Похмелье не будет вечным. История о женском алкоголизме

Глава 2. Неожиданная соперница

Вера уже хотела положить трубку, так как на ее звонок никто не реагировал. Она уже почти занесла указательный палец над кнопкой «отбой», как в трубке раздался несколько тусклый голос коллеги.

– Алле?

– Привет, Ленок. Ты чего такая грустная? Не разбудила тебя?

– Нет, – сухо ответила приятельница. – Все нормально.

Леночка, обычно такая словоохотливая и услужливая, вела себя, словно на партизанском допросе. Скакнуть сразу с места в карьер и начать расспрашивать о вчерашних посиделках – означало признать собственную несостоятельность и потерю памяти. Вера никогда не позволяла такого перед сотрудниками. Спросить – во сколько вчера разошлись? А может, они уходили все вместе, и тогда вопрос будет звучать ещё нелепее.

– Лен, а ты не помнишь, я сумочку свою вчера забрала? А то что-то никак не могу найти ее дома, убей не помню, куда задевала!

– А это Вам, Вера Павловна, лучше у Ильи Сергеевича уточнить! – тонким голосом взвизгнула сотрудница и бросила трубку.

Вот это номер. Вера так и осталась сидеть с телефоном, издающим короткие гудки. Лена почти кричала на нее – на свою благодетельницу. Поведение кадровички никак не вязалось с началом праздника, когда Лена через раз произносила тост за финансового директора. Пела ей комплименты и чуть не клялась в вечной любви и преданности. И почему она должна спрашивать у этого зазнайки Ильи? Вера с первого взгляда невзлюбила нового «продажника». Одно слово – «продажник». На морде написано: продаст любого, лишь бы подороже. Неужели она ушла с вечеринки с ним вдвоем? А чего Ленка тогда так взбесилась?

Острая догадка пронзила женщину. Господи, как она могла быть такой слепой? Девчонка просто влюбилась в смазливого мужика. Тем более слухи ходили, что он в разводе, не обременён, так сказать, узами, да к тому же не беден, плюс друг генерального… Да. Похоже, Вера совершила большую ошибку. С Леночкой отношения придется долго теперь восстанавливать и доказывать, что у них с Ильей ничего не было и быть не могло.

Стоп. А так ли это на самом деле? Коньяк, ананас и дорогой сыр – все это как раз в духе мужчины, любящего покрасоваться перед женщинами.

Нет. Нет. Ничего не могло быть. Неужели опять может повториться та история? Женщина ощупала себя сверху донизу, словно только сейчас увидела, во что она одета. Она же как встала – сразу приползла на кухню. Значит, и платье, и колготки остались на ней со вчерашнего вечера. Точно ничего не было!

Вера бросилась к двери. Замок оказался не запертым, но дверь захлопнута крепко. Похоже, она не провожала гостя. Просто вырубилась. А он ушёл не попрощавшись, как часто бывало с Витькой. С Витькой Вера не церемонилась. Он давно стал своим парнем. У него даже ключи имелись от Веркиной квартиры. После того случая.

Кровь прилила к вискам женщины, она не любила вспоминать такие моменты, за которые до сих пор стыдно. Но, к сожалению, память стирала события очень выборочно. Вот то, что надо, она сейчас не может вспомнить, а как лютой зимой осталась на улице без ключей и в одном платье – помнит.

Она вернулась домой с предновогоднего корпоратива, как обычно, поняла, что ей не хватило, решила сходить в магазин, только почему-то забыла одеться и взять сумку. Вышла в подъезд в тапочках и вечернем платье. Дверь с шумом захлопнулась. У Веры в руках не было даже телефона. Часа два она просидела в подъезде. Начала потихоньку трезветь и соответственно замерзать. На дворе глухая ночь, звонить соседям она постеснялась. Куда идти, к кому? Она не придумала ничего лучше, как пробежать через двор и позвонить в Витькину квартиру. Она ни разу не была у него дома. Даже не интересовалась, с кем он живет. Дверь открыла заспанная женщина в старом халате.

