– Второгодник, да! – на его лице проступила горькая ухмылка. – Когда-то мы с Бруклином учились в одном классе. Если бы не этот год, я бы выпустился из школы вместе с ним.

– Один год – ещё не приговор! – подбодрила я.

– Не для меня! – буркнул он и добавил, явно стараясь сменить тему: – Что это за напиток ты дала мне вчера? Я чувствую себя гораздо лучше!

Позже, когда мы всей компанией дружно сидели за обеденным столом, поедая разогретую в микроволновой печи пиццу, Лизи спросила меня, укоризненно приподняв бровь:

– И как твоё самочувствие?

Признаться, я не сразу поняла, что она имеет в виду. Я никогда не умела врать, а запоминать враньё у меня получалось ещё хуже. Так что, зависнув на добрых полминуты с выражением отчаяния на лице, я судорожно перебирала мысли, пытаясь найти подсказку.

– Жалко, что тебе вчера поплохело! – Пришёл мне на выручку Светлячок. – Ты столько интересного пропустила!

Я благодарно выдохнула и, откусив приличный кусок Пеперони, ответила Лизи с набитым ртом:

– Гораздо лучше!

Губы Джексона искривились в загадочной улыбке.

«Дин-дон» – настойчиво пропел дверной звонок и Светлячок подскочив со своего места, ринулся открывать дверь.

– Приве-е-ет! – пропел до ужаса знакомый голос и в столовую вошла Хлои, разодетая в красный горнолыжный костюм и такую же красную шапочку с белым помпоном, как у Санты. – Завтракаете? – лукаво поинтересовалась она, глядя на нашу обалдевшую компанию. Светлячок буравил Лизи выпученными глазами, очевидно решив, что это по её милости Хлои оказалась в этом доме.

– Что ты тут делаешь? – озадаченно спросила Лизи, разглядывая розовый чемоданчик, стоявший у ног нагрянувшей гостьи.

– Тоже, что и вы! – хмыкнула Хлои.

– Но, откуда ты узнала, что мы здесь? – вмешался Джексон.

– У меня есть свои источники! – она кокетливо подмигнула Бруклину, а тот густо покраснел. – Я бы хотела остановиться у вас! – затрясла своими кудряшками Хлои.

– Это – дом, а не отель! – огрызнулась Лизи. – Частная собственность! А если ты ищешь отель, то у меня есть на примете несколько отличных вариантов. – Она демонстративно полезла в телефон.

– Нет, спасибо! – отчеканила Хлои. – Я хочу остаться здесь. К тому же, Том уже дал мне своё разрешение.

– Том? – в недоумении нахмурилась я.

– Отец Джексона! – пояснила Хлои. – Он, кстати, до сих пор расстроен тем, что мы расстались. – Добавила она, обращаясь к Джексону. – Сказал, что мы отличная партия!

– Он всем так говорит! – осадил её Джексон.

– В любом случае я с ним согласна. – Не отставала Лизи. Она расстегнула верх своего комбинезона и демонстративно помахала рукой, намекая на то, что пора бы пристроить гостью, а не держать на пороге. Или, как в нашем случае, в столовой.

– Вижу, ты не отстанешь! – выдохнула Лизи. Она смерила Хлои взглядом и, положив свой кусок пиццы обратно на тарелку, встала из-за стола. – Пойдём, подыщем для тебя комнату!

Как только Лизи и Хлои исчезли из нашего поля зрения, мы выжидающе уставились на Бруклина. Он, скукоживался под тяжестью наших взглядов и с обидой в голосе произнёс, обращаясь к Джексону:

– Я не знал, что вы расстались! Если бы ты раньше мне об этом сказал, мне бы не пришлось чувствовать себя идиотом.

– Да, ты прав. – Согласился Джексон. – Извини!

Есть уже не хотелось никому. Так что, немного помолчав, мы выбрались из-за стола и отправились на поиски Лизи и Хлои. Надеясь, что конфликт не перешёл в рукопашный бой и нам не придётся разнимать подруг. Наткнулись мы на них в комнате для гостей. В той самой, куда заселили меня.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовалась я.

– Распаковываем мои вещички! – задиристо пропела Хлои, выгребая вещи из чемодана.

– Но, это моя комната! – запротестовала я, ища поддержку в глазах Лизи. Но, Лизи, лишь сочувственно развела руками.

– Поверить не могу…– выдохнула я.

– Это всего на одну ночь! – постаралась успокоить меня подруга. – Завтра мы вернёмся в Эйвон, а оттуда полетим в Портленд.

– Жду с нетерпением! – прошептала я, тревожно наблюдая за тем, как Хлои разбирает свой багаж.

– Подарок Джексона! – похвасталась она, выуживая из чемоданного нутра плюшевого зайца розового цвета.

– Буэ! – я демонстративно согнулась в тошнотворной позе.

– Очень смешно! – осклабилась блондинка.

После недолгой дискуссии мы решили опробовать одну из гор. И, учитывая то, что я единственная, кто никогда не катался ни на одном из зимних видов транспорта, не считая ватрушку, было принято: отправиться в парк для опытных сноубордистов под названием «Лунный свет». Этакая аллегория к слову «смерть». Лунный свет – тот свет… смекаете?

