Темнота. Она везде, абсолютно везде, где только видит глаз. Лишь один источник света, даже неизвестно какой. Слабый луч от него падает на некую поверхность. Это обычный деревянный стол и видны очертания стула рядом с ним. Обычные атрибуты людей, с привычным скрипом. Вроде ничего больше нет. Хотя на столе что-то виднеется, кажется это… листы.

Да, самые обычные, немного пожелтевшие листы с парой надписей. Силуэт стоял рядом с этим столом. Он был высок и строен, в красивой нарядной морской форме. Не ровным почерком на листах написаны некий расчёты, но среди них есть и совершенно чистые, а также видно что-то тёмное. Это же чернильница с пером. Что-то до боли знакомое и напоминающее землю…

Планета Земля, её население, всё это так масштабно и пафосно слышится. Это не сравнится с виденьем обычного человека. Эти учёные всегда стремились к чему-то, о чём сами не знают. Какие глупцы, когда столько проблем не решено. Нужно успеть хорошо заработать, полюбить, найти напарников или как их ещё называют «корешей». Следовать правилам общества важнее, чем витать в облаках, особенно за чётким кругом друзей и звуком стеклянных рюмок.

Но ладно об этом, помнят ли сейчас человека? Сейчас силуэт здесь, но это далеко от его дома, от близких ему людей. Не забыли ли они его? Или он уже умер для них? Точно. Он ведь погиб ещё 12 лет тому назад, и для всех его тело погребено вместе с огромной яхтой «Колумбия» на дне морском. Как бы ему хотелось просто вернуться на Землю, увидеть своих близких, но он в заточении и как бы не была большой камера, смысл не меняется, в его мыслях он в темнице.

Вот бы за это воздалось, вот бы он потешился бы над этим… Слышатся шаги, что-то очень знакомое. Большая борода, полумёртвый взгляд. Это видение, максимальное пассивное, гробовое трудно передать. Максимальная меланхолия, это взгляд сироты, отшельника, но чем-то схожее с взглядом старого хищника, в котором иногда вскипает инстинкт и язвительная гордость одиночества. Это отличный собеседник для умного, но всё ещё зверь для силуэта, умеющий поставить «на место».

Прибывший человек осуждающе смотрит на силуэт, словно читая его мысли, словно смотря в душу. Но ненависть силуэта не остыла, она вскипает и злится. Один лишь его взгляд на прибывшего рождает мысли, рождает ситуации. «Его дети – самые слабые места, они беззащитны, они не знают, что такое люди. Вот бы они стали как настоящие мужчины, классные девчата и пацаны. Это было бы просто супер».

Мысли – прообраз письма, накладывался на бумагу. За строкой шла строка, строчился текст. Но самым сочным были они – те, кого очень любили, «наивные ангелочки», настоящие ботаны и неженки, можно сказать, тряпки! Да, в брутальности они гораздо лучше, так они круче. Эти слова, эти выражения. «Ты чего! Пошёл!», «Последняя тварь», «Падла», а за ними лишь смерти-смерти-смерти, пафос и запах свежего пороха. «Нет, это не преступники, не группировки, они большее!» – какие же это строки. Но словно этого не доставало, за ним то, чего избегал бы ум, но бежало бы тело – похоть и страсть, эти желания, эти стоны, этот кошмар…

Но тут волк словно оскалил зубы, на мгновенье входя в разум. Это пахло защитой, но как же поведёт себя старик?

Ответ не заставил себя долго ждать. Эти огненные глаза, этот гнев. Вновь, вновь перед ним представало то, от чего убегалось, от чего пряталось. Тут не было выбора, включалась защита. Неужели он, владыка, повелитель, султан, король, царь, само воплощение могущества и гениальности должен это терпеть? Неужели он, от воли коего зависят судьбы востока и запада, неба и земли, мириады планет, звёзд это слышит? Кто это говорит, не может этого быть!

Адский взгляд мести усопшего

Случается порой даже невозможное, он видит перед собой то, что сам и породил. Нет, не может, попросту невозможно, чтобы его же творение так искривлялось. Не может оно так погрязнуть в ужасе, кошмаре и похоти! Это попросту не реально. Как же ему быть? Даже знание того, кто это сделал, того кто скрывается под маской не помогает. Это Он! Его система больше любого объекта во вселенной, его замок больше любого квазара, а одна лишь комната больше планеты.