– Тебе чего? Совсем с ума сошли. Ходят уже посреди ночи! Прости-господи…

– Извините, но я не из этих. – Только сейчас Вера задумалась, как она выглядит. – Мне бы Виктора. Понимаете, я дверь захлопнула! Я соседка, мы давно дружим!

– Чаго? С кем это ты дружишь? А ну пошла отсюдава, шалава подзаборная!

Верка хотела было отступить и убежать от нагло оскорбляющей ее бабы. Но она и правда порядком окоченела. Мороз выбил из организма остатки алкоголя.

Она прошептала умоляющим голосом:

– Ну пожалуйста, позовите Витю, мне правда некуда идти, я же замерзну!

– Ну, лярвы, совсем обнаглели! – Женщина развернулась и ушла вглубь квартиры, но дверь не захлопнула, что оставляло надежду, что она все-таки позовет своего… Кого? Кто она ему? Судя по возрасту, на мать не тянет. Жена? Вроде Витька не говорил, что женат. А она спрашивала?

В проеме показалась взлохмаченная Витькина голова. Он на ходу натягивал куртку, но, увидев Веру, вдруг остолбенел.

– Ты, что случилось? – Но, оглянувшись на насупившуюся сожительницу, быстро взял себя в руки, голос вдруг сделался грубым. Он стащил с вешалки старое пальто, кинул его женщине. – Давай, быстро одевайся и пошли. Я быстро! – Он кивнул вглубь коридора и, взяв Веру под локоть, потащил ее вниз по лестнице.

– Ты чего в таком виде? Что произошло?

– Вить, я дверь захлопнула. Домой не могу попасть. А Мишка у мамы. У меня ни телефона, ни денег с собой, может, на такси мне одолжишь?

– Уф. – Витька шумно выдохнул. – Напугала меня. Давай я тебя сам отвезу. У нее-то есть ключи запасные?

– Конечно, и у нее есть, и у Мишки… Вить, а кто это был?

– Где?

– Ну эта, женщина, что мне дверь открыла? У тебя теперь проблемы могут быть из-за меня? Она меня почему-то за проститутку приняла. К тебе что, часто проститутки по ночам приходят? – Вера разомлела в теплой машине, ее опять развезло, хотелось поговорить, и даже посмеяться, так бывает, когда стрессовая ситуация проходит.

– Вер, ну какое твое дело? Не будет у меня проблем. Что я маленький, что ли? Работа у меня такая, кто только не приходит. И проститутки, а ты как думала, у них проблем не бывает, что они – не люди? Я же на этом районе всю жизнь. В райотдел смысла нет за помощью бежать, а меня уж все знают, если кто из клиентов начинает зарываться или руки распускать, приходят, защиты просят.

– А, ты типа их крышуешь, что ли? – Верка рассмеялась.

– Вер, ты в какой машине едешь?

– Девятка, если не ошибаюсь, а что?

– Похож я на крышевальщика? Думай, чего говоришь-то. Я ж так, по-человечески помогаю!

– Добрый ты, Витюш. Спасибо тебе!

В следующий приход соседа Вера вручила старому другу связку ключей.

– Пусть у тебя будут запасные, мало ли что?

Витька вопросов не задавал, засунул связку в карман.

– Ну, ты уж только не приходи без предупреждения… – Опустив глаза, коротко сказала женщина.

– Обижаешь. Что я пацан, что ли… Вер, мы с тобой сколько уже общаемся, лет семь?

– Влад погиб 15 июля 2005 года. Ты пришел на следующий день. Шесть лет и шесть месяцев. Так выходит. Вить, я знаю, ты ни разу за это время меня не подвел, не обидел, не попрекнул, хотя часто пользовалась тобой как палочкой-выручалочкой.