В общем, влезли мы в свои горнолыжные костюмы и шапки, обули горнолыжные ботинки и гуськом, следуя друг за другом, высыпались наружу. Крепкий морозный ветерок безжалостно оцарапал мои щёки и я, поспешно вжала голову в плечи, так, чтобы спрятать раненую плоть в тёплых недрах воротника.

– Погодка, что надо! – довольно подмигнул мне Светлячок. Кончик его носа отсвечивал краснотой, да и щёки налились морозным румянцем.

«Лунный свет» располагался на одном из горных склонов и имел, на своей территории, множество трамплинов разных форм и размеров. Сделаны они были с помощью многочисленных пластиковых, металлических и деревянных элементов. И судя по огромной очереди, которую нам пришлось отстоять сперва за досками с экипировкой, а затем и за билетами, парк, явно, пользовался спросом среди заядлых экстремалов. Как только мы попали на территорию парка и дошли до ближайшей трассы, мои товарищи по экстриму, принялись «обувать» свои транспортные средства. И проделывали они это с завидной ловкостью. Так, что я не успевала следить за их руками и, запутавшись окончательно, беспомощно опустилась на снег.

– Поднимайся! – скомандовал подошедший ко мне Джексон. На его голове уже красовался шлем и специальные очки, но сам сноуборд, он по-прежнему держал в руках. Я, послушно встала на ноги, отряхнувшись от снега. – Надо немного размяться, перед тем как вставать на борд! – объяснил он, втыкая сноуборд в снег. – Ничего сложного. Всего пара лёгких упражнений.

Я бросила украдкой взгляд на стоящих неподалёку Лизи и Бруклина. Они о чём-то переговаривались и выражения на их лицах при этом были виновато-смущёнными. «Интересно,» – подумала я, – «смогут ли они снова быть вместе?»

– Эва! – прервал мои размышления, строгий голос самопровозглашённого учителя.

– Извини! – пожала плечами я и принялась за разминку. Когда наш мини урок физкультуры был завершён, Джексон поднял шлем, лежавший на снегу, и водрузил на мою голову прямо поверх шапки. И, застёгивая ремешки под моим подбородком, пояснил: – Так шлем будет крепче сидеть и не съедет. Да и теплее будет.

– Спасибо! – пискнула я, чувствуя себя пятилеткой, которой мама завязывает шапочку.

– Видишь этот недо ботинок на доске? Ставь туда ногу! – скомандовал Джексон и я осторожно, поставила ногу на указанный «недо ботинок». – Отлично! – похвалил он и, присел на корточки. – Сначала, застёгиваем верхний ремешок, – диктовал он, – так чтобы нога оказалась как можно глубже. А потом, нижний ремешок! – он зафиксировал мою ногу на сноуборде. – Готово! Теперь, тоже самое с правой ногой, но уже сама!

Он отошёл в сторонку и, с профессорской важностью, наблюдал за мной, оперевшись на свой сноуборд.

– Отлично! – похвалил Джексон, проверяя качество выполненной работы, а именно: дёргая меня за ногу. – Полдела сделано!

Он положил свою доску на снег и вкратце рассказал мне, что держаться на сноуборде нужно слегка согнув ноги в коленях. Что бёдра и плечи, должны быть на одной линии с доской, а голова – смотреть вперёд.

– А куда руки деть?

– Они находятся по бокам и помогают найти баланс. – Он слегка согнул руки в локтях и продемонстрировал стойку. – Но, важнее всего – это научиться тормозить! – заявил Джексон. – Самый простой способ затормозить – с помощью кантов.

– Канты?

– Это такие металлические вставки по краям доски. – Он выдернул из снега свой сноуборд и, перевернув его, указал на металлические полоски, которые проходили по контуру сноуборда. – Если тебе нужно будет затормозить, просто разверни доску перпендикулярно склону холма, так, чтобы пальцы ног были направлены вниз.

– А в крайнем случае? – поинтересовалась я.

– А в крайнем случае, падай на попу! – посоветовал он.

Джексон несколько раз скатил меня с горы, держа за руки, что очень не понравилось проезжающей мимо Хлои. Она одарила меня очередным гневным взглядом и покатилась вниз.

– Долго вы с ней встречались? – еле слышно спросила я.

– Около года! – ответил Джексон провожая Хлои взглядом.

– Долго, по нынешнем меркам!

– Да и по моим собственным меркам тоже долго! – задумчиво протянул он. Я уставилась на него, удивлённо распахнув глаза.

– Чего? Я ведь не говорил, что святой! – фыркнул он.

