Универсальный саквояж мадам Ренар. «Лаборатория 0»

– Спасибо. Спасибо, Лео, большое. Спасибо, что напомнили. Вы у нас кто, полиция, «скорая» или МЧС? Никто? Тогда извините. За вас будут выбирать, куда вам надо.

– Да ладно вам, Теодор, мы же не торопимся. Ты бы лучше сказал спасибо.

– Кому? – Фёдор резко развернулся к нему. – Кому спасибо?

– Дирижаблю! – быстро уточнил Лев. – Явись эта мадемуазель на автомобиле – её бы вместе с нами порвали. На кусочки. На мелкие.

– Это другой вопрос, – отмахнулся его превосходительство. И вдруг заорал: – Почему я не могу управлять транспортом, за который плачу!

– Почему тебя этот вопрос в роботакси не волнует, – Лев отвёл его от проезжей части. – Так же ведь оплатил картой, задал маршрут и…

– Потому что… потому что… да причём тут такси! Меня в целом волнует личный транспорт.

– Чем тебе беспилотное такси не личный транспорт? Удобно ведь. И на обслуживание тратиться не надо. Не автомобиль какой-нибудь допотопный.

– Ну да, только со мной обращаются, как с бревном. «Маршрут был изменён с необходимостью технического обслуживания»!

– Это же для твоего блага, пармезан ты! Чтоб ты не разбился. (Лев бодрился под зверским взглядом компаньона). Бывают накладки. Иногда.

– Можно, я сам решу, что для моего блага, а что нет? – у Фёдора подрагивали ноздри. – И вообще. Нам нужна новая бизнес-идея. Вот о чём нужно думать. И я, – опять заорал его превосходительство, – не позволю, чтобы со мной обращались как с бревном!

Лев купил в автомате бутылку минералки.

– На вот, водички попей. Я понимаю, Теодор, вас смазали по лицу. Сам ведь нарвался! Э? Сам ведь?

Фёдор поперхнулся водой.

– Причём тут это!

– Вам обидно, Теодор, – неумолимо продолжал Лев Берёзкин. – Я вас понимаю. За дело, между прочим, вы получили. Вас, можно сказать, с поля боя вытащили, а вы… Я бы тоже на месте этой девушки по лицу вам дал.

Взгляд Летнего чуть не испепелил его в прах.

– Вы мне действуете на нервы своими воплями, – торопливо сказал Лев и на всякий случай схватил саквояж. – Заткнись и пошли на метро.

В утренних лучах августовского солнца его превосходительство был красив, как никогда. Он был пятнист с ног до головы, как зелёный леопард. На него глазели и Лев изображал театральный этюд «я не знаю этого мужчину».

Его превосходительство ничего не замечал: он был занят.

– Слушай, Лиза, – Летний поднёс телефон поближе к лицу, чтобы на голос не оборачивались прохожие. – Не пафосная дизайн-студия. Не барбер-шоп. Не салон красоты. Ни в коем случае не салон красоты. Обычная парикмахерская.

– Хорошо, поняла, – ответил оптимистичный голос телефонного ассистента. – Ближайшая обычная парикмахерская в месте, где вы находитесь… в этом месте ничего не нашлось.

– Ищи дальше.

– Расширенный поиск. Салон «Лукас&Пикассо», Никольская 17, «Красная мышь», Рашетова 24а, «Изысканный жираф», Поварской переулок…

– Лиза! Какой жираф! Что за хипстота позорная?

– Снобизм не есть хорошо, – как смогла, пошутила Лиза.

– Тебя забыл спросить, – отрезал Фёдор. – Найди место, где мало клиентов. Недорого. И чтобы никаких жирафов!

– У вас, как я посмотрю, большие запросы, юзернейм. Минуточку, ищем. Минуточку, ищем. Минуточку, ищем.

Лиза долго молчала.

– Парикмахерская, Добролюбова 7, – сообщила она скучным тоном.

В маленьком салоне на два кресла его превосходительство расстался с длинными волосами. Лев (он читал журнал в уголке) поднял на компаньона рассеянный взгляд, тут же сел на его место и попросил:

– И меня так же.

* * *

– Мистер Фогг! Мистер Фогг! Всё пропало! Проделки Фикса!

– Дорогой Паспарту, – вещал господин в цилиндре из телефона его превосходительства, – сколько раз я тебе говорил: Используй то, что под рукою и не ищи себе другое!