– Да ладно, не пользовалась бы, если б я не хотел. – Витька улыбнулся, показав неровные зубы, местами пожелтевшие от частого курения. – Вон Светка, которую ты видала, приползла ко мне полгода назад, когда ее муж избил и из дома выгнал. Я морду ему набил, конечно. Но он, гад, все деньги Светкины спустил, а квартиру они снимали. Так осталась она у меня пожить, и вот, до сих пор… Ты на нее не обижайся, она женщина-то хорошая, добрая, готовит хорошо… Ревнивая немножко, но с кем не бывает.

– Да я так и поняла. Вить, и правда, ну какое мне дело? Живите, совет да любовь! Я тебе и так по гроб жизни благодарна, и ты вовсе не обязан передо мной отчитываться за свою личную жизнь. И объясни своей, гм, сожительнице, что ревновать ко мне не надо. Мы же друзья уже сто лет! – Вера улыбнулась.

Не так уж невинна была их дружба все эти годы. Однажды Витька пришел что называется «без лица». На вопрос что случилось, сообщил, что похоронил мать. Сели, выпили не чокаясь, выпили еще по одной, к тому времени Витька приносил в основном водку. Но привычный напиток не действовал как обычно. Лучше не становилось, причем ни Витьке, ни Верке. Она встала рядом с мужчиной и просто погладила его по голове. Витька вздрогнул, но не отстранился, еще крепче прижался к мягким выпуклостям женщины. Вера гладила еще и еще, пока не увидела, что плечи мужчины вздрагивают от молчаливых слез. Она заплакала вместе с ним. Как-то незаметно оказались на диване. Витька вдруг снял с нее кофточку, расстегнул джинсы, Вера подумала, что секс может быть лекарством в таких случаях. Не оттолкнула, но и не ласкала в ответ. Отдалась молча. Витька потом оделся и сразу ушел, буркнув под нос: «Извини». Месяц не появлялся, а потом они оба сделали вид, будто ничего и не было. Да и было ли на самом деле? Просто обезболивающей таблеткой угостила. Как друга не выручить?

После того случая прошел год. Вера, слава Богу, ключей больше не забывала. Но теперь после их посиделок, когда ее вырубало, Витька уходил и запирал дверь сам.

Значит, точно не Витька был ее ночным гостем. Он бы запер на ключ. Он никогда не забывал подобных мелочей. Да и не мелочи это для него. Он же мент по крови. Сколько бы он не выпил – оставался в совершенно трезвом уме. Вот счастливый человек, и похмельем не болел. Не то что она, Верка.

Головные боли мучали ее все чаще и чаще. А в последнее время еще и эта мелодия навязчивая. Похоже на галлюцинации. Говорят, так у алкоголиков бывает. Ну она же не алкоголик! Ну и сравнение пришло в голову. Вон Ирка из третьего подъезда, отирается с утра у ларька с пивом, заглядывает в глаза, подал бы кто на опохмелку. То фингал под глазом, то губа разбита… И как женщина так могла опуститься? Вера помнила ее, когда они только въехали. Роскошная баба была. Нос кверху, юбка в обтяг, и пошла походкой от бедра. Красилась уж только чересчур. А мужики вслед головы сворачивали. И чего ей в жизни не хватало? Детей нет, живи да радуйся.

Верка попыталась прикинуть, сколько ей лет. Витька как-то говорил, что они в одной школе учились, в параллельных классах. А он лет на пять старше. Значит, Ирке всего около сорока. А выглядела на все шестьдесят. Да… А ведь и Влад в ее сторону поглядывал, пока не узнал, что кавалеры у нее через день разные. Тогда брезгливо морщиться стал при ее появлении, сквозь зубы шипя: «Шалава». Хотя какая ему разница, чай не сестра и не дочь?

