– Ты в порядке? – тяжело вздохнув, спросил Сайлос. Вопрос будто бы дался ему с трудом.
– В полном, – беззаботно пожала плечами девочка, поправляя волосы.
Внутри от улыбки всё сжалось, но Мишель мысленно отмахнулась от этого. Она и так уже тут разрыдалась, куда дальше? Устроить истерику? Нет, спасибо. Сайлос убеждённым не выглядел. Он открыл рот, чтобы задать очередной бесполезный вопрос, но всё-таки промолчал. Мишель, стараясь передать всю благодарность, которую испытывает за молчание, посмотрела ему в глаза. Яркие, фиолетовые, они сразу приковывают внимание. Мишель вздрогнула, она видела точно такие же в рубине. И они тоже принадлежали мужчине, правда не брюнету, а блондину. Тоже очень красивому, внешне благородному и утончённому, хоть и уступающему в этих качествах Сайлосу. В видении Мишель видела ещё и несколько темноволосых девушек, может быть, они как-то связаны?
Поняв, что, по крайне мере сейчас, он ответов от Мишель не добьётся, Элмас несколько нетерпеливо сказал:
– Ладно, давайте теперь я.
Лёжа на столе, рубин выглядел совершенно безобидным. Не верилось, что буквально только что именно этот камень довёл Мишель до слёз. Гадалка кивнула, позволяя взять рубин. "Помогите мне, боги," – подумал Сайлос.
Как только Элмас взял в руки камень, его мгновенно окутала какая-то тёплая энергия. Возникло ощущение, какое бывает, если после трудного дня ныряешь в тёплую воду. Сайлосу показалось, что он растворяется в этой энергии. Постепенно мир распадался, всё смешивалось воедино, ни мыслей, ни чувств, ни желаний, всё исчезало за красным маревом. Пропало даже ощущение тяжести от рубина. В ушах появился странный гул, который Сайлос слышал, но не понимал, существует ли он.
Неожиданно мальчик ощутил резкий толчок в середину груди. Всё стихло, гул пропал. Перед глазами вспыхнул яркий образ. Посередине пустого серо-алого пространства на гигантском каменном троне сидел белоснежный скелет, на гладком черепе которого сверкала золотая корона. С плеч ниспадала ярко-красная мантия, отделанная горностаем. На пальце сияло зелёное кольцо. Изумрудное, осознал Сайлос. Скелет напоминал масляную картину. Сам Сайлос будто стоял между золотой рамой и изображённым объектом.
В грудь снова толкнули. Скелет начал быстро удаляться, пока не стал размером с тарелку для супа. Тогда он начал таять, превращаясь в сизый дым, поднимающийся вверх. Постепенно дым начал формировать фигуру. Из него возник гигантский замок из чистого хрусталя. Сайлос оказался прямо перед ним. Мальчик задрал голову, силясь разглядеть изящные башенки, переливающиеся в лучах невидимого солнца. Ничего не происходило. Подождав на месте, Сайлос отошёл назад.
Над замком собирался сноп света. Он стягивался со всех сторон, формируя не то шар, не то бесформенную кучу. Ещё несколько минут всё оставалось спокойно, но вдруг замок весь засиял белым светом. Он поднялся из фундамента к башням и влился в общее сияние. И тут же Сайлоса ослепила яркая вспышка. Он прижал к глазам руку козырьком и только так сумел разглядеть, как из вспышки с громким рёвом вырвались два дракона. Один чёрный, словно кусок обсидиана, второй белый, подобно только что выпавшему снегу. Они пролетели мимо Сайлоса и испарились вдали. Замок тоже исчез. Мальчик остался один. Тишина настораживала, интуиция громко орала, что нужно бежать, вот только Сайлос не знал, куда.
Из ниоткуда начал доноситься гул. С каждым ударом сердца он нарастал, становясь всё громче и громче. Земля под ногами начала трястись. Сайлос отшагнул назад. И тут же из-под земли, прямо из-под того места, где стоял мальчик, вылетел гигантский чёрный змей, окутанный ало-серым дымом. От неожиданности Сайлос дёрнулся вбок и тут же ощутил глухую боль в пояснице.