Нет, Лев просто катастрофически не понимал этого человека. Смотрите, видите ли, любимые мультики, как у себя дома. Нашёл время.

Телевизор в зале столовой, куда они завернули на Лиговском, показывал марш протеста.

– Ким-Ли Ипатов, глава одной из десятки крупнейших российских компаний, концерна «Лаборатория 0», чьи дирижабли не так давно стали новым видом воздушного транспорта в России, год назад открыл офис в северной столице. Об этом официально сообщает сайт компании. Стоит заметить, что консервативно настроенная публика недовольна введением нового общественного транспорта. Только в прошлом месяце в Петербурге прошло две резонансных акции протеста. Митингующие блокируют выходы на крыши домов, где расположены парковочные станции, устраивают марши протеста и призывают бойкотировать дирижабельное сообщение. По их мнению, дирижабли уродуют городской ландшафт.

– Не стоило так сразу в лоб дирижаблями, – не глядя в телевизор, высказался Фёдор. – Надо было хоть подготовить аудиторию.

– Слишком быстро всё устроили, – согласился Лев. – Хоть бы вид сделали, что мнение народа… Вы знаете, Теодор, меня это как-то не волнует. У нас как-то есть более важный вопрос.

Его превосходительство удивлённо оторвался от телефона.

– Что нам теперь делать? – Лев постучал пальцем себе по лбу. – Где жить? Как жить?

– Используй то, что под рукою и не ищи себе другое, – Фёдор одной рукой сунул ему телефон, второй ткнул в телевизор. – Лео, вы какой-то плавленый сырок. Я же тебе о чём: у нас только что сошлись две части пазла!

Увидев, что за сайт открыт у компаньона, Лев сперва не понял. А когда понял, тоже заорал.

– Ты что! Ты что!

– Не орите, Лео, – Фёдор беспечно вытянул ноги. – Кто вынес мне весь мозг, что надо искать хорошего работодателя? Кто обзывался? Вы же, вы сказали мне, что бизнесмены из нас, как из унитаза яхта! Сказали? Вот, видишь, как хорошо.

Берёзкин только хватал ртом воздух. Он был согласен, что нужно знать себе цену. Иметь здоровые амбиции и нормальную самооценку. Что нужно ставить серьёзные цели. Да и возраст уже требует. Но не такие же цели! Не Ким-Ли Ипатов ведь!

– Почему? – любопытство в голосе Фёдора могло сойти за чистосердечное.

– Да потому что… – Лев захлебнулся от возмущения. – Потому…

Глава 2
Используй то, что под рукою и не ищи себе другое

Откуда им было знать, что на просьбу «с кем-нибудь поговорить о сотрудничестве в плане продвижения дирижаблей» их проводят не к заместителю директора по рекламе. Не к исполнительному или кому-то в этом роде. Ким-Линукс Ипатов оказался в Петербурге. На двадцать шестом этаже здания, напоминавшего гигантского ящера сияющей зеркальной чешуей.

Любой человек старше десяти лет знал это лицо. С весёлым прищуром, по-азиатски широкоскулое, с крупными, как у школьника, передними зубами и жидкой бородкой – этот портрет знал весь мир!

Байки о высокомерии основателя самой популярной российской социальной сети, инженера, изобретателя, предпринимателя и главного продвигателя технического прогресса компаньоны знали ещё со школьных времён. В то время они, как вся малышня, радостно подхватили прозвище Кима-Ли: «Инспектор Гаджет». Их было не смутить мировой знаменитостью. Нельзя смутить тех, кто так же, как вы, всё время втыкается в телефон.

– А, вот! – воскликнул его превосходительство, словно знаменитый на весь мир продвигатель технического прогресса только этого и ждал, а вовсе не отстранённо уткнулся в свой “Gooseberry”.

Фёдор дождался, пока на него посмотрят.

– Как я уже говорил, наше внимание привлекли акции протеста, – его голос зазвучал на личных нотах. – Мы ещё год назад предполагали, что они будут. Наше креативное агентство уже несколько лет работает с массовым контингентом в России. Да, конечно, стоило подготовить аудиторию заранее, дать им привыкнуть к мысли о дирижаблях и…

На этих словах у Кима некстати завибрировал телефон. Разговор, который Ким поначалу резал на ходу – все эти короткие «да», «да», «нет», «нет», «ок», «хорошо», «понял тебя», – затягивался. Он продолжался уже почти сорок минут и конца-края не было видно.

Компаньоны сидели, как бедные родственники.