А Ирка на похороны его пришла и стояла бледная, даже всплакнула вскользь. Чего ей плакать по малознакомому соседу? Плакали-то, конечно, многие, молодой, пожить не успел, но Ирку нельзя было отнести к сердобольным и сострадательным соседкам. А может, не такой уж малознакомый он ей? Вера тут же отогнала от себя стрельнувшую в самое сердце догадку. «Хватит уже!» – строго приказал она сама себе. С похмелья постоянно чернь в голову лезет.

Мысли вернулись к сегодняшнему дню. «Надо действовать методом исключения. Позвоню Юре и удостоверюсь, что это точно был не он, а там и думать буду». Она пролистала записную книжку и нажала кнопку набора номера.

После нескольких гудков абонент отбил ее звонок. «Что еще за фокусы? Неужели и с ним успела поругаться?» Но тут же пикнула смс: «Сейчас не могу. Перезвоню через час».

Ясно. С семьей прогуливается. А мне что, до вечера вот так на полу сидеть? Делать ничего не хотелось, тревожность в груди росла с новой силой. Надо бы ехать к маме, Мишку забрать. Но сесть за руль Вера точно была не в состоянии, толкаться в душном автобусе – тем более.

Телефон зазвонил сам. «Юра», – высветилось на экране.

О, не прошло и минуты, а обещал через час. Вера собралась с духом, прокашлялась и выпрямила спину, как будто собеседник мог ее видеть, и только после этого взяла трубку.

– Да, дорогой! – Женщина даже внешне преобразилась, словно не сидела только что в мрачных мыслях и не мучилась от похмелья и головной боли.

– Вер, что-то случилось? Говори быстрее, а то я тут на минутку отошел.

– Да нет, просто так, хотела узнать, как дела, не виделись давно. – В последнем слове скорее звучал вопрос, чем утверждение.

– Вер, ну прости, замотался на этой неделе. Может, завтра ближе к вечеру заскочу ненадолго. Хорошо? Ну все, целую, пока!

Юра положил трубку, не дожидаясь ответа. Видно, супруга была где-то совсем рядом. Вера привыкла к роли любовницы. Вернее, даже не любовницы, а просто подруги. Она не считала себя разлучницей и мерзкой тварью, как в свое время называла Оксану за связь с Владом. Там другое совсем.

Думать о своем моральном облике не хотелось, поэтому Вера не стала развивать рассуждения о том, чем же их отношения с Юрой отличались от отношений Оксаны с покойным мужем. По большому счету они ничем не отличались. Только Оксана в ее глазах выглядела коварной похитительницей чужих мужей. А Вера… Что Вера? Она не претендовала на роль жены. Да и чувств-то особых к Юре она не питала.

Приятный мужчина. Чистый, аккуратный, должна же она – молодая и вполне здоровая женщина – с кем-то проявлять свою женскую суть. Секс нужен для здоровья. Не с Витькой же? Одного раза ей вполне хватило, чтобы морщиться каждый раз при воспоминании о минутной слабости.

По телу пробежала судорога.

«Ну вот, опять я не о том думаю. Все в какие-то дебри лезу. Мне не о прошлом надо сейчас, а о настоящем. Сашке позвонить, водителю? Может, он как-то прояснит вчерашний вечер? Хотя что я его спрошу? „Сашенька, ты не знаешь, куда я вчера и с кем ушла из офиса?“ Фу. Вот дура! Клялась же себе, что не буду в офисе увлекаться алкоголем. Как меня вчера угораздило? Это Илья, как пришел, начал тост за тостом, следил, чтоб до дна все пили. Да и вино, показалось, было крепче, чем обычно. Не подлил он часом туда чего покрепче?»

Телефон завибрировал, сначала тихо, потом громче заиграла незатейливая мелодия. Такая музыка стояла у Веры на неопределённые номера, Вера предпочитала не отвечать на такие звонки. Обычно звонили с предложениями каких-нибудь дурацких услуг или предлагали пройти бесплатное обследование в клинике.

– Алло? – Женщина настороженно взяла трубку

– Вера? Привет. Это Илья. Мансуров Илья. Не узнала, что ли?

