Собиратель

Постепенно выходя из оцепенения, Соня приподнялась с дивана и направилась к женщине. Её лицо стало отчетливее просматриваться, а после включенного большого света стало понятно, старуха смотрела не на саму Соню, а в стену. Пустыми немигающими, отрешёнными глазами. Легче от этого не стало, ведь они не среагировали даже на подошедшую девушку, а так и продолжали таращиться в стену.

«Господи, что с ней?» – подумала Соня.

–Тамара Марковна, ложитесь, сидя неудобно спать, – мягким голосом пропела девушка. Если она лунатик, то их нельзя резко выводить из сна.

Соня обхватила женщину за плечи и медленно начала опускать тело на кровать. Неожиданно женщина заорала, она кричала так, будто из неё выходит сам Дьявол. Истошный, душераздирающий вопль ужаса и кошмара. Её лицо перекосила гримаса страха, на лбу у бедной бабушки выступили капельки пота. Визг продолжался столько, сколько позволяли лёгкие у женщины. Соня выбежала на кухню, схватила стакан с водой, набрала полный рот жидкости, подбежала к Тамаре Марковне и с напором распылила изо рта воду в лицо орущей старухе. Безумные голубые глаза завертелись как два волчка, что-то невнятно пробормотав, ночная возбудительница покоя, отрешенно моргнула, затем отдышалась, закрыла глаза и захрапела.

После такого неожиданного всплеска адреналина в сонную кровь, Соня еще долго не могла заснуть. Она лежала полностью погруженная в омут разнообразных мыслей, это и кот из сна, и записки под дверью, и даже Марина с Генрихом. Но больше всего она думала о старой женщине в маразме на соседней кровати, она её всё больше пугала и раздражала одновременно.

«Самой бы рассудок не потерять за это время с ней» – подумала Соня.

На часах смартфона светилось четыре часа утра. Сна ни в одном глазу. Девушка решила прибегнуть к одному проверенному средству, которое её выручает, когда надо хорошо выспаться, без снов про кроликов. Ведь именно сейчас девушке просто хотелось улететь в чёрную дыру без сновидений, чтобы мозг побыл в вакууме тишины. Соня полезла в свою сумочку за финозипамом. Проглотив волшебную пилюлю и сходив в туалет, девушка тихо вернулась в комнату и взгромоздилась на свой диван. Посмотрела в сторону сумасшедшей подопечной и сказала шепотом:

«Теперь ори сколько твоей душе угодно и смотри своими безумными глазами хоть во все стены по очереди, мне плевать, я спать». Закрыла глаза, перевернулась на свой любимый правый бок, подтянула немного коленки, сладко зевнула и провалилась в черную бездну.

Эти таблетки превосходно выполняли свою функцию, но был у них и один минус, после них очень тяжело пробуждаться. В голове появляется шарик, который наполнен густой вязкой жидкостью и когда голова делает определенные движения, шарик внутри перекатывается и тяжесть от него ощущается в разных точках головы. Перекатывающая боль. Это пробуждение не стало исключением. Соня тяжело приподнялась на диване, придерживая голову, чтобы не спровоцировать движения шара.

«Сейчас выпью кофе и от этого гадкого самочувствия не останется и следа» – протирая глаза, предвкушала ароматный напиток Соня. Она сделала пару глубоких вдохов потягивая позвоночник и поморщилась.

Девушка перевела взгляд на свою соседку по комнате. Пенсионерка тихо лежала и смотрела в потолок. Но её ночная рубашка была задрана, а памперс расстёгнут. Всё его содержимое было размазано и по постельному белью, и по самой женщине.

Девушка медленно подошла к кровати Тамары Марковны, руки женщины теребили кусочки коричневой массы. Серые волосы неряшливо разбросаны по подушке, выражение лица источало наивность и слабоумие. Сонины кулаки сжались, также как и шарик в её голове, готовый взорваться в любую секунду.

«За что мне всё это?» – сквозь слёзы подумала девушка.

