Но что бы Дан не говорил и как бы не сердился, очевидно, что он предпочитал меня Лере. Я занимала в его сердце больше места, чем она.
– Прости, — виновато я опустила голову.
– Я не пытаюсь тебя пристыдить, — вздохнул и снова присел напротив. — Ты должна понимать, что я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.
– Почему тебя не будет рядом? — испуганно посмотрела, но он не заметил этого, вернувшись к изучению моих травм.
– Потому что у меня есть обязательства, и они важнее моих желаний, – как обычно говорил загадками.
– Что за обязательства такие? — обижено надулась, что он опять ничего толком не объясняет.
– Это одновременно просто и очень сложно, – еще больше путал.
Я бы удивилась, если с Даном всё было бы просто. Но я уже привыкла к его скрытности, и сейчас меня волновал другой вопрос:
– Считаешь, я неправильно поступила? — Мне жизненно важно, чтобы он по-прежнему думал обо мне хорошо. — Думаешь, я плохой человек?
Рассеивая все мои страхи, он рассмеялся:
– Ты серьезно думаешь, что из-за нелепой потасовки с девчонкой в моих глазах ты станешь чудовищем? — Я пожала плечами, понятия не имея о его мыслях. – Это говорит лишь о том, что ты человек со своими слабостями, – успокоил меня.
– Но ты бы так никогда не поступил, — в этом я уверена.
В Дане я была уверена.
Глава 6
В ту ночь я так и не заснула. Стоило закрыть глаза, как в памяти всплывали слова Дана, и подступали слезы. Ира пыталась поговорить, и выяснить, что происходит, но я не пускала ее в комнату. Это только моё. Я должна самостоятельно все решить.
Прекрасно понимала, не существует идеальных людей, и у каждого есть светлая и темная стороны. Но у Дана, казалось, первая практически отсутствовала. Или же грань между ними настолько стерлась, что он уже различал добро от зла. Какова вероятность, что он лишь притворялся, а сейчас не пытается держать марку «хорошего мальчика»?
Я не могла так заблуждаться. Гадала, что заставило его измениться. Смерть отца? Подобная трагедия оставляет отпечаток, но не такой, чтобы человек на раз-два ломал людям кости. Если бы я узнала, где Дан пропадал все это время, возможно, всё прояснилось. Но спросить было не у кого: у нас не осталось общих знакомых. Разве что…
Я чуть ли не выпрыгнула из кровати, бросаясь к столу, где лежал ноутбук. Включила его и, едва дождавшись загрузки, открыла “Скайп” и нажала “позвонить”. Даже не задумалась, что уже позднее время, и, возможно, я не получу ответа. Находилась в таком взвинченном состоянии, что ничего не волновало – только жгла необходимость узнать правду. Прямо здесь и прямо сейчас. Как только на экране появилась изображение, я сразу потребовала ее:
– Мам, ты должна рассказать все, что знаешь о Дане!
В домашнем халате, явно готовясь ко сну, она поправляла распущенные волосы и растерянно смотрела на меня:
– Почему ты не спишь? – игнорировала мои слова. – Уже поздно, а завтра тебе на занятия.
Я лишь разозлилась и продолжала давить:
– Куда и зачем он уехал? Где был все это время?
Наконец, она поняла, что я не отстану:
– Что за допрос? Я понятия не имею. – И применила тактику «лучшая защита – это нападение»: – Снова виделась с ним? Ты же обещала не делать этого.
По интонации голоса и выражению лица сразу поняла, что она лжет.
– Ты что-то знаешь, – ни капли не сомневалась в этом, – и не притворяйся, что это не так, – переходила все дозволенные рамки, и мама тут же поставила меня на место:
– Я твоя мать, а не подружка, думай что и как говоришь.
Раньше бы я не посмела ослушаться, но эмоции брали верх:
– Скажи мне! – требовала.
Ей полагалось отчитать меня, но тревога взяла верх, и она взволнованно заговорила:
– Что ты зациклилась на нем? На свете нет других парней? Он втянет тебя в неприятности. Еще раз повторяю: он тебе не пара. Вы никогда не сможете быть вместе!