Как только змей исчез, возникли две огромные каменные статуи. Они выглядели очень древними, готовыми в любой момент развалиться. В одной из статуй Сайлос моментально узнал самого себя, вторая лица не имела, точнее, его скрывали многочисленные повреждения. Статуя Сайлоса напоминала статуи королей прошлого. Величественная, немного надменная, с неподдельной мудростью в глазах. В одной руке изваяние сжимало меч, в другой – свиток пергамента.
Позади статуй возник гигантский сад. Сайлос глубоко вдохнул, но не ощутил ни единого аромата. Элмас обернулся к статуям, но они уже растаяли во тьме. "Ладно, посмотрим, что здесь, – подумал мальчик, – Сдались мне эти предсказания".
Сад занимал всё пространство вокруг, цветущие клумбы простирались, насколько хватало взгляда. Между ними тянулись аккуратные гравийные дорожки, огороженные невысокими плетёными заборчиками. Около входа цвели огненно-красные и небесно-голубые розы, но чем дальше заходил Сайлос, тем реже встречались красные бутоны, их место занимали голубые. Когда мальчик вышел к небольшой засаженной травой площадке, что являлась пересечением нескольких дорожек, вокруг всё утопало в лазури.
В центре площадки торчал камень размером с крупную винную бочку. Из его вершины тянулся большой куст с сиреневыми цветками и тёмно-синими, практически чёрными, ягодами. Сайлос нахмурился, пытаясь вспомнить, как называется это растение. Неожиданно тишину прорезал монотонный голос кукушки. Серая плакальщица завела свою вечную песню о времени:
– Ку-ку, ку-ку, ку-ку, – заливалась птица, – Ку-ку, ку-ку, ку-ку…
Сайлос весь обратился в слух и стал считать. Один, два, три… Когда счёт дошёл до семнадцати, кукушка замолчала. Сад погрузился в тишину. Раньше Элмас не обращал на это внимания, но теперь отсутствие каких бы то ни было звуков начало давить и пугать. Хоть бы всё поскорее закончилось!
Сверху будто бы кто-то ударил в тяжёлый колокол. Начали бить невидимые часы. Неизвестно откуда появилась девушка, она как будто бы соткалась из воздуха. От Элмаса её отделял лишь камень. Незнакомка ничего не говорила, просто смотрела. Сайлос рассматривал девушку, затаив дыхание. В его голове так выглядела идеальная красота: кожа бледная и нежная, словно лепесток только что распустившегося цветка, шёлковые, слегка вьющиеся каштановые волосы и сверкающие глаза цвета свежескошенной травы.
Залюбовавшись, Сайлос даже не заметил, что незнакомка сдвинулась с места. Теперь она стояла прямо перед ним, мило улыбаясь. Девушка протянула руку к нему, на её ладони заискрилось пламя, из которого медленно выплыла корона, с одной стороны усыпанная драгоценностями, а с другой покрытая вмятинами. Раньше там, судя по всему, тоже находились камни. Как завороженный, Сайлос следил за короной, и лишь когда она исчезла, перевёл взгляд на девушку. Та невинно улыбнулась и поднесла палец к губам, призывая молчать.
Она вытянула другую руку, из неё начал подниматься дым. За несколько секунд в нём появился широкий меч с рукоятью, отделанной тонкой проволокой, одна её часть сверкала золотом, а вторую покрывала чёрная паутина и пыль. От угловатого навершия – красивого рубина – осталась лишь половина. Её словно разбили.
Когда видение исчезло, Сайлос снова посмотрел на девушку. Незнакомка мило улыбнулась. Она провела рукой по шее. Проследив за этим движением, Элмас увидел змею, поднимающуюся со спины на голову. Сайлос потянулся, чтобы убрать ползучего гада, но девушка изящно увернулась. Вместо этого она взяла мальчика за руку и потянула на себя, указывая в сторону камня. Теперь там росло не только растение с синими ягодами, но и привычная ромашка.
Сайлос обернулся к девушке, надеясь услышать объяснения. Но не успел он что-нибудь сказать, как пропал в её глазах. Камень, ромашка, непонятное растение… Какая разница? Главное, успеть наглядеться на эти глаза. Но чем дольше Сайлос смотрел, тем страннее становилось. Что-то мелькнуло внутри глаз. Наконец видение стало достаточно чётким, внутри зрачка Сайлос снова увидел коронованный скелет в красной горностаевой мантии с изумрудным перстнем. Неожиданно незнакомка оттолкнула Элмаса, лицо её исказилось от боли. Мальчик с ужасом наблюдал за агонией, сковывающей всё её тело. Змея, до сих пор мирно сидевшая на шее красавицы, впилась в неё своими острыми зубами.