По подоконнику барабанил осенний дождь. Серость дня, отражалась не только на комнате, но и под Сониными глазами. Она вышла из комнаты, сходила в туалет, умылась и перешла на кухню. Спокойно заварила себе растворимый кофе и сделала бутерброд с колбасой, Соня села завтракать. Чтобы её случайно не накрыла лавина ненужных плаксивых мыслей, включила фоном телевизор. Голубой экран пестрил дневными ток-шоу для домохозяек.

«Как у них всё радостно в жизни, перемены, изменения в лучшую сторону, из этой королеву сделали, другой ремонт подарили, третьей вещей накупили воз и маленькую тележку…А мне что-то в этой жизни положено? Или только спать за деньги, не знать любви, отмывать чужое дерьмо, а по ночам прыгать счастливым кроликом…А он совершенно не счастливый!» – Соню всё же накрыла волна жалости и злобы. Горячие слёзы обжигали молодое лицо.

Оттягивать момент с уборкой уже было невозможно. Запахи стали распространятся по всей квартире. Соня встала в дверном проёме и стала судорожно думать с чего начинать отмывать, а как её переодевать, а бельё как менять? Но как говорится глаза боятся, а руки делают. Процесс был настолько отвратительным, что у Сони периодически мутнело в глазах и кружилась голова. Она надрывала спину переворачивая тяжёлую женщину. Кряхтела, тихо ругалась и перегибалась пополам в редких рвотных приступах. Старая женщина лежала тихо, без единого звука, будто наслаждаясь мучениями девушки.

Незаметно за отвратительной уборкой прошло полдня. Стирка запущена, Соня под душем. Уставшая, измученная, озлобленная. После душа она решила позвонить Марине и пожаловаться ей на этот кошмар, на который она её подписала. Но когда Соня вытиралась, её как молнией пронзило понимание того, что бабушка не накормлена, и ей не даны утренние таблетки. Испугавшись за пропущенное лекарство, которое могло спровоцировать какой-нибудь криз, Соня стремглав кинулась в комнату. Две маленькие синие таблетки были зажаты в кулак девушки, решительно подойдя к лежачей старушке, Соня одной рукой резко дернула нижнюю челюсть Тамары Марковны вниз, а второй рукой впихнула таблетки, стараясь как можно дальше их уложить на корень языка, чтобы сработал глотательный рефлекс.

–Вода, – грубо сказала Соня, протягивая стакан.

Бабушка безропотно приоткрыла рот, показывая, что она готова сделать глоток.

Таблетки были благополучно проглочены. Соня самодовольно улыбнулась и увидев, что стоит в чем мать родила, убежала в ванную одеваться.

Глава 9.

Но вот вечерний приём супа прошёл не так гладко. Старуха будто участвовала в конкурсе на самый длинный плевок. Поэтому Соня решила оставить старого вредного ребенка без ужина. Тамара Марковна вновь ушла в свой безумный мир старческого слабоумия и не обращая внимания на уставшую рядом с ней девушку, начала громко выкрикивать фразы, предназначенные для её вымышленных персонажей. Когда начинался этот словесный дурдом, Соня уходила на кухню, плотно закрывая за собой дверь.

На кухонном столе лежал её старенький смартфон, его экран молчал чёрным экраном, без признаков того, что в нем есть новые уведомления.

«Значит решили про меня забыть, ага конечно, а мне скоро из квартиры надо будет выходить, пусть ключи привозят»

Она взяла телефон и начала набирать большое эмоциональное сообщение для Марины, где описала всю тяжесть её пребывания с матерью Генриха. И в конце требовательно приписала, чтобы ей привезли ключи, чтобы она могла выходить хоть иногда на свежий воздух. Отложила аппарат и продолжала не сводить с него глаз. Прошло полчаса, час. Никто не торопился отвечать на сообщение, его еще даже не удосужились прочитать.

Соня решительно набрала номер Марины. На восьмой гудок нехотя ответила подруга:

–Да, алло…

–Марин, привет, я тебе сообщение написала, срочное, а ты его даже не прочитала, а если бы тут с мамой Генриха случилось что-то?