– Почему? – я была разочарована. Оказывается, у нас не такие теплые и доверительнее отношения, как я думала. Она, так же, как и Дан, водит меня за нос.
– Милая, – она почувствовала, что ниточка, крепко связывающая нас, истончается, и цеплялась за нее изо всех сил. Но я не стремилась сохранить ее, и потянулась к крышке ноутбуку, чтобы закрыть его. – Машенька, подожди! – звенело из динамиков. Но упрашивать не имело смысла, я была раздавлена и разбита.
Но вдруг за ее спиной мелькнула тень, и я услышала приказной тон:
– Я сам поговорю с ней.
Мама поднялась со стула, и уступила место перед экраном отцу. Во мне боролись два чувства: любовь и страх. Я хотела услышать папин теплый голос и увидеть его родное лицо, но одновременно с этим боялась понять, что и он что-то недоговаривает.
– Рассказывай, что происходит, – перешел сразу к делу. – Вижу, ты расстроена, но мне кажется, мама здесь ни при чем. Она говорит, ты снова видишься с Даном. Ты уверена, что тебе это нужно? Общение с человеком должно давать положительные эмоции, а в противном случае нет смысла его поддерживать, ты согласна?
Он умел говорить с людьми не хуже любого психолога, и порой я терялась перед ним.
– Согласна, но…
– Ты расстроена и срываешься на тех, кто рядом. Разве они этого заслуживают? – Он знал куда бить, и как меня пристыдить. – Мама теперь будет переживать. Сегодня вам обеим лучше остыть, а завтра позвони ей и извинись.
– Хорошо, – виновато кивнула.
– А теперь иди хорошенько выспись, а то будешь на занятиях клевать носом, – давал инструкции. – Ни одному преподавателю это не понравится. Ты же не хочешь, чтобы упала твоя успеваемость? – Я покачала головой в знак согласия. – Спокойной ночи, милая.
– Спокойной ночи, – послушно попрощалась.
Отец умел заговаривать зубы, а еще лучше вправлять мозги. Может, это как раз мне сейчас и нужно? У меня своя жизнь, и я не могу забросить всё и, как выразилась мама, зацикливаться на Дане.
По совету отца я поудобней устроилась на кровати, закутавшись в теплое одеяло, и попыталась хоть немного поспать.
Утро наступило неожиданно быстро, и я встала еще более разбитой, чем ложилась.
Перед занятиями попыталась впихнуть в себя хоть какую-то еду, и отправилась на кухню, где столкнулась с Ирой.
– Ты что, опять плакала? – ее вопрос заставляет меня замереть.
Я опустив голову и прошла к холодильнику. Делая вид, что изучаю его содержимое, пялилась в белую стенку – лишь бы скрыть свои красные глаза. Но подруга и так всё поняла.
– Он мне не нравится, – решительно заявила. Я продолжала хранить молчание. – Как хочешь, – с досадой вздохнула, – я лишь хотела помочь.
О том, что она ушла, я догадалась по удаляющемуся цоканью каблуков и громко хлопнувшей двери. Почему я не открыла рот и не рассказала обо всем? С кем еще поделиться, как не с лучшей подругой? Неумолимо я загоняла себя в ловушку, обрекая на одиночество.
***
После занятий, которые мне казались невыносимо долгими, я сразу вернулась домой. Уже в прихожей меня встретили веселые голоса. Скорей всего, у Иры гости. Это даже к лучшему: сегодня я не буду объектом ее пристального внимания.
– Привет, – бросила я мимоходом, не обращаясь ни к кому конкретному. Собиралась проскользнуть в свою комнату, но едва не споткнулась на ровном месте, заметив Рому. Он вместе со Ирой и Тёмой сидел на полу, а его лоб украшал стикер с надписью «Шерлок».
Не ожидала его встретить, особенно у себя дома. Но раз он здесь, значит, остыл и, возможно, наши отношения смогут наладиться. Как ни странно, но разлука помогла понять, что я все-таки считала его другом: соскучилась по его глупым шуточкам.
– Привет, – улыбнулся он.
Ира взяла маркер и написала что-то на стикере, потом оторвала его и больно шлепнула меня по лбу.
– Теперь ты в игре! – вынудила присоединиться к ним.
