Реплика искателя
Для того, чтобы подключиться к источнику жизненной силы, одного желания недостаточно, нужно ещё как минимум иметь о нём адекватное представление. Боюсь, просто прочитать умную книжку или послушать знающего лектора будет маловато. Если вы всю жизнь просидели в тёмном подвале, то никакие красочные описания не помогут вам обрести знание о солнечном свете. Наверное, вы даже сможете экстраполировать свои представления, обусловленные наблюдением за тусклой лампочкой или свечой, на величественное сияние небесного светила, но эта экстраполяции будет так же далека от оригинала, как портрет человека от самого человека.
У меня имеется вполне обоснованное предположение, что за время заключения в скорлупе концепта тела люди уже настолько деградировали, что утратили даже само представление о свете как таковом. Ну что может знать о свете слепой от рождения? Слепцу доступны лишь устные легенды, пришедшие от тех, кто когда-то был зрячим, и на основании этих легенд одни слепцы пытаются вести других слепцов к свету. Право, это даже не смешно.
На мой взгляд, вероятность успеха такого парада незрячих настолько низка, что её можно сравнить разве что с чудом. Гораздо более вероятным является сценарий, при котором мы окажемся на краю пропасти, утратим остатки человечности и превратимся в придаток машины. Киборги, искусственный интеллект, виртуальная реальность – вот наше вероятное будущее. В качестве альтернативы можем просто деградировать до уровня животных. А что нам ещё останется, когда мы больше не сможем оставаться людьми?
Неужели, даже осознавая, что стоим у края пропасти, мы не возьмём себя в руки и не разобьём эту вредоносную скорлупу? Почему освобождение представляется нам таким сложным и пугающим? Трудно поверить, что абсолютно все люди настолько увязли в болоте материальности, что уже не могут отказаться от привычных костылей. Думаю, дело тут вовсе не в потакании своим слабостям, хотя это тоже является значимым фактором, но не основным. Просто разрушение скорлупы будет означать для нас полную трансформацию, после которой мы уже никогда не сможем вернуться в прежнее состояние.
Представьте, какая судьба ждёт семя, когда оно превращается в росток, и вы всё поймёте. Прежняя сущность семени умирает, исчезает навсегда без возможности обернуть процесс трансформации вспять. Многие ли из нас готовы исчезнуть, дав рождение чему-то новому и непонятному? Мечтая о вознесении и просветлении, большинство даже не отдаёт себе отчёта в том, что там, за гранью привычного мира, их личности уже не будет. Просветляться и возноситься будет какой-то незнакомец, о котором в нашем нынешнем состоянии мы не имеем ни малейшего представления. Конечно, нам хочется верить, что это всё равно будем мы, только лучше, с дополнительными способностями и возможностями, но в глубине души мы понимаем, что это невозможно.
Только пройдя через самоуничтожение, семя может стать деревом, и это дерево, скорей всего, даже не будет помнить о той крохотной песчинке, которая подарила ему жизнь. Мы готовы к такому самопожертвованию? Хочется верить, что среди нас всё-таки найдутся отдельные отчаянные искатели, которые смогут наперекор всему обнаружить источник жизненной силы и рискнут к нему подключиться. Было бы здорово, если б кому-то этот трюк удался, но боюсь, желающих рискнуть найдутся единицы.
Кстати, для остального мира смысла в таких единичных подключениях тоже немного. Ну что сможет поделать жалкая одинокая лампочка в океане тьмы? Это даже хуже, чем оставаться единственным трезвым в пьяной компании. Наиболее вероятным исходом подобного подвига станет погружение в депрессию и замыкание в себе. Неприкольно, правда? Тогда ради чего рисковать собой и бросаться на амбразуру? Наверное, подобные самоотверженные поступки – это что-то из разряда предназначения, дара Создателя, от которого так просто не откажешься. Так что одиноким лампочкам никуда не деться, придётся светить во тьме и страдать от одиночества.
Конечно, остаётся ещё надежда на вмешательство Создателя. Кстати, у нас даже основание для этого имеется, если принять на веру кое-какие высказывания из апокрифов, например, из евангелия от Иоанна. Там сей благородный муж однозначно утверждает, что Создатель отдал своё творение поиграться любимому ангелочку лишь на время. Неясно, зачем ему это понадобилось, возможно, это был такой воспитательный момент с целью мотивации нерадивого воспитанника к прилежанию. Что ж, очень похоже на то, что урок приближается к завершению, и когда сей двоечник предсказуемо облажается окончательно, не исключено, что Создатель вернёт себе бразды правления.