Ещё один раз я скатилась с горы с его помощью, а потом, отважилась съехать сама. Боялась до чёртиков и, как мантру, шептала: «В крайнем случае, падай на попу! В крайнем случае, падай на попу!». Выставив правую ногу вперёд и согнув ноги в коленях, как учил Джексон, я покатилась вниз по склону, постепенно набирая скорость. И если держаться на доске у меня выходило – отлично, то объезжать людей – давалось с трудом. Оно и понятно, ведь никаких инструкций по – этому поводу, мне не девалось. Я бросила на Джексона взгляд полный ужаса и тот, считав мой страх, впрыгнул в свою доску и, поспешно застегнув ремешки, покатился за мной. Нескольких человек мне удалось миновать без особых проблем, но красная фигурка с белыми кудряшками, маячившая у меня на горизонте, не давала ни единой возможности её объехать.

– Хлои! – что есть мочи заорала я. – Хло-о-о-и!

Та, обернулась в мою сторону, но было уже поздно. Я врезалась в неё на всей скорости и мы, кувыркаясь, покатились вниз. В конце трассы нас нагнал Джексон и помог встать. Из тонкого носа Хлои текла кровь, капая на красный комбинезон.

– Ты совсем ненормальная! – накинулась она на меня, удерживаемая под локоток Джексоном.

– Я не специально! – проскулила я, выковыривая из волос комки снега.

– Не притворяйся невинной! Ты нарочно это сделала! – зашипела она.

– Прекрати! – вмешался Джексон. – Лучше опусти голову вниз, чтобы кровь не стекала в глотку. А я пойду за медсестрой в пункт доврачебной помощи.

И он ушёл, оставив нас с Хлои наедине.

– Не думай, что Джексон поведётся на твои невинные речи! – злобно бросила она, стоя с опущенной вниз головой. – Нас слишком многое связывает! Такая букашка как ты – не помеха нашим отношениям.

– Каким отношениям? – парировала я. – Да, и, если бы я действительно была букашкой, ты бы так не злилась!

В ответ, Хлои издала клокочущий горловой звук и бросилась на меня. Я упала на спину, чувствуя тяжесть навалившейся на меня Хлои. Она вцепилась мне в волосы и, роняя капли крови на моё лицо, нещадно рванула их в стороны. Я взвизгнула от боли и, схватив её за запястье, впилась в кожу ногтями. Хлои дёрнулась и ослабила хватку, но вовремя среагировала и зарядила мне «бычка», да такого, что от боли из глаз посыпались искры.

– Хватит! – сквозь зубы прорычал вернувшейся Джексон. Он оттащил разъярённую Хлои в сторону.

– Это тебе за нос! – плевалась ядом она.

– Так кому помощь нужна? – растерялась молоденькая медсестра, которую привёл с собой Джексон. Мы обе были в крови, с красными, от удара, лбами.

– Им двоим! – сухо ответил Джексон.

До виллы добирались молча. Нам с Хлои было стыдно, Джексон злился, а отсутствующая троица, украдкой, кидала на нас испуганные взгляды, не решаясь спросить о том, что произошло. Мне было так тошно от всего, что по приезду, я первым делом, бросилась в душ и хорошенько выплакалась, стоя под струйками горячей воды. А потом, поднялась на третий этаж, там, где находилась огромная бильярдная комната и проговорила с мамой безумное количество времени. Так, что после меня на чёрном кожаном диване осталась небольшая выемка, продавленная моей затёкшей пятой точкой.

По лестнице я шагала, как на каторгу. Понимая, что в комнате меня ждёт Хлои, готовая меня придушить, как только я переступлю через порог. К счастью или к сожалению, комната оказалась заперта. Я несколько раз подёргала ручку и толкнула дверь плечом. Безрезультатно.

– Ну и ладно! – прошипела я и направилась в комнату Лизи. «Уж она-то, меня точно приютит!» – думала я, пока не увидела, как подруга целуется с Бруклином, сидя на своей кровати. Тот, страстно обнимал её за талию, пока она расстегивала на его груди рубашку.

– Вот тебе и «совсем не то, что надо»! – буркнула я себе под нос и поплелась в гостиную, туда, где стоял диван. Мой единственный вариант на эту ночь!

Положив голову на подлокотник и свернувшись калачиком, я попыталась уснуть. Получилось это не сразу. Но, когда я всё таки начала погружаться в сон, в коридоре раздались шаги. Кто-то направлялся в гостиную. Шаги замерли возле дивана, на котором лежала я. Меня охватила лёгкая паника, но в этот момент раздался тихий голос Джексона:

– Никогда бы не подумал, что девчушка, которую я знал, в детстве может кого-то ударить!

Он аккуратно подхватил меня на руки и отнёс в свою комнату. Укрыл одеялом и вышел, оставив наедине с немым вопросом: «Что он имел в виду?»

Глава 8. Ошибка.

Вернувшись в школу после зимних праздников, я с энтузиазмом налегла на учёбу и даже стала оставаться на дополнительные занятия, которые задерживали меня в школе на лишних два часа. Предстоящие экзамены нависали надо мной, давя своим весом на мою нервную систему. Поэтому всё свободное время я старалась тратить на подготовку, а по ночам мучилась от бессонницы.

– У тебя всё в порядке? – взволнованно спросила мама, выставляя на стол свежее испечённые булочки.

– И тебе доброе утро! – устало отозвалась я, занимая своё место за круглым столом. – