– Позвольте, я помогу, – подлетал Безымянный к женщинам, перехватывая у них авоськи и нежно поддерживая под локоть. – Какое удовольствие касаться вашей кожи. Я весь горю от страсти и вижу: наши желания совпадают. Это так здорово! Будет столько света! – шептал он, настойчиво удерживая пытающуюся вырваться даму.
– Привет, как я соскучилась! – бросалась Безымянная на шею самым строгим и чопорным из проходящих мимо мужчин. – Как давно мы не дарили Солнцу света. – А когда ее жертва напрягалась, чтобы оттолкнуть девушку, она слегка отстранялась сама, а затем рывком прилипала к мужчине всем своим гибким и упругим телом.
Вдоволь насладившись местью за униженных обывателями жителей Дома исполнения желаний, довольные и разгоряченные, они бесцельно слонялись по городу. Безымянный оглядывался по сторонам, мечтая встретить ту, к которой привело его сердце. Ему мерещилось, как он подхватит ее под руку, а она не отстранится, нет – она прильнет к нему, и они пойдут рядом, касаясь руками, волосами, бедрами.
Безымянная вспоминала, как ее спутник был гибок и нежен, ухаживая за прохожими дамами, представляла, как он бы мог ухаживать за ней. Сердце ее колотилось все сильнее, желание все росло, но она не решилась просить у него ласки, боясь нового отказа. Страх быть отвергнутой оказался намного сильнее желания быть любимой. Она только нежно смотрела на профиль Безымянного, мысленно ласкала его и шептала про себя: «Мой Ангел».
Вдруг, когда они сворачивали на улицу Развлечений, Безымянный что-то заметил. Он замер и, проследив взглядом за черноволосой девушкой в цветастом платье, увлек свою спутницу за ней следом – в дверь, над которой красовалась вывеска «Погребок». Безымянная закусила губу и покраснела – ее захлестнула волна ревности и обиды. «Ну чем я хуже этой вырядившейся девчонки, которая таскается вечерами туда, куда нормальным женщинам ход закрыт. Тоже мне, искательница приключений!» – подумала она с досадой и негодованием.
Глава седьмая. «Я буду вашим пажом»
Мурава давно уже мечтала об этом приключении. Посещение вечернего сеанса во взрослом кинотеатре на улице Развлечений – это должно стать ее лучшей проказой. Чтобы никто не мог ее остановить, она держала этот замысел при себе, даже Белорозу в эту затею посвящать не стала.
Беспокойство от утреннего происшествия успело улетучиться – Белороза была в порядке. И снова вела себя, как подобает воспитаннице знатного рода: чинно и спокойно. К концу дня сердце запросило новых острых ощущений. И вот она решилась…
Когда «Карусельный двор» закрылся, Мурава, вместо того, чтобы поспешить домой, пошла в противоположную сторону. Чтобы не быть узнанной, она опустила на лицо вуалетку. По этой улице она еще никогда не ходила дальше «Карусельного двора». Если днем прогуливаться здесь было просто нежелательно, то к вечеру это место для невинных девушек становилось запретным. Сюда со всего города стекались любители вина, дурман-травы и горячительных напитков, игроки, а также невоздержанные мужчины и, стыдно подумать, женщины, жаждущие плотской любви и других телесных утех.
Не желая зайти слишком далеко, Мурава внимательно рассматривала вывески, чтобы не пропустить нужное здание. «Четыре туза», «Колесо удачи», «Горячие танцы», «Чудесный сад», «Погребок», «Игорный дом», «Розовые облака», «Чистилище», «Виноградная лоза», «Дом свиданий» и, слава Светилу, наконец-то «Живые картинки».
Сеанс уже начался. Мурава заплатила за вход и проскользнула на последний ряд. Фильм оказался очень милым и трогательным, почти без запретных тем. Когда герои целовались, она сначала закрывала глаза, но потом сказала себе: «Вспомни, зачем ты сюда пришла!» – и досмотрела фильм с открытыми глазами. Кроме поцелуев она лицезрела сцены «страстные объятья» и «брачная ночь», в которой жених нежно раздевал невесту: пару раз в кадре мелькнуло обнаженное женское тело и голая спина жениха. Фи, да и только! Надо было идти не на вечерний, а на ночной сеанс. Впрочем, тогда бы ее точно ждал страшный скандал. Ей и сегодня может достаться, хотя сейчас нет еще и одиннадцати.