Как-то не верится, что он тупо выкинет на помойку отработанное и испоганенное наглядное пособие. Даже наши программисты при обнаружении бага в своей программе не станут её стирать. Вместо этого, они постараются обнаружить и исправить ошибку. А уж высшему разуму тем более не пристало разбрасываться плодами своего творчества. Правда, тут имеется один сомнительный момент, а именно закон свободы воли, который является одним из базовых алгоритмов нашего мира. Вряд ли насильственное возвращение людей в эфирное состояние окажется для Создателя приемлемым вариантом воздействия, поскольку оно будет противоречить его же закону. Скорей всего, «вознесению» в лучший мир подвергнутся только те люди, которые согласятся на это добровольно.
Что ж, нашим одиноким лампочкам можно только позавидовать, они всё-таки получат вожделенный приз. А остальные… Давайте сохранять оптимизм, в конце концов, гибель всех проявленных объектов обязательно содержит в себе зародыш новой жизни. Росток нового дня созревает в самом сердце ночи, а жаркое лето произрастает из семени, зародившемся в ледяном холоде зимы. Возможно, что и гибель человечества даст начало новой прекрасной жизни.
Глава 27
Изящная девичья ручка с не слишком чистыми и местами обкусанными ноготками потянулась к лежащему на ладони Мартина сапфировому ожерелью и цапнула блестящие камушки.
– Ой, какие бусики,– завороженно проворковала Ильяра, прикладывая подарок к своей тонкой шейке,– а можешь сделать их розовенькими?
– Могу,– Мартин забрал сапфиры и через пару секунд протянул девушке бусы из розового кварца.
– Марти, ты бы слегка унял свою щедрость,– цинично посоветовал другу Алик,– не ровен час, нашу красотку за эти цацки кто-нибудь прирежет. Не понимаю, какой в них толк, в лесу всё равно некому заценить ювелирку. Птичкам и белкам пофиг из чего сделаны Илькины серёжки, зато в городе знатоки имеются, причём в большом количестве.
– А я не буду их надевать в Каламут,– Ильяра испуганно прикрыла ладошкой горящие на солнце камушки в изящных золотых серьгах,– я только дома, ну и с вами. Марти, а можешь наколдовать мне корзинку ежевики, я обещала папе испечь пирог, а кусты такие колючие.
– Прости, Иля,– великий волшебник сразу смутился,– я пока с живыми объектами не экспериментировал, могу что-то напортачить со вкусом, а то и вообще материализовать какую-нибудь отраву. Давай лучше мы с Аликом поможем тебе собирать ягоды.
Ильяра недовольно поджала коралловые губки, но всё же удостоила нерадивого ухажёра царственным кивком, после чего вся весёлая троица тут же снялась с места у домика лесника и потянулась к лесному ручью, по берегам которого росли вожделенные заросли ежевики. Наблюдавший эту забавную сценку Джарет не смог удержаться от глумливой усмешки, раболепство Мартина перед наглой девицей его откровенно развеселило. Подобное поведение, скорее уж, пристало Алику, который ничем особым не выделялся в кругу подростков своего возраста, но никак не будущему Творцу. Однако Алик как раз старался держаться с достоинством и не потакать капризам юной прелестницы, а его приятель из кожи вон лез, чтобы заслужить одобрительную улыбку Ильяры.
Как легко догадаться, бессмертный оказался у домика лесника не случайно, он явился, чтобы выполнить вторую часть их сделки с Ксантипой, а именно привести пред светлые очи Магистра его блудного сыночка. Задание Джарету откровенно не нравилось, он и без того испытывал некоторую неловкость после своего участия в поимке Семёна. Но если к фальшивому Магистру он не испытывал никакой симпатии, поскольку своими махинациями с загонщиками тот заслужил смерть, то Мартина ему было почему-то жалко. Парнишка так искренне радовался, что нашёл отца и смог наконец вырваться из душных объятий орденской братии, а тут такой облом. Мало того, что его любимому папочке вынесен смертный приговор, так в добавок и самого пацана ждёт безрадостное возвращение под крылышко к иномирному монстру.