– Здравствуйте, Илья Сергеевич. – Ну вот, кажется, сейчас что-то прояснится. Сердце забилось в два раза быстрее. Вера, успевшая к тому времени встать с пола, снова присела на табуретку и прислонилась к холодильнику, приготовившись узнать о себе то, что скрывалось за темным покрывалом беспамятства.

Глава 3. Лекарство от всех проблем

– Вер, а что так официально? Мы вроде перешли на ты. – Голос Ильи звучал преувеличенно бодро, словно и не было вчерашних посиделок.

– Ой, прости. Я просто растерялась. Как дела?

– Да ничего. Вер, я тут у тебя папку забыл с рабочими бумагами. Принеси, пожалуйста, в понедельник. Не забудешь?

– Папку? А где она может быть? – Вера оглянулась по сторонам, все еще надеясь, что папку Илья забыл не у нее дома, а где-нибудь в другом месте.

– Вер, я не помню точно. Наверное, в твоей спальне.

– В спальне? – эхом переспросила женщина. А сердце ухнуло куда-то вниз. Вот это номер. Что они делали в спальне? – Хорошо, я сейчас посмотрю. Если найду, то обязательно принесу.

– Хорошо. – Мужчина замолчал. Неловкая пауза затянулась.

– Ну тогда до понедельника? – Вера хотела поскорее закончить неприятный для нее разговор.

– Да. Пока.

Вера бросилась в свою комнату. На журнальном столике возле телевизора и впрямь лежала тонкая папка, перехваченная синей лентой. Она даже не стала открывать. Папка точно принадлежала не ей, у Мишки тоже таких не было. Значит, Илья и был ее ночным гостем.

«Илья Сергеевич, как официально. И что за суки эти бабы? – Илья допивал вторую чашку крепкого кофе. Голова постепенно приходила в норму. – Сама фактически домой притащила, целоваться первая полезла. А потом бац – за порог выставила, даже не дав толком одеться. Вдруг недотрогу начала из себя строить. Ну ничего, Вера Павловна, неприкасаемая ты наша, с безупречной репутацией. Кажется, не такая уж у тебя она безупречная. Пить-то ты, дамочка, не умеешь. Да и водку прячешь в шкафчике кухонном не от хорошей жизни. Что там шеф про тебя рассказывал? Любишь по понедельникам с утреца отпроситься? Кажется, понятна теперь ваша болезнь. Похмельице называется. Да и сейчас видать хреновенько тебе. „Илья Сергеевич“. Не помнишь, небось, сама, как вчера ножки передо мной выставляла да на жизнь свою нелегкую жаловалась. На муженька я на твоего похож, как же, размечталась. Может, внешне и похож. А в остальном не дождешься. Хотя… Тоже тот еще фрукт, раз с лучшей подругой шашни за спиной разводил. Может, и правда похож. Зря, Веронька, ты меня вчера выставила. А ведь могли б подружиться. Я бы твой секретик еще подержал до поры до времени».

Илья ухмыльнулся, отставил чашку в сторону и стал что-то быстро записывать к себе в блокнот.

***

Вера наконец заставила себя принять душ и переодеться. Дозвонилась до сына и попросила его сесть на трамвай и приехать самому, всего-то пять трамвайных остановок. Она в свою очередь обещала встретить его возле пешеходного перехода через дорогу, пообещав, что по пути домой зайдут в магазин и купят чего-нибудь вкусненького.

– Ты только бабушке не говори, что один поедешь. Скажи, что я тебя на пути к остановке перехвачу, ладно? А то она опять ругаться будет. Ты же у меня совсем взрослый? Да?

– Мам, обижаешь. Я в шестом классе уже! Вовка Зорькин у нас уже с прошлого года один в школу ездит, а живет в другом районе, с пересадкой приходится добираться. И ничего, ни разу не потерялся. А что вы меня все как маленького? Я бы и до дома сам дошел! Хожу же из школы.