Не успел Сайлос опомниться, как его оглушил новый удар в грудь. Уши заложило, сердце начало бешено колотиться. Очень напоминало ощущение, когда всплываешь на поверхность с самой тёмной глубины. Моргнув, Сайлос пришёл в себя. Снова он сидел под тяжёлыми сводами дунклеровского шатра. Вместо прекрасной незнакомки перед ним находилась скрытая многочисленными тканями гадалка. Она сложила руки на столе и безотрывно следила за Элмасом. Сбоку на стуле раскачивалась Мишель. “Наверное, я сидел слишком долго”, – подумал мальчик.
Несколько секунд он молча смотрел перед собой, стараясь вернуть способность контролировать собственное тело. Когда сознание прояснилось, он с удивлением понял, что сидит на полу. Рубин лежал на коленях у Сайлоса.
Натянув на ладони рукава рубашки, Элмас взял рубин, поднялся и сел на прежнее место. Заметив, что он пришёл в себя, Мишель наконец успокоилась и замерла. На губах у неё играла весёлая улыбка, видимо, падение вышло фееричным. В ее глазах плескалось беспокойство. Элмас вопросительно изогнул бровь. Беспокойство? Серьёзно? Как мило с её стороны.
Сайлос положил рубин на стол. Гадалка молча кивнула. Сидела она точно также, как померещилось Сайлосу после того, как видения исчезли. Мальчик покачал головой, с того места он видел только скатерть стола, похоже, остальное дорисовало воображение.
– Интересно, – Элмас испытующе посмотрел на предсказательницу, – И как понять то, что мы видели?
Прорицательница недовольно закатила глаза, почему люди такие нетерпеливые? Зачем им знать всё прямо сейчас? Как человек, который всю жизнь ведал, что должно произойти, женщина очень слабо представляла себе вкус неведения или радость неожиданности. И потому она никак не могла взять в толк, почему все так желают знать, что будет? Это ведь отнюдь не легко, понимать, что предопределили тебе боги, сколько боли отмерили, сколько радости ссудили, сколько тревог и волнения предопределили. Не каждому нужно знать это, не каждому это по силам.
– Ищи ответ в себе, мой юный друг, – ответила дунклеровка.
– Как мило, – хмыкнул Элмас.
– Сайлос, – шутливо пожурила друга Мишель, а затем снова обратилась к прорицательнице, – А что Вы видите в нашем будущем?
– В вашем будущем я вижу лишь два имени: Манорок и Роталлеб.
– Имени? – брови Сайлоса синхронно взметнулись вверх, – Это же звёзды.
Сайлос попытался вспомнить письмо одного астронома, которое переписывал пару месяцев назад. Он рассказывал другу о какой-то красной звезде, сравнивая по яркости с Манороком, а по происхождению названия и окутывающим его легендам с Роталлебом:
– Роталлеб – это звезда победы. А Манорок… Манорок… Это что-то, связанное с короной.
– Так говорят, – согласилась гадалка, – Но вы должны знать, что эти двое рядом с вами. Каждый из вас уже знает одного, по крайне мере, отчасти. Но ваша задача в том, чтобы познать другого. Король и Воин принесут нам мир.
– Теперь уже король и воин, – пробурчала Мишель.
– Что-нибудь ещё? – Элмас поёжился под тяжёлым взглядом.
– Вы проживёте ещё много дней. Но смерть не отступит от вас ни на лье. Вы будете жить, только вместе идя. Исчезнет один. И следом второй. Навек без следа.
Сказав это, прорицательница поднялась и, кивнув ошеломлённым друзьям, скрылась в глубине палатки.
– Что?! – Браво подскочила и взмахнула руками, – Какого мортема?!
– Я полагаю, это всё, – пробормотал Сайлос.
– Нужно её вернуть!
– Вряд ли это хорошая идея, – мальчик покосился на рубин на столе.
