Ранчо «Магнолия»

– Во-первых, никогда – это слишком сильно сказано, может, я еще передумаю. Во вторых, как я могу это сделать, если она даже слова не дает мне сказать, бросает трубку.

– Если б ты захотел, ты бы нашел способ все ей объяснить. Поехал бы к ней домой, в крайнем случае.

Александр вскинул руку, чтобы Анжи замолчала.

– Я еще не закончил. В третьих, это не твоего ума дело!

Анжелика нахмурилась, но ничего не сказала.

* * *

– Хватит вешать лапшу мне на уши! Я не верю тебе, Алета!

Алета вздрогнула от этого окрика и промолчала. Он замолчал, и она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Затуманенным взглядом окинула прерию, и вдруг подумала, что мама не одобрила бы сейчас ее поведение, то, что она унижается перед ним. Вся эта степь, это поле от тополя, где они сейчас стояли, до их ранчо и на много миль дальше, принадлежали теперь ей. А хозяйке такого ранчо как «Магнолия», не пристало унижаться перед таким ранчеро как Джон Кеннон. Но стоит ли ради этой гордости жертвовать мечтой, любовью того, кем дорожишь?

Хороший вопрос! Алета бросила взгляд на Джона, который с высокомерным видом продолжал упрекать ее за то, чего она не совершала. Он даже не стал слушать ее объяснения, он просто не поверил ей…

Слезы высохли сами собой, плечи и спина распрямились, и девушка, закрутив волосы наверх, надела шляпу, смерив Джона столь же высокомерным взглядом. Он на время лишился дара речи от такой перемены, и Алета, воспользовавшись паузой, сказала:

– Что ж, Джон, думаю, ты прав в том, что мы друг другу решительно не подходим. Поэтому нам самое время расстаться. Но поскольку как-никак меня предал, не поддержав в трудную минуту, то сомневаясь, что мы сможем остаться друзьями.

Оставив ошеломленного ее тоном и словами Джона, Алета подошла к своему коню и легко вскочила в седло.

– Прощай, Джон!

Пришпорив мустанга пятками, Алета направила его к ранчо, ни разу не оглянувшись, хотя сегодня у тополя она оставила все свои мечты и надежды, свою первую любовь.… Но она не оглядывалась…

* * *

Шло время, раны затягивались, ранчо и его обитатели медленно, но верно возрождались к жизни…

* * *

Александр осмотрелся. Он стоял посреди небольшой площади в маленьком городке, от которого до ранчо «Магнолия» было около получаса езды.

Это был один из тех городков, которых много возникло, а потом исчезло во времена золотых лихорадок. Но сейчас лишь несколько этих ковбойских городков продолжали существование, а этот был еще и одним из лучших. Здесь были и даже вполне сносно работали почта, магазин и некое подобие банка. Конечно, был и шериф, и доктор, который держал аптеку. А прямо перед Александром находилась полуоткрытая дверь бара «Звездочка», где он решил на время поселиться.

Но сейчас он не зашел сюда, а отправился бродить по узким улицам городка. Он знал, что сейчас множество глаз следит за ним, он ведь был здесь чужаком. Но Александр решил пока не придавать этому значения.

Он размышлял. «Да…сложная штука – жизнь! Что же мне теперь предпринять? Невозможно заявиться на ранчо и потребовать свою долю в наследстве. Я же не изверг! Да еще то, что случилось с Адамом…это ужасно.… Говорить теперь с ним не имеет смысла, да и не сделать этого без ведома других членов семьи. А, может, просто прийти и все рассказать? Бред, они не станут меня слушать…У них же здесь средневековые порядки – пристрелят и имени не спросят!…Кажется, у меня остается всего одна возможность попасть на ранчо и для начала немного осмотреться, – это наняться туда на работу. Но сегодня я не стану еще переодеваться. Бармены – разговорчивый народ, и этот вряд ли станет исключением. А еще охотнее он будет болтать с иностранцем, чтобы поразить его воображение! Так что сегодня вечером я еще побуду им, искателем приключений, а завтра…завтра посмотрим!»

Александр остановился на окраине городка и огляделся. «Господи, как красиво! И почему я раньше никогда не бывал в этих краях? Как-то не пришлось…Я и не знал, что на свете может существовать такая красота! Жаль, что на сборы ушло так много времени, почти три месяца…»

Войдя в прокуренный зал, Александр беглым взглядом окинул общество, собравшееся в баре. Оно не отличалось разнообразием: два ковбоя и молодой парень в одежде охотника, Александр решил, что он – мустангер, не считая самого бармена.