И всё-таки Джарет взялся за эту работу, причём не столько потому, что был не в силах сопротивляться установкам подчинения, но в гораздо большей степени ради обещанной в награду свободы. Даже тот факт, что вместе с установками подчинения он лишится заодно и жизни, не мог повлиять на его решимость. Возможно, не у каждого из нас имеется мечта, ради которой мы готовы рискнуть самим своим существованием, но для Джарета с некоторых пор избавление от установок превратилось в эдакую идею-фикс. И если уж ему не суждено было жить без этого ментального поводка, то он хотел хотя бы умереть свободным.
Вычислить местоположение Мартина не составило большого труда. Не застав его в Каламуте, бессмертный уверенно направился к домику лесника, поскольку именно там обитала одна симпатичная молодая особа, к которой в последнее время зачастили два неразлучных приятеля. Джарет, хоть убей, не мог понять, зачем Алик познакомил своего нового друга с девушкой, к которой сам испытывал романтические чувства. Можно было только удивляться простодушию бесхитростного провинциала, который собственными руками обеспечил себе конкуренцию в лице будущего Творца.
Возможно, самоуверенность Алика объяснялась его весьма привлекательной внешностью, он реально выглядел гораздо представительней своего приятеля, который вовсе не отличался высоким ростом и атлетическим телосложением. Не исключено, что Алик даже считал, что на фоне Мартина будет смотреться эдаким богатырём из местного героического фольклора. Увы, тут он здорово просчитался. Даже простушка Ильяра сразу правильно расставила парней в порядке их перспективности в качестве будущего мужа, отдав предпочтение не мужской красоте, а магическим способностям. Впрочем, Алик не жаловался, он и сам восхищался мастерством Мартина, причём совершенно искренне и бескорыстно. Ещё неизвестно, кому бы этот парень отдал предпочтение, случись ему выбирать между дружбой и любовью.
Отправляясь на задание, бессмертный прикинул варианты и пришёл к выводу, что у него имеются всего две возможности захомутать Мартина: либо заставить его подчиниться, задействовав ментальные техники подавления воли, либо рассказать ему всю правду про его так называемого отца. Делиться своими соображениями с Ксантипой о втором варианте Джарет, разумеется, поостерегся, поскольку заранее предвидел массу возражений. А потому демонстративно затребовал в Ордене средство для экстренной трансгрессии, типа, чтобы притащить упрямца силой. О существовании подобного артефакта бессмертный знал уже давно, хотя до сих пор ему не приходилось им пользоваться. Внешний вид волшебной примочки его даже немного разочаровал, поскольку та ничем не отличалась от медальона бессмертного, разве что руны на серебряном диске были другими.
На самом деле применять к Мартину ментальное воздействие Джарету не хотелось. Он искренне верил, что у пацана хватит сообразительности, чтобы не вступать в прямое столкновение с Орденом. Ну поигрался немного в бунтаря, потешил своё самолюбие, пора и честь знать. Всё-таки Мартин был обязан Магистру буквально всем, что имел, а долги нужно отдавать. Раньше у малолетнего беглеца от ответственности ещё имелась отмазка в лице фальшивого папочки, которому послушный сыночек взялся помогать захватывать власть над миром, но теперь причин задерживаться в этой реальности у Мартина больше не было, поскольку папочке осталось жить от силы несколько дней. Собственно, именно этот аргумент Джарет считал главным в вопросе возвращения блудного Творца.
– Ты правда думал, что я тебя не засеку? – раздался за его спиной насмешливый голос Мартина. – Брось, Джарет, я же будущий Творец, с эмпатией у меня всё в порядке. Кстати, с защитой от ментального нападения тоже, если ты пока не догадался. Давай, колись, чего ты за мной следишь?
Что ж, необходимость выбирать между агрессией и откровенностью отпала сама собой. Похоже, пацан не терял зря времени и успел освоить азы ментальных техник, так что вариант номер один можно было с чистой совестью спустить в унитаз.
– Просто не хотел отвлекать тебя от ухаживаний за подружкой,– Джарет довольно натурально прикинулся, что вовсе не разочарован тем, что какой-то молокосос сумел незамеченным подкрасться к бессмертному. – Когда освободишься, дай знать, у меня имеется к тебе послание от Магистра.
– Ты что, вернулся в Орден? – в голосе Мартина удивление смешалось с презрением. –Зачем, Джарет, тебя же сейчас ничего не заставляет подчиняться Магистру? Почему ты не можешь жить сам по себе?