Он встал и первым пошёл к выходу. Из-за спины донёсся голос Мишель:
– Но мы ведь даже не заплатили…
Сайлос обернулся:
– Она не просила.
– Скупость – это…
"Скупость – это не черта королей или героев," – подумала про себя Браво. Она достала из кармана монету и положила на стол:
– Это за нас двоих.
Кивнув, Сайлос приподнял порог. В первую секунду мальчика ослепил яркий свет, во вторую – его сбили с толку слишком громкие голоса друзей, в третью – Элмас заметил, как Мишель молча качает головой, смотря на Сайлоса со скрытой мольбой. Тот не знал, что она увидела в рубине, но, судя по всему, Мишель всё ещё не пришла в себя. Элмас тоже ещё прибывал в состояние лёгкого шока, составление длинных, ровных и лаконичных мыслей давалось ему с трудом. Пока что он действовал интуитивно, быстро и почти не задумываясь, хотя обычно старался всё десять раз обдумать, чтобы потом не испытывать вины, если что-то пойдёт не так. А ещё так получалось продумать пути отступления.
Наконец Сайлосу удалось выхватить хоть какое-то вразумительное предложение из уст Эрика.
– Почему так долго? – раздражённо спросил Гримо.
– Нам гадали по руке, – тут же брякнул мальчик, надеясь прекратить разговор, Мишель отчаянно, даже как-то слишком отчаянно, закивала.
Надежда совершенно не оправдалась. Вопросы продолжали сыпаться. Поток бессмысленных слов начинал злить. Слишком много информации, слишком много вопросов, ответы на которых Сайлос не успел приготовить. Ещё больше мальчика злило то, что его разум по какой-то причине отказывался помогать своему владельцу, хотя ещё минуту назад добросовестно внимал словам дунклеровки. А ещё от всех этих усилий Сайлос чувствовал, что из памяти ускользают видения. Это вызвало внутри настоящий приступ бешенства. После очередного вопроса об "очень важных линиях на ладони" Сайлос просто махнул рукой и как можно более громко и чётко произнёс:
– Она просила заходить дальше.
Это подействовало гипнотически, все моментально заткнулись. "Жаль, что сразу не сообразил," – подумал Сайлос. Оскар бросил на него недоверчивый взгляд, а затем, махнув рукой, нырнул в шатёр.
Каким-то невероятным образом Мишель удалось увернуться от расспросов. Она незаметно отошла в сторону и села к камню, около которого до этого лежал сам Сайлос. Мальчик молча сел рядом с подругой и вытянул ноги. “Забавно, что она выбрала этот камень, – подумал мальчик, – Мне он тоже приглянулся.” Первое время они оба молчали, осмысливая всё, что произошло. Первой заговорить решилась Мишель:
– Что ты видел?
– Скелет… – Элмас сглотнул, – С короной и мантией. Драконов и сияющий замок. Змея. Статуи… Потом был сад. И куст, и прекрасная девушка со змеёй. Очень, очень красивая… Девушка, очень красивая девушка, а не змея. Она её потом укусила. Я имею в виду, змея укусила девушку, а не девушка – змею.
Сайлос нахмурился, пытаясь понять, упустил он что-то или нет.
– А ты что-нибудь чувствовал?
– Нет, – неуверенно произнёс мальчик, качая головой, – Ничего. Только лёгкую боль. Но видимо я тогда упал со стула.
Он несколько секунд помолчал, а затем спросил:
– А ты? Чувствовала?
– Боль, – загробным голосом ответила Мишель.
Сайлос удивлённо посмотрел на неё:
– Как это?
– Я чувствовала боль людей, которых видела, – Браво облизала засохшие губы и сглотнула, – Так странно. Никогда бы не подумала, что в людях может быть столько боли. Даже если их шестеро. Причём у всех по-разному. Боль от утраты будущего, боль от потери самого дорогого, боль от безысходности и неведения, боль от понимания, что всё закончилось, толком не начавшись. Боль от невозможности получить что-то жизненно необходимое и боль от понимания, что ничего уже не вернуть.
– Да уж… Как-то чересчур много боли.
– Да…
Мишель нахмурилась. Она закусила губу и стала водить рукой по земле, приминая невысокие травинки.
– Я видела красивую девушку. С чёрными волосами и тонкими чертами лица. Вроде бы у неё была корона. Но я не уверена. Знаешь, по-моему, это был красивый обруч, украшенный драгоценными камнями.