– С массовой аудиторией в России много работы, – опять начал Фёдор. – Им же надо показывать, рассказывать, давать привыкн…

– Секунду, – и Ким вышел.

Во весь рост он оказался совсем невысоким: чуть выше Льва, только шире в плечах и крупнее.

Его не было целый час. Ничего не происходило. Но компаньоны твёрдо решили дождаться результата.

– Так вот, бу-бу-бу, – говорил Ким-Ли длинному худому человеку, входя опять в кабинет. – Если ваша смета…

Худой разглагольствовал о привлечении долгосрочных инвестиций, позиции доллара на мировом рынке, процентных ставках, сыпал непонятным, поминал статистику отдела продаж.

Еле дождались, пока ушёл.

Но тут прибежала девица – маленькая, курносая, рыжая, кудрявая, в кедах, в широких штанах на лямках, и минут десять тараторила. Киму с трудом удалось её остановить. Когда этот рыжий эльф уже шёл к дверям, стало видно, что на самом деле эльфу лет тридцать или чуть больше, что лицо усталое, и что следы недосыпа ликвидированы изо всех сил.

Потом у Кима опять завибрировал телефон.

И опять.

И снова.

То, что Лев иронично назвал «быстренько опозориться» превратилось в самое долгое унижение за всю его жизнь.

* * *

От: Лео

пдм

От: Теодор

пгд

* * *

– Как вы это видите? – внезапно спросил их Ким-Ли. Его пальцы продолжали бегать по клавишам нетбука.

– Мне кажется, есть смысл организовать ностальгические показы тематических фильмов, – вскочил Лев. – «Таинственный остров», «Пять недель на воздушном шаре» или…

– Да, – ожил Фёдор. – Именно старые фильмы. Массы живут ностальгией.

– Только фильмы? – поинтересовался Ким-Линукс с ноткой разочарования.

– С моей точки зрения, – расслабленным тоном заметил его превосходительство, – здесь нужно делать грамотный вижуал. Мы живём в эпоху просмотра картинок. Фантастика уже много лет самый популярный жанр. Слышали про такое направление – стимпанк? – он коснулся экрана телефона. – Если бы я вёл кампанию, то сделал бы ставку на рисованные изображения. Как представляется, большое количество визуальной информации быстро займёт информационное пространство, сделает образ дирижабля привычным и…

– Кроме картинок?

– Если бы я вёл пиар-кампанию, – Лев шутливо стрельнул взглядом в компаньона, – то постарался бы зацепиться за ещё один тренд. Сейчас модно продвигать чтение. У нас есть имя, которое знают все: Жюль Верн.

– Книги Жюль Верна есть в каждом доме, – добавил Фёдор. – Поколение наших родителей возмущается: «мы на этом выросли, а они не хотят читать!» А «они», то есть мы, хотят. Просто нужно не много и медленно, а быстро и наглядно. Я думаю, дирижабли помогут решить эти задачи.

Фёдор посмотрел на Льва. Тот ждал: у Кима в очередной раз вибрировал телефон. Потом пришли какие-то люди. Потом опять прибежала рыжая. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она старше, чем выглядит: ей было лет тридцать – тридцать два. У неё был список вопросов. Ким-Линукс то и дело бросал взгляд на часы.

– Короче? – спросил он компаньонов, когда все вышли.

– Нашему креативному агентству, – небрежно произнёс его превосходительство, – было бы интересно превратить противников дирижаблей в союзников. Есть разработки.

Лев Берёзкин гордился его превосходительством.

– Заключать договора со сторонними агентствами невыгодно, – Ким пощипал бородку. – Есть вариант взять вас в пиар-отдел, но, как я понял, вам это неинтересно?

Вам придётся отказаться от своих интересов, – горько отозвался в голове Фёдора голос хозяина саквояжа – беглого авантюриста Ренара. – И считать удачей ту малую толику своего, которую, может быть, вы всё же удержите.

– Наша задача – не отказаться от своих интересов, но дополнить их, – произнёс он вслух. – Важно не вариться в собственном соку, а постоянно находить новое и учиться его готовить.

– Что? – нахмурился Ким.

– Прокачиваться, – поправился Федор. – В общем, реагировать гибко.

– Работать в «Лаборатории 0» – большая честь для нас, – сказал Лев Берёзкин.

* * *

Его превосходительство нажал зелёным пальцем кнопку у стеклянной вращающейся двери, та медленно повернулась, и они вышли на прохладный августовский воздух.