–В скорую, я же тебе говорила тетёха куда нужно звонить, не мне.

–В общем, мне нужны ключи от квартиры.

–Зачем тебе ключи? – немного оживился голос Марины.

–Как зачем? Чтобы выйти из квартиры. У меня мусор не умещается в ведре и продукты потихоньку заканчиваются…

В трубке послышались шорохи, помехи и затем голос Генриха:

–Сонечка, не переживайте, я завтра-послезавтра к вам заеду, мусор вынесу, продукты привезу.

–Георгий, спасибо, но…

–Всё, давай, нам некогда…, – смех Марины на заднем фоне и гудки отбоя.

«Зашибись, конечно. А на улицу я все две недели выходить не буду? Я же здесь с ума сойду вместе с бабусей. Будем лежать в одной комнате и разговаривать с невидимыми Машками.»

Соня сидела на чужой кухне и чувствовала, как она наполняется тяжёлым воздухом сожаления, что она согласилась на эту авантюру.

«Нет у меня никакой любви к старым людям, нету. Только отвращение и раздражение. Я не знаю какой она была женщиной до того, как её разум помутнел, но сейчас это просто лежачий монстр.»

В комнате за стенкой наступила тишина. Осторожно не потревожив чуткий сон, Соня вошла в комнату. Грузное тело вздымалось на кровати. Соня решила к приезду Генриха подготовиться и подошла к шкафу, чтобы посчитать сколько памперсов осталось в наличии. Запас взрослых непромокаемых трусов был в норме, девушка осторожно стала закрывать скрипучую дверцу и краем глаза заметила на верхней полке, красивую кружевную скатерть, а под ней стопку фотоальбомов. Любопытство взяло вверх, и Соня взяла самый увесистый в бархатном переплете. Она аккуратно вышла с ним на кухню, заварила себе чай и углубилась в старые фотографии.

На чёрно-белых фотоснимках застыла счастливая другая жизнь Тамары Марковны, к сожалению, о которой она уже больше никогда не вспомнит. Рассматривая эту женщину в бодром здравии и на разных жизненных мероприятиях, очень больно думать о том, что сейчас она лежит как тряпичная кукла в памперсе, живущая где-то в параллельной реальности и этим самым раздражая всех окружающих. Некогда красивая статная женщина с большими голубыми глазами и косой по пояс, стала досаждающей обузой.

Её лицо на каждой фотографии светилось улыбкой, не простой, а транслирующей твёрдый характер и интеллект. Осанка и строгие костюмы выдавали в ней властную женщину. Генрих тоже иногда мелькал на фотографиях, вот он ещё мальчишка в гольфах держится за мамину юбку, а вот он уже юноша с редкими усиками под носом. И затем уже взрослый мужчина с пышными чёрными усищами. По кадрам из прошлого было видно, что он очень любил свою маму.

«Вот кому должно быть больнее всего, так это Генриху, наблюдать за тем, как твой самый близкий человек изменяется в худшую сторону на глазах, из человека обратно в неосмысленную обезьянку» думала девушка. Находясь под впечатлением от атмосферы фотоальбома, Соня заглянула в комнату и провела взглядом по кровати старой женщины, сморщенное лицо расслаблено, губы беззвучно шевелились под воздействием сна.

«Когда она спит, то похожа на добрую пожилую фею-крёстную из мультфильма» улыбнулась девушка и аккуратно вернула альбом на место. Она легла на диван и незаметно для себя, уснула.

–Привет! – раздалось слева от неё из кустов.

Соня обернулась и увидела кота.

–Привет. Ты перестал прятаться, это хорошо, – улыбнулась передними зубами крольчиха.

–Твои друзья на той поляне, – кот указал лапкой в сторону.

–Спасибо, ты пойдешь со мной к ним?

–Нет, спасибо, я не хочу. – видно было что кот хочет еще что-то сказать, но так и не решается.

–А как тебя зовут?

Кот замялся.

–Матвей.

–Красивое имя для кота, – сказала Соня и назвала своё.