Девочка попробовала изобразить необычное украшение руками. И неожиданно улыбнулась.
– И рядом с ней стоял парень. С белыми волосами. Очень бледный. И они держались за руки. Но потом я видела двух драконов. Медного и сизого. Они медленно слились в одного. И я ощутила такую боль. Вернее, сначала слабость, словно у меня выкачали кровь, а потом боль. Рвущую душу на части. Опустошение.
Она замолчала и посмотрела на носки ботинок.
– А потом? – Сайлос понимал, что это ещё не конец.
– А потом я увидела другую красивую девушку. У неё были золотые волосы и ярко-синие глаза, – девочка посмотрела Элмасу в глаза и кивнула сама себе, – Платье из лёгкой ткани, кремового цвета. И рукава, они как бы… как бы струились по её рукам, они были длиннее, чем обычные… Не знаю, как это называется, но они были как плащи.
– Я, кажется, понял.
– Так вот… Эти рукава… Сначала их трепал лёгкий ветер. А потом налетел ураган и рукава стали жёсткими. И они, словно бинты, обмотали женщину. И она кричала. До сих пор слышу. А затем она упала во тьму. И там сидел парень. С бородой. Такой грязный и одинокий. И несчастный. У него на руке был перстень. И он прятал его. Не знаю почему. Почему-то… И у этого парня даже глаза были грязными. Но знаешь, они были фиолетовыми, такими же, как у тебя.
Сайлос кивал, стараясь осознать информацию. Он опустил взгляд на свой перстень и поджал губы. Был перстень… Такими же как у тебя…
– Дальше был мужчина. Такой… Очень важный. В богатой одежде. Он улыбался. Так мило. Красивая улыбка. Но жуткая. Очень жуткая… Даже не улыбка, а… Впечатление от его лица в этот момент. Красиво, мило, но… Даже не знаю. Жутко. Просто жутко. Очень… Я такого не видела. А рядом с ним была женщина. Тоже в короне. И она казалась счастливой. Ей было больно, но она была счастлива. И она скучала. Очень скучала. У неё ещё на пальцах было шесть колец.
Мишель нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– Одно с жемчугом. Одно с изумрудом. Потом с хризолитом, с голубоватым бриллиантом. Ещё гранатовое и янтарное.
– Хризолит? – удивлённо переспросил Элмас.
– Такой синий камень…
– Нет, я знаю, – прервал её объяснений Сайлос, – Просто, не думал, что ты разбираешься в камнях.
– Я и не разбираюсь. Не знаю, как я узнала название, – призналась Мишель, – Я вообще не эксперт. Мои знания заканчиваются рубином, сапфиром и изумрудом… Не только, конечно, но… В общем, ты понял.
Она немного помолчала и продолжила:
– В общем. Я видела их. А потом я увидела тёмное поле. Там было много мертвецов. И даже драконов, именно мёртвых драконов, вот точно таких же, как мы видели на параде, только мёртвых. И небо было красным. И там летали твари. Как статуи у храма. Горгульи!.. – Мишель скривилась, – Фэ. А потом был куст и девушка.
– Такой… С синими ягодами?
– Именно.
– Хм… – протянул Сайлос, – Интересно.
– Откуда ты знаешь?
– Наверное, я видел такой же.
Они замолчали, обдумывая всё сказанное. После такого Сайлосу уже не хотелось сомневаться в пророчествах, слишком реалистично всё выглядело. Как там говорят? И среди грязи валяется золото. Хотя в случае дунклеровцев вернее сказать: "И среди болот валяется серебро". Только они ценили этот металл, который весь мир считал лишь жалким подобием железа. С другой стороны, прорицатели проводили жизнь, созерцая будущее и прошлое, что тоже в определённой степени тоже являлись всего лишь жалким подобием жизни.
– Мне кажется, в своё время мы всё поймём, – мудро изрёк мальчик.
– А мне кажется, что сейчас самое подходящее время, – Браво нетерпеливо дёрнула ногой, вскопав землю.
– Я ещё кое-что хотел обсудить, – сказал Элмас.
Мишель кивнула, показывая, что она готова слушать.
– Ты болела поганкой?
