Read the book: «When I grow up. Пособие для взрослых девочек из дисфункциональных семей», page 4

Глава 11

Несмотря на то, что оба были убеждены в обреченности ситуации, Даша и Виктор продолжали свою странную полудружбу. Теперь они не только проводили вместе выходные, но и ходили вместе обедать.

В Даше появилась какая-то невиданная до того уверенность. Она больше не смотрела в пол, разговаривая с людьми. Она больше не вздрагивала и не пятилась назад при слове «власть».

Виктор стал убеждать Дашу вернуться в институт. Он никак не мог взять в толк, почему Даша тогда просто не пошла на пересдачу, почему ей не позвонили из деканата, почему ее отчислили, по сути, без ее же ведома.

Виктор знал структуру вузов изнутри, его преподавательская «бурная молодость» не раз могла поставить жирный крест на его научной деятельности. Но он так хорошо изучил устав института, нормативные акты, что легко бы дал фору любому юристу.

Так продолжалось несколько месяцев, когда у Даши появилось четкое ощущение, что за ней все время следят. Особенно за обедом, когда она обедала вместе с Виктором.

Все разрешилось в скором времени.

Даша пришла домой поздно вечером, на этот раз действительно прождав целый час автобус, когда, зайдя домой, поняла, что что-то изменилось.

Дверь Даше открыла совершенно незнакомая женщина – ее мать в обличии нормального человека. Без макияжа, чудовищных костюмов и украшений.

– Вы смотрите, кто пришел! – язвительно произнесла Дашина мама, – ну заходи, потаскушка маленькая. Расскажешь нам сейчас всем, как чужих женихов уводить.

– Что? – удивилась Даша.

Войдя в комнату, она увидела ту самую тетю Валю (мамину подругу, устроившую ее на работу) и маленькую неприметную девушку, сидевшую рядом. Вся ситуация показалась Даше фальшивой.

– Вот сейчас все нам и объяснишь. Даша, я всегда знала, что ты завистливая и злая. И что не просто так тебя отчислили из института. Ты всегда завидуешь тем, кто умнее и красивее тебя. И рушишь чужое счастье.

У Даши пересохло во рту. Она понимала, что стала участником какого-то очередного странного спектакля, срежиссированного мамой. Она понимала, что обращалась она к ней. Но она также понимала, что обвинить ее, «уборщика производственных помещений», человека, боящегося еще полгода назад поднять глаза при разговоре с людьми, в том, что она кого-то там уводит – Дашу не покидало ощущение, что она случайно вошла в чужое тело и чужую жизнь.

– Даша, это так мерзко. Завидовать чужому счастью и уводить чужих мужчин. Я так много вкладывала в тебя. А теперь понимаю, что это не моя дочь. Это какой-то моральный выродок.

При слове «моральный выродок» тетя Валя вздрогнула. Видимо, это был перебор даже для нее.

– Да что случилось-то?! – не выдержала Даша.

– Вы посмотрите, какая она смелая у нас стала. Дерзит! Мозгов нет, а дерзит! – продолжала мама Даши своим привычным высокомерным голосом. – Как ты могла увести у дочки тети Вали ее будущего мужа после того, что тетя Валя для тебя сделала?!

– Чего? – повторяла Даша как заведенная.

– Какая наглость! Даша! Не притворяйся! Ксюшенька, скажи, что ты хотела сказать этому недоноску.

При слове «недоноску» тетя Валя и Ксюшенька снова вздрогнули и переглянулись.

– Дарья, – начала неуверенно «серая девушка» – что у вас с Виктором Владимировичем?

– А? Что? – плюхнулась Даша на диван от удивления.

– Боже, не могу это видеть. Моя дочь – обманщица и лицемерка! И еще потаскуха!

Даша молча переводила взгляд с матери, от которой она впервые слышала подобные слова, на Ксюшеньку и обратно.

«Раздражение, вызванное беспокойством» – пронеслось у нее в голове.

– Молоко на губах не обсохло, а она уже чужих мужиков уводит, – продолжала Дашина мать как заведенная.

Внутри у Даши что-то рухнуло. Громко так и с треском. Мать смотрела на нее, как на совершенно постороннего человека, и говорила фразы, как будто заученные наизусть.