Блестящие алмазные ступени с золотыми вкраплениями вели к величественному пьедесталу, прикреплённый к стене, он был довольно большой по своим размерам. На нём был расположен просто гигантский кристалл, высота коего доходило до сотни метров, он словно испускал свои лучи в различные стороны и служил троном для правителя всего скопления галактик. На его поверхности можно было заметить, словно вросшие внутрь основного кристалла другие драгоценные камни, образующие особый узор на спинке самого трона.

На рукоятках подлокотников словно вросли два огромных сапфира, создавая лучшие удобства. На сиденье и на спинке под огромным узором, словно из камня вырастали мягкие прозрачные ткани, очень напоминающие обивку, которые идеально пропускали свет, никак не вредя удивительному эффекту с освещением всего трона. Освещение было направлено специально так, чтобы этот кристалл излучал свет из себя, это придавало ещё больше шарма этому трону.

Смотря же на стену сзади трона, можно было заметить огромную мозаику из драгоценных камней, которая была собрана картина системы Семург и только за ними начинались верхние веранды. Перед нижними из них с правой и левой стороны находились по шесть более малых пьедесталов, на которых были расположены троны, но уже изготовленные из различных драгоценных металлов и отличительной чертой было наличие у них столов перед ними, когда как перед главным троном-кристаллом не было ничего. Саму же стену центрального трона можно было обойти и за ним следовал очередной зал, поэтому трон находился прямо в центре зала.

Обычно трон пустовал, но сейчас на нём восседал его владелец. Человек, который смог создать триллионы планет, миллиарды звёзд и миллион галактик, который покинул свою родную планету навсегда и оказавшись в просторах бескрайнего космоса смог породить свой мир. Если же космос являлся его государством, то Семург явно мог быть его единственной столицей.

Белая рубашка еле виднелась за красивым белым жакетом в большую клетку, на каждом пересечении которого блестели алмазы. Белые брюки с двумя линиями кристаллов по обе стороны, отходили к белоснежным туфлям с небольшими каблуками с золотыми буквами «А», по обе стороны ближе к щиколоткам. Весь этот образ дополнял пышный белый плащ-накидка покрывающий нарядный, полный самых различных золотых узоров белоснежный костюм.

Красивые наплечными в форме золотых рогов переходящий на кончинах, словно в колья, удерживали этот длинный плащ накидку, который вился сзади него, спадая на сиденье трона. В руках он держал свою трость, она была белой и её змейкой окружал ряд алмазов до золотой рукояти. На руках правителя, которые можно было спокойно назвать «руками пианиста», с тонкими вытянутыми пальцами, красовался поверх белоснежных перчаток красивый платиновый перстень с выделяющимся сапфиром и рядом самых различных богатых узоров.

Сам правитель был высок, порядка двух метров. Его пышная белая борода придавала его образу значимости. Карие глаза внимательно глядели вдаль, над которыми были пышные брови. Его большой лоб, который всегда был открыт, дополнял картину. Голову же правителя украшала корона…

Смех! Все мысли сбиты. Лишь высмеивание и только… Опять этот хаус. Как они смеют! Даже его могущество не помогает. Нет! Никто не владеет такими богатствами сколько есть у него, нет никого в мире влиятельнее чем он…

Человек подобный волку удивлялся такому ответу. Неужели то что было описано на фоне этого обожествления, плохо? Неужто эти убийства хуже расточительства, этого пафоса и «понтов» этого самодовольного старого перца? Этот «любимчик учителей», самодовольный, поддающийся любой лести, тиран! Он высокомерен, он думает, что может управлять всем дёргая за ниточки только из-за своей, якобы, умности. Это возмутительно, просто отвратительно.

А силуэт просто был рад. Он просто ликовал в душе. Такой ответ вызвал у него лишь желание сломить оппонента, разрушить его под натиском его же доброты. Неужели он такой сверхумный, самый-самый, тогда пусть получит дочь, брошенную им, а ещё лучше смех даже от своих. Это хвастун, петух, которого нужно сломить, поставить на колени и склонить голову.