Александр сел за стойку, заказал выпивку и принялся наблюдать за посетителями, надеясь встретить кого-нибудь, кто хорошо знал обо всем, что происходит на ранчо «Магнолия».

По странной случайности он уже находился рядом с человеком, который как никто другой был в курсе всех событий в жизни «Магнолии». Это был молодой охотник, которого звали Кэйд Эшборн и который сегодня впервые после долгого отсутствия и болезни посетил бар. И тем не менее Александр обратил свое внимание первым делом на охотника, сам не зная почему. Его внимательный взгляд не упустил ничего: ни необычную бледность смуглого лица, ни его осторожности при ходьбе. Александр отметил и то, что левая рука молодого человека была спрятана в карман, и он явно старался ничего не задевать плечом. «Может, у него сломана рука? Нет, не похоже, должна же быть хотя бы тугая повязка, а у него под рубашкой явно нет никаких бинтов…Хотя, что мне сдался этот охотник?…может, у него растяжение…Лучше обратим внимание на бармена…»

Кэйд тоже отметил про себя появление странного незнакомца, но решил, что это обычный путешественник. Такие время от времени появлялись в «Звездочке», но уезжали через два-три вечера, не найдя в городе ковбоев ничего занимательного, отправлялись дальше на поиски новых впечатлений и приключений.

За целый час, что Александр уже сидел здесь, потягивая отвратительный напиток, который ему рекомендовал бармен, назвав «фирменным коктейлем», в зале изменилось только то, что вместо одного ушедшего ковбоя появился другой. Теперь он играл в кости с охотником, а второй ковбой пересел за стойку и завел беседу с барменом о погоде и скоте. Александр следил за игрой и краем уха прислушивался к неспешному разговору, время от времени тоже вставляя незначительные замечания, чтобы создать видимость участия в разговоре. Одновременно он анализировал ситуацию: «Итак, сегодня, похоже, не мой день, кстати, уже вечер, но это не суть важно. Вряд ли я что-нибудь узнаю, придется искать другие способы…Бармен ведет себя исключительно молчаливо, ковбои явно предпочитают меня не замечать, а охотник…охотник вряд ли знает что-то достойное внимания. Хотя он мне нравится: приятные черты лица, решительность во взгляде,…если бы не эта одежда его, я бы решил, что это какой-нибудь местный ранчеро, причем один из самых состоятельных, и ему сопутствует удача в делах…Ага, наконец-то!»

Последнее мысленное восклицание Александра относилось к ковбою, терпению которого, очевидно, наступил конец, так как он обратился к Александру именно с тем вопросом, которого тот давно ожидал:

– А вы по какому делу оказались в наших краях? Неужели тоже решили поохотиться?

– Нет, – Александр постарался улыбнуться как можно приветливей и разыграл смутившегося иностранца. – Я…понимаете, мне нужна работа…

– Вот как? – в голосе ковбоя звучало явное удивление.

– Да. Знаете ли, мне посоветовали обратиться на ранчо «Магнолия», но, говорят, оно далеко отсюда, а я не слишком хорошо знаю эти края. Поэтому и не решился пускаться в путь на ночь глядя, намереваюсь сделать это завтра, а сегодня переночую здесь.

Ковбой смерил его презрительным взглядом, и Александру понадобилось все свое хладнокровие, чтобы не вскипеть и не показать этому недомерку его место. Вместо этого он, скрепя сердце, продолжал играть роль глуповатого иностранца, который пытается найти работу.

– Да, – кивнул ковбой. – Я тоже слышал, что «Магнолии» требуются работники, хотя при этом сомневаюсь, чтобы вас, мистер, взяли на эту работу.

Александр едва сдержался, чтобы не заскрипеть зубами, но сумел сохранить подобающее выбранной им роли выражение лица. «Честное слово, театр потерял великого актера в моем лице, хотя если он еще раз ляпнет что-нибудь в этом же духе, я точно не выдержу и врежу ему по зубам…»

А ковбой продолжал неторопливо говорить:

– И положа руку на сердце, если бы не одно обстоятельство, я сам с удовольствием уехал бы туда. Это большое и богатое ранчо, хотя и говорят, что сейчас для него настали тяжелые времена.