Даше хотелось крикнуть, что это не их дело. Что Виктор не женат. И никогда не был. И что она, одна она знает истинную причину. Ей хотелось крикнуть, что это ее жизнь, ее! И что она вообще не обязана отчитываться, когда, с кем и почему встречается.

«Не скатывайся в оправдание», – пронеслось снова у нее в голове. И она почувствовала запах дорогих сигарет Вивианы.

Полуправда.

– Господи! – засмеялась неестественно Даша, – И из-за этого весь сыр-бор? Ну ничего не скроешь в институте! Виктор Владимирович мне с литературой помогает! Я думаю поступать на будущий год, но не к нам, а в институт, который он сам заканчивал.

И, обратившись к матери, она неожиданно для самой себя произнесла:

– Это все пустое. Я дома. А не захочешь, чтобы я поступала – не буду. Но Виктора Владимировича вы зря так обвиняете. Он умный, хороший. И я уверена, что он вас очень любит!

Ксюшенька, прекрасно осознавая, что ее игра была опасной и могла кончиться разоблачением, сильно напряглась. Она никогда не была ничьей «невестой», просто ее, завсегдатая администрации крутого вуза, ее, которую устроили туда исключительно для поиска достойного мужа, последнее время стало раздражать, что у какой-то уборщицы появился ухажер, а у нее, у нее – нет.

А в Даше включился какой-то режим самосохранения.

– Ксюша, да он постоянно о вас только и говорит. И о вашей свадьбе! Прям сейчас ему позвоним, сам вам расскажет!

У Ксюши на лице отразился ужас – перспектива разоблачения обмана ее явно не грела. Одно дело, воспользовавшись известным диагнозом Дашиной мамы, щелкнуть Дашу по лбу, и совсем другое – заиметь проблемы в институте на уровне деканата.

Придя к Даше домой, они рассчитывали как обычно вогнать Дашу в состояние беспомощной маленькой необразованной дурочки. Да Даша сама рассчитывала как-то оказаться в той самой роли. Но месяцы общения с Виктором, разговор с Вивианой – Даша как будто говорила не своим голосом! Надо будет рассказать об этом Виктору завтра!

– Сейчас мы ему позвоним, – продолжала внешняя смелая Даша, в то время как ее внутренняя скатывалась в клубок страха.

– Не надо! – крикнула Ксюша, – я вам верю! Успехов с поступлением! Нам пора!

Даша потом долго не могла вспомнить, как тетя Валя с дочерью ушли – так быстро это произошло.

Внешняя смелая Даша спряталась куда-то вглубь, оставив Дашу-жертву наедине с обезумевшей от ярости матерью.

– Завтра же ты подашь заявление на увольнение. Ты опозорила меня. Ты врала мне. Ты решила поссорить меня с моими друзьями, – повторяла она снова и снова.

И Даше тогда показалось, будто матери было вообще все равно, кому и зачем она говорила все это. Главное для нее было сказать это кому-то вслух…

Глава 12

 
Я взяла ключи, надела пальто, обулась,
Взяла мобильный, собрала сумку, сделала маникюр,
И хоть ты рядом, мне одиноко,
Я распрощалась с твоей тенью.
 
 
Как мул, ты тянешь меня к берегу,
Но я не могу больше быть твоим океаном,
Не могу, а ты не знаешь,
Каково мне, поэтому мне нужно уйти.
 
 
И каждый раз, когда я говорю: «Прощай»…
 

Лорин, «Каждый раз» (перевод с анг.)

– Даша, здравствуйте! Мы на семнадцать ноль-ноль записаны, – проговорил голос Виктории, постоянной клиентки салона, женщины лет сорока и, как помнила Даша, выпускницы какого-то серьезного факультета с техническим уклоном. – Ну-ка поздоровайся с тетей Дашей! – обратился голос к стоящему рядом заплаканному мальчугану лет девяти.

– Здравствуйте, – тихо проговорил мальчик, едва сдерживая слезы.

– А что у нас случилось? Почему плачем? – обратилась к зареванному мальчишке Даша.