Лето кончалось. Пахло осенью.

– Видишь, я говорил, всё придёт само. Импровизация, Лео!

– Совпадение, Теодор. Это просто совпадение.

– Совпадение – верный знак, что все идет в нужном нап…

– Совпади мне питерскую регистрацию, без которой Анастасия не может нас на работу оформить! – Лев имел в виду рыжую (она оказалась директором креативного отдела). – Это тебе не шарага, как у обычного клиента, здесь по серым схемам не работают.

Они остановились посреди перекрёстка. Идти по Невскому было некуда. Свернули на Грибоедова и пошли вдоль канала.

– Теодор! Я не понимаю, вам что, слабо? – у Льва начиналась истерика. – Регистрацию! Постоянную! Не позже, чем через неделю! Ты же знаешь, какой геморрой с этой регистрацией у хозяев. Даже если согласятся, придётся ждать месяца два. Ты вспомни, как с Москвой было!

Фёдор оглянулся по сторонам, присматриваясь к прохожим. Изучил вывески. Задрал голову: на фоне облаков проплывали редкие, но огромные, как дом, дирижабли.

– Три совпадения, – сообщил он. – Дирижабль – раз. Объявления об акциях протеста – два. Ким – три. На этом уровне осталось найти последний артефакт. Мы, Лео, у порога следующей комнаты.

– Слышь, моцарелла, не в квест играешь! Это реальная жизнь!

Лев Берёзкин чувствовал, что его жизнь летит в тартарары. Надо уговорить этого психа вернуться в Москву и…

Фёдор смотрел куда-то в одну точку.

«Сдаётся комната на 4 этаже», – сообщало объявление на парадной прямо на высоте его носа.

– О да, детка! – Лев даже засмеялся. – Нам только не хватало снять квартиру в этом доме. На канале Грибоедова! Элитное здание в историческом центре, прекрасный вид на город, евроремонт, классический стиль. Дитятко, пойдём, пока нас не засекло круглосуточное видеонаблюдение. Здесь штаб ОМОН во дворе. Долго топчемся, ещё плохое подумают. Теодор? Э, куда! Тебе мало на сегодня?

* * *

Канал Грибоедова, 89, кв. 53

В мансардной квартире на четвёром этаже было пять комнат, просторный светлый зал, где кухня отделялась барной стойкой, камин, два туалета, маленькая ванная с душевой кабиной, огромная светлая ванная с ванной и тёплым полом, и некоторое количество соседей. Вечерние лучи солнца проникали через застеклённую мансарду, бросая шаловливые пятна на листья многочисленных растений, которыми был заставлен низкий, у самого пола, подоконник. Холодильник в деревянном корпусе достигал потолка. Краны и ручки в стиле ретро сияли начищенной медью. Без лишних слов: дорого.

Но два сотрудника «Лаборатории 0» могли себе позволить одну комнату в такой квартире.

– Почему у вас лицо в зелёнке? – не то изумилась, не то потребовала хозяйка. Ростом почти с Фёдора, сухощавая, с огненными волосами, она ходила широкими шагами в своих джинсах-клёш с цветными заплатами, делала длинными руками размашистые жесты и очень громко говорила металлическим голосом. Глубоко посаженные глаза хозяйки горели огнём, распущенные по плечам волосы вились мелким бесом, а длинный нос так и норовил сунуться, куда не надо.

– Почему у вас лицо в зелёнке? – повторила хозяйка, вытянув сухую шею, и прямо-таки заглянула в глаза Фёдору. Потом, наклонившись, заглянула в глаза Льву.

– Девушки, – пробормотал его превосходительство. Вопрос застал его врасплох: забыл, что зé‎лен. И добавил погромче: – Ну, демонстрация.

– Вы были на демонстрации! – поразилась хозяйка квартиры.

– Да-да, мы были на демонстрации, – поддержал Лев.

Хозяйка резко хлопнула в ладоши.

– Демонстрация – прекрасно! Радуюсь, ликую, восторгаюсь! За нами придут молодые люди. Тиран будет свергнут. – Она вытянула сухой палец. – Сколько вам лет?

– Двадцать четыре. Двадцать три, – испуганно признались компаньоны.

– Дети! – хозяйка воздела руки, махнув широкими рукавами. – Вся их жизнь прошла при диктаторе! Мамочка умерла, так и не увидев, как он уходит! Моя мама была театральным оформителем, – добавила она уже спокойнее. – Когда они с отцом поженились, это было сразу после войны, им пришлось жить в вестибюле Мариинского театра. Я, можно сказать, родилась на сцене. Мой папочка был архитектор. Глубоко интеллигентный человек, дворянин…

Фёдор чудом держался. День выдался непростой, а старушка была полна вдохновения: влияние итальянской школы… проект моста… не тронули… международная известность…

НАЙДИТЕ ЭТИ ПРЕДМЕТЫ В КОМНАТЕ: КНИГИ, КОФЕЙНЫЙ АППАРАТ, МЕДНАЯ МЫЛЬНИЦА В ФОРМЕ ВАННЫ, КАМИН, ЗОНТ, ТЕРМОС, ОРХИДЕЯ, ЗАПЛАТКА, ЧАЙНИК

Взгляд Фёдора скользил по книжным полкам, пропуская Пушкина, Гофмана, Гумилёва и всё в этом роде. Филип Дик. Пехов. Азимов. Лавкрафт. По. Конан Дойль. Жюль Верн.

Взгляд Льва шарил там же.

Жюль Верн. Диккенс. Конан Дойль. По. Лавкрафт. Филип Дик. Азимов. Пехов. Два длинных ряда разных изданий серии «Агент 007«. Агата Кристи. Рекс Стаут (о Ниро Вульфе Лев знал: читал эти детективы в туалете на даче). Какой-то Вудхаус – вроде бы был сериал. Какая-то Дороти Сейерс. Какая-то – в родительской квартире в Москве тоже была – Йоанна Хмелевская.

Дальше Лев просто лишился дара речи. «Карта времени», «Карта неба», «Карта хаоса», «Взлёт и падение ДОДО», две книги Лансдэйла, весь Джаспер Ффорде, что вышел на русском. И отдельная полка с Пратчеттом, заставленная так плотно, что корешки книг превратились в красивый, как на кладбище, чёрный монолит с золотыми буквами.

– Осталось от жильцов? – его превосходительство небрежно кивнул на книги.

– Как вас зовут? Фёдор? – потребовала хозяйка квартиры своим жестяным голосом. – Так вот, Фёдор, выньте руки из карманов.

С этими словами она протянула свою сухую ладонь.

– Людмила Феликсовна. Очень приятно. С чего вы взяли, что от жильцов, Фёдор? Это мои книги. До того, как выйти на пенсию, я была старшим библиотекарем.

У неё была потрясающая фамилия: Робинзóн. Так было написано в договоре об аренде.

Все имеющиеся средства компаньонов были посчитаны до последнего рубля. После депозита за квартиру, платы за месяц и покупки непортящихся продуктов до осени денег осталось только на две ежедневные порции супа.

Если в офисе кофе будет бесплатным.

* * *

Активистке московской ячейки женского движения отказано в возбуждении уголовного дела в связи с инцидентом на резонансном шоу. Подпишите петицию по ссылке.

«Зов Ктулху»,

23 августа 2019 года

* * *

В офисе «Лаборатории 0» «пострадавших на митинге противников дирижаблизма» встретили с молчаливым уважением.

«Принципиально!» – заявил Лев о футболке в пятнах зелёнки. «Горжусь!» – заявил Фёдор о кляксах на лице.

В обед спустились в кафе. В обеденном меню были:

Цыплёнок в сиропе из тыквы с лавандой и тростниковым сахаром

Баранина в ананасовом желе с семью видами перца

Макрель с топом из тушёного исландского мха

Кабачковые слайсы с апельсинами, посыпанные семенами льна и кунжута

– Мне суп дня, пожалуйста, – быстро сориентировался Фёдор.

– Гороховый суп? Хочу! – с энтузиазмом подтвердил Лев.

И повернулся к коллегам:

– Люблю гороховый суп.

– О, почвенники на марше! – пошутил Тоша-Банан (любил жёлтое и даже волосы покрасил в жёлтый цвет).

– Европеец, – Анастасия с улыбкой взяла кабачковые слайсы. На Льва она не смотрела. – Феденька, как я люблю ваше кафе в Юрмале! На, как улица правильно называется, Йомас? Всегда там беру свиные рёбрышки. С базиликом и веточкой смородины.

И пояснила коллегам:

– Это их местный специалитет.

Все стали высказываться про свиные рёбрышки. Про свиные рёбрышки в Вене. Свиные рёбрышки в Ломбардии. Свиные рёбрышки в Ереване.