– Когда мне было восемь. Я заболела одной из первых. Точнее сказать, первой.
Смеясь, Браво подняла руки, словно бы её поймали на месте преступления:
– По словам нашей няни, я заразила всех в городе.
– Понятно… А…
Из палатки вышел Сандр. За разговором друзья и не заметили, что все уже успели получить своё предсказание. Сайлос хмыкнул, видимо, рубин показали только им с Мишель.
– И почему вас так долго мурыжили? – фыркнул Крейн.
Мишель с Сайлосом поднялись и подошли ко всем.
– Знаете, что она мне сказала? – продолжал возмущаться мальчик.
Все покачали головами.
– Какой-то бред! – он прочистил горло и начал декламировать,
– Когда загорится закат,
И когда потонет рассвет,
Зло в этот мир проскользнёт
Из каменных серых дверей.
Лишь ключ от сердец может мир защитить.
Страшитесь, ведь это никак не забыть.
Вам первым сигналом послужит луна,
Что красный свой свет прольёт над старградом.
Но это узреть сможет лишь маг,
От зла вам спасти его будет никак.
То зло подомнет под собой целый свет,
Захватит и разум, лишь в сердце ответ.
И то, что осталось от древних царей…
Сандр перевёл дыхание. И тут заговорила Ким:
– Послужит кинжалом, от тёмных когтей.
– Как? Откуда ты знаешь? – воскликнул Крейн.
– Мне сказали то же самое, – развела руками девочка.
– И мне, – подал голос Оскар.
– И главное, это не забывается! – возмутился Джереми.
Вскоре выяснилось, что это сказали абсолютно всем, кроме Сайлоса и Мишель.
– А в конце она сказала: напомни Сайлосу, – Рей метнул яростный взор на невольного виновника, – Боги никогда не дадут тебе того, кто сразу окажется твоим другом. Невозможно впервые встретить человека, который уже тебе знаком.
Глаза Браво округлились:
– Какого?
– Без понятия, – покачал головой Элмас.
Он судорожно пытался вспомнить, присутствовал ли кто-то в коридоре во время того разговора. Сайлос же специально оглядывался, чтобы никто их не подслушал. О его обмане с прыжком знала лишь Мишель, и этот секрет явно не заслуживал огласки.
В конце концов, Элмас пришёл к выводу, что посторонних в коридоре на тот момент не осталось. Однако ситуация от этого понятнее не сделалась.
– А что она всё-таки сказала вам? – прищурился Фред, – Вы там были дольше любого из нас.
– Она гадала нам по руке, – быстро ответила Браво.
– И нагадала долгую и очень, – Элмас усмехнулся, – Очень интересную жизнь. Она полчаса расписывала её во всех красках.
– А потом еще сказала, что нам суждено всегда держаться рядом, – закивала девочка.
– Как мило, – фыркнула Ким, – Чур на свадьбе я в первом ряду сижу.
Повисла неловкая пауза.
– Ладно! – первой воскликнула Мишель, хлопая в ладоши.
Шатёр начинал её нервировать. Сколько можно стоять рядом и обдумывать то, что показал рубин? К тому же, боль в её душе начинала затихать, и девочке хотелось как можно скорее скинуть этот груз окончательно. Сегодня же праздник, нужно веселиться, в их жизни всё прекрасно.
– Давайте посмотрим сценки! – жизнерадостно защебетала она, – Я слышала, там будут разыгрывать войну с магами и некромантами. Это должно быть весело! Заодно купим сладостей! Мне так есть захотелось! Умираю от голода!
– Да! – тут же откликнулся стоящий рядом Сайлос, – Я бы тоже чего-нибудь пожевал.
– Отличная идея, – кивнул Бен, хотя радостным он не выглядел.
Все вместе они потянулись обратно к центру ярмарки. Мишель продолжала распинаться о целебных свойствах сладостей, и потихоньку вся декада втянулась в обсуждение. Не все считали, что конфеты лечат любые проблемы, а Фил и вовсе ненавидела шоколад. Сайлос мысленно вознёс молитвы Мишель и её находчивости и лёгкости. Видимо, передышка после шатра требовалась ей неспроста. Но вот теперь Браво снова бодра и весела, а Элмас имеет полное право немного отдохнуть, вернувшись к привычной роли наблюдателя.