– У меня нет настроения, – потянулась, чтобы снять дурацкую метку.
– Если ты это сделаешь, – пригрозила Ира, – ты мне больше не подруга! Хватит уже сидеть в своей конуре! Меня это бесит!
– Да ладно, будет весело, – Рома даже подвинулся, освобождая мне немного места рядом с собой на полу.
Ведомая остаточным чувством вины, я уступила ему.
Сама не заметила, как после одной партии мы сыграли еще две. Между мной и Ромой не было неловкости. Он мог пошутить надо мной или, дурачась, толкнуть в плечо, и я окончательно успокоилась – мы сможем быть друзьями.
После игры Ира с Тёмой начали какую-то мелкую ссору, и нам с Ромой одним пришлось убирать гостиную от последствий шумной игры, собирая с пола разбросанные стикеры. Он протянул мне стопку бумажек, и мы застыли, молча глядя друг на друга.
– Была рада тебя увидеть, – первой решилась заговорить.
– Не сомневаюсь, – самодовольно улыбнулся.
– Сердцеед Роман Лобачев вернулся, – констатировала, облегчено вздохнув: теперь всё будет как прежде.
Подхватила со столика пустую чашку и отправилась на кухню.
– Не просто вернулся, но и готов к борьбе, – услышал за спиной.
– За что воюешь, боец? – насмешливо бросила через плечо. Стоило обернуться, чуть не врезалась в Рому. Когда он успел подкрасться?
– За твое сердце, – с полной серьезностью заявил, лишив меня веселого расположения духа.
– Лучше оставим мое сердце при мне, – попыталась перевести всё в шутку, – оно мне еще пригодится.
Но Рома даже не собирался смеяться, и перегородил путь, когда я хотела выйти из кухни:
– Я не верю в любовь с первого взгляда, это все выдумки романтиков. Для любви нужно время, поэтому мы будем продолжать встречаться, и в итоге тебе ничего другого не останется, как полюбить меня искренней светлой любовью, – весело заключил.
– Какой продуманный план, но ради чего столько стараний? – Таким способом он мог вызвать у меня привычку, привязанность, но не любовь. Нельзя заставить полюбить. Он говорил о невозможном. – Не проще найти ту, что ответит тебе взаимностью?
– Проще, – согласился, – но люблю я именно тебя.
Похоже, мы с Ромой по одну сторону баррикад – безответная любовь.
– Ты не можешь меня любить, – убеждала в обманчивости собственности чувств, – ты меня практически не знаешь.
– А вот тут ты ошибаешься, – поспорил. – Лету ты предпочитаешь осень; не любишь апельсиновый сок, хотя с охотой ешь апельсины; твой любимый цвет зеленый; ты покусываешь нижнюю губу, когда нервничаешь, хмуришься и поджимаешь губы, когда злишься.
Пугало, как хорошо он успел меня изучить. Но это говорило лишь о его внимательности.
– Ты говоришь о любви, как об обыденности, – он вывел, по его мнению, идеальную формулу любви и намеревался применить ее ко мне, – поэтому мне мало верится, что твои чувства действительно серьезны. Может, тебе только кажется?
Рома сделал несколько шагов навстречу, положил руку мне на затылок и, притянув к себе, поцеловал. Прикосновения губ были мягкими и осторожными. Рома не давил на меня, ничего не требовал, скорее, сам наслаждался процессом. Я не отвечала на поцелуй, но и не сопротивлялась: не определилась в своих желаниях. Оттолкнула только тогда, когда подумала о том, что на его месте хотела бы видеть совсем другого человека.
– Не делай так больше, – рассердилась. Не собиралась прибегать к крайним мерам, но Рома не оставил выбора: – Я люблю другого.
Он издал насмешливое «ха», не воспринимая меня всерьез:
– Кого? Одного из этих никчемных музыкантов? Никто из них мне не соперник.
– Не имеет значения, кто он, – и не думала открывать эту тайну, – главное, что мое сердце занято.
– Ты будешь моей, – отказывался слышать. Поставил цель и цпорно шел к ней.
Какими бы странными не казались представления Ромы о любви, он помог разобраться в том, чего на самом деле хочу я. И в чем заключалась моя главная ошибка с Даном.