Матвей, как узнал имя белого кролика, очень изменился в мордочке, это было удовлетворение, будто он ждал этого имени всю свою жизнь.

«Странный кот.» – заметив, как изменился кот, подумала Соня. Но решила не нагружать себя лишними мыслями во сне. Сон для того, чтобы отдыхать, а не задумываться над ним.

Они переглянулись, и Соня поскакала на поляну к своим друзьям.

–Ну что ты делаешь?! Ну кто так делает?!

Пронзительный старый голос гремел на всю сказочную страну. Несколько секунд в недоумении и девушка открывает глаза. Голос из реальности пробил стену между мирами и достал Соню и там. Тамара Марковна сидела на кровати и смотрела в темный угол, продолжая на кого-то кричать.

–Давай, давай еще раз, делай еще раз, до тех пор, пока не научишься! Ну кто так приседает?!

Голос на удивление имел военную выправку, чёткий, громкий, как если бы сам генерал вселился в тело бабушки. Больше всего удивляла поставленная дикция, а ведь у Тамары Марковны от силы было три зуба во рту. Соня наблюдала за происходящим, наверное, минут пять, затем это представление ей надоело, так как женщина не унималась и продолжала по возрастающей кричать на пустой угол комнаты.

«Господи, как мне её успокоить» —жалобно подумала Соня. Она думала, что энергия сама естественным путём закончится в пенсионерке, но большое больное тело не успокаивалось. За окном спал город, а в душной однокомнатной квартире бушевала больная бабушка.

Соня наблюдала как женщина сидит и смотрит целенаправленно в угол, ругается и машет рукой тоже как на определённого человека: «Интересный всё-таки человеческий мозг. Я вижу странные миры, когда сплю, а она их видит, даже когда бодрствует, или она получается в состоянии вечного сна? Она же сейчас кого-то реально видит, обращается к нему. Это ужасно.» Через двадцать минут, понимая, что женщине нужна помощь со стороны, Соня подошла к Тамаре Марковне уже с набранным в рот водой. Очередное орошение и пенсионерка оторопела, кинула пару раз проклятие перед собой, Соня изящно от них увернулась, затем плевок и женщина снова приобрела горизонтальное положение. И уже через пару минут комната наполнилась звуком хриплого дыхания, басистого и раскатистого в вперемешку со свистом из носа.

Так как у Сони был очень резкий выход из фазы глубокого сна, сейчас она уже не могла самостоятельно заснуть. Пришлось вновь прибегнуть к помощи таблетки. Девушка понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт, ими нельзя так часто пользоваться, если они не приписаны врачом. Поэтому она разломила пилюлю пополам, дабы уменьшить дозу, но и в тоже время чтобы подействовало, и она хоть на несколько часов ушла бы в безмолвное спокойствие.

Соня легла на диван и стала ждать действие препарата. Глазные яблоки девушки были в движении под закрытыми веками, в какой-то момент они замерли и веки приоткрылись, зрачок стал постепенно сужаться, Соня смотрела перед собой чуть вверх и ужас обволакивающим покрывалом стал спускаться с волос на голове до кончиков пальцев ног. Над ней склонился большой белый кролик, на перекошенной от злости морде сверкали глаза налитые кровью, из приоткрытого рта с двумя клыками, свисала тягучая слюна. Ростом он был под потолок и с каждым интенсивным вздохом он, будто увеличивался в размерах. Шерсть у животного стояла дыбом, ноздри раздувались, а бешенный взгляд сверлил девушку насквозь. Яркая вспышка и Соня проснулась в холодном поту. Её тело дрожало, в голове пульсировал шарик, наполненный болью. Озлобленные глаза кролика до сих пор стояли в памяти и от этого становилось жутко неприятно. Никогда еще от своего персонажа из сна, Соня не чувствовала опасности или страха.

«Что происходит?» – синяки под глазами девушки как кляксы от воды становились всё больше и больше. «Сон начал проявляться в жизни?»

Она села и с опаской начала принюхиваться к воздуху в комнате, ожидая очередной проделки от старой женщины. Пересилив страх увидеть вчерашнюю картину, Соня перевела взгляд на соседку по комнате, та не спала, смотрела в потолок, шевелила губами в тихом бормотании и теребила подол застиранной светло-розовой сорочки.

Девушка с облегчением выдохнула, встала с дивана и начался очередной день по уже привычному расписанию. Всё уже было автоматизировано, кормление, смена памперса, заталкивание таблеток, вот только беспричинные крики женщины каждый раз убивали очередную порцию нервных клеток девушки. Плюс ко всему у Тамары Марковны к плевкам супом, добавилась новая забава, она стала выбивать ложку из рук девушки.

«Может она еще драться со мной полезет» – думала девушка, споласкивая тарелку. Продукты в холодильнике таяли на глазах, заканчивался суп для лежачей, мусор не помещался в ведро и источал сладковатый запах гнили. Звонить еще раз Марине, было бессмысленно. Ей уже дали понять, что сегодня-завтра к ней заедет Георгий и привезёт всё что нужно и вынесет мусор. Соне оставалось лишь уповать на удачу, чтобы он заехал всё-таки сегодня. До завтра будет тяжело растягивать продукты.

День уже клонился к закату, как во входной двери закрутился ключ. Соня, проводящая всё время на кухне, где она спасалась от запаха старости и немытого тела, вскочила как ребёнок, ждущий родителей с работы.

–Здравствуйте Сонечка, –спиной в квартиру пробирался Георгий, в двух руках он держал пакеты с едой. – Это вот вам продукты, сварите пожалуйста маме борщ. А себе что хотите, тут разный набор всякой всячины. Голодной не останетесь, – улыбнулся мужчина и поставил пакеты на пол. Проходить в квартиру он явно не собирался.

– Подайте мне ваш переполненный мусор, и я побегу, – сказал Генрих.

–Георгий, а вы не зайдете? А можно мне еще ключи от квартиры? Я бы вас больше не тревожила, и сама ходила в магазин, – вытаскивая из-под кухонной раковины ведро, выкрикнула Соня.

– Да какие же это хлопоты, нет Сонечка, сидите с мамой, за ней глаз да глаз нужен, а вдруг она свалится с кровати пока вас не будет, удариться головой и разобьёт её. И что же она будет лежать в луже собственной крови?

– А как с ней справлялась её постоянная сиделка?

– А что, какие-то проблемы Сонечка?

Соня опустила глаза: —Нет никаких проблем, просто интересно стало.

Получив смердящий пакет с мусором, мужчина с пышными усами развернулся и со словами «Буду через три дня» захлопнул за собой дверь.

Девушка вспомнила фотографии из старого альбома, где молодой Георгий нежно обнимал свою здоровую красивую маму. А сейчас он её даже видеть не хочет, больную и немощную.

«Конечно она сейчас невыносима, со своими старческими странностями, но это для меня, для абсолютно чужого человека. Я её никогда не любила и даже не знала. Но он же её родной сын! Её кровь!»

Соня стала разбирать пакеты, раскладывая еду в холодильник, а затем устроившись у плиты стала готовить ужин. Телевизор соперничал с криками из комнаты, у старой женщины был очередной приступ безумного ора. Тональность её крика менялась от испуга, до гнева. Кто и как разжигал в ней такие эмоции, для Сони так и останется загадкой. Но эти душераздирающие вопли сводили её с ума.

«Как только соседи терпят такое?» – думала девушка, помешивая бульон для борща. Спустя время густое первое блюдо было готово. Она налила в тарелку порцию для Тамары Марковны, подождала пока остынет и уверенно зашла в комнату, для процедуры кормления.

Глава 10.