Так ли нужно понимать это? Неужели это лишь восторженный нарцисс, а это новоявленные судья? Ах вот как, неужели они всё видят таким образом? Неужели везде этот кошмар и он настиг его даже тут. Перед глазами вставала ужасная картина, то, что порой кошмарнее худших мук.

Белый потолок. Связанность. Полная безысходность и отсутствие возможности движения. Нехватка воздуха и это ярое желание надышаться. Автоматически срабатывающий рвотный рефлекс – стоны организма и его порывы на прорыв пути к воздуху. Удушающий кашель, но всё лишь хуже и хуже. За петлёй идёт петля и лишь наслаждение от господства, от победы над «тираном» улыбчивых палачей. Глаза мученика полны боли, он видит друзей, близких, чужих, кого угодно. Вот-вот вырвется самых страшных истерический смех – крайняя стадия мучений. Пусть это друг, пусть это родное, но, когда прибыл палач в обличие творения, под коим был друг, была ясна крайность. Был виден апогей мучений и смерть…

Кошмарное видение. Нет. Этого не может быть! Это не произойдёт! Особенно с ним! Он – Созидатель, он выше всего и вся! Эти истошные крики о своём восхвалении – последняя надежда, подобная последним судорогам удушающегося. Нет. Они испортили всё и ему уже не вернуть ничего! Они разрушили его мир, они уничтожили его творения, они растоптали его!

Нет! Пусть он будет в муках, пусть он умер, но он отомстит хоть после смерти! Он суд, он и месть, он и Фемида, он и Немезида. Право это или нет. Мало кто не видел смех зла, но настоящий его смех нельзя увидеть, ибо любая сторона не назовёт себя злом. Следовательно, это смех «добра», гордого чёткого и клёвого. Но что-то за звуки послышались? Кто там мешает им? Какой паразит никчёмный? Одного поворота было достаточно, чтобы слетели головы…

Родион Михайлович проснулся в холодном поту. Он вскочил на своей кровати. Перед его глазами всё ещё мелькал весь этот ужас. Неужели это всё есть? Моряк жадно оглянулся по сторонам, осматривая свою комнату в миг включив свет. Как же хорошо, что это был всего лишь кошмар, хотя…

Одну неделю спустя.

Человек стоял на высоком пьедестале, прямо перед огромным шестигранным окном, а рядом с ним была целая плеяда различных голограмм. Белая рубашка еле виднелась за красивым белым жакетом в большую клетку, на каждом пересечении которого блестели алмазы. Белые брюки с двумя линиями кристаллов по обе стороны, отходили к белоснежным туфлям с небольшими каблуками с золотыми буквами «А», по обе стороны ближе к щиколоткам. Весь этот образ дополнял пышный белый плащ-накидка покрывающий нарядный, полный самых различных золотых узоров белоснежный лёгкий, можно сказать летний костюм.

Сам правитель был высок, порядка двух метро. Его пышная белоснежная шевелюра с парой чёрных волос и белая борода придавали его образу значимости. Карие глаза внимательно глядели вдаль, над которыми были пышные брови. Его большой лоб, который всегда был открыт, дополнял картину.

Учёный выполнил все необходимые работы, после чего одним движением руки раздвинул голограммы, а стоило ему подойти прямо к краю пьедестала как перед ним начал образовываться мост, по которому он прошёл прямо к окну, которое к его прибытию также открылось в нужной области подобно красивым малым воротам в толще стекла. Но учёный даже не думал останавливаться и как только он прошёл за границу стекла, начала материализоваться небольшая стеклянная площадка, на которой учёный остановился и вглядывался в даль.

Приятный потоки свежего ветра приятно заставляли развиваться его плащу и обдували его самого. Он находился почти в самой высокой точке, если не считать верхнюю веранду. Всё ещё был рассвет, и он мало чем отличался от Земного. Ожидание было томительным, но всегда такое времяпровождение могли скрасить мысли, всегда можно подумать о новых планах, идеях, о том, куда идти дальше. А если подумать, может быть есть где-нибудь предел?