Понимая, что родители сейчас ждут, волнуются и страшно сердятся, домой она неслась, как угорелая. Но все же заметила, как на улицу Развлечений сворачивает та самая утренняя парочка – жрецы Огня. Рыжий так уставился на нее, что она сразу поняла: узнал! В панике она метнулась в первую попавшуюся дверь. Это была банальная пивнушка, из недорогих и непрезентабельных. Фи, да и только! Но на улице были рыжие, так что пришлось сесть за свободный столик и, – о, ужас! – заказать бокал дешевого вина.
Не успела она сделать заказ, как в дверь вошли рыжие. Кажется, хозяин сказал им, что за столиками мест нет, но они (вот упрямцы!) устроились возле бара. Она видела, что Рыжий украдкой наблюдает за ней.
«Да. Влипла так влипла, – с ужасом подумала Мурава, – пересидеть их будет трудно. Хоть сейчас визит рыжих и не считается великой честью, угощают их по-прежнему бесплатно, а у меня денег кот наплакал. К тому же мне срочно надо домой! Хоть плачь!»
Вино было отвратительным, но ничего в жизни. Мурава не смаковала так, как его. При этом она чувствовала, что за ней наблюдают не только рыжие, но и другие пропойцы. Чей-то взгляд сверлил затылок, но она боялась оглянуться, чтобы узнать, кто ее так рассматривает.
В конце концов все вышло так, как она боялась. Расплатившись последними монетами за выпитое вино, она вышла в ночь. Рыжие, даже не пытаясь скрыть своих намерений, выскочили следом.
– Не убегай! – схватил ее за руку Рыжий. – Я не собираюсь тебя обижать. Мне нужен адрес твоей подруги, только и всего.
– Да она не станет с тобой разговаривать!
– Адрес!
– Тебя не пустят на порог!
– Адрес!
– Тебе же хуже будет! Пусти!
– Адрес!
– Березовая, 5, – выпалила Мурава, презирая себя за малодушие.
– Оставьте девушку в покое, – раздался приятный мужской голос, и чья-то тяжелая рука легла на плечо Рыжего.
– Уже отстал! – тот пренебрежительно стряхнул руку со своего плеча, обнял за плечи свою рыжую подругу, и жрецы убрались восвояси.
Перед Муравой остался стоять ее избавитель – стройный белокурый мужчина лет тридцати. Он был пьян, но не вызывал у девушки страха. Может быть, потому что только что спас ее, или, может, из-за того, что его голубые глаза смотрели так весело и дружелюбно.
– Дейв! – представился он. Приложив руку к груди.
– Мурава! – девушка задорно протянула ему руку для поцелуя. Это был устаревший ритуал, о котором она читала в книгах. Похоже, он не знал об этом обычае, так что вместо поцелуя ответил рукопожатием. Этот обычай тоже стал выходить из моды, но иногда еще использовался. Девушка пожала плечами и улыбнулась.
– Что они от тебя хотели?
Девушке было стыдно признаться, что она струсила и выдала адрес подруги.
– Просто обознались, – махнула равнодушно рукой.
– Понимаю, я не вашего круга, и вы, может быть, меня стесняетесь и даже боитесь, но все же позвольте мне Вас проводить – в этом районе города сейчас небезопасно, – предложил мужчина.
– Ничуть я тебя не боюсь, – Мурава осмелилась сразу же перейти на «ты», – и от защиты не откажусь.
– Вот и отлично, – и уже не спрашивая разрешения, Дейв набросил ей на плечи свой плащ.
Безымянная чуть не открыла рот, когда ее Ангел, пока все еще безымянный, спустился в столовую – он был обрит наголо.
– Ты сбрендил! – вскрикнула она.
– Не слушай ее, ты поступил благоразумно, – возразила Лилия. – Впрочем, можно было не бриться, а перекраситься. У меня есть рецепт.
– Что сделано – то сделано, – улыбнулся Безымянный.
– Я не могу в это поверить, – не унималась Безымянная. – Ты сдался? Струсил?
– Нет, просто я не собираюсь отказываться от своего желания.
– Поясни.
– Все очень просто. Мне понравилась девушка из этого города. Как это ни печально, но она и разговаривать со мной не станет, если узнает, что я – жрец Огня.
– Ты хочешь завоевать ее сердце обманом? – с недоумением уточнила Безымянная.
– Да нет же! Просто я собираюсь играть по здешним правилам. Сначала пусть она узнает меня, что я за человек, а потом уже – кто я. Я уверен, что такая девушка, как она, не испугается связаться с тем, кого полюбит, даже если ее за это осудят.
– Боюсь, ты слишком наивен, – вздохнула Лилия.