– Даша, не спрашивайте! Мальчишки есть мальчишки! Всю жизнь я от мужиков бегаю, так мне вот – сына Бог дал, чтоб, видно, училась терпению и смирению. Сил нет! Школа шикарная, дорогая, репетиторы одни, вторые. Ну не идут у нас гуманитарные предметы, хоть режь его. И ведь я сама такая была! Но у нас как-то глаза закрывали! А тут! Каждый раз что-то! И каждый раз сначала слезы – а потом двойки! И по кругу! А мне как? У меня пятьсот человек в подчинении! Командировки!

– Может, у него просто так беспокойство проявляется? Диапазон проявления беспокойства у всех разный! – проговорила Даша каким-то не своим голосом, и внезапно ей почудился давно забытый запах дорогих сигарет Вивианы. – Похоже на ситуационный невроз. И беспокойство, переходящее в страх. Идите на стрижку, я посижу с ним, вдруг получится что-то ему объяснить.

– Даша, вы такая умная! Уже не первый раз такие вещи мне говорите правильные! Что вы тут забыли? – оглядывая салон, обратилась Виктория к девушке и, помолчав, строго дала наказ маленькому сыну слушаться «тетю Дашу».

– Ну что, давай посмотрим, почему ты так ненавидишь историю и английский. Доставай тетради и учебники!

– Нам сочинение задали! – начинал рыдать мальчик.

– Не бойся, сейчас напишем! Где наша не пропадала?! Доставай тетради!

Глава 13

Павел с детства привык говорить о себе только в превосходной степени. В школе его считали самым красивым парнем в классе, в институте – самым сексуальным студентом курса. Ну, а к своим двадцати восьми он слыл самым ловким психотерапевтом, клиентками которого в основном были женщины с достатком значительно выше среднего. Именно поэтому он, гордившийся своим участием в международных конференциях, учебой в зарубежном вузе, никак не мог объяснить сам себе, зачем он снова и снова приходил за стрижкой в салон, в котором работала Даша. С одной стороны, он не был в нее влюблен. С другой, он уже догадывался, что в ее поведении была какая-то патология, связанная с какой-то сильной деформацией характера, но вот объяснить эту патологию он сам себе почему-то не мог. И, убедив самого себя, что его интерес к Даше носил исключительно профессиональный характер, Павел вновь, надев зачем-то новый галстук, быстрыми шагами шел «на стрижку».

– Почему вы так ненавидите мужчин? – бросился он первым в атаку, перевалившись через стойку ресепшена, за которой сидела Даша.

– О Господи, – только успела вскрикнуть она, – вы свой галстук чуть ко мне в чай не опустили!

– Простите, – неожиданно для самого себя извинился Павел, – может, просто вы очень религиозны? У вас табу даже на разговоры с мужчинами?

Даша подняла на самоуверенного психолога свои огромные красивые глаза, затем резко выпрямила спину, так что вся ее поза выражала невольно только одну фразу: «Какой же идиот!»

Павел хорошо знал «невербалику», также хорошо понимал, что Даша в своем эмоционально молчаливом порыве была совершенно искренней – от Павла и его манер ее начинало подташнивать.

– Может, у вас отец – тиран? Или первый муж бросил? – продолжал играть в игру «а ну-ка, угадай» психолог.

– Отца я не знала, замужем никогда не была! Спросите сразу все, что вас интересует, и давайте на этом закончим!

– Может, как-нибудь выпьем кофе, и вы мне все расскажете? – выстрелил Павел.

– Ах, кофе? Сейчас я вам принесу! – вновь зацепилась за слова Даша, не понимая, что на этот раз к ее трюку он был готов.

Павел уже выучил ее штучки и приготовил эту провокацию заранее. Как только Даша ушла на кухню, психолог начал свою секретную операцию.

Со словами: «Она невротик, значит, должна носить с собой паспорт», Паша бесцеремонно полез в стоящую у стойки ресепшена Дашину сумку, достал оттуда нужный документ, сфотографировал и ловким движением, положив все на место, принял привычную для себя в салоне наглую позу.

Даша почему-то долго не возвращалась.

– Кофе ему не то, чай ему не тот, полотенца ему не те, – повторяла она, стоя у кофемашины.