Один за другим мысли проходили в представлении учёного, как вдруг он услышал некий голос сзади. Обернувшись, изобретатель заметил того, от вида коего на его лице появилась улыбка. Перед ним стояло высокое существо, ростом почти равное ему. Белую голову с большим лбом, после коих следовали просто завораживающие глаза, с мощнейшим можно сказать гипнотическим взглядом, украшали две небольшие рожки. Мощное горло, за которым следовала грудная клетка, которая словно имела твёрдую защитную оболочку, напоминающую верхнюю часть рыцарского доспеха, покрывающая плечи, но не живот.

Удлинённые руки, имеющие утолщение ближе к кистям, а уже из них выходило 3 пальца с плотными округлыми мешочками на концах. Далее можно было увидеть небольшой шланг или второе горло, выходящее сзади головы, к переходящее к спине. Гордая осанка и белоснежное тело переходило на уровне ниже живота к началу большого плотного образования, проходившее между ног как удлинённый мощный хвост. А две мощные ноги, имеющие обратное отклонение ближе к коленам с вспомогательными костями, отходили к ступням из двух пальцев. Подобное строение ног вполне напоминало строение кенгуру, но в целом это существо напоминало инопланетянина, некого механического робота.

Увидев правителя, краюшки небольшого рта этого существа приподнялись.

– Приветствую вас, ваше высочество, – обратилось существо басовым голосом, которое часто отдавало эхом.

– Взаимно, сынок, – заявил учёный и подойдя приобнял его, на что существо ответило тем же.

После этого существо взглянуло вдаль, наблюдая за этой красотой.

– Как же это прекрасно…

– Да и самое главное, здесь твоё место.

– Среди тех, кто создан, а не родился? – лицо существа вновь стало задумчивым.

В ответ правитель лишь кивнул.

– Вы чего-то ожидаете, отец?

– Скоро должен прибыть Кит, я с ним не виделся с того момента как я оставил его в горах Верха.

– Он тоже создан?

– Конечно.

– Хоть мы раньше и виделись издали, но я надеюсь, что мы сможем подружиться, хотя… – существо вновь стало задумчивым.

– Конечно подружитесь, ведь вы братья и более того, ты забываешь, мой дорогой, что нас объединяет нечто большее чем происхождение. Вы мои создания, порождения из моей крови, и ты Мьюту, а самое главное вы – Семурговцы…

Такое объяснение, кажется, смогло порадовать это существо, более того, он мог это ощутить, ведь собеседник Властелина наук обладать превосходными телепатическими способностями и крайне развитым мозгом. Вся искренность учёного просто порадовала его творение и в одном только взгляде было столько искренности!

Глава первая. Добрые существа

Наука является основой всякого прогресса, облегчающего жизнь человечества и уменьшающего его страдания.

Мария Склодовская-Кюри

Тем временем.

Вот вновь начало восходить Солнце. На самом же деле, сменялось ярчайшее изображение на огромном экране внутри сферы титанической сферы и это вполне действенно создаёт иллюзию восходящего Солнца. Ведь некогда и люди полагали, что есть планеты, а за ними большая сфера, своего рода полотно неподвижных звёзд, что эта модель и есть весь мир. Знали ли они насколько ошибались? Вряд ли, скорее они искренне верили или просто полагались на догматы.

Размышляя на подобные темы, волей-неволей можно прийти к мысли, что не бывает плохой мысли, даже разрушения и хаус – тоже мысль, только в зависимости от ситуации ошибочная. Ведь может настать момент, когда именно уничтожение будет единственным верным способом достижения поставленной хорошей цели, но иногда это могут спутать с «жертвами ради великой идеи», но главное, чтобы эта идея не превышала более разумный закон всего мира.

Правда может возникнуть вопрос о законе, тут уже можно сказать, что сколько бы ни старался кто-либо то ему не удастся превзойти именно природные законы – самые справедливые, нежели человеческие. Впрочем, это ещё одно огромное поле для споров и рассуждений, которые можно вести бесконечно. Многие люди говорят они сразу, это ещё часто называют «в лоб», но некоторые из них предпочитают преподносить идею или мысль полноценно при помощи некой истории, примера или полноценного доказательства, что быстрее приведёт к верной истине, кроме того, сохранит жизнь своего автора от ярых «инквизиторов».