Тупая ситуация, подумал Берёзкин. В Париже, где он провёл четыре года после первого класса, и Нью-Йорке за весь тот год, да и в Риге – ещё до гибели коммерческих начинаний отца – он как-то нигде не встретил свиных рёбрышек.

Если не считать щей у бабушки в Снегирях, куда Берёзкины ездили каждое лето.

– Кошка моей бабушки обожала воровать рёбрышки со стола! – как смог, поддержал он. – Это была старая кошка, она презирала всех…

Мгновенно и непринуждённо разговор повернул в направлении кошек. Все показывали друг другу фотографии котиков в своих телефонах. Восторгались котами Эрмитажа. Бара^[1]. Ватикана. Барселоны. Букингемского дворца.

– Может, кофе выпьем в городе? – вдруг предложила Анастасия. Она посмотрела на его превосходительство. – Там поинтереснее ассортимент.

Лев тоже бросил взгляд на компаньона. Фёдор Летний был занят супом. Можно было подумать, что его ничего не касается. Что на него не смотрит по очереди вся компания! Что никто не постукивает нервно по экрану смартфона. Что никто нервно не вертит салфетку в руках!

– Нормально, – пробормотал его превосходительство. – Хотя и не Робинзон.

– «Робинзон» на Петроградке? – с готовностью спросил Банан.

– Нет, – коротко ответил Фёдор.

– Слышь, сноб, людей не задерживай, – Лев скучающе откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу. – Жри, что дают.

И пояснил коллегам:

– Этого чёрта с его запросами аж телефонный ассистент троллит.

Его превосходительство пожал плечами и откусил булочку:

– Фамилия – Робинзон. Людмила Феликсовна. Наша квартирная хозяйка варит роскошный гороховый суп с копчёными рёбрышками.

– Боня, – с почти естественной шутливостью распорядилась креативный директор, – реквестируй ресёрч.

– «Передник-Бар»? – не очень решительно предложил Богдан, похожий на канадского лесоруба (Боня, или Фасоля, потому что фамилия Фас).

– Пафосно, согласен (он комически почесал бороду), но есть интересные вкусы.

– Какая звенящая пошлость! – комически возмутился Лев.

Все посмотрели – но не него, а на Анастасию.

– Тогда в «Галерею»? – запросто согласилась та.

Лев полез под стол – у него внезапно развязался шнурок.

– Только не фудкорт, – решительно влез его превосходительство. – Всего много, всё перемешано, почувствовать вкус никаких шансов. Одинаковые макаруны, неразличимые чизкейки – фу.

– А штрудель? – перебила Анастасия тоном искусительницы.

– Со сливками или со сгущёнкой? – поинтересовался его превосходительство таким замирающим голосом, будто от ответа зависела вся его оставшаяся жизнь.

– Смотря где, – задумалась креативный директор. – Со сгущёнкой лучше в «БарБаре». Со сливками я обычно беру в «Буше». Ой, Феденька, а где штрудель вкуснее, в Риге или у нас?

– Зачем сравнивать? – поразился его превосходительство. – Я, э, всегда беру простые вкусные блюда^[2]. Всё гениальное просто.

– Очень тебя понимаю, – одобрительно кивнула Анастасия. – Местные специалитеты – наше всё.

Начавшаяся дискуссия о специалитетах была такой эмоциональной, что его превосходительство молча играл на телефоне уже минуты три.

– В Барселоне, – Тоша-Банан промокнул брюшко салфеткой, – супов вообще не найти. Верите, коллеги, во всей Барселоне не найти суп! Сплошные туристические едальни с ассортиментом заправки: глобализованные сэндвичи, фруктовые шоты, вот это всё.

– Вот-вот^[3], – храбро подтвердил Лев.

Фёдор выразительно посмотрел на часы, висевшие над входом в кафе.

– Кстати. Придумал название – «У-Местная кухня».

Назавтра под лозунгом любви к местным специалитетам суп дня взяли все сотрудники отдела пиара. И послезавтра тоже. И в понедельник. Цыплёнок в сиропе из тыквы, тушёный исландский мох и кабачковые слайсы заветривались на витрине и в конце концов исчезли из меню.

Цена на гороховый суп в офисном кафе – теперь оно называлось «У-Местная кухня» – подскочила в два с половиной раза.

* * *

Смотри на мир, как котик!

Гарнитура CatEye позволит видеть реальность так же, как видит её твой кот

* * *

От: Анастасия

Нужно создать живой, естественный образ компании. Лев, Фёдор, торгуем лицом!