– Ошибаешься, мои установки работают вполне штатно,– Джарет подпустил в свой голос чуток трагизма,– так что у меня нет особого выбора, а вот у тебя он пока имеется. Магистр предлагает тебе вернуться добровольно и обещает, что в таком случае твой побег не будет иметь последствий. Он даже не станет преследовать твою маму.
– Ага, разбежался,– фыркнул Мартин. – Если ты не заметил, у меня теперь новая жизнь, и она мне нравится.
– Нравилась,– Джарет снисходительно усмехнулся. – Ты просто пока не в курсе, что этой твоей жизни пришёл конец.
– Вот только не нужно меня запугивать,– вскинулся Мартин,– у вас с Ксантипой кишка тонка как-то мне нагадить в этой реальности. За отцом теперь стоит целая армия бессмертных.
– Армия, может, и есть, а вот самого фальшивого Магистра больше нет и не будет,– Джарет специально произнёс эту заранее заготовленную фразу с эдаким сожалением, словно и впрямь сочувствовал печальной судьбе проекта по возрождению Ордена. – Он арестован и приговорён к смерти.
Это был удар ниже пояса. Несколько долгих секунд мальчишка стоял с выпученными глазами, глотая раскрытым ртом воздух. По его ошарашенному виду можно было без труда догадаться, что такой подставы он никак не ожидал.
– Я же тебе поверил,– наконец прохрипел он. – Как ты мог меня предать?
– Предать? – Джарет деланно рассмеялся. – Да с чего ты взял, что я хоть когда-то был на твоей стороне? Бессмертные преданы только Ордену.
– Значит, это тупой шантаж,– Мартин горько усмехнулся,– жизнь отца в обмен на мою преданность. Как я могу быть уверен, что Магистр его отпустит, если я сдамся?
Ответ напрашивался сам собой, собственно, именно на этот крючок Джарет и собирался ловить строптивого беглеца, но отчего-то ему вдруг сделалось тошно продолжать эту подлую игру. И дело тут было вовсе не в каких-то этических соображениях, просто он вдруг с кристальной ясностью осознал, что завидует Семёну, ради которого этот в общем-то чужой ему мальчик готов был пожертвовать своей жизнью. Увы, о такой преданности Джарет не мог даже мечтать. Вряд ли в целом мире нашёлся бы хоть один человек, готовый ради него рискнуть своим благополучием, о жертвенности даже говорить не стоило. Чем же Семён это заслужил?
– Он ведь тебе вовсе не отец,– попытался вразумить отчаянного юнца бессмертный.
– Так отпустит или нет? – взгляд, полный отчаяния и надежды, упёрся ему прямо в переносицу.
– Нет, Магистр не станет с тобой торговаться,– Джарет не выдержал этого пронизывающего взгляда и опустил глаза. Даже самому себе он не смог бы объяснить, что заставило его сказать правду, ведь эта неуместная откровенность отнимала его последний шанс выполнить задание.
– Отец уже мёртв? – голос Мартина невольно сорвался на невнятный хрип. – Его казнили?
– Магистр оставил его умирать в каком-то странном месте, откуда невозможно сбежать,– и снова собственная откровенность заставила Джарета удивиться. С какого перепугу ему вдруг вздумалось делиться с пацаном ценной инфой?
– Что тебе известно об этом месте? – Мартин, разумеется, не преминул воспользоваться непонятной слабостью бессмертного.
– Там всё какое-то ненастоящее,– признался Джарет, уже понимая, что не сможет скрывать правду от паренька, хватающегося за соломинку в попытке спасти дорогого ему человека. – Ксантипа назвал это место порталом в кабинет Магистра.
– Портал не может связывать две реальности,– самоуверенно заявил всезнайка,– значит, имеется ввиду бывший кабинет Медины в Гвенде. Спасибо, Джарет, думаю, я смогу обнаружить этот портал.
– Не дури,– Джарет невольно протянул руку к отчаянному спасателю,– если туда попадёшь, обратно не выберешься.
– Это Ксантипа тебе сказал? – в голосе Мартина прозвучало сомнение. – Ладно, я попробую вскрыть портал дистанционно, из кабинета.
Джарет уже открыл рот, чтобы внести коррективы в сей непродуманный план спасения, но в этот момент Мартин закрыл глаза, и бессмертный понял, что опоздал и с треском провалил своё последнее задание. Однако, вопреки ожиданию, мальчишеская фигура не растворились с лесном полумраке, а так и осталась стоять перед ним.