Дан сильно изменился, и меня огорчало, что я не находила в нем прежние черты. Теперь же я поняла, что это наивно и глупо. Я должна узнать его заново. Но и тут меня ждала сложность: он не пускал меня в свою жизнь, как бы настырно я не просилась. Возможно, потому, что не планировал, что я задержусь в ней надолго. Всё это, я хотела узнать у него лично.
***
В очередной раз я проверила свой телефон на наличие пропущенных звонков – ничего.
– Мар! – позвал Бенд. Пришлось вынырнуть из-за кулис. Сама не заметила, как, расхаживая взад-вперед, ушла со сцены. – Ты послушала те песни, что я тебе вчера скинул?
Он уже подключал наушники к телефону, как будто знал, что я не нашла время на разучивание присланных им песен.
– Это в три-та часа ночи? – упрекнула его. – Сам как думаешь? Нормальные люди в это время спят.
– Только не творческие люди и их муза, – улыбнулся и по-хозяйски надел мне наушники. – Ознакомься, у тебя пять минут, – поставил перед фактом.
Пока музыканты разогревались, я отошла в другой конец сцены и набрала номер Дана. После череды безответных гудков безжизненный электронный голос предложил оставить сообщение. Я замешкалась, не успела отключиться и услышала пронзительный писк.
– Это я, – собственный голос казался мне чужим. – Мне, – попробовала еще раз, но нужные слова не шли в голову. Зажмурилась и выдохнула. – Не знаю, где ты пропадал последние годы. Может, когда-нибудь ты расскажешь, – искренне надеялась на это. – Тогда меня не было рядом, а сейчас… – Смолкла, не представляя, что могу ему предложить. Только свое глупое сердце. – Я хочу быть рядом. – Время записи подходило к концу, и я не стала больше ничего говорить, чтобы сообщение не оборвалось на полуслове. – Перезвони мне, – лишь добавила.
Прозвучал сигнал о завершении записи. Бенд уже гнал на сцену, и пришлось спрятать телефон в карман.
– Я готова, – громко заявила, вставая напротив микрофона. Музыкальный беспорядок стих: Кир перестал чеканить на барабанах ритм, Бенд и Ник остановили гитарную дуэль. Мне подсунули лист с текстом и началась репетиция.
Мы прогнали несколько песен, и ненадолго я забылась, оставив мысли о Дане. Но он напомнил о себе сама невероятным образом. Во время исполнения очередной партии я повернулась к пустому залу и наткнулась взглядом на темный силуэт. Приглушенное освещение почти не проникал на галерку, скрывая самовольного зрителя от посторонних глаз, но я знала, что это Дан: подсказывала все та же интуиция.
После короткого замешательства я продолжила петь как ни в чем не бывало, борясь с желанием немедленно закончить репетицию. Но мой побег вызвал бы кучу ненужных вопросов. Скрыть, спрятать, сохранить – вот, чего мне хотелось.
Я постоянно перемещалась по сцене и надеялась, что, встав под правильным углом поймаю момент, когда свет будет падать именно на Дана. И иногда это удавалось, и мне открывалось его задумчивое лицо: мыслями он был где-то далеко. Терзалась вопросами: о чем он думает? Где он пропадал? Почему вернулся? Какую опасную игру ведет в городе? Они съедали изнутри, и я раньше времени закончила репетицию.
– Ну что, Мар, не передумала? – вернулся Кир к насущному вопросу, когда я начала собираться.
– Нет, – отказала в тысячный раз. – Не хочу в вашем шоу-бизнес.
– Ну это же круто! – воскликнул Ник. – Концерты, фотосессии, всенародная любовь, – на последней фразе он расплылся в улыбке.
Парни постоянно расписывали все прелести популярности, но во мне жила уверенность, что мое место не там. Я не создана для того, чтобы блистать на сцене.
– Твой талант пропадает зря, – даже не поняла, кто из парней это произнес.
– Может быть, – не стала задерживаться, тратя время на споры, и заставлять Дана и дальше ждать. Но спокойно уйти мне не дали, обратив внимание на подозрительного зрителя в зале.
– Мар, кто это? – Бенд кивнул в сторону Дана.