Одним из таких людей был профессор Вадим Александрович Вавилов, который сейчас стоя на просторной веранде наблюдал за восходом Солнца. Уже близилось лето, хотя они попали в этот мир ещё двенадцать лет назад всё тем же летом, на самом же деле успело пройти 12 лет и были уже не в 2009, а 2021 году, где прожили довольно жаркую зиму, что звучит странно, ибо лишь под праздник она стала холоднее, чтобы вновь стать теплее. Так они встретили новый год и зима уже позади, наступила весна – одна из самых красивых времён года, которыми мог управлять человек.

Но время крайне быстротечно и вот даже весна скоро пройдёт и уступит своё место жаркому лету и вероятнее так будет на всех планетах этой удивительной системы, хотя вероятнее всего здесь также будет множество самых различных нюансов, которые в будущем расскажет сам господин Абдуллах.

Сейчас же профессор, одетый в добротную твидовую тройку, стоял на веранде, где он оказался после первого признания господина Абдуллаха и их перемещения с знаменитой библиотеки Альдебарана. Он смотрел, вдаль наблюдая за прелестными видами с такой высоты, после чего решил не отказывать себе в удовольствии насладится новыми видами, по пути навестив своего друга. После того как он вошёл с веранды в большую библиотеку с озером в центре, которая ранее уже описывалась, он прошёл в прихожую с красивой лестницей, на которой он и заметил моряка.

– Признаться, я ожидал найти вас в пещере, – заметил профессор.

Родион Михайлович на сей раз выглядел как никогда подобающе своему званию помощника капитана, одетый в морскую форму подводного корабля «Наутилус».

– И как можете заметить по моему наряду, весьма ошиблись бы, – заметил юноша. – Мы плавали с капитаном в водах, третьего парящего океана, признаться я думаю взяться за составление целой классификации по их изучению, морская флора и фауна этих океанов настолько удивительно, вы даже не представляете! Лох-несское чудовище просто отдыхает по сравнению с этими существами!

– Полностью вам верю и надеюсь как-нибудь удостоится чести это увидеть.

Они, беседуя прошли по лестнице в небольшой коридор, своего рода «лифт», который поднялся на нужный уровень, и они оказались в более привычном удлинённом коридоре. Внезапно они заметили, как открылась дверь в самом конце коридора. Она вела в просторный зал, где профессор с юношей впервые и услышали историю Созидателя. И сейчас из этого зала выходил щенок немецкой овчарки. Присутствующие сразу же узнали в этом создании Гончика, с которым они ранее не раз виделись, а также смотрели новогоднее представление.

– Здравствуйте, Вадим Александрович и Родион Михайлович, я думаю вы узнали меня? – осторожно спросил щенок.

– Да, здравствуй, Гончик, конечно же мы тебя узнали, – заявил профессор, подходя ближе и протянув руку.

– Добро пожаловать в наш отдел, – ответил юноша, несколько не хотя.

Тем временем педагог присел на корточки и пожал лапу щенку и заявил:

– Ты хотел что-нибудь спросить?

– Да, если вы не против, – послышался мальчишеский голос, словно из воздуха.

Ни моряк, ни филолог не ожидали такого и переглянулись.

– Что-то не так, Вадим Александрович? – спросил Гончик.

– Ты тоже это слышал? – поинтересовался филолог.

– Простите, что вы имеете ввиду?

– Гм. Так ты хотел, спросить что-нибудь? – заговорил уже Родион Михайлович.

– Да, – заявило опять нечто и положило руку на плечи профессору, который резко приподнялся и оглянулся.

Гончик не выдержал и засмеялся, как и неизвестный голос. После этого мальчик выключил систему невидимости и появился рядом с филологом.

– Ах это вы, Райдер! – удивился Родион.

Профессор перепугался, но после увидев, как они радовались, также начал смеяться.

– Простите, Вадим Александрович, – извинился мальчик.

– Ничего страшного, вы как раз подняли мне настроение, ребята, – погладив мальчика по голове проговорил филолог.

– Ровно, как и мне, – заявил Родион, после чего они пожали друг другу руки.

С правой стороны коридора была деревянная дверь гостиной отдела профессора и моряка, куда они все вместе вошли.

– Признаться, я рад, что вы прибыли, давно мы уже не виделись, – заметил профессор. – Кстати, не желаете, что-нибудь отведать?