Все три дня до приезда Георгия, прошли однотипно невыносимо. Соня начала каждую ночь принимать своё лекарство, на утро над ней нависал жуткий кролик с перекошенным злым оскалом. У Сони начались приступы сильнейшей мигрени, от нехватки нормального сна и воздуха в душной маленькой квартире. Приёмы пищи превратились в часы пыток, когда девушка пыталась пальцами разомкнуть сжатые дёсны женщины в маразме. Случалось, что та очень сильно прикусывала их, так что у Сони на подушечках пальцев пульсировали синяки. Спина ныла монотонной болью от систематического подъёма грузного тела, для замены памперса. Девушкой было замечено, что бабушка ходит только по-маленькому, это её стало настораживать.

Соня осунулась, цвет кожи приобрел желтовато-серый оттенок, под глазами чернели круги, мигрень стучала отбойным молотком над левым глазом. Кажется, начались проблемы и со слухом, потому что девушка прибавляла громкость на телевизоре практически до максимума, только чтобы не слышать очередную психическую агонию Тамары Марковны. А приступы учащались с каждым днём, интервалы спокойствия стали похожи на секундные вспышки для нового вдоха. В один из таких моментов, когда Соня сидела на кухне с чашкой успокоительного чая и телефоном, интернет услужливо подсунул статью про буйных психически больных, у которых осенью начинается обострение.

– Вот и я, кажется, попала под это обострение, – сказала Соня и бросила полный ненависти взгляд на открытую дверь в комнату. – Ничего, скоро приедет твой сыночек, послушает как ты орёшь и может хоть что-то предпримет чтобы это прекратить.

Но во все приезды Георгия, женщина как назло лежала смиренно, с усилием прогоняя воздух через свои немощные лёгкие, издавая хриплое дыхание. И как только дверь закрывалась, демонические распевы вновь наполняли комнату.

– Всего доброго Сонечка, —убегая из квартиры выкрикнул Георгий. – И помните, не принимайте близко к сердцу выходки больного человека.

Соня даже не встала с кухонного стула, молча обессиленно кивнула и отвернулась к окну, где жизнь продолжала идти своим чередом. Георгий закрыл за собой дверь и девушка тихо заплакала.

Соня была сильным человеком, насколько ей позволял характер детдомовского ребёнка. Но психика, выращенная без любви окружающих, была очень тонкой как пергамент и при малейшем задевании рвалась, обнажая всю ранимость и слабость.

Опухшая и заплаканная, Соня пошла в душ. Задернув кусок полупрозрачной шторки, она встала под струю горячей воды и наклонила голову, пытаясь расслабиться. Вода била ей в самую макушку последовательно спускаясь дальше вниз по телу. Черные волосы как угольные водоросли прилипли к её плечам и груди. От горячей воды пошел пар и в маленькой ванной комнате образовалась атмосфера банной парилки. Соня никогда в жизни не посещала это место, но в её представлении там должно было быть очень симпатично. Когда группа незнакомых друг другу людей нагишом ходят друг перед другом, стирая между собой все границы стеснения и недосказанности, становясь на время сеанса одной большой общиной. Девушка всегда приветствовала мероприятия, помещения или идею, где люди сплачивались, становились единым организмом, несмотря на разницу в возрасте или социального статуса. В целом Соня была очень наивной девушкой, не зная толком мир, она рисовала его в своей голове по своим собственным чертежам чистоты и непорочности.

«Я верю, что мир состоит не только из злых воспитателей, черствых людей и похотливых мужиков. Но и, из милосердных и отзывчивых людей, со светлой душой и добрыми мыслями. Я обязательно еще встречу таких на своём жизненном пути».

За шторкой промелькнула тень. Девушка подняла голову, вглядываясь в полупрозрачную мутную ткань. Затем она резко её одернула. В ванной комнате никого не было. Красная разволнованная Соня глубоко дышала. На мгновение ей стало жутко от мысли, что, если бабка притворялась лежачей, а на самом деле ходит. И вот сейчас она решила отомстить девушке за все манипуляции, которые она с ней проводила. В голове уже стали формироваться различные сценарии расправы над ней. Тучная женщина может стукнуть тяжелым предметом ей по голове, пока она смывает шампунь с головы или задушить её своим использованным памперсом, накинув его на голову. Чем больше девушка фантазировала, тем сильнее страх проникал во все клеточки её организма, постепенно превращая её в обездвиженное тело под струёй горячей воды. Соня стояла полностью порабощенная своим ужасом. Она не спускала глаз с двери. Ей нужно было закончить мыть голову, но она боялась продолжить этот процесс, опасаясь реализации своих страхов. Постепенно, мысли стали перемещаться в другую плоскость и все придуманные образы с бабушкой-убийцей ушли на второй план. Она повернулась лицом к воде и стала смывать шампунь.