– Да ты ее совсем не знаешь! – подтвердила Безымянная. – Почти наверняка она не такая, как ты думаешь!
– Тише! – подняла руку Лилия. – Каждый имеет право следовать зову сердца и выбирать свой путь.
– Я знаю, что она достойна любви! – твердо подытожил Безымянный.
Безымянная сидела, потупив взгляд. Ей было стыдно, что она выдала свои чувства. Ей было горько, что ее возлюбленный предпочел другую. Ей было обидно за друга, что он вынужден отказаться от части себя, чтобы заслужить чье-то расположение.
Она снова бросила не него робкий взгляд. Как он был хрупок и трогателен с этой печальной стрижкой! И ресницы его казались еще длиннее. Как ей хотелось обнять его, прижать его голову к груди и поцеловать в бритую макушку! «Милый, хороший… Ангел», – бормотала она про себя, едва сдерживая слезы.
К утру Мураве уже все казалось неважным: и столкновение с рыжими, и выдача им адреса подруги, и потраченные в один день все карманные деньги, и выволочка, устроенная ей родителями. Важным было только одно – Дейв.
Дорога домой с ним показалась короткой. Он шутил и рассказывал смешные истории. Особенно позабавил ее стишок про их встречу и знакомство, который он тут же сам и придумал. С ним было так легко и спокойно! К тому же это был не какой-нибудь юнец, а настоящий взрослый мужчина. И, прощаясь с ней, совсем по-взрослому предложил продолжить знакомство, и она, совсем как взрослая, назначила ему настоящее Свидание.
Вызвав подругу погулять, она взахлеб пересказывала ей ночную историю (упустив, разумеется, все, что касалось встречи с рыжими и разговора с ними).
Белороза была рада за подругу и от души поздравила ее с приятным знакомством. Но почему-то триумф подруги навеял на нее грусть. Втайне она тоже мечтала о знакомстве с настоящим взрослым мужчиной, живым и горячим, сильным и уверенным, который сумел бы вырвать ее из заколдованного круга покоя и тишины.
– Представляешь, он читал мне свои стихи, где я была как бы королева, а он мой паж, – смеясь, хвалилась Мурава. – А потом он мне говорит: «О, королева, свет моих очей! Вот мое сердце – можете играться…», а я ему в ответ: «О. паж мой верный! Встаньте-ка с колен, здесь только что теленок прогулялся!».
– Я бы, наверное, не смогла так насмешничать над мужчиной, который предложил мне сердце, пусть даже в шутку, – задумчиво произнесла Белороза. – Кто бы только захотел стать моим пажом?
И тут вдруг из тени деревьев (дело происходило в центральном парке) вышел тонкий, изящный юноша и, встав на одно колено перед Белорозой, протянул ей букетик полевых цветов:
– О, Королева Зари, я буду вашим пажом, если позволите…
Мурава, разумеется, узнала в юноше рыжего, хоть он и «сменил прическу». Но почему-то выдать его не решилась.
Глава восьмая. Обычная история
Побрив голову и высветлив корни волос настоем белорозы, Безымянный по совету Лилии покинул Дом исполнения желаний и устроился в артель электриков смотрителем Большой дороги – ввиду повышенной опасности это место почти всегда было вакантным. На радостях на новичка навесили еще одну грязную работенку – обслуживание электрических сетей по улице Развлечений. Чему Безымянный, представившийся работодателям Пажом Горским, был несказанно рад – это давало ему возможность без ущерба для репутации посещать Дом исполнения желаний.
Приходя сюда, он без стеснения делился с Лилией и Безымянной своими переживаниями, рассказывал об успехах и неудачах.
Одолженный у жрецов устаревшего фасона костюм он сменил на более модный. Выданного артелью аванса и денег, вырученных от продажи коня, хватило даже на то, чтобы снять комнату в довольно престижном квартале – неподалеку от Березовой улицы.
Каждый день он встречался с Белорозой: дарил ей цветы, катал на лодке в парке, водил в кино (разумеется, только на дневные сеансы). Он старался быть самым внимательным и заботливым, тут же бросаясь выполнять любое желание своей Королевы, любой ее каприз.
Сначала она принимала его ухаживания не без приятности, но потом ей это все, как казалось Безымянному, начало надоедать.
Со дня их знакомства прошло чуть больше двух недель, а она уже пренебрегала им. То забывала о договоренной встрече и уходила к подруге. То на его глазах передавала подаренные им цветы одиноко прогуливающейся старушке. То отказывалась от встречи, сославшись на мигрень, а уже через полчаса принимала в своем доме гостей.
