– Мой оракул не молода,– медлил арахниец, подбирая правильные слова, но уже шепотом добавил: – Она часто разговаривает сама с собою, и весь разговор с коссеей она несколько раз пересказывала вслух.

– И?..

– Смею сказать,– хорошенько прокашлявшись, Тарантул продолжил: – cветлейший Лютос не может одарить Мириду радостью. Он так же сух, как отощавшая щепка в пыльной кладовой. Коссея брала у оракула зелье, что моглo бы заполнить ее сына жизнью, но, как мы видим, все ее старания тщетны. Жизнь давно покинула крон-корсея. Он давно не жилец.

– То есть как это? Я видел его перед собой и, клянусь, он был живее всех живых! – ошеломлённую рассказами арахнида Хиону, как и Ликише, переполняли эмоции.

– Да, но это всего лишь оболочка. Все его логово – это вымышленая картина! Светлейший давно связан с мертвыми. Он носит на себе лича А Хами. Оба рождены под одной звездой и давно связаны клятвой. Да, он здесь, в этом мире и ждет перерождения с помощью рождения ребенка. У него очень мало времени.

Холод пробирался по стенам подвала, как только арахниец закончил свой рассказ. В той кромешной темноте, где единственным светилом был тот огонёк на ладони арахнийца, выглядел как надежда на спасение от надвигающего зла. Но уж лучше темнота, пусть глухая бездна, пусть неземные чудовища сошлись с ним глазами, нежели видеть неистовое безумие на лице корсея.

– А как же я рожу, если… корсей Лютос… – растерялась Хиона. – Для чего все это? Зачем мы прибыли сюда?

–Я полагаю, всему виной ваша судьба! Так сложились обстоятельсва и роковой случай. Неспроста вы оказались в том месте, где должны встретиться. Жизнь вам подбросит еще немало сюрпризов, но конец этой истории того стоит. А теперь пусть мой оракул покажет вам всю правду, а то что-то тут стало сильно холодно, мелисса.

Хиона вспомнила предостережение Ликише о святозарах. Она тут же взяла себя в руки, а после воскликнула корсею:

–Ликише, друг мой, не смей показывать змея, держи себя в руках, иначе нас тут же отыщут святозары! Прошу тебя, услышь мою мольбу!

Слова девушки не сразу донеслись до сознания корсея. Его все еще трясло от гнева, и он медленно отдалялся вглубь своего разума, открывая дорогу Змееносцу, но едва слышимый голосок Хионы быстро вернул корсея обратно.

–Если проклятая магия А Хами завладело корсем, святозары должны были об этом узнать! Что же происходит в обители? Веди меня, арахниец, к своему оракулу. У нас будет долгий разговор.

Тарантул на одном дыхании провёл своих гостей к потайной комнате, где таился оракул. Ловко обходя все ловушки, которые он устроил для непрошеных гостей в случае какого-либо набега. Снял со стен заряженые энергией камни, которые бьют высоким зарядом, и жертва тут же превращается в обугленный уголёк. Подложил самодельный деревянный мостик на каменистый пол. Это потом оказалось, что пола там вовсе и нет. Пройдя все ловушки, наконец перед всеми троими предстала заветная дверь. Арахниец взялся за ручку и произнёс пару заклинаний, после чего изображённые привычные для магического мира шестеренки на его темном теле закрутились, завертелись, каждая по своей оси, вскрывая колдовской замок, дверь медленно распахнулась, как бы приглашая корсея и Хиону внутрь.

– Можно мне задать вопрос? – пока корсей надумывал входить, Тарантул поторопился изобразить любопытство на лице.– Год назад вы пополнили великое трио! Вы были в другом мире, где живут слабые, лишенные магических сил люди. Говорят, что вам пришлось пережить тяжёлую утрату. Вы потеряли собрата, вытягивая синюю ведьму из того мира. В наказание от вас хотел избавиться весь богемный пантеон! Подослав прямо на Арену Смерти! Они полагали, что вы скоро покинете этот мир, отправившись к предкам, но вы выстояли! Сразились с морским монстром, одолели трех призрачных сестриц! В состоянии Змееносца вы обезглавили великана, вырвав зубами то легендарное Золотое Руно. Воистину великий воин! Я поставил на вас кучу золота и выиграл!

– Я бы не хотел об этом говорить. Все, кого вы перечислили или слышали о них, мертвы. Арена нещадная. И там нет места для добрых людей. Негласное место в городе Кифар. Туда съехались самые опасные маги, колдуны, ведьмы, демоны. Люди звериной внешности, разные убийцы, психи или приговоренные к смерти заключенные. Цель у нечестивцев всех была одна: заработать больше золота на ставках, выпуская своего воина. Участников смертельных боев прозвали смертниками, так как никто никогда арену и не покидал. Это вечная цепочка победителей, что вскоре становились побеждёнными.

– Согласен, но как вы выжили на той Арене? Говорят, вас выкупили?

–Ничего подобного, я сам покинул это место. Золотые рога Ареса – это поистине редчайший артефакт, что подарит владельцу безмерное богатство и бесконечную жизнь.

– Я так и думал! Ах, как жаль, что время жмёт. Оракул уже заждалась. Прошу отклaняться, я удаляюсь. Мелисса Хиона, прошу, не растраивайтесь. Ваша жизнь полна приятных сюрпризов и неожиданностей, идите внутрь, чтобы поскорее узнать будущее!

Закрыв за собою дверь, Тарантул покинул корсея и мелиссу Хиону. Довольный собою, насвистывая весёлый мотив, исчез во мраке.

Глава 20

Как только Ликише переступил порог помещения, завешанного различными амулетами, где стены были обрисованы разнообразными знаками и иероглифами, резкий запах гнили выстрелил в виски. Прошло немного времени, чтобы привыкнуть к зловонному аромату, и лишь тогда корсей смог поднять голову и увидеть жуткую картину. Блеклый свет, исходящий из стеклянной бутылки, насилу освещал сырую комнатёнку оракула. На сырых подушках лежала изведённая побоями старуха в обагрённых пожухлых тряпках, что служили ей бинтами на рваных ранах. На полу и стенах кишели скользкие черви, поедая гниющие отбросы, превращались в синих мух, заполняя комнатку противным жужжанием.

–Возможно, это не то, что ты хотел увидеть,– раздался голос провидицы. – Ты живёшь в мире, где несправедливость, подлость, гордыня, ложь и грех затмили все человеческое, что осталось у тебя в сердце. Узри же свое нутро!

Но что же увидела Хиона? Под открытым сине-лазурным небом на самой высоком каменном столбе, где стояла серебряная ротонда, среди каменистых столбов, из которых стекали водопады, мелисса воззрела прекрасную многорукую деву, что мирно отдыхала на мягкой кушетке, вслушиваясь в песнь цветов. Яркое солнце осыпало ласками синюю кожу Арахны, а маленькие яркие бутоны разнообразных цветов имели крошечные человеческие лица маленьких ребятишек. Они так же, как и их богиня, радовались тёплым лучикам солнышка, напевали радостные песни, играли весёлые мелодии на крошечных флейтах. Точно как человеческие ручки в своих лепестках держали инструменты. В танце кружились мотыльки, порхали бабочки. На низком столике возле оракула стояла расписная курильница провидицы, отсюда и воздух имел сладкий карамельный аромат, наполняя девушку детской радостью.

– Подойди, дитя,– раздался мелодичный голос провидицы.– Я хочу рассмотреть тебя!

– Вы прекрасны, – зачарованная красотой, Хиона медленно подошла к оракулу, представ перед женщиной на коленях.

–Мне не так часто приходится видеть золотовласую мелиссу бореев. Этот редкий случай нужно воспеть в песнях доброты и красоты всей Вселенной!

Как только оракул закончила, живые цветы тут же подобрали приятный мотив, принялись напевать: «ла-ла-ла».

– Чтобы воспеть красоту, слов не надо. Нужно только ощутить, почувствовать их вдохновение! Разве это не прекрасно?

–Это очень прекрасно! – согласилась Хиона, преисполненная радостью, просияла девушка.

Прослушав долгую песню цветов о благой красоте мелиссы, оракул обернулась к девушке, добавила:

– Я существую вне пространства и времени. А то, что ты видишь, это твой ответ на все твои вопросы, в отличие от твоего Змееносца. Он же познал всю ту чернь, что тянет за собою. Это будет ему уроком.

– Он не виноват, что стал таким! – не удержав внутреннего порыва, Хиона поднялась на защиту Ликише.– К сожалению, он провёл жизнь вдали от дома. Он совсем не знает, что такое любовь и прощение. Им управляет месть и обида, но я уверена, что у него получится перебороть себя. Он способен на это! Я уверена!

– Ох, дитя, ты так добра. А не любовь ли это?

–Э… не знаю. Он хороший, просто его никто не понимает. Он борется с собою, и мне кажется, у него это выходит.

Оракул широко улыбнулась.

– О, как приятно смотреть на тебя! Ты так прекрасна, когда добра. Однако он не заслуживает тебя!

– Это не важно! Его внутренний дух сказал, что я смогу помочь ему. Вот что меня волнует больше всего!

– Какое самопожертвование, – пожав плечами, оракул медленно подняла одну из рук и лёгким движением взялась дирижировать необычному оркестру. – Я вижу старую нить, что тянется с самых древних времён, когда живые боги ходили по земле. Это непростая нить. Нет. Это клятва между Змееносцем и его лучом надежды. Его сердцем и душой. Если Змееносец проходит реинкарнацию, то его лучик также следует за ним, где бы он ни возник. Всегда и всюду ты будешь рядом. Это называется – любовь. Любовь к женщине, что приняла его таким как он есть, став ему женой. Ты любишь Змееносца?

– Иногда я подозреваю, что всегда!

–Любовь зашла в нашу обитель! Да воспоём песню о любви! – с лицом, полным счастья, синий оракул запела песню.

Обрадовавшись, цветы тут же приняли предложение оракула. Красивая песня удалась. Тонкий голос оракула поднимал настроение, а душевная мелодия на крохотных свирелях, дудочках и арфе вызывала странную легкость.

Мелодия цветов звучала недолго. Прилежно прослушав ее, внимая к каждому слову, Хиона обратилась к оракулу:

– О, святая из святых, подскажи мне, что сделать, чтобы спасти его?

– Что ты спрашиваешь у меня, если сама на верном пути.

Провидица подняла многочисленные руки, точно как та птица распахнула мощные крылья, представив перед мелиссой кругловатый животик.

– Это ваше будущее.

– О, боги! Святой Борей и его великие жрецы, как же так? Это немыслимо! Это ваше дитя?

–Нет же, глупенькая, это ваше с корсеем Ликише будущее,– заулыбалась провидица.– Ваше дитя уже в пути к вам. Его могущество не имеет границ. Он спаситель Вселенной!

Окончив очередную музыку, посвященную рождению новой жизни, оракул воспарила вверх, словно воздушное облачко в белоснежном платье. Длинный шлейф струился вниз, за пределы ее ротонды. Раскрыла с десяток рук, словно белоснежная птица распустила крылья, с лёгкостью взлетела вверх.

–Я знала, что вы явитесь сюда и ждала вас. Это мой конец. Там, за пределом меня давно ждут мои дети, а теперь смею проститься с тобой, золотовласая мелисса Хиона, дочь горного короля. А теперь я спасу вас, но это только единственный раз.

Глава 21

За все то время, которое корсей с мелиссой находились в подвале с оракулом, Тарантул спокойно стоял за прилавком, занимался своими делами, разливая по бутылкам радужную жижу, натирал стаканы, как внезапно с грохотом в двери ввалились двое здоровых, но изношенных, как после долгой дороги, незнакомцев. Вглядываясь в лица, Тарантул не узнал в них своих постояльцев. Он был уверен, что эти мрачные фигуры впервые забрели в его лавку. Высокие, крепкие, широкоплечие гости имели не самый приветливый взгляд, после чего арахниец был готов к эпичной схватке.

«Наёмник с оборотнем! Они учуяли запах корсея и мелиссы. Эти «недородки» прошли сквозь двери с ворованным ключом!» – бросив оценивающий взгляд, тут же сообразил Тарантул.

Обращая внимание острым взглядом на тёмное помещение, наемник заглянул во все углы трактира, зашёл в каждую пустующую комнату, кладовую, заворачивая на второй этаж, пустился по комнатенкам, устраивая погром. Другой же, от которого несло грязной псиной, взялся валять столы, стулья. Крушил все вокруг: облитые старым воском полки, стеклянные бутылки с намешанным зельем, в которых плавали людские глаза, пальцы и уши. Бил черепяные кружки, что достались арахнийцу после смерти предыдущего хозяина лавки. Развалял трофейный шкафчик. Несмотря на устроенный погром в трактире глубоко сдержанный арахниец все еще сохранял безмятежность. Не теряя душевного самообладания, но со скрытой яростью он продолжал до блеска натирать чашку.

– Эй, Вифалай, посмотри сюда, кто у нас здесь! – наваливаясь всем телом на стойку, раздался жутковатый голос негодяя, от которого несло грязной псиной.

–На что он нам нужен? Лучше разузнай, где это червяк и его ледышка! – со стороны лестницы раздался голос другого наемника.– Брюxатый возчик привез их сюда. Это любимое место всяких лиходеев, в том числе и этого ползуна. Эй, Бон Бен, только не переусердствуй на этот раз.

Наемник перевел ядовитый взгляд на арахнийца.

–Что происходит, паучишка? Куда ты спрятал ящерку и его девицу? – ни тяжёлый взгляд зловонного Бон Бена, ни острый оскал его гнилых зубов не мог вывести арахнийца из равновесия.– Где ящерка, насекомое? – злобно повторил он.

С тяжелым сердцем, переводя дыхание, Тарантул мысленно простился со своей лавкой и всем тем добром, к которому он давно привык и даже любил. Он не стал ждать, пока негодяи с нестерпимыми лицами круша все вокруг, доберутся до его шеи или внутренностей. Возможно, наемники не собирались оставлять его в живых. Извлёкши из ножен острые сабли, руки арахнийца магическим образом умножились еще на две пары, но наёмники не приняли всерьёз грозящий вид Тарантула, обоих посетил приступ истерического смеха.

– Ты бы еще жопу надул,– еле выдавил из себя Бон Бен, заливаясь злорадным смехом, неосторожно подступая к арахнийцу.

После не самой удачной шутки друга Вифалай, хохоча во все горло, едва ли удержался на ногах, но для Тарантула это было полным оскорблением. Он не стал насчитывать крылатые фразочки грабителей. Приняв боевую стойку, тот поднял вверх лезвие и исполосил Бон Бена, разделив его сальное тело на мелкие кусочки, как колбасу.

– БОН БЕН!!!

На одном дыхании другой наемник набросился на четырехрукого арахнийца, словно бешеный пес, исступлённо кидался в атаку. Отомстиь за друга было делом чести для Вифалая. Он не мог оставить его глупую смерть без отомщения. Не прошло и минуты, как арахниец и наемник завертелись в битве, разнося все вокруг. Толстая плеть из кожаных ремней, которая долгое время служила ему лучшей защитницей, изрезала себя о лезвие сабли. А вскоре и вовсе ее постигла та же участь, что и несчастного Бон Бена. Потому Тарантул великодушно дал своему противнику время для выбора оружия. Недалеко от разломанного шкафчика с трофеями лежал меч безымянного воина. Недолго думая, наёмник разбил хрустальный гроб, в котором покоился тот артефакт, выхватил его среди острых осколков и набросился на арахнийца. В руках наемника меч стал испускать яростные молнии. Загорелось старое бревно. Весь трактир заполнялся едким дымом. Яркие вспышки света пробивались через двери, окна, привлекая к себе неподходящее внимание святозаров.

Глава 22

Очнувшись, Ликише и Хиона уже смотрели, как свирепствующее полымя поглощало старый трактир арахнийца. Столб черного дыма, тянущийся до самого неба, привлекал ненужное внимание прохожих и зевак бедного района. За долю секунды до пожара, что устроил Вифалай, Ликише и его спутницу под магическим куполом выбросило из горящего дома. Словно провидица знала о том, что происходит наверху, и выбросила обоих за стены трактира.

– Добрый святозар Улем! – воскликнула Хиона, бросившись в тёплые объятия старого святозара.– Я так рада вас видеть!

–Мелисса! Что вы тут делаeте? В таком убогом месте, как этот трактир! – поразился Улем, едва придя в себя и заметив, кто скрывается под грязным покрывалом нищенки.

–Не сердись, святозар Улем, нас спасла провидица! Оракул – она божественна! Вынесла нас из трактира, словно знала, что нам грозит опасность, и исчезла, унося с собою своего сына в своем лоне! О, всеотец, Борей! Это было нечто! Неописуeмая красота!

Воспаленый разум Хионы все еще отдавался фантастичному видению. Оракул сильно впечaтлила девушку. Ее сильное волнение вызывало беспокойство со стороны Улема. Девушка была на грани эмоционального срыва. Резкие перепады настроения от истерического смеха до горького плача, полная потеря контроля над собой сулили девушке глубокую депрессию уже завтра. Хиона впервые за много лет доверилась мечтам, ощутила горячую страсть к всемогущему Змееносцу. Девушка ощутила явное влечение и вожделение к нему.

– Вы подвергали себя опасности, – раздался другой голос из-за глубокой сyтаны. Нельзя вот так безрасудно покидать дворец! Вы подвергли себя опасноти! Вы настолько нерассудительны, что нам придется унять этот ваш пыл и тихо провести во дворец.

– Черный Влад?! – едва сдерживая себя, корсей внезапно бросился к святозарам, извергнув пару проклятых слов, от которых покоробило проходящих жителей бедного района.– Ты посмел назвать наследника по имени?

– О, боги! Черный святозар?! – затрещала Хиона, как только лицо другого святозара показалось перед ней. – Мирида действительно полна необычными созданиями!

– Ликише, – озабоченно начал Улем, унимая старого друга.– Дворец закрыт. Вам не пройти даже через кухню! Все ждут тебя и мелиссу и поговаривают, что это твой конец. Вам нельзя показываться вместе!

– Мне все равно, что они там готовят! Я не прогнусь перед этими клятвоотступниками! Я уничтожу их! – громко воскликнул Ликише, готовясь к сверхбитве.

– Уймись, слишком много яда! Ты скомпрометировал мелиссу! – тревожился Улем, призывая корсея к разуму.– Это бесчестье Хионы! Подумай о ней! Там во дворце идет настоящий скандал! Многие шепчутся и говорят, что не признают обряд законным! Дочь горного короля, богиня по крови, станет очередной наложницей!

– Как они смеют?! – дрогнувший голос девушки растопил высокое самомнение корсея. – Они не дерзнут! Мой отец… он не даст им такого права! Это бесчестье всей Авилонии.

– Если до заката мелиссу не найдут, коссея возликует. Альянс вынесет решение против бореев, – накинул Влад. – Это очень серьёзно! Они имеют право потребовать доказательство, что между вами ничего не было!

–Подлая женщина! Она не посмеет! Нечистокровная не имеет права на такие решения, и святозары должны понимать это! Вы же должны знать, что ей помогают более могущественный святозар! Он дает ей право на такие поступки! А вы не сможете ее остановить! Она хочет назватся Миридианой! Матриахальная Мирида! Вы потонете в крови! Я найду здесь свою смерть! Это мой конец!

Казалось, мелисса вовсе сошла с ума, а воспаленный рассудок после принятого зелья предался помрачению. В страх загнанная девушка представляла самые жуткие картины.

–Лучше это оставить на потом, – Улем постарался убедить мелиссу в обратном, но девушка вела себя слишком остро. – Сейчас вас нужно доставить во дворец так, словно вы его не покидали! – повернув к себе мелиссу, Улем был неизменно добрым, как родной отец. – Поверьте мне, все будет так, словно ничего и не происходило. А теперь…

Улем приложил к палящему лбу девушки руку, после чего она тут же заснула крепким сном.

– Это ее успокоит. Она еще ребенок, чтобы вынести такую магию как у арахнидов.

Улем успел подхватить девушку, подняв ее на руки, был готов отправиться во дворец.

– Лучше нам разделиться,– предложил молодой святозар.– Если мы скажем, что мелисса все это время находилась со святозаром Улемом, так как она ранее с ним виделась. Скажем, будто она хотела посоветоваться с мудрецом насчёт будущей обители для наследника и хотела бы возложить на Улема постройку молeльни. Я думаю, этот план выглядит более правдоподобный.

–Если это так, то мы сможем выиграть время для меня! Целый год вполне хватит! Тогда я отнесу девушку, а ты позаботься о корсее,– согласился Улем, подталкивая рекрута к Ликише и сам того не ожидая, заметил между ними немыслимую схожесть.

Правильный профиль, близкий царскому роду Асхаев-Данов, подбрасывал самые несусветные мысли. Словно этих двоих сводила одна и та же близкая нить. Со стороны это выглядело так, что Влад и Ликише были братьями, но разное положение в свете доказывало противоположное. Два парня черноголовые, кареглазые, с бледной болезненной кожей, поджатыми губами и похожими манерами. Оба были несдержанные и тёмные душой. Каждый, живя в своем мире, страдал одинаково. Оба чувствовали отрешённость ко всему, когда мир восставал против него самого. И оба жаждали мести. Может, именно поэтому, не получив желаемого с Ликише, Улем всецело перевёл пытливый взгляд на Влада.

– Нам лучше уносить ноги, я чувствую, что-то назревает. Это не объяснить, но кто-то переполненный яростью всю дорогу следовал за нами.

Настороженость Влада нервировалa корсея.

–Это бедный район! Здесь живут не самые добрые люди, маги и колдуны. Здесь нет места для доброты! Отчего же этим людям не злиться, если единственная отрада для них горит перед их глазами?!

Глядя, как огонь поглощает остатки деревянной постройки, Ликише перебросил яростный взгляд на святозара.

–Мы трактир не жгли! оправдывался Влад. – Мы заметили, как кто-то испускает молнии, и поспешили на место. Кто же мог подумать, что нам на глаза попадётесь именно вы.

Как ни странно, но Ликише с особой яростью набросился на молодого святозара, изливая порочную брань насчет святости ордена, охаивая решение мудрейших и превалиров, что включили чёрного Влада в ряды белоголовых и луноликих.

Ранее, когда Улем посещал Ириль, Влад был ещё совсем молод, потому бурного сходства никто и не заметил, но, возмужавши, святозар ошеломил не только Улема, но и Хиону. Этот случай дал ответы на щекотливые вопросы. В видении Ликише Улем услышал слова той узницы, что ты будешь делать с другим ребенком, и здесь ему показался ответ. Однако для Улема эта история еще не закончилась. Решив подвести черту с Домом Невест, тот задался мыслью: все точно разузнать, почему та святозарина была предана анафеме и ее история жизни была стёрта из памяти всего сущего.

– Я немедленно увожу мелиссу, а ты корсея,– скомандовал Улем, накрыв девушку соттаной святозаров, скрылся среди нахлынувших зевак.

– Желательно нам повторить за Улемом. Я взял с собою этy сyтанy, чтобы скрыть тебя от лишнего внимания, – начал Влад, протягивая корсею белоснежный плащ.

– Я не прикоснусь к этому тряпью даже во сне! – зашипел корсей, откидывая руку Влада в сторону.– И ты сказал, что нас не искали, солгал?

– Не то чтобы солгал, просто скрыл правду, – терпеливо ответил святозар.

– Ты слишком много себе дозволяешь, как для святозара. Я запомню этот случай и передам твоему клеврету о твоей порочной нахальности. Как его имя? К кому мне нужно обратиться с жалобой?

– Все в вашей власти, но Улем… – стараясь не искушать Ликише в словесной перепалке, Влад не стал досаждать корсею, предпочёл молчать.

– Улем? Разве ему дозволено обучать рекрутов? Его помиловали?

– Он ни у кого не спрашивал. Он вольноотпущенный, а я…

–А ты настолько другой, что ОНИ давно махнули на тебя рукой?

Ликише не мог больше выносить присутствия несносного святозара. Для корсея этот юноша был отвратителен. Вся его манера поведения благородного и достойного света, он играл кого-то, но только не себя. В этом была ошибка. В душе у Влада происходит вечная борьба света и тени. Такой дикой смешанной крови не существовало в рядах белых воинов. Он мог стать отличным шпионом для самых опасных преступников Элиды. Незаметным лучником или магом. Стоит ему только захотеть, как святозар засыпает внутри него где-то в своем месте, открывая путь другому. Но стоит раскрыться своей темноте, Влад оставался точной копией самого Ликише, будто родственная душа затаилась в недрах дворцовых интриг.

Святозары не приняли молодого парня из-за его роковой внешности. Поставили рамки в его поведении. Владу приходится сдерживать свое естество. Подавлять в себе себя же. Все это было до боли знакомо для Ликише, но это было до появления Аморфа.

Погрузившись в самый центр бедного района, Ликише скинул с себя грязное покрывало, с помощью магии сменил на чистый и опрятный кафтан черного цвета, украшенный серебряной вышивкой в виде немудреного узора на манжете и на воротниках. Желтый кушак охватывал его узкую талию. Густые, как смоль черные волосы аккуратно легли на бок, придав наследнику более аристократический вид. На ногах засверкали навощенные высокие сапоги.

Уже за высокой стеной Змееносца быстро узнали местные красавицы и совсем скоро окружили жениха. С безупречными фигурами, бархатистой кожей и пухлыми губками – каждая хотела привлечь внимание наследника. Едва касаясь, одаривали его томными улыбками и восторжеными взглядами, но сам корсей был холодным к местным дамам и немногословен. На удивление местные дамы восторгались самоуверенностью корсея. Сколько внутреннего благородства в одном человеке! Природной грации и животного магнетизма. Обступив корсея, девушки, как хищницы, норовили пробить себе место в постели наложницей, но для Ликише ни одна так и не сравнилась с золотоволосой борейкой.

«Как там Хиона? Провел ли ее Улем во дворец? Причинил ли я ей боль? Бедная, она этого не заслуживает! Нельзя было ее брать с собою! Это я во всем виноват. Она обещана Люту, и этим все сказано. Нельзя было ее выводить из дворца!»

– Плохая идея идти пешком. Лучше найти закрытый экипаж, – раздался голос Влада, обрывая его тягостные мысли. – Мне кажется, что…

– Иди тихо, Черный Влад, сейчас твоя речь неуместна.

Ликише с опустошенным видом и ощущением одиночества едва понимал, что творится с его миром. И это его сильно нервировало. Помалу им овладевал порыв необъяснимых ему чувств, словно его лишили чего-то дорогого. Эти ощущения медленно заполняли его чашу терпения, подталкивали к неисправимым ошибкам. Идущий рядом святозар… он каким-то непонятным образом воздействовал на него отрицательно. Вызывал в корсее волну тревоги и чего-то еще более непостижимого.

– Я не «Черный»! – вскипел юнец, не упустив момента оборвать усердие корсея задеть его честь.

– ХА! Да что ты! Ты давно себя в зеркало видел? – подняв на смех Влада, Ликише не щадил парня, наградив еще парочкой «приятных» слов. – Нет, но это уже смешно! Ты забываешь, с кем имеешь дело, ты, грязное отродье.

– Я такой, как и все остальные святозары! – осмеянный корсеем, Влад не дал обиде завладеть им, издирая себя перед добрым именем ордена. – Я брат своим братьям! Я давал клятву, и они приняли меня! Я не стану поддаваться вашей отрицательной энергии.

– Черный, побочный святозар светлым воином не будет!– взбудоражился корсей, дозволяя себе в высказываниях.– Ты одно сплошное противоречение. Разногласие с самим собой! Ненависть и отрицание самого себя! Ты ненавидишь все и всех, словно винишь их в своих несчастьях. Выгрызаешь себя перед этими альбиносами. Разбиваешь руки в кровь, чтобы приглушить душевную боль! Твой глубокий шрам на шее говорит, что тебе почти удалось оставить этот смертный мир. Тебя следует предать анафеме! Ты изменник самому себе! Избавь этот мир от своего присутствия! Доведи дело до конца!