«Я просто очень устала. Вот мне и мерещиться всякая ерунда.» – успокаивала себя Соня. Для пущей уверенности в защищенности, девушка стала создавать себе непринужденную атмосферу, напевая веселую мелодию из детской песенки. Ритуал чистки волос прошел успешно, Соня выключила воду и повернулась к шторе.

–А—а—а! – девушку подбросило как от удара тока, она летит вниз, бьется локтем о подставку для шампуней, а головой об стену.

За шторой тень кролика под самый потолок.

Соня на неопределённое время потеряла сознание. Когда она открыла глаза, она застала себя дрожащей в холодной чугунной ванне, оборванная штора лежала на полу. Голова гудела как после масштабной вечеринки, а в области поясницы, чуть ниже ныл ушиб. Она встала, держась за стенку и находясь в полной прострации начала одеваться в домашнюю одежду.

«Что за чертовщина» – не понимала девушка.

Всё еще находясь в состоянии шока, Соня догадалась заварить себе чай. Она села на кухне, включила телевизор и стала сама себя отвлекать от разного рода мыслей.

«Это всё усталость, раздражение и нехватка свежего воздуха, вот и всё. Разыгралось воображение на фоне всего этого. Это галлюцинации от усталости, – твердила себе девушка. – Сейчас я выпью сладкого чая и лягу спать, без таблетки и увижу свой сон, там я буду сама собой, со своими друзьями и всё нормализуется.»

Из спальни на удивление не доносилось ни звука. Соня посмотрела в коридор, на свою сумку, её руки мысленно тянулись к уже привычным таблеткам, но она с усилием оторвала взгляд и зашла в комнату. Тамара Марковна, не спала. У неё было странное выражение лица, вроде как у ребенка затаившего сделать шалость. Глаза были открыты, её взгляд упирался в потолок. Соня на всякий случай подошла и послушала, дышит ли старушка, за толстой массой тела прослушивалось слабое сердцебиение и дыхание. Девушка включила ночной светильник, легла на диван и в напряженном состоянии стала пытаться заснуть.

Крутилась она примерно до трех ночи. Простыня скомкалась и стала до безобразия неприятной, она билась головой о подушку, пытаясь её уложить в удобном положении, одеяло валялось на полу. Сон не приходил. Состояние было изматывающе-уставшим. Девушка вспотела от неудачных попыток найти удобное положение тела. Решение выпить таблетку было принято в четыре часа ночи, когда на голове образовался колтун с размером с осиное гнездо.

Проходя мимо своей соседки по комнате, Соня обратила внимание, что у той тоже бессонница, но на удивление тихая. Девушка не понимала, радоваться ей этому или это очередное затишье перед бурей. Соня выпила долгожданную спасительную пилюлю и с предвкушаемой радостью плюхнулась на диван. Поправила все свои постельные принадлежности и в полном комфорте повернулась на свой любимый бочок, пару раз зевнула и закрыла глаза.

«Какая тишина, красота, я даже слышу проезжающие вдалеке машины, там жизнь, там столько возможностей. Я обязательно изменю свою жизнь в лучшую сторону!» – её мысли растворялись в дремотной пелене.

Глава 11.

В первые секунды пробуждения сознание девушки пыталось сообразить, где она находится… так потолок, значит эта, квартира…чья квартира. Цепочка воспоминаний выстраивала в голове девушки картину реальности. Соня с горечью приняла тот факт, что она до сих пор заперта в маленькой клетке с нездоровой старой женщиной. Она чувствовала её присутствие в комнате, если повернуть голову чуть левее, то можно было бы увидеть её кровать, но девушке категорически не хотелось смотреть в ту сторону. В комнате стояла непривычная тишина. Но даже она вызывала уже не приятные эмоции, а настораживающие. Вопли для Сони стали уже куда привычнее, чем сухое молчание, хоть и степень раздражения на них увеличивалась с каждым днём пребывания в этом временном Аду.