– И вы из-за этого не решаетесь работать там?

– Ну…да, – чуть запнувшись, ответил ковбой, явно стараясь скрыть смущение. «Отчего бы это?» – подумал Александр, но не успел даже попробовать задать наводящие вопросы, чтобы все выяснить, как в их разговор вмешался охотник. Он только что закончил игру, и так как ему сегодня везло, решил заказать бокал джулепа перед дорогой домой. Его звучный голос раздался так неожиданно, что даже бармен вздрогнул, а ковбой ( хотя, как отметил Александр, выглядел весьма внушительно) как-то сжался, сник и даже как будто уменьшился в размерах.

– Что ты виляешь, Бен? – обратился охотник к ковбою. – Почему бы тебе прямо не признаться этому почтенному господину в том, что ты считаешь унизительным для себя подчиняться женщине? Или тебя смущает мое присутствие? Совсем недавно, как мне говорили, ты не был столь сдержан в выражениях!

– Женщине?! – громко удивился Александр, чтобы привлечь внимание к себе и предотвратить ссору.

– Да, – ответил охотник, снижая тон. – На ранчо «Магнолия» сейчас руководит старшая из сестер Беверли, мисс Алета, кстати, у нее это получается не хуже, чем у многих других.

– Как странно!

– Ничего странного, – пожал плечами охотник. – Ее единственный брат несколько месяцев назад неудачно упал с лошади и теперь не может ходить. Но не бросать же из-за этого ранчо на произвол судьбы. И, кроме того, у Алеты ума и решительности гораздо больше, чем у тебя, Бен, меня и Джима из «Кедра» вместе взятых.

– Вот как! – с наивным восхищением воскликнул Александр, думая: «А я все-таки ошибся, вернее, это его одежда ввела меня в заблуждение, – он явно не простой охотник. Слишком уж уверен в высказываниях и явно близко знаком с семьей Беверли. Это мне на руку. Этот охотник с каждой минутой нравится мне все больше…надеюсь, мы подружимся…»

– Это ничего не меняет, – угрюмо возразил ковбой. – Работники, вернее те из них, у кого есть гордость, уходят из «Магнолии».

Александр ожидал, что охотник снова вспылит, но тот лишь презрительно пожал плечами.

– Таких единицы, а остальные понимают, что это не гордость, а глупость и тупость. А вы, сударь, как считаете? – неожиданно обратился он к Александру. – Или вы тоже теперь откажетесь от своего намерения работать на этом ранчо?

– О, нет, – ответил Александр. – Мне слишком нужна работа, чтобы я мог обращать внимание на подобные глупости…

– Глупости? Ха! – резко перебил его ковбой. – Посмотрим, что вы скажете, когда двадцати летняя девчонка начнет вами командовать.

– Так ей уже двадцать лет? – снова изобразил удивление Александр. – А почему же ее муж…?

Он снова не смог договорить, но на этот раз его перебил охотник.

– Она не замужем. Как, впрочем, и ее сестры.

– Ну, у них-то еще все впереди, – ехидно вставил ковбой. – А вот ей самой уж вряд ли удастся подцепить мужа. Разве что подвернется какой-нибудь идиот.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать, Бен? – в голосе юноши зазвенел металл. – Если ты не прекратишь распускать свой поганый язык, я тебе его укорочу. Имей это в виду на будущее.

Хотя эти слова охотник произнес тихо и даже без малейшего оттенка гнева, ковбой сразу как-то весь съежился и, не ответив, быстро оплатив счет, он поспешил уйти из бара. Александр тихонько тронул охотника за плечо.

– Мистер, простите мне излишнее любопытство, но я хотел бы узнать, что означает последнее замечание этого ковбоя?

– А вы еще не передумали искать работу на «Магнолии»?

– Нет.

– Тогда вы и сами скоро все поймете. А у меня нет желания вдаваться в объяснения, тем более первому встречному. Извините.

С этими словами охотник поставил пустой бокал на стойку, кинул бармену монету и ушел. Александр проводил его взглядом и тут же обернулся, услышав над ухом голос бармена:

– Дело в том, мистер, что у молодой хозяйки «Магнолии» есть дочь – очаровательная трехлетняя малышка Кэтти.

– Дочь?! – Александр чуть не подавился своим напитком. Ни о чем подобном его мать не упоминала. – А муж, что, уже умер?

– Да не было никакого мужа, – прошептал бармен, лукаво улыбнувшись. Александр понял, что раньше его сдерживало присутствие охотника.

– Девчонка, я имею в виду хозяйку «Магнолии», уезжала в Чарльстон в гости или учиться, и вернулась месяца три назад с этим ребенком! Ей, надо сказать, крупно повезло, что родители их к этому времени как раз погибли, да и брат не в силах теперь приструнить девчонку. Естественно, замужество ей теперь не светит. Даже Джон Эшборн отказался от нее, хотя раньше сходил по ней с ума. Но она теперь одна из тех, кого называют «испорченным товаром».

Довольный тем, что сумел удивить приезжего гостя, бармен поднял голову, и с лица его усмешка внезапно исчезла. В дверях он увидел девушку в черной амазонке и в растерянности залепетал первое, что пришло на ум:

– О, мисс Алета, я не заметил, как вы вошли…чего изволите?

– Опять сплетничаешь, Берни? – добродушно заметила она звонким голосом, и бармен решил, что она не расслышала его слов, иначе бы ему не поздоровилось. Ведь эта смелая амазонка и была той девушкой, о которой он говорил гостю. Александр тоже это понял, едва услышав, как к ней обратился бармен. Бросив на девушку внимательный взгляд, он на миг лишился дара речи: ее красота ослепила его. В ее глазах он увидел ум и юмор, в походке – грацию королевы, в движениях и голосе – решительность и уверенность.

И в то же время он безотчетно почувствовал ореол печали, окружавший ее. Во всех ее движениях, в каждом влете ресниц, в глубине прекрасных глаз он увидел грусть и тоску. Она казалась веселой, бодрой и полной сил, но он понял, что она устала, очень устала, и только необходимость и сила воли не дают ей сойти с той дороги, которую она выбрала для себя сама. И еще он понял, что она слышала слова бармена.

Девушка решительным шагом подошла к стойке и сказала:

– Обычный заказ, Берни. А пока ты его приготовишь, дай мне бокал виски.

Александр удивленно выгнул бровь, увидев, как девушка спокойно пригубила поданный барменом напиток. А бармен поспешно скрылся в помещении, служившем кладовой, бросив:

– Кстати, этот господин интересовался вашим ранчо.

Девушка, глазом не моргнув, сделала большой глоток и только после этого соизволила «заметить» Александра.

– Это вы интересовались моим ранчо?

– Да, если «Магнолия» и есть ваше ранчо.

– Я слушаю вас, – Алета намеренно не обратила внимания на его замечание.

– А вы, собственно, кто? – ехидно поинтересовался Александр, мысленно дав себе слово, что собьет с нее эту раздражающую самоуверенность. Но амазонка даже бровью не повела, только чуть внимательнее взглянула на незнакомца.

Кэйд, только что встретившийся ей на улице, уже успел упомянуть о заезжем иностранце, но она как-то не прислушалась к его словам. Алету куда больше интересовало здоровье ковбоя, они с Кэйдом не виделись уже около двух недель. Девушка попросила его подождать ее, чтобы поговорить на обратном пути.

– А разве непонятно? – медленно ответила девушка, не найдя ничего привлекательного в лице незнакомца, видимо, еще и потому, что Александр додумался нацепить очки. – Я хозяйка «Магнолии». И если вы что-то хотите мне сказать, то говорите поскорее, у меня мало времени.

Александр понял, что не стоит злить человека, к которому хочешь наняться на работу, и принял деловой вид.

– Я слышал, вам нужны работники?

– Да.

– Я хотел бы работать у вас.

– Ах, вот как? – она удивленно выгнула бровь и, сделав еще глоток, окинула его насмешливым взглядом, так что Александр почти забыл о своих благих намерениях быть паинькой. – А вы уверены, что справитесь? Это тяжелая работа.

Он, конечно, и сам понимал, что в этой одежде, да еще при очках, выглядит не опытным работником, а скорее горожанином, но это понимание не помешало ему почувствовать всю силу нанесенного оскорбления.

– Я знаю все об этой работе, – отрезал он. – И если я говорю, что хочу работать, это…

– …это еще не значит, что вы сможете у нас работать, – резко перебила Алета, которая в этот момент помнила только о том, что он тоже слушал сплетни бармена. – И хотя мне, конечно, нужны работники, но я не собираюсь брать на работу первого встречного, особенно такого нахала, как вы!