И за все время их знакомства пажу ни разу не удалось остаться со своей королевой наедине – она всюду таскала за собой эту смешливую подругу, рядом с которой, по вполне объяснимым причинам, Безымянному было не по себе.
Но юноша все равно не собирался сдаваться, продолжая верить в свою избранницу.
А вот Безымянная нашла в себе силы от своих притязаний отказаться. Нет, она не охладела к своему Ангелу, она любила его по-прежнему нежно и самоотреченно. Даже глубже и мучительней, чем раньше. Но всю силу своей страсти она обратила теперь на то, чтобы дать ему душевную поддержку и помочь осуществлению его желания. Она искренне хотела ему счастья и, кажется, была благодарна другу даже за ту сладостную боль, которую причиняли ей его исповеди. Лилия поняла это, и уже смотрела на подругу не свысока, как было раньше, а с сочувствием и уважением.
Переполняло страданием чуткое сердце Безымянной и то, что каждый день происходило в Доме исполнения желаний. Вечерами жрецы и жрицы собирались в красной гостиной и встречали гостей. Были среди них и мужчины самого разного возраста и положения, и стервозного вида дамы, прячущие лицо под вуалью. Они по-хозяйски выбирали себе любовников и любовниц, деловито, как товар в магазине, и те уводили гостей к себе, чтобы выполнить все их прихоти и воплотить в жизнь их извращенные фантазии.
Дом был просто пропитан благовониями, их тяжелый запах давил на психику, подавляя волю, душил, вызывая дурноту.
Безымянная с молчаливого позволения жрецов не участвовала в вечерних вакханалиях, но на душе у нее все равно было как-то муторно и отвратно. Скоро она начала замечать, что живет как тряпичная кукла, голова которой набита ватой, не ощущая вкуса жизни. Она чувствовала себя птицей, посаженной в клетку. И другие жрецы казались ей такими же птицами. Она была в панике.
Чтобы не думать обо всем этом, она искусственно погружала себя в сон. Эти сны были все равно, что глоток свежего воздуха, это были сказки о любви. Вот только в роли своего партнера она все чаще видела почему-то не Безымянного, а того, другого.
Они танцуют Огонь и Пламя. Сердца их бьются в едином ритме. Дыханья стали одним дыханьем. Сплетают руки. Сливают губы. Навстречу – бедра. Касанье. Жженье. Волна пожара. Томленье. Сладость. Лаская нежно. Сливаясь страстно. Ища губами. Ловя дыханье. Горя. Пылая. Врастая. Тая. Сливая чресла. В одном дыханье. В едином ритме. Одно. Едины. Вот снял она маску. Глаза – пронзают, уста – в насмешке: «Лорд Атаман я!»
Она сидит, уютно закутавшись в тигровую шкуру, и тает от тепла и нежности. Он называет ее по имени и бережно гладит по голове. Мягкий, глубокий голос звучит проникновенно, окутывает душу радостью и покоем. «Феникса…» Переполненная счастьем, выдыхаю в ответ: «Мой милый, милый Лаверд».
Бушует непогода. Грохочет гром, сверкает молния. Деревья скрепят и стонут под напором ветра. Раболепно пригнулась к земле трава. Колючий, тяжелый ледяной дождь колотит по голове, по шее, по рукам… Мокрое, тяжелое платье облепило ее тело, мешая идти. Под ногами хлюпает. Намокшие сандалии истерли в кровь ее уставшие ноги. Сучья хлещут ее по лицу. Свежие раны саднят и горят. Но она продолжает идти.
Она знает, что там, где ждет ее он, не будет непогоды. Там будет теплый ветер, ласковое солнце и его мягкие губы. Вместо боли – утешение. Вместо отчаяния – надежда. Вместо дороги – дом.
Они идут, взявшись за руки, по шелковому ковру цветущего луга. Сердце ее – как наполненная до краев чаша. Счастье, умиротворение, гармония и покой переполняют ее – как бы не расплескать. Она знает, чувствует, что и ее спутник сейчас спокоен и счастлив.
Ноги утопают в траве. Теплый ветер ласкает плечи. Все вокруг купается в лучах солнца.
Где-то там, впереди, зеркальное озеро, на котором танцуют, встречая влюбленных, ослепительно сверкающие золотым опереньем жар-птицы.
Вообще-то, Безымянный уже давно был не слишком веселый, но тут, как только вошел, все сразу поняли – что-то случилось.
– Лилия, ты, помнится, как-то говорила что-то про лорда Маркруза, – начал он без предисловий. – Он что – неотразимый мужчина, раз ни одна из знавших его жриц не избежала его чар?
– Если честно, насчет чар судить не могу – сама я с ним не знакома, – заметила Лилия, – спроси лучше и Гавви, Мо или Блю. Если, конечно, они захотят рассказать. Но, думаю, им это будет неприятно.
Блю, присутствующая при разговоре, помрачнела.
– Очень неприятно, – скорее простонала, чем произнесла она. – Но если это очень важно…
– Боюсь, что да!
– Тогда что именно тебе рассказать?
– Все. И как можно полнее. Прости, что причиняю тебе боль, но мне и вправду очень важно знать о нем все.
– Хорошо, – кивнула Блю, – может, и мне это, в конце концов, принесет облегчение. По поводу чар – на меня он сперва произвел неплохое впечатление: такой сильный уверенный, властный, полный скрытой страсти… в общем, определенный магнетизм в нем есть. На самом деле он страшный человек – извращенец с ярко выраженными садистскими наклонностями. Он бил меня даже по лицу, – вздохнула Блю. – Но это даже мелочь по сравнению с тем, что он сделал со мной потом. Посмотри, – позвала она Безымянного, оголяя плечо – грязное слово, правда? Так звучит полное имя, которое я от него получила. Имя-ругательство, клеймо, которое я должна носить всю жизнь. Он насильно выжег это имя у меня на плече, наверное, чтоб я его не забывала, – и Блю разрыдалась.
– Боюсь, что он к тому же сумасшедший, – заключила Лилия.
– Я стала свидетельницей одной его забавы, – тихим голосом добавила Безымянная. – Он травил собаками мальчугана. Слуги считают его полузверем.
– Ты легко отделалась, раз ему не удалось овладеть тобой, – заметила Лилия. – Значит, не такой уж он, слава Светилу, неотразимый, – повернулась она к Безымянному. – Но ты-то почему им интересуешься?
– Кажется, он набивается в женихи к моей невесте, – мрачно пошутил Безымянный. – Вчера он прибыл в Большой Маяк и сразу же нанес визит Дозарянам. Мурава проговорилась, что покойный лорд Маркруз дружил с дедом Белорозы, и отец Белорозы видит в молодом Маркрузе хорошую партию для своей дочери. Сегодня он снова должен быть у них. И, судя по поведению Белорозы, она ждет его визита с большим нетерпением, хоть и старается не подавать вида, что лорд ее так сильно заинтересовал. Не знаю, что и делать. Я должен ее предостеречь, но как?
У Безымянной сердце бешено заколотилось, когда она услышала эту тревожную весть. Она не только огорчилась за друга – она боялась за себя. Что-то ей подсказывало, что лорд Звериное сердце попытается отомстить.
И гром грянул.
Той же ночью лорд Маркруз явился в Дом исполнения желаний. Назвав всех своих жриц-жертв по именам, он поинтересовался их самочувствием и пообещал, что как-нибудь он еще доставит им удовольствие. Но сегодня он хочет приласкать свою Дикую Кошечку, где она?
Безымянная пряталась наверху, но лорд Звериное сердце бесцеремонно обрыскал весь дом и ворвался к ней в спальню.
– Вижу, ты уже приготовилась к встрече своего любовника, – взревел он, сжимая девушку в объятьях.
– Пусти! – вырывалась она с криком, но он держал ее так крепко, что и пошевелиться было нельзя. И тогда девушка изловчилась и плюнула ему в лицо. От неожиданности он выпустил ее и поднес руку к лицу, чтобы вытереться рукавом. Безымянная проскользнула у него под локтем и ринулась вниз. Следом раздался частые тяжелые шаги. Девушка вылетела на улицу и побежала со всех ног. Топот некоторое время раздавался следом, но скоро стих. Вероятно, лорд Маркруз счел неприличным преследовать жрицу Огня за пределами улицы Развлечений. На повороте она умудрилась оглянуться – за ней и вправду уже никто не гнался. Тогда она сбавила скорость и постепенно перешла на шаг.
Она шла по ночному городу. Полночная свежесть выветривала из головы дурманящий дух Дома исполнения желаний. «В городе оставаться нельзя», – решила она для себя. Но куда же ей деваться? У нее никого нет, ей некуда пойти. И тут вдруг на нее нахлынули картины из ее пламенных снов. Решение пришло само собой. У нее был выход, ей было куда пойти. Теперь она знала, что делать!
В лес!