– Чёрт, я совсем забыл, что на базе в Гвенде стоит запрет на трансгрессию,– Мартин скорчил недовольную гримасу, а потом поднял жалобные глаза на Джарета. – Помоги мне пробраться в кабинет своим ходом, ты же умеешь.
В первый момент у бессмертного от такой наглости буквально отнялся язык. Ожидать, что он собственными руками лишит себя возможности выполнить задание, было со стороны Мартина наивно до идиотизма.
– Да ты, похоже, совсем берега потерял,– возмутился он. – У меня приказ привести тебя в Орден.
– Я пойду с тобой,– Мартин обречённо опустил голову,– только помоги мне спасти отца.
– Эй, ты чего это удумал? – пальцы Алика уцепились за рукав его приятеля. – Я тебя одного не пущу.
– Чушь не пори,– одёрнул парня Джарет,– от тебя там точно не будет никакой пользы,– он бросил возмущённый взгляд на Мартина, ожидая его поддержки, однако тот не оправдал ожиданий бессмертного. Вместо того, чтобы отшить навязчивого и бесполезного помощника, он только растроганно улыбнулся и обнял друга. – Детский сад,– проворчал Джарет, протягивая руку Мартину. – Ладно, перенеси нас поближе к крепостной стене.
Проникновение в кабинет Медины не обошлось без осложнений, бессмертному пришлось-таки применить свои навыки, отправив на тот свет одного из загонщиков и сделав калекой другого. Алик довольно бурно отреагировал на столь кардинальные действия, поскольку раньше ему не приходилось сталкиваться с методами орденских боевиков, но видя, что Мартин только хмуро отводит взгляд, не посмел выступать с протестами. Оказавшись в кабинете, юный маг принялся осматриваться, как бы примеряясь к предстоящему квесту, а потом уверенно уселся в кресло у камина.
– Да, вход в портал находится где-то здесь,– заключил он. – Вы посидите тихонько, мне нужно немного поработать.
– У нас полчаса, не больше,– предостерёг его Джарет,– потом риск быть обнаруженными возрастёт в разы.
– Думаю, много времени мне не потребуется,– Мартин самоуверенно ухмыльнулся и прикрыл глаза. Увы, склонность к бахвальству всегда была слабой стороной нашего почти Творца, уже через десять минут он открыл глаза и смущённо улыбнулся. – Очень сложно,– в голосе Мартина на этот раз не было ни капли уверенности,– я с таким ещё ни разу не сталкивался.
– По крайней мере, ты попытался,– Джарет подошёл к мальчику и ободряюще похлопал его по плечу. – Это больше, чем Сэм мог бы ожидать даже от родного сына. Идём, остаётся ещё шанс уговорить Магистра его пощадить.
– Нет такого шанса,– Мартин сбросил его руку со своего плеча,– не дёргай меня, Джарет, у меня ещё двадцать минут как минимум.
– Март, не загоняйся,– попытался образумить друга Алик,– ты не виноват, что твой отец попал в плен.
– Виноват,– в голосе Мартина впервые послышались нотки отчаяния. – Если бы я сразу вернулся домой, а не остался тусить с тобой и Ильярой, может быть, ничего бы и не случилось. Всё, заткнитесь оба, мне нужно подумать.
Алик обиженно засопел и отошёл к окну, а Джарет с удивлением уставился на хмурого мага. А ведь мальчишка был прав на все сто. Если бы им с Магистром ни удалось застать Семёна одного, то разыграть спектакль с подменой Атан-кея было бы невозможно, ведь Мартин отлично знал в лицо как Ксантипу, так и своего учителя. Оставалось, правда, неясным, с чего это Семён так легко доверился незнакомому человеку, даже если и принял его за доброго волшебника.
– Марти, а ты часом не обещал отцу встречу с Атан-кеем? – навскидку спросил он, чтобы проверить свою версию.
– Откуда ты знаешь? – удивился тот, но тут же догадка мелькнула в его глазах. – Ты что, заманил отца именем моего учителя?
– Не я,– Джарет горько усмехнулся,– это сделал Ксантипа.