Не паниковала раньше времени, считая консерваторию безопасным местом: никто из музыкантов не видел Дана в тот вечер, поэтому они не представляли опасности.
– Друг, – как можно беззаботней ответила, стараясь как можно быстрей отделаться от них.
– Мы знаем всех твоих друзей, – музыканты насторожились, – и среди них нет типов вроде него.
Прекрасно понимала, что они имел в виду. Среди моего окружения никогда не встречались люди, внушающих тревогу и страх. Дан поднялся с кресла, и внимательно следил за тем, что происходило на сцене. Его поза выдавала напряжение.
– Вы не знакомы, потому что я скрывала его ото всех, – призналась.
Все недоверчиво переглянулись:
– Почему?
Ответ моментально пришел на ум, и сказанное далее вслух заставило меня широко улыбнуться:
– Потому что он только мой.
Музыканты весело заголосили, передразнивая и высмеивая меня:
– Ушам не верю!
– Мар влюбилась!
– Познакомь!
– После представления, что вы сейчас устроили? – подхватила с пола свою сумку. – И не подумаю! – и сбежала по ступенькам. – Не хочу краснеть за вас.
– Тогда мы сами познакомимся, – не сдавались бесцеремонные друзья.
Они спрыгнули со сцены и, опередив меня, сплошной стеной встали перед Даном. Бенд был заводилой и главарем банды, поэтому первым представился:
– Бенд, а это Ник, – качнул головой в сторону гитариста, – и Кир, – указал по правую руку от себя. – Мы братья Мар, и надерем тебе задницу, если ты обидишь ее.
Они ростом и массой уступали Дану, поэтому скорей досталось бы им самим. Тот словно профессиональным взглядом осмотрел их, оценивая физическую подготовку и сноровку.
– У нее нет братьев, – отметил он маленькую нестыковку.
– Но это не значит, что некому постоять за нее, – Бенд не сдавал позиции.
Это переходило все рамки, они слишком вжились в роль старших братьев.
– Всё, хватит! – объявила, вклиниваясь между ними. – Оставьте, свои шуточки. Или я никогда не буду петь с вами, – как малым детям пригрозила им пальцем.
– Да ладно, Мар! – недовольно замялись Ник с Киром. Я лишила их возможности построить из себя крутых парней. – Мы всего лишь хотели развлечься.
Только Бенд принял боевую позу, скрестив руки на груди:
– Где вы познакомились? Кто ты вообще такой? – Он не сводил с Дана глаз, будто между ними происходила схватка и каждый пытался морально подавить и сломить другого.
– Главное, что Мар, знает, кто я такой, – казалось Дану непривычно называть меня так, и, словно попробовав имя на вкус, оно не понравилось ему.
– Бенд, оставь его в покое, – мне не нравился это допрос, эта ненужная опека и шутовство. Парни не знали с кем играли. На безобидные шутки Дан мог отреагировать непредсказуемо. Ради их же безопасности нужно было как можно скорей увести его подальше.
Бесстрашно взяла Дана за руку и увлекла за собой из зала, практически оттолкнув в сторону Бенда, который перегораживал нам дорогу. Дан позволял вести себя, крепко сжимая мою ладонь.
Его пальцы прошлись по костяшкам, скользнули по кисти и отправились в путешествие выше – к запястью; ненадолго замерли, а потом разжались и я потеряла с ним связь. Тут же обернулась и наткнулась на его колкий взгляд.
– В чем дело? – прямо спросил. Я молчала. Актриса из меня никудышная. Чем больше буду стараться выглядеть естественно, тем сильнее начну нервничать. Мое сердце и так уже билось чаще. – Думаешь, я слечу с катушек и поубиваю твоих друзей? – Дан озвучил все мои опасения, которые я так старательно пыталась скрыть. – Я могу постоять за себя и защитить близких, но я не психопат, Мар. – Слышать из его уст «Мар» казалось мне плохим знаком. Для него я всегда была только «Ри-ри».
Я вновь оказалась в тупике, не зная, как подступиться к Дану. Он, как дикое животное – пытается укусить, все равно, хотят ли его погладить или ударить.
– Ты прав, – согласилась, и ощутила, как от него повеяло холодом. – Раньше я была в тебе уверена, а сейчас…
Никак не решалась произнести очевидное, и он сделал это за меня:
– Разочарована?
– Возможно, – подтвердила, чуть ли не стыдясь собственных чувств.
Дан же, казалось, давно забыл о человеческих эмоциях. Слова звучали сухо, как констатация факта, и будто вовсе не трогали его самого:
– Ничего не будет как прежде, не жди этого, – словно предостерегал. – Я больше не тот соседский парень.
– Знаю, – за последние пару недель успела понять это.
– Тогда зачем всё это? – смотрел уже ставшим ненавистным хмурым взглядом. – Зачем ты позвонила?
Разговор превращается в пытку, цель которой заставить меня отступить. Дан рычал и скалился, чтобы отпугнуть чужака, а я лишь осторожно кружила вокруг, слишком трусливая, чтобы коснуться.
– Не хотела вновь потерять тебя, – призналась, только сам Дан вряд ли был готов к откровениям. Но я все же рискнула: – А ты? – заглянула в голубые глаза. – Зачем разыскал меня? Зачем откликнулся на звонок? Я ведь тоже изменилась, и больше не та девочка, что заглядывала тебе в рот.
Он не спешил отвечать. Словно прокручивал вопросы в голове, и ни на один не находилось разумного объяснения. Скорей всего отыскать меня, предложить встретиться и сегодняшнее появление лишь порыв. Я побуждала его на необдуманные, импульсивные поступки.
Дан становился все напряженнее, словно пришил к тем же выводам, что и я.
– Продолжать общение было ошибкой, – будто корил себя за опрометчивые решения. – Невозможно вернуться в прошлое. – Я замерла, боясь услышать в финале его речи «прощай». Не верила, что судьба чудесным образом вернула его в мою жизнь только для того, чтобы снова отнять. – То, что произошло в клубе, – продолжал он тем временем, – не исключение, а скорей правило. И я намерен следовать ему и впредь.
Негласно он поставил меня перед выбором: смириться с новым положением вещей и шагнуть в его мрачный мир или остаться в своем, наполненном простыми студенческими буднями, музыкальными репетициями, посиделками с друзьями. Меня вполне устраивала нынешняя жизнь, за одним исключением: в ней нет Дана. Не собиралась оставлять его в прошлом.
– Привет, – протянула руку, – будем знакомы, я Мария. – Дан непонимающе смотрел на меня, гадая какую игру я затеяла. – Начнем все с чистого листа, – пояснила, – сперва познакомимся.
Дан стоял неподвижно, изучая мою ладонь. От напряжения и волнения пальцы чуть подрагивали. Где-то глубоко внутри я опасалась получить отказ, но упорно ждала, не собираясь сдаваться.
Страх ударил набатом, когда Дан потянулся ко мне, но не тронул поданной ладони. Плечи дрогнули, готовые разочаровано опуститься вместе с сиротливой рукой. Уже казалось, что я лечу в пропасть, но Дан удержал меня, коснувшись моей щеки.
Окрыленная надеждой, я вскинула голову и столкнулась с печальным взглядом Дана. Он словно говорил, что я пожалею о своем выборе. Но в тот момент я меня это не волновало.
– Ри-ри, ты повзрослела, но не поумнела, – Дан хотел выглядеть суровым и серьезным, но уголки его губ тронула улыбка.
В ответ я негромко рассмеялась. Мы скрепили своеобразную сделку рукопожатием, и бок о бок зашагали в новую жизнь. Я надеялась на лучшее.
***
День выдался на редкость солнечным. Этой осенью он мог быть такой последний, поэтому я уговорила Дана оставить машину и прогуляться по парку.
Под ногами шелестели листья, в воздухе витал запах сухой травы. Я непринужденно болтала, рассказывая обо всем, что случилось со мной после его отъезда. Говорила о последнем годе в школе, о вступительных экзаменах, о переезде в другой город, о жизни в общежитии и о том, как поселилась у Иры.
Дан покорно слушал, не перебивая, и скоро, наверное, устал от моих историй и именно поэтому пригласил меня в кафе. Это не было свиданием, а всего лишь ужином старых друзей, поэтому я заказала столько, сколько велел мне голод, и, не смущаясь, ела. В присутствии Дана я не стеснялась быть собой и не беспокоилась, как выгляжу в данный момент – он видел меня всякой, я бы ничем его не удивила.