– Ладно, встречу, прогуляемся. Жду минут через двадцать.

Вера выглянула в окно. Солнце хоть и светило почти по-весеннему, но градусник показывал минус двенадцать. Конец февраля – еще не повод радоваться теплу. Чувство тревожности то отпускало ненадолго, то возвращалось с новой силой, заставляя хозяйку гонять по кругу одни и те же мысли.

Возможно, в понедельник что-то прояснится. Но до понедельника еще целых два дня. Вера дала себе слово, что спиртное покупать не будет. Купят любимых Мишкиных печенюшек к чаю, фруктов, апельсины сейчас вкусные. Да и свежие овощи уже местные стали появляться на прилавках. Неплохо бы овощной салатик к обеду настрогать. Колбаски копченой давно не покупали. Вчера на застолье вкусная была, а она успела лишь кружочек попробовать. Надо наверстать. Картошечки сварит. Какого-нибудь мясца возьмет в готовом маринаде.

Рот наполнился слюной, Вера вдруг поняла, что голодна. Картина накрытого стола уже стояла перед глазами. Женщина накинула шубку и заторопилась в магазин. Зачем ждать, пока Мишка подъедет? Она и так знает, что он любит. Пока ждет его, зайдет и купит все сама.

Женщина за прилавком приветливо кивнула. Магазин находился на углу дома, покупатели изо дня в день одни и те же. Да и ассортимент каждого знаком.

– Добрый день. – Вера вежливо поздоровалась. – Взвесьте мне полкило вон той колбаски, хлеба половинку, печенья вот эти две упаковочки.

– Больше ничего? – Продавщица сноровисто уложила продукты в фирменный пакет.

Глаза пробежались вдоль пивного ряда, отметили цены на стоявший рядом коньяк. Вера отвела глаза в сторону.

– И бутылку «Путинки». – Словно кто-то толкнул Веру в спину и заставил произнести эти слова. «Я даже открывать не буду, я ж обещала. Просто пусть стоит, на всякий случай», – мысленно оправдывалась женщина перед невидимым собеседником. Она протянула руку, пресекая жест продавщицы, собиравшейся добавить покупку в общий пакет. – Давайте я в свою сумочку уберу. А то пакет слишком тяжёлый, вдруг не выдержит?

Вера всегда прятала спиртное в сумку. Конечно, ей не хотелось, чтоб Мишка видел, как мать выгружает водку. Гостей не ожидается, праздников тоже. Ни к чему это. Придет домой и спрячет в шкафчик. Даже открывать не будет. Пусть стоит до лучших времен. Или до худших, как знать.

Неторопливым шагом Вера брела к остановке. Пакет с продуктами оттягивал плечо, в соседнем отделе женщина купила еще килограмма два фруктов. Она чувствовала себя неловко, когда приходилось отправлять Мишку к бабушке, хотелось загладить как-то потом свою вину. Хотя сын с удовольствием проводил время с любимой бабулей.

В глубине души Вера понимала, что недостаточно времени уделяет сыну. И дело даже не в количестве времени, а в качестве того общения, которое может дать только мать. Она любила Мишку больше жизни. Он совсем не был похож на Влада. Влад высокий, худощавый, с вьющимися русыми волосами, которые любил зачесывать назад, открывая высокий лоб, свидетельствующий о недюжинном интеллекте обладателя. Мишка же черноволосый, в мать, немножко даже смугленький. Волосы торчат непослушным ежиком. Глаза большие, темно-карие, но он редко смотрел в глаза, особенно сейчас.

– Мам! – Мальчишка бежал навстречу прямо через дорогу, яркий рюкзачок равномерно постукивал по спине.

– Миша! – Вера чуть не выронила продукты, испугавшись за сына. Но мальчик буквально в несколько прыжков преодолел опасное расстояние и уже стоял рядом с мамой, выдирая из ее рук тяжелые пакеты. – Ты бежишь не глядя, тут же машины одна за одной!