В эту минуту бармен вынес корзину с продуктами и подал ее девушке. Она тут же подала ему деньги и добавила, обращаясь к бармену:

– Мой тебе совет, Берни, на сдачу: не болтай так много, а то язык обрежут! – в ее голосе звенела сталь. – Особенно с всякими приезжими.

С этими словами она вышла из бара, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дверь. Александр восхищенно присвистнул. Он-то считал, что девушка уже выдохлась, устала отражать удары судьбы, но он ошибся.

– Да, характер у нее тот еще, – поддакнул бармен. – Где сядешь там и слезешь.

Негромко рассмеявшись в ответ на это замечание, Александр тоже вышел из бара и, остановившись у входа, увидел, как Алета прикрепляет корзину к седлу вороного мустанга. Вот к ней подошел охотник, ведя под уздцы своего коня, и лицо девушки озарила приветливая улыбка, но печаль в глубине глаз по-прежнему оставалась заметна. Они обменялись несколькими словами и шагом направили лошадей по дороге к мосту, Александр проводил их долгим взглядом.

«Мама, ты была не права…она не просто красива, она…изумительно прекрасна! Неудивительно, что у нее уже есть ребенок, хотя я не могу представить себе мужчину, который не захотел бы жениться на такой красавице,…но всякое бывает! А этот охотник…кто он для нее? Скорее всего, тоже любовник…» Последнее предположение почему-то вызвало злость, и он, развернувшись, снова вышел в бар, чтобы заказать еще выпивки.

Кэйд и Алета между тем не спеша ехали по дороге, направляясь к мосту через реку, после которого их пути должны были разойтись, поскольку ранчо Кэйда находилось ниже по течению реки. Кэйд уже давно перебрался домой, всего неделю проведя в «Магнолии», хотя и был еще слаб, но ранчо требовало его присутствия. Первый месяц он приезжал к Алете почти каждые три дня, чтобы узнать, как она справляется, помочь, чем сможет, и сменить повязку на плече. Но с тех пор как Джейми окончательно сняла бинты, он редко заезжал на «Магнолию», зная, что если будет нужна помощь, то Алета сама его позовет. Были и другие причины, почему Кэйд старался как можно реже бывать у соседей, но о них он никому не рассказывал.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Алета.

– Уже лучше, спасибо Джейми. И благодаря тебе я не стал инвалидом, так что все отлично. А у вас?

Она небрежно пожала плечами.

– Все в норме. Знаешь, около десяти ковбоев уволились, и пока я не могу набрать новых. Сейчас это не имеет большого значения, но, боюсь, скоро на дальних пастбищах начнет увеличиваться поголовье, и тогда у меня не хватит людей. Придется, наверно, продать часть стада.

– Да, это лучший выход – кивнул Кэйд. – Я тоже намереваюсь продать около сотни голов. Скоро поеду заключать контракт в Атланту. Если хочешь, договорюсь и насчет «Магнолии».

– Конечно, буду признательна, Кэйд. А почему ты не заезжаешь к нам, не звонишь?

– Дел много…, – Кэйд отвел взгляд. – Кстати, зачем тогда приезжал этот полицейский?

Алета улыбнулась.

– Ах да, я же хотела тебе рассказать. Представляешь, он хотел меня арестовать за угон автомобиля.

– Что?

– Ну да! Еле удалось его уговорить не арестовывать меня немедленно, но он взял с меня подписку о невыезде, а автомобиль забрал с собой.

– Но ты рассказала ему обо всем? У тебя же просто не было другого выхода.

– Конечно, рассказала. Но, думаю, так или иначе мне придется платить штраф. Ну, это уже ерунда, главное, что удалось не попасть за решетку. Сейчас мне надо быть дома.

– Если будет нужна помощь, только скажи.…И не вздумай запретить мне уплатить часть штрафа, желательно две трети.

– Ну, уж нет! – воскликнула девушка. – Хотя, если хорошо попросишь, я не стану возражать против пятидесяти процентов.

– Ну,…там посмотрим! – рассмеялся Кэйд. Оба некоторое время ехали молча, потом он тихо спросил:

– Как Адам?

Словно тень набежала на лицо Алеты, она вздохнула:

– все также. Вчера он…хотел повеситься,…Слава Богу, Алина вовремя вошла к нему и успела помешать. Я собираюсь серьезно поговорить с ним сегодня.

– А…как сестры?

Алета пристально взглянула на друга и вдруг усмехнулась.

– Кэйд, почему ты прямо не спросишь о том, что тебе хочется узнать? Я тебя насквозь вижу.

– Неужели?

– Конечно.

Алета остановила коня на середине моста.

– Она нормально себя чувствует, хотя очень расстроилась, узнав о том, что ты уехал за день до того, как она смогла подняться.

Кэйд уставился в воду.

– Я не имел в виду…

– Именно это ты и имел в виду. Знаешь, Кэйд, она в бреду вспоминала тебя, и сегодня в истерике после случая с Адамом, но…ты можешь опоздать.

– Что ты хочешь сказать?

– Она же моя сестра, я ее знаю, пожалуй, лучше, чем она сама. Она не захочет страдать вечно, Кэйд. Настанет день, и она решит, что устала ждать, и пора уже на что-то решиться.

Алета немного помолчала и добавила:

– Мне кажется, этот день не за горами, Кэйд. Не опоздай. Ведь потом ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я понимаю твои опасения, но…нужно рисковать, чтобы добиться успеха.

– Ты вот рискнула, – неожиданно зло сказал он. – И проиграла.

Алета напряглась.

– Да, но я сумела пережить это поражение. Придет время, и я снова рискну, и тогда уже не проиграю. Вот увидишь!

Девушка пришпорила коня, и он понесся галопом.

– До встречи! – крикнула она и через мгновение уже скрылась за поворотом, но Кэйд успел заметить слезинку, покатившуюся по ее щеке, и, обругав сам себя за черствость, направил своего коня по другой дороге, к своему дому.

Алета въехала во двор и спрыгнула на землю, потом отвязала корзину, бросив поводья Джейку, который вышел ей навстречу из конюшни. Девушка отнесла корзину на кухню, застав там Джейми и Алину. Они вместе готовили ужин. В последнее время эта картина стала привычной, хотя раньше Алина терпеть не могла готовку и уборку.

– Привет! Джейми, я привезла все как обычно. Как Адам, Алина?

– Он не сказал мне ни слова сегодня, – ответила сестра. Алина выглядела вполне оправившейся от горя и болезни. Единственное, что изменилось в ее облике, это прическа. Золотистые локоны, раньше всегда свободно рассыпанные по плечам, теперь были скручены в пучок на затылке. Да на нежных губах гораздо реже появлялась веселая улыбка.

– Приезжал доктор, – сказала Алина. – Он выписал новый рецепт, но Адам и слышать ничего не хочет о лекарствах.

– Значит так, – жестко ответила Алета. – Завтра же ты поедешь в аптеку и купишь все то, что выписал доктор. И обязательно Арину с собой прихвати, пусть прогуляется. А после обеда завтра займитесь садом и огородом, хватит уже бездельничать. А я поговорю с Адамом, и он будет пить эти треклятые таблетки!

Джейми и Алина вздрогнули от резкого стука закрывшейся за нею двери и переглянулись.

– Алета так изменилась, – проговорила девушка. – Я даже начинаю побаиваться ее. Как думаешь, Джейми, ей удастся повлиять на брата?

– Вот что я вам скажу, мисс Алина. Мисс Алета много пережила: горе, страх, потерю.…А теперь еще и возможность командовать, власть…она портит людей. Но если ей удастся повлиять на молодого хозяина, значит, она выдержала с успехом и это испытание. Конечно, она изменилась. Обстоятельства заставили измениться. Но мистеру Адаму она не сможет приказать, как себя вести, только уговорить. И если получится, значит, мисс Алета стала более жесткой, но не упрямой, твердой, но не злой, решительной, но не эгоистичной.…Понимаете?

– Да, – кивнула Алина. – Она научилась командовать, но не забыла о том, что заставило ее этому научиться, о том, что она еще и наша сестра.

– Если бы мисс Алета погибла в той катастрофе, делами ранчо пришлось бы заниматься вам или мисс Арине. И вы сделали бы то же самое, что сейчас делает ваша сестра, – говорила Джейми. – Вы возразите: «мы же болели», но если бы обстоятельство того требовали, вы, мисс Алина, очнувшись на другой день и осознав, что кроме вас этому дому, нашей милой «Магнолии» не на кого рассчитывать, вы сделали бы все, что нужно, не хуже мисс Алеты. Я это знаю.

– С той лишь разницей, что я никогда бы не позволила себе иметь ребенка, будучи не замужем.

Джейми грустно улыбнулась.

– Не осуждайте сестру, мисс Алина. Бывают в жизни такие ситуации…Может, когда-нибудь она сама объяснит вам все.

– Алина покачала головой.

– Ума не приложу, Джейми, почему она столько времени это скрывала? И почему именно теперь решила все рассказать? Как ей удалось вообще скрыть это от родителей?

Джейми, не отвечая, пожала плечами.

– А мне казалось, что она любит Джона из «Кедра». Ты помнишь его? Мне он показался симпатичным, но теперь, конечно, он вряд ли здесь еще появится. Да и любой другой поступил бы также.

– Вряд ли, – ответила Джейми. – Просто он никогда по-настоящему не любил мисс Алету, вот и отказался от нее при первой же трудности. Настоящий мужчина не поступил бы так. А мисс Алета еще найдет свою любовь. Боюсь только, что теперь она станет избегать этого чувства как чумы.

– А Кэйд? Его она сможет полюбить?

– Ну, что вы говорите!? Если бы могла, они давно бы уже поженились. Нет, мистер Кэйд, для нее друг, самый лучший, любимый и надежный, но все же только друг. Да и он ее любит не так, как мужчина должен любить женщину, – Джейми лукаво подмигнула девушке. – Иначе он был бы куда настойчивей!

И обе рассмеялись точно заговорщицы, переменив тему, так как в кухню вошла Роза, тоже вполне оправившаяся от лихорадки.

А тем временем на втором этаже в кабинете Алета стояла около постели, глядя сверху вниз на брата, Адам молча смотрел в стену.

– Ты не хочешь даже поздороваться со мной?

Он молчал. С тех пор как Адам более-менее пришел в себя после падения, характер его совершенно изменился. Из веселого дружелюбного парня он превратился в мужчину средних лет, серьезного, угрюмого, вечно не в настроении.

– Ладно, как хочешь, – пожала плечами Алета. – Я понимаю, ты страдаешь, тебе тяжело и порой даже не хочется жить, но…

Она села и умоляюще посмотрела на него.

– Посмотри на меня, Адам. Мне тоже тяжело. Мы потеряли родителей, а я…я пережила такое…Я не хотела тебе об этом рассказывать, но видно придется. Когда мы с Кэйдом ехали домой, поезд сошел с рельс. Я потеряла сознание от удара, а когда очнулась, то увидела кругом смерть. Много-много людей лежало на насыпи и больше половины из них были мертвы… у них были иногда оторваны руки или ноги или…Кэйд лежал, придавленный вагоном, и я подумала, что он тоже умер…

– Это ты плакала? – спросил вдруг Адам, переводя взгляд на ее лицо. – Ночью?

– Да.…Иногда мне снова все это видится во сне, и я просыпаюсь от собственного крика.…Когда я, наконец, добралась до дома и узнала, что мама и папа…Я подумала, что они тоже…лежали вот так на дороге, как те люди на насыпи…

Адам сжал ее руку в своих ладонях.

– Пойми, Адам, я должна быть сильной, потому что мне нужно заниматься делами ранчо. Но я многого не знаю, мне нужны твои советы, твоя помощь.…Теперь ты – глава семьи, ты нам нужен, а ты…ты хочешь нас бросить.

Она встала.

– Я боюсь, что не смогу выдержать еще одной потери, я сломаюсь…и что тогда будет с нашим домом и сестрами? Подумай над этим. Извини, но я ухожу, мне нужно побыть одной.

Алета стремительно выбежала из комнаты, и Адам услышал через минуту, как хлопнула дверь ее комнаты.

Эту ночь он не спал, а утром, когда Джейми вошла с лекарством, он покорно выпил все микстуры и попросил:

– Джейми, пожалуйста, прикажи Джейку расколотить доски и открыть окно. Здесь душно и темно.

Джейми со всех ног бросилась к Алете, которая пила кофе в гостиной и рассказала о приказе молодого хозяина. Алета улыбнулась и спросила:

– Он выпил лекарство?

– Да, мисс, но…

– Тогда выполняй приказ хозяина, Джейми! И не забудь, когда отнесешь завтрак, спросить, что он хотел бы на ужин.

Джейми кивнула и тоже улыбнулась.

– Значит,…получилось, мисс Алета?

– Получилось, Джейми!