – улыбался гость. – Теперь представь этого обалдуя среди песка.
Его голос был таким нежным и умиротворяющим. Мне стало спокойно на душе. Все тревоги ушли. Он называл меня Ореоллой. Мне было приятно.
Я вновь закрыла глаза и сделала так, как он просил.
– Ты куда дела моего сына? – завизжала Лавия.
– А теперь представь эту каргу возле сыночка.
– Не надо, – взвизгнула она, стараясь скрыться на кухне.
Я представила ее рядом с Феликсом и открыла глаза.
– Ай девонька, молодец, – обрадовался старичок, что успокаивал меня на улице.
Из кухни выскочил муж Лавии.
– Это что ж, я теперь вдовец? Ах, ах, ах, какое счастье, – покачал головой. Он явно радовался и не скрывал этого. – Вина? Может, перекусить желаете?
– Нет, – отрезал гость. – Ореоллу ждут во дворце.
– Мне надо забрать вещи из комнаты.
– Конечно, милая. Я ненадолго отлучусь, – он обернулся к старику, – Вы подождите меня.
Я не видела, что было дальше, помчалась на второй этаж, влетела в коморку, села на кровать. В голове рой мыслей. Я не могла понять – куда делись Лавия и Феликс? Неужели я и в правду переместила их в пустыню?
«Ладно, подумаю над этим позже».
Я схватила мешок и спустилась.
Незнакомец еще не вернулся. Я подошла к старику.
– Ах девонька как я рад, что все так случилось. Хороший у тебя жених, видный. Любит тебя. Я как ему рассказал, что с тобой делали эти изверги, так он плакал. Рассвирепел. Как их не убил, когда увидел, не знаю.
Я вздрогнула, когда незнакомец появился. Словно из воздуха.
– Спасибо вам огромное за помощь, – склонился гость перед стариком. – А это возьмите в благодарность. Здесь пять тысяч золотом, – протянул ему увесистый мешок. – Благодаря этому человеку я тебя нашел, – вновь расцвел в улыбке гость. – Развешиваю твои портреты в очередном городе. Он подходит ко мне, сжимает в руках портрет и слезы на щеках, как выяснилось, от радости. Говорит мне: «Я знаю, где эта девушка». Я чуть его не расцеловал. Представляешь? – продолжая улыбаться, парировал гость.