– Ты так и не рассказал, чем занимаешься в городе, – как бы невзначай отметила.
Дан оставил свои, несомненно, мрачные мысли и сосредоточился на мне. И основа он не спешил отвечать – подбирал нужные слова, и в итоге ограничился лишь скудным:
– Приехал по делам.
Мое настроение безнадежно испортилось. «Дела» означало лишь то, что по завершению их, Дан вернется домой. Пыталась вспомнить, откуда он родом, но не смогла. Странно.
В двенадцать лет, мне было достаточно тех размытых ответов, что он дает сейчас. Тогда он казался прекрасным принцем из волшебной страны, а остальное меня не интересовало.
– Где ты живешь Дан?
Снова задала неверный вопрос – Дан стал хмурым.
– Далеко, – коротко ответил, вызывая у меня негодование.
– Мне не пять лет, – надоело обходить опасные темы. – Я достаточно разбираюсь в географии, чтобы услышать конкретное название страны или города. Почему не ответишь прямо?
Уже приготовилась к ответной волне раздражения, но своим ответом он заставил растеряться:
– Не хочу тебе лгать, Ри-ри.
Значит, раньше я слышала от него ложь. Интересно, сколько ее между нами? Что он прячет за ней? Но я не успела ни о чем спросить, поскольку к нашему столику некстати подошла официантка и с вежливой улыбкой поинтересовалась, не нужно ли нам еще что-нибудь. Но то был лишь повод.
– Не хотите десерт? – многозначительно произнесла она, гляди исключительно на Дана.
Он откровенно разглядывал ее длинные ноги, едва прикрытые неприлично короткой юбкой. Официантка флиртовала с ним, а он никак не пресекал ее.
– Может быть, – она явно привлекала его. – Позже.
Девушка прочитала ответ между строк и, довольно улыбаясь, отошла.
Я с ненавистью смотрела ей в спину. Она должна делом заниматься, а не парней клеить. Разве она не видела, что он пришел не один?
Мы еще немного посидели, но беседа никак не складывалась. Вскоре Дан дал мне понять, что у него есть другие дела и ему нужно идти. Не став дожидаться счета, он направился к барной стойке, чтобы расплатиться. Я осталась дожидаться за столиком.
Спустя буквально минуту кокетливый женский смех заставил меня обернуться. Рядом с Даном стояла та самая официантка и глупо улыбалась. Она перевернула лежащий перед ним чек и ручкой что-то написала. Продолжая все так же неприятно посмеиваться, протянула его Дану. Он даже не взглянул на него и сразу убрал в карман.
Я сжала кулаки, впиваясь в ногтями в ладони: совсем не таким представляла сегодняшний вечер.
– Можем идти, – вернулся Дан.
Я подхватила сумку со стула и направилась к выходу. Огромных усилий мне стоило обиженно не хлопнуть дверью, выходя из кафе.
Внушала себе спокойствие, но не представляла, как в течение минимум получаса буду находиться с Даном в одном пространстве.
– Знаешь, я доберусь до дома сама, – произнесла за спиной Дана, когда он достал из кармана ключи и собирался отпереть машину. Он повернулся ко мне и молча ждал объяснений столь странного решения. – Я видела тебя с той девушкой, – решила во всем признаться. – Если она тебе понравилась, не хочу, чтобы ты тратил время на меня, – произнесла все это на одном дыхании, чтобы ни одной интонацией не выдать насколько я задета. Дан всё так же безмолвно смотрел на меня, наверное, переваривая услышанное. И тем неожиданней было увидеть медленно расцветающую улыбку на его лице:
– Малышка Ри-ри ревнует, – откровенно иронизировал, – только потому, что кто-то взял ее игрушку.
– Я уже давно не ребенок, Дан! – еще больше обиделась, чем только подтвердила его слова.