«Что это она притихла? Не умерла ли случайно?» – подумала Соня и по ней прокатилась холодная волна мурашек.

Собравшись с духом, девушка наконец-таки приподнялась с дивана. Шарик в голове запульсировал и болезненно заколыхался от движения. Область копчика болела от удара, а на локте правой руки красовался запёкшийся порез от стойки в ванной. Вчерашнее падение оставило свои неприятные отпечатки.

Соня облокотилась ладонью на диван, чтобы вытащить и спустить ноги на пол. Рука коснулась чего-то мягкого и склизкого.

«Что…»

Она посмотрела на прилипшие к коже бежевые разводы. На первый взгляд очень походило на растаявший шоколад. Соня зевнула и попыталась вспомнить, когда она ела эту сладость в постели. Медленно она обводила взглядом комнату. Также медленно капилляры в глазу набухали и краснели, голова наполнялась горячей лавой, даже воздух стал накаляться в её носу. В тихой комнате стало слышно, как сердце девушки бьётся об рёбра. Стены начали давить и сужаться, потолок и пол стремились друг к другу, окно стало удаляться, а вместе и с ним дневной свет. В глазах потемнело и Соню повело назад.

На улице у автомобиля сработала сигнализация и это поспособствовало выведению девушки из полуобморочного состояния. Под звуки многотональной сирены, Соня встала и отрешённо стала подходить к женщине на кровати. Тамара Марковна лежала полностью обнажённой. Она теребила руками снятую сорочку и свой памперс. Постель пестрила коричневыми пятнами и разводами. Всё что копила эта старуха в себе последние дни, было выпущено наружу и разбросано по всей комнате. Стены, шторы на окне, шкаф, пол, диван Сони – всё было в фекалиях больной женщины. Пока девушка стеклянными глазами и застывшим рассудком пыталась вернуть себя в реальность и понять, что с этим делать дальше, Тамара Марковна нащупала под рукой зловонный мякиш и не раздумывая бросила его в сторону Сони. При этом положение тела она не меняла, лёжа на спине и смотря мутными бледно-голубыми глазами в потолок вдруг резко открыла беззубый рот и стала визжать.

Соня вышла из ступора, метнулась к ней и дёрнув за плечо, рявкнула: «Хватит орать больная дура!»

Но старуха продолжала истерично вопить и хлопать руками по кровати, от ударов стали разлетаться мелкие частицы кала.

–Хватит! Прекратите! – кричала девушка.

Старуха не унималась, в её глазах зажегся нездоровый блеск, руки продолжали бить кровать, она уперлась на затылок выпятив грудь вверх. Женщину выгнуло в истерическом припадке. Соня попыталась надавить ей на плечи, но любое прикосновение девушки воспринималось агрессивно, и это еще больше разжигало агонию в её вспышке гнева.

Крошечная квартира как резервуар моментально наполнилась смердящим запахом экскрементов в вперемешку с дикими воплями. У Сони зазвенело в ушах, тело трясло как при сильном ознобе, из-за лопающихся кровеносных сосудов в глазах, комната приобрела алый оттенок. Тошнота вместе с сердцем подкатывала к горлу. Девушка выдернула из-под головы старухи подушку и стала озлобленно избивать агонизирующее тело.

–Хватит орать! Хватит орать!

Подушка хаотично приземлялась и на кровать, и на грудь женщины, и на голову. Белая наволочка стала постепенно окрашиваться в кремовый цвет. Удары приходились и на лицо, тем самым пачкая всю лежачую старуху. Кричащий рот продолжал терзать Соню, не взирая на пастообразную массу на щеках и губах.

Соня избивала подушкой пока не устала. Руки забились. Но истошный крик продолжался.