– Спасибо Вадим Александрович, но мы будем завтракать чуть позже, – любезно ответил Райдер.

– Тогда давайте пройдём в библиотеку, – предложил профессор и они нажали на соответствующую кнопку, после чего шкафы раздвинулись, как это было при первой встрече филолога, моряка и Властелина Наук…

– Ах да, Райдер, я хотел узнать, как поживает Унипег? – спросил Вадим Александрович. – Давно мы его уже не видели.

– Он растёт, учиться и ему просто не сидится, – ответил Райдер.

– Сейчас он с прекрасным аликорном принцессой Сумеречной Искоркой и единорогом Бурей, они хотели провести новую вечеринку и обговорить новый план, – добавил Гончик.

– Не отказался бы их увидеть, они тоже ваши сёстры? – поинтересовался Родион.

В ответ щенок лишь утвердительно кивнул.

– Кстати, как продвигаются ваши работы по минералогии, Родион Михайлович, – спросил мальчик.

– Благодарю, за последнее время мои работы по минералогии были весьма удачными, к примеру мне удалось обнаружить в той чудесной пещере несколько вот таких драгоценных камней, – он достал из внутреннего кармана богатого костюма драгоценный голубой алмаз.

– Что это? – беря в руки спросил профессор.

– Это самый дорогой драгоценный камень на земле – голубой бриллиант, один лишь его карат или 0,2 грамма, – после этого юноша более тише, чтобы это услышал только профессор заметил, – на Земле оценивается примерно в 7,8 миллиона долларов, а здесь явно не меньше 20 карат, по его фокусу его эллипсоидной формы, расстояние до краёв явно не меньше 2,5 см, то есть один лишь этот самородок оценивается в 156 миллиона долларов, – говорил моряк.

Райдер и Гончик явно не слышали про деньги, ибо здесь не было экономики и господин Абдуллах предупреждал о таком моменте, поэтому моряк был вынужден сохранять тайну. Райдер же, посмотрев этот камень лишь порадовался за юношу, но Гончик увидев такой самородок сразу вспомнил:

– Этот камень мне очень напомнил корону. Да, корона папы, его основание сделано из такого кристалла.

– Вся корона? – изумился Мамиев.

– Её основная часть, на которой установлены остальные её части, одно основание весит порядка 8,7 килограмм, – отметил мальчик.

Голубой бриллиант, который продемонстрировал моряк

Услышав такие цифры, профессор был удивлён тому, как только господин Абдуллах удерживает такой вес на голове, а моряк тому, что только основание этой короны без всех украшений, которых вероятно не мало судя по любви к гигантомании правителя, он оценивался 43,5 тысяч каратов или в финансовом эквиваленте для планеты Земля 339,3 миллиарда долларов! Когда же они вошли в библиотеку, пытаясь сменить тему юноша спросил:

– Превосходно, но о чём же вы хотели нас спросить? – сказал Родион Михайлович.

– Мы хотим прочитать ваши книги, – начал Гончик, – которые вы написали и хотели спросить, как вы смогли написать 50 книг за неделю?

– И о чём ваша книга? – добавил мальчик.

– Вы даже не представляете, насколько же я рад, что к нашему творению проявляют интерес, – добавил Вадим Александрович и прошёл к креслу.

Тем временем моряк уже налил в чашки чая и пригласил гостей присесть. Когда все формальности были завершены, Вадим Александрович с большим удовольствием принялся рассказывать о том, как они смогли создать это творение и чём же оно.

– Отвечая на первый ваш вопрос, я укажу, что мы закончили книги не за неделю, а за две недели, а также покажу вам всё максимально наглядно, – он достал две книги из одной стопки, которая стояла рядом с остальными у него на столе, одна из них явно была не малой, вторая же была меньшей чем первая, но тоже не малой. – Это две книги, которые я часто использую, одна из них монография в области классификаций, а вторая – художественный литературный роман.

Первая книга содержит в себе 594 страницы, а вторая 358 страниц. Как вы думаете, в какой из них больше всего текста? Тут важно привести, что главное в книге, это текст и передача информации, и чтобы его считывать введено такое понятие как авторский лист – это 40 000 знаков текста с пробелами. Как вы думаете, какая из книг содержит больше всего авторских листов?