– Мама, я все предусмотрел. Посмотрел налево, потом направо, все как ты меня учила!

– Да когда ты смотрел! Ты вперед бежал и не смотрел никуда.

– Я боковым зрением смотрел. Мам, да не волнуйся ты, все под контролем!

– Господи, какой ты у меня взрослый. А я все думаю – маленький. – Вера погладила сына по шерстяной спортивной шапочке. – Ну, пошли домой?

– А ты же в магазин обещала?

– А я все купила, пока тебя ждала, чтобы время не терять зря. Пошли устраивать пир на весь мир?

– Пошли! А то мне еще уроков целую кучу назадавали. А вечером Славка звал на каток, можно?

– Это куда это?

– Да в соседнем дворе коробку залили.

– В соседнем дворе можно. Только не очень поздно.

Пока Мишка переодевался, Вера разобрала продукты. Бутылку из ридикюля она вытащила первой и спрятала ее в том же месте – в шкафчике среди посуды. Ничего съестного в этом шкафу не хранилось, и Мишка вряд ли мог туда залезть.

Вера помыла и красиво нарезала апельсины – колечками, как любил сын, да и Влад тоже так любил. Мандарины заботливо очистила от кожуры и разложила по краю тарелки, а виноград просто разобрала на мелкие веточки и заполнила им пространство между оранжевыми кольцами.

– Красота! – Она отступила на шаг назад и полюбовалась накрытым столом. «Под такую закуску только стопочки не хватает!» – Навязчивый голос зудел в самое ухо.

– Миш, ты скоро? – крикнула Вера в пространство детской комнаты.

– Мам, минуточку, Славка звонит, сейчас с ним договорюсь на вечер и иду.

Рука отточенным жестом метнулась к шкафу. Женщина словно разделилась на две части. Одна чутко прислушивалась к звукам, доносящимся из детской, вторая полностью сосредоточилась на бутылке. Раз – открутила пробку, сорвав защитный знак, два – глоток прямо из горла, три – второй глоток, четыре – послышались шаги, о чем незамедлительно сигнализировала первая часть, и женщина, заглотнув третий раз столько, сколько смогла, тут же спрятала бутылку на место.

– Мам, а ты чего на полу сидишь?

– Да… вон кастрюли на место убирала. – Голос стал заметно мягче, алкоголь сразу же ударил в голову, тем более желудок у женщины был пуст, да и остатки вчерашнего банкета еще не растворились в организме. Женщина поднялась и тут же потянулась к тарелке с фруктами, чтобы сын не учуял запах спирта. – Эх, я бы сейчас теленка съела, какая голодная! Может, картошечки сварить?

– Давай, хотя лучше бы пожарить! Мам, а ты чего такая румяная?

– Да, наверное, с мороза еще не остыла. – Вера отвернулась к раковине, делая вид, что ей нужно срочно помыть чашки.

Ну вот, сын уже все замечает. Надо быть аккуратнее. Ладно, она больше не будет сегодня. С выпитого ей значительно полегчало, тревожность растворилась в спирте. Мысли о вчерашнем вечере больше не донимали. И вообще жизнь стала казаться прекрасной, легкой и манящей новыми приключениями.

Быстрыми движениями Вера почистила несколько картошин, закинула их в кипящую воду. Легкость в теле позволяла женщине творить чудеса на кухне, дела спорились, колбаса резалась как по маслу, тоненькими кружочками. Захотелось петь.

– Миш, помнишь, ты тут про песню мне рассказывал, поставь, давай споем?

– Ну давай. Сейчас планшет принесу, на нем лучше звук, чем на телефоне. – Мишка сорвался с места и умчался в комнату. Вера мечтательно подняла глаза к потолку: «И что я сама себя мучила все утро? Давно бы надо было подлечиться!»

В этот момент раздался резкий звонок в дверь.