– А судя по поведению, не скажешь, – продолжал издевательски улыбаться. Открыл передо мной дверь, но я развернулась и пошла в противоположную сторону. – Что за детские капризы? – он остановил меня, ухватив за локоть. – Садись в машину, – настойчиво повторил. Чуть потянул к себе, и я была вынуждена сделать шаг навстречу. От Дана исходил чуть горьковатый запах туалетной воды, а теплое дыхание щекотало мне лицо. – Я всегда выбирал тебя, Ри-ри, – тихо произнес, словно доверяя мне свой секрет. – Вопреки здравому смыслу и строгим правилам я выбирал тебя.
В одночасье я забыла о недавней обиде, думая лишь о том, что стоит только чуть податься вперед – и наши губы встретятся.
Уже мало отдавала отчет своим поступкам, медленно сокращала и так крошечное расстояние между нами. Жар дыхания становился все сильнее. Боясь разрушить хрупкий момент, я едва коснулась губ Дана.
Это даже поцелуем назвать нельзя – так он был мимолетен, но Дан сразу пресек даже эту неумелую попытку.
– Тебе пора, – сделал шаг назад, и в очередной раз открыл для меня дверь машины. На этот раз я не стала спорить и послушно нырнула в полуосвещенный салон.
***
– Макс, следи за дорогой! — как заезженная пластинка, повторяла я.
Только никого, кроме меня, не волновало, что парень практически не смотрит вперед, весело общаясь с друзьями. Они находились в той же кондиции, что и водитель.
Макс слишком много выпил, чтобы садиться за руль. О чем я только думала, когда позволила ему сделать это? И что заставило меня саму сесть к нему в машину?
Внутри клокотал дикий страх. Только и думала о том, что в следующую секунду мы либо врежемся в очередную промелькнувшую на встречной полосе машину, либо съедем с дороги в какой-нибудь кювет.
– Успокойся, — улыбался в ответ Макс, — я все контролирую.
После этих слов дорогу озарил яркий свет, машину закрутило. Последовал сильный толчок, я ударилась головой об окно. Раздался, оглушая, режущий слух скрежет и звон. Меня, как тряпичную куклу, бросало из стороны в сторону. Все остальное уже видела, как в тумане.
Боль я почувствовала, только когда обнаружила, что машина, в которой я ехала, лежит перевернутая прямо предо мной, а я сама – на земле. Разглядела находившихся в машине друзей. Никто из них не пытался выбраться. Гнала от себя мысль об их смерти и надеялась, что они неподвижны лишь потому, что без сознания.
Я попыталась встать, но не смогла пошевелиться – боль сковала все мое тело. Крепко зажмурилась, по щекам скатились обжигающие слезы. Чувство полной беспомощности.
– Помогите, — едва шевелила саднящими от ран губами, обращаясь в звездное небо. Других собеседников здесь, на дороге, в километрах от города, просто не было.
Я ждала, ждала, ждала…
Стрекотание сверчков убаюкивало, веки постепенно тяжелели. Проваливаясь в беспамятство, услышала странный звук: равномерный шорох, словно кто-то бежал по траве.
Кто-то или что-то коснулось меня. С трудом открыла глаза: надо мной навис человеческий силуэт. В любой другой ситуации я бы испугалась, но в данных обстоятельствах обрадовалась. Неизвестный склонился надо мной, опустившись на колени, и слезы с новой силой побежали по моим щекам. Только в этот раз от радости.
– Да-а-ан, — прохрипела. Откуда он взялся? Невозможно. В спутанном сознании проскользнули мысли о галлюцинациях.
– Все будет хорошо, – пообещал, и опустил взгляд на мое неподвижное тело.
Будучи в шоке, я и не подумала осмотреть себя. Теперь видела, насколько серьезно обстояли дела: через изорванную одежду сочилась кровь, а на левой ноге я заметила что-то белое, торчащее из моей ноги. Меня затошнило, когда я поняла, что это кость.
Глупо разговаривать с плодом собственной фантазии, но так мне становилось спокойнее, и страх понемногу отступал.
– Я умру? – предположила самое худшее.
– Конечно нет, я не позволю этому случиться, — взгляд Дана вернулся к моему лицу. — Закрой глаза, — попросил, но я боялась сделать это. Вдруг он – последнее, что я вижу? — Ты веришь мне, Ри-ри? — почувствовал мою растерянность.