– Я думаю, что монография, потому что в ней должно быть больше текста и особенно если она почти 600 страниц в объёме, – ответил Гончик.

– Погоди, Гончик, а что, если там много иллюстраций или схем, они же занимают место, а в романе такого мало, хотя и в романе много рисунков… я также думаю, что монография, – ответил мальчик.

– И вы ошиблись. У нас есть электронные версии обоих книг, – профессор нажал на пару кнопок и вывел голограммные экраны, рядом со своей печатной машинкой, а после открыл файлы с книгами. – Первая книга содержит 594 страницы с 49 818 слов или 370 083 знака с пробелами, что равняется 9,25 авторским листам, а вторая состоит из 358 страниц, что равно 74 270 словам или 488 203 знакам с пробелами или 12,21 авторскому листу. Почти на одну треть вторая книга превосходит первую, – заключил профессор.

– Удивительно, но в чём же был секрет? – поинтересовался Гончик.

– В монографии было очень много… таблиц, – заметил моряк, открыв книгу и показывая присутствующим. – Таблицы занимают довольно много места и содержат меньше текста в себе.

– Так одна наша книга из тех 50-ти, содержит всего до 5% текста, а если учесть, что один тома состоят из 350—400 страниц, то это 17,5—20 страниц текста книжного формата, которые для формата обычной бумаги, при 12 размере шрифта и единичном интервале с обычными полями составляет 8,75—10 страниц, которые можно написать при медленном наборе за два часа, а мы же пользовались диктофонами. Количество слов при этом составляло около 3630—4150 слов, а если учесть, что мы говорили в среднем порядка 190—200 слов в минуту при диктовке, то у нас уходило на одну книгу набора такого текста около 21 минуты, таких книг 50, то есть на набор текста для всех книг ушло 17,5 часов. Параллельно мы использовали различное оборудование для психоаналитического анализа и прочих составляющих.

Мы спали только 4—5 часов в сутки и этого нам хватало, то есть 19 часов мы были за работой, если сюда же добавить время на поедание пищи. Поэтому за день текст был готов, но теперь пришёл черёд таблиц. Когда составлялась таблица, чисто слов крайне уменьшалось, на страницу приходилось уже не те 1815—2075 слов, а всего 150—200 в максимуме. Суммарно, без текста в 20 страниц на книгу, оставалось порядка 330—380 страниц, а таких книг было также 50. То есть в сумме 19 000 страниц с 3 800 000 словами, на набор которых с удвоенной скоростью в 380 слов в минуту, с параллельными исследованиями, на один лишь набор потребовалось 167 часов или порядка 9 с лишним дней, а вместе с исправлением набором текста в день уже почти 11 дней, а если учесть исправление ошибок и редактуру, в сумме потребовалось 266 часов или ровно 2 недели, – заключил филолог.

– Это превосходно, Вадим Александрович, – отметил Райдер.

– И это очень даже напоминает историю отца, – сказал Гончик, – когда они с дядей Даккаром создавали свою электростанцию на острове, тогда тоже приходилось работать так быстро сутками.

– Простите, это было на островах Перпентуум? – спросил Родион Михайлович.

– Да, – ответил щенок.

– Интересно, думаю мы узнаем это из новой части книги про историю жизни, повелителя, – отметил профессор, затем сделав паузу он продолжил. – Что же касаемо… – хотел было ответить на второй вопрос филолог, но в дверях показалась фигура того самого робота, либо подобного тому, который приглашал доктора наук и моряка на битву с господином Абдуллахом.

– Здравствуйте. Его Высочество ожидает господина Райдера и Гончика, – заговорил механическим голосом робот.

– О, кажется нам нужно идти. С вашего позволения, господа, – культурно спросил юный изобретатель.

– Да-да, конечно, – ответил филолог.

– Мы обязательно ещё придём, спасибо вам огромное, – улыбнулся Гончик.

– И вам тоже большое спасибо, – ответил моряк.

Они проводили своих гостей до выхода, после вернулись в гостиную…

12 3 Next

Конструктор миров: Золотой прогресс. Том 7

ПРОЛОГ

Глава первая. Добрые существа

People who read this book also read

Other books by this author