– Ты не сарфин чтобы вольно вот так обращаться с святозаром! – выносить измывательства не осталось сил, уязвленный святозар наконец-то испустил наболевшее. – Ты своевольник. Разрешаешь себе всякие непозволительности. Легковесный и гордец! Думаешь, что легко быть Черным Владом? Ты сильно заблуждаешься, если полагаешь, что я хотел этой жизни. Я не хотел такой жизни! Я молил богов о смерти. Молился Ваге, чтобы он мог покончить с моими муками, но каждый раз, когда подходил к концу, ко мне являлся призрак святозарины и говорил мне, что не время! Что я еще кому-то нужен! Но глядя… на белокурых, с белесою кожей, ясноглазых, величественных воинов, я понимаю, что никому здесь не нужен. Эти ученики и их учители, как и ты, ищут причины указать мне место. Вытаптывают меня в грязи, дополнив свои измывательства парой лестных слов о моей грязной крови, а потом идут в молельню и выпрашивают прощения у богов, а после снова принимаются гноить меня в стенах святой обители! Ты такой, как и они. Ты ничто без своего змееныша, даже не корсей.

– Во-первых, ты уже вырос из рекрутов ордена, так я полагаю? Но почему-то ты еще носишь юношеский соттан. Это говорит о том, что тебя не спешат принимать в орден. Порождение черной ведьмы оскверняет имя святозара и альхида.

– Хоть моей матери нет в живых, я не раз видел ее, но я докажу, что она не ведьма! Она говорила, что я имею право вольно излагаться. Каждый раз, когда я вижу ее в стенах святой обители, она твердит, что я твой брат.

Сказанные слова святозара вызвали истерический смех у корсея. Ничего абсурднее Ликише в жизни не слыхал, но с последними событиями в его и так нелегкой жизни можно было предположить, что Черный Влад мог быть братом Змееносца, ведь подтверждение тому бреду и так явны.

–Да? Уволь меня от этого ужаса, что мне пришлось услышать! Твои слова нe что иное, как зависть о блаженной жизни корсея и больше ничего. Ничто не заставит меня поверить в эту бессмыслицу. В тебе такая же темная сила, что и у меня, так это не знаменует тебя моим братом! Может, ты сын коссея Гадесиса? Нет? Может, ты дитя коссеи Фрийи? Ты говоришь, что ты видишь призраков, то есть умерших? Ты святозар, откуда мне знать, за какой дар тебя приняли в ряды альбиносов? Тогда отчего ты мне брат? Нет. Не брат. Твоя мать – мерзкая голодранка, как и твой отец, и сын их выдался таким же мерзким лжецом!

Влад, сам того не ожидая, резко схватил наглеца за руку, развернул себе лицом. Два схожих между собою человека вровень стали друг перед другом. Естественно, наследник имел преимущество, однако Влада это не удерживало. Ему, как святозару, надоело прозвище «Черный Влад», и корсей стал первым, кому придется забрать свои гадкие слова обратно. По рассказам мудрецов, Влада подбросили черные, отвратительные, такие же отродья, как он сам, колдуны на пороге обители. Большим грехом было бы бросить младенца на пороге, и с того фатального мига много лет прошло, а Влад нес обязанную службу святозарам и бремя своих родителей.

–Мне надоело, что меня зовут «Черный Влад», забери слова обратно!

Побледнев от гнева, корсей без всякой магии и препятствий легко убрал руку наглеца:

– Забываешь, с кем имеешь дело. Ты сгниешь в самой высокой башнe твоей же богaдельни!

– Твой титул утратил силу, как только ты посмел вывести мелиссу из дворца! – Влад был вне себя от ярости. – Одно слово светлейшей коссеи – и ты уже нe кто иной, как изменник и захватчик! Сегодня я смею глядеть тебе в глаза, а если примешься противиться воле белого воина, то пущу на тебя гнев святой богини!

– Серп святозара на меня пустишь? – ощутив угрозу, корсей был готов к схватке.– Сойдешься в сxватке со Змеем? Осторожней, я ведь могу принять вызов!