– Какие же вы твари,– отчаяние всё-таки прорвалось сквозь напускное хладнокровие Мартина,– для отца вернуть свою память было просто жизненно необходимо, он бы на всё пошёл ради этого,– в этот момент в глазах юного мага вдруг вспыхнуло пламя, он на секунду словно бы завис, а потом с решимостью берсерка уцепился в подлокотники кресла. – И я тоже пойду до конца,– невпопад заявил он, видимо, отвечая каким-то своим мыслям,– даже если Атан-кей выполнит свою угрозу.
– Эй, ты это о чём? – заволновался Джарет.
– Отойдите оба к двери и не пытайтесь мне помешать,– принялся командовать Мартин. – Джарет, если почувствуешь опасность, смывайтесь не раздумывая.
– А что сейчас будет? – заинтригованный, но ничуть не испуганный Алик подошёл к креслу и положил ладонь на плечо друга.
– Если б я знал,– губы Мартина скривились в усмешке, больше похожей на гримасу страха. – Я не могу взломать алгоритм портала, зато могу уничтожить его к чёртовой бабушке.
– Да с чего ты взял, что получится? – попытался урезонить друга Алик.
– Получится,– тот злорадно осклабился,– я ведь Разрушитель.
– А ты не боишься, что вместе с порталом уничтожишь и своего отца? – Джарет вдруг ощутил совсем несвойственный бессмертным страх и решил использовать последний аргумент.
– Это лучше, чем мучительно умирать от жажды,– отрезал Мартин, закрывая глаза.
Буквально сразу же со стороны его кресла на наблюдателей дохнуло холодом, и стало трудно дышать, словно кто-то откачал из комнаты бо́льшую часть воздуха. Джарет схватил в охапку растерявшегося Алика и метнулся вместе с ним вон из кабинета. На их счастье в приёмной никого не было, ввиду отсутствия в ставке начальства, а потому их манёвры не были замечены.
– Что он делает? – в голосе Алика впервые с момента их спасательной операции послышались нотки страха.
– Судя по его же словам, разрушает портал,– Джарет недовольно поморщился. – Если я что-то понимаю, то делает он это вопреки запрету своего учителя. Похоже, это какая-то чёрная магия.
– А нам разве не нужно вмешаться? – рука Алика инстинктивно потянулась к дверной ручке.
– Поздно уже вмешиваться,– бессмертный небрежно отмахнулся от отчаянного паренька, и тот отлетел на пару метров от двери,– дадим шанс нашему волшебнику.
Несколько минут они торчали в приёмной, вслушиваясь в ватную тишину и пытаясь уловить хоть какие-то звуки из кабинета. Наконец Алик не выдержал напряжения и решительно направился к двери, явно намереваясь прорваться силой. Однако насилия не потребовалось, Джарет и сам решил, что пришла пора вмешаться, и осторожно заглянул в кабинет. Никаких разрушений он не заметил, да и ощущение холода исчезло, хотя Мартин вроде бы сидел в прежней позе с закрытыми глазами.
– Ну всё, хватит,– Джарет решительно хлопнул отчаянного мага по плечу, как бы выводя его из транса.
Голова Мартина безвольно мотнулась из стороны в сторону, и его тело завалилось на подлокотник кресла. Бессмертный тут же проверил его пульс и грубо выругался. Не обращая внимание на испуганное кудахтанье Алика, он уложил Мартина на пол и сразу приступил к реанимационным процедурам.
– Нет, мне его не вытащить,– через минуту Джарет поднял обречённый взгляд на застывшего в ступоре Алика,– слишком большая потеря жизненных сил. Спасти пацана под силу разве что Магистру, так что придётся тебе выбираться отсюда самому, а я перенесу Марти в Орден. Может быть, ещё не поздно.
– Я пойду с тобой,– Алик решительно ухватился за руку бессмертного.
– Дурачок,– тот снисходительно усмехнулся,– ты даже близко не представляешь, на что подписываешься. Лучше возвращайся к своей девчонке и живи счастливо.
– Нет, я не оставлю Мартина умирать в плену,– в голосе Алика зазвучал металл. – Он мой друг, и я разделю его судьбу.
– Не обольщайся, нет у вас одной судьбы, да и не может быть,– покачал головой Джарет. – Мартин представляет для Магистра немалую ценность, а ты нет, и если он увидит в твоём лице помеху, то ты просто исчезнешь.
– Не теряй времени,– хмуро пробурчал Алик,– я не передумаю.
– Как знаешь,– Джарет устало вздохнул и достал из-за пазухи медальон с рунами переноса.