– Дай угадаю, опять наш очкарик приперся! – послышался за спиной у Даши голос Нины Варфоломеевны.

– Сил моих нет! – выдохнула Даша. – Два года тут работаю, и первый раз такое. Не угодишь ему.

– Дашка, ты осторожнее с ним! Анабеллка-то, судя по всему, на него запала! Вот он властишку-то свою и чувствует! Последний такой у нас тут тоже ходил, на халяву стригся, а потом пропал и деньги из кассы забрал все. Ладно, деньги – шампуни прихватил! – причитала Нина Варфоломеевна, – А эта дура опять на те же грабли! Ой времена, ой нравы! В наше время у мужика чем грубее руки – тем красивее, значит по дому сейчас починить что-то сможет, а сейчас… На маникюр ходят и к косметологу!

Даша не слушала. Она мысленно уже писала заявление и думала, что надо бы обновить резюме.

Выходя из салона, Павел отправил фото сделанного паспорта своей давней подруге и бывшей клиентке Анне. Отправив, он коротко добавил: «Пробьешь?»

«Тебе не стыдно использовать мою работу, чтобы о бабах своих узнавать? Тут простой благодарностью не отделаешься!» – пришел молниеносный ответ.

«Ань, это реально по работе. Тут, судя во всему, какая-то клиника. Не хочу в историю вляпаться. И потом… как будто я когда-то отказывался заехать к тебе в гости?»

«Сделаю. Спишемся», – лаконично ответила Аня.

Глава 14

С момента последнего появления Павла в салоне прошел уже месяц. Даша просматривала вакансии в интернете, когда директор в очередной раз с озабоченным видом спросила:

– А Павел больше не приходил? Не записывался?

– Нет, Анабелла Владимировна.

– Странно. Даша, а вы ему точно не нахамили? – обратилась она к побелевшей девушке.

– Что вы, Анабелла Владимировна, как можно?!

– Даша, что-то вы не договариваете! Врать-то вам не к лицу, – приближалась к Даше директриса, когда в салоне внезапно показался силуэт Виктории.

– Добрый день, Виктория, – сменила маску Анабелла, – вы же вроде сегодня не записаны.

– Да вот мимо пробегала. Время есть. Думаю, дай-ка зайду. Ознакомлюсь с тем, какие процедуры для лица у вас тут есть. Ну вы, наверное, заняты.

– Нет, нет, что вы! Просто вот делаю Дарье выговор, чтобы она нашим посетителям мужского пола больше не хамила!

Виктория громко засмеялась.

– Дарья, хамить мужчинам? Вы смеетесь, что ли? Да она скорее в обморок упадет! Посмотрите вон, на девчонке лица нет. Анабелла, если не возражаете, пусть она мне кофейку сделает – я ведь только с работы. А потом, может там, Нина Варфоломеевна мне что-нибудь для лица организует. В кои-то веки не надо мне никуда ехать!

– Конечно, Виктория. Даша, – быстро на кухню, – обратилась директриса к испуганной девушке. И, немного успокоив свою ревность, добавила, – Приятного отдыха, Виктория!

Даша уже включала машину, когда нежданная гостья на цыпочках подкралась и встала рядом с ней.

– Вик, вы меня напугали, вам с сахаром?

– Даша, оставьте этот аппарат. Точнее, – вылила она только что сваренный кофе в раковину, – включите еще раз. Чтоб нас не слышали!

Даша от удивления выронила ложку.

– Даш, послушайте, не знаю, сколько вы получаете в этой дыре, но умножаю вашу зарплату на четыре, оплачиваю больничные и отпуска. Не удивляйтесь – я видела, что у вас на вкладках в компьютере сайт по поиску работы открыт.

Даша стала доставать молоко из холодильника.

– Виктория, спасибо, конечно, но у меня даже высшего образования нет! Кем вы меня возьмете? Я ничего не умею, кроме как кофе носить.

– Кто вам сказал такую глупость? – прошептала шокированная Виктория и добавила, – Даш, у меня ребенок первый раз в жизни уходил в школу без слез, первый раз в жизни получил пятерку за сочинение и первый раз в жизни открыл книги, которые ему бабушка надарила. Я давно за вами наблюдаю. Не знаю, что у вас в жизни произошло, но это место точно не для вас. Не первый год я с людьми работаю.

Даша подумала о галстуке Павла, который едва не приземлился в ее чай, и о разговоре с Анабеллой.

– Я согласна, – твердо ответила она.

– Вот и отлично! Пишите заявление. Она сейчас так бесится от ревности, что сама вас с радостью уволит, мне кажется.

Стоя в дверях, Виктория вдруг, вспомнив что-то, добавила:

– Передайте Нине Варфоломеевне, что меня на работу вызвали. И еще, – посмотрела она строго на Дашу, – Я знаю, что ни с кем вы тут не кокетничали. Вы не похожи, Даш на женщину, которая будет на работе мужиков клеить. И если Анабелла этого не понимает, это лишнее подтверждение того, какая она дура. Даша, я убежала от отчима-садиста, когда мне было шестнадцать. Потом на руках с восьмимесячным ребенком в тапочках убегала от мужа-алкоголика. И знаете, мне почему-то кажется, что вы что-то подобное пережили. Одно могу вам гарантировать – у меня дома вас ни один мудак не тронет. Вот моя визитка, звоните, как освободитесь.

Глава 15

Уже подходя к их месту, Павел сделал странное наблюдение – Аня сидела, глядя куда-то вдаль, в руках у нее не было телефона, в котором она обычно листала ленты социальных сетей.

– Здравствуй, – улыбнулся психолог девушке, снимая свое шикарное в коричневую клеточку пальто.

– Привет, – грустно ответила ему Аня, и, привстав, подставила ему щеку для поцелуя.

– Судя по сообщению, тебе удалось найти что-то действительно интересное, – с огоньком улыбнулся знаток психологии.

– Паш, ты возьми себе что-нибудь, – глядя в никуда отвечала обычно веселая Аня, – рассказ будет долгий… и неприятный… для нас обоих.

Паша, подозвав официанта, заказал большую порцию самого дорогого кофе и, наклонившись поближе к Ане, серьезно выдохнул:

– Рассказывай.

Аня открыла папку, все это время неприметно лежащую на столе.

– Итак, родилась в Москве, в 1983 году. Посещала школу, которую по тем временам можно было бы вполне назвать элитной. Детей пичкали языками, философией, историей… Так, это пролистнем. Ага, вот, закончила, кстати, с золотой медалью.

Брови психолога поползли вверх.

– Подожди. Дальше. Она поступает в институт, на переводчика испанского. И вот тогда начинается самое интересное. Отчислена со второго курса.

– Влюбилась, может быть?

– Не уверена. Знаешь почему? Спасибо веку цифровизации – это можно по «пенсионке» отследить – в 2001 она устраивается на работу.

– А, ну решила, видно, карьерой заняться! – пытался рационализировать информацию Павел.

– Карьерой? Ага. Она, вчерашняя студентка иняза, устраивается на работу в вуз на должность «уборщик производственных и служебных помещений». Как тебе?

– Одно слово – странно! – вынес вердикт психолог.

Аня подняла глаза.

– А знаешь в каком вузе она работала? В том самом, в который спустя несколько лет поступит та, что уже не раз, рискуя своим служебным положением, все это для тебя достает.

От удивления у Павла открылся рот.

– Вот тебе совпадения! – только и смог произнести он.

Аня лишь грустно улыбнулась.

– Ты даже не представляешь, что еще я выяснила.

– Ну, не томи.

– Придя на работу, твоя «принцесса» начинает посещать лекции одного из самых молодых профессоров в институте. Помнишь, ты у меня как-то книжищу такую видел, в полторы тысячи страниц. Я к экзамену тогда готовилась. Так вот, это он написал. И знаешь, чем закончилось у них?

– Даже предполагать не буду, – отвечал Павел, в глазах которого начинал читаться ужас. – Это ты все через ваших узнала?

– Нет, у меня многие однокурсницы остались в аспирантуре, на кафедрах. Ты не поверишь – Дашу твою и ее профессора до сих пор старожилы института помнят. Уж больно странная история была.

Павел начал искать, куда бы упереться взглядом. Он и сам уже был не рад, что залез во что-то, в чем были замешаны десятки столь непонятных ему людей.

– У них большая разница в возрасте была. Но тем не менее все пророчили им свадьбу – ну, знаешь, как в коллективах бывает. Никуда не спрячешься. И что же наша принцесса? Опять сбегает. Увольняется. Потом ее карьеру отследить сложнее стало – видно, она в каких-то полулегальных конторках перебивалась, где с пенсионными отчислениями мутят. Но это и не интересно.

– Так, а что интересно? – перебил Павел.

Аня снова оторвалась от папки и пристально врезалась глазами в любопытного психолога.

– Одна старушка, которая там уже лет сто в гардеробной работает, рассказала по секрету моей подруге, что после увольнения этой странной особы профессора того как подменили. Он стал то на работу опаздывать, то приходить как будто под кайфом. И через несколько лет умер при странных обстоятельствах…

– Похожих на самоубийство? – перебил ее знаток человеческих жизненных историй.

– Да, – громко закончила Аня.

– Правда, он тоже со странностями был, этот профессор. Пятьдесят ему было, кажется, когда его не стало. Никогда не был женат. Говорят, мама его в таком же возрасте также умерла, при странных обстоятельствах. Прям карма.

Аня сделала глоток своего остывающего капучино.

– Готов дальше слушать?

– Еще дальше?

– Ты что, самое интересное только начинается. Ты знал, что она здесь недалеко живет в огромной четырехкомнатной квартире? И является единственной ее владелицей?

– Врешь, – выпучил на Аню глаза начинающий терять связь с происходящим психолог.

– Это квартира перешла ей по наследству от ее покойной матушки. А та, в свою очередь, в 1990-е получила ее в дар от одного хорошо известного тебе предпринимателя, ныне покойного.

Аня громко захлопнула папку.

Павел сильно пальцами сжимал свои виски. Он уже и сам не знал, зачем влез во все это.

– Знаешь, – задумчиво начала Аня, – хотя Сереги пять лет уже как нет, я каждый день просыпаюсь с этим странным ощущением. Как будто мои пальцы снова колют те две розы…А во рту этот приторный вкус. Во рту, в теле – везде. С тех пор я ненавижу розы. Странное такое чувство – нести в первый и последний раз цветы тому, кто обычно дарил их тебе.

В глазах у Ани появились слезы.

– Я часто просыпаюсь и спрашиваю себя, какая она могла бы быть – наша с ним жизнь. Как по утрам я могла бы печь блинчики, а он, стоя рядом, со своей вечно глупой улыбкой, заваривал бы кофе.

Аня закрыла глаза и зажмурилась, чтобы не расплакаться окончательно.

– Все эти годы я задавала себе только один вопрос. Почему? Почему он выбрал наркотики, а не меня? А не нас? – уже не сдерживаясь, начала рыдать Аня, – что там такого произошло у него в жизни? Что его так сломало?

– Анют, Анют, послушай, – нежно гладя ее по волосам, успокаивал ее психолог, – мне, правда, очень жаль. Только я нить нашего разговора потерял.

– Прости, – вытирая слезы со своих огромных глаз, продолжала девушка, – Вот теперь, Пашенька, дорогой, самая большая вишенка на торт. Знаешь, кто подарил квартиру матушке твоей ненаглядной Дарьи? Сережин отец! Предприниматель, подаривший им квартиру, – это Сережин отец.

Паша закрыл лицо руками и почувствовал, что силы покидают его и он вот-вот скатится прямо под стол.

– Серега всегда рассказывал, что с самого детства его родители ссорились, ссорились, ссорились. Потом отец стал пить. А его старшая сестра – кстати, она родилась задолго до твоей Даши, – как-то Сереге проговорилась, что, мол, знает, что у отца вторая семья. И что мать все тоже знает. Ты не поверишь – они жили в пятистах метрах друг от друга!

Аня вздохнула.

– Знаешь, что? – волевым решением собрался с мыслями Павел, – Поехали отсюда. Я отвезу тебя домой.

Аня послушно закивала головой. И расплакалась.

Все описанные события и герои являются вымыслом автора, любое сходство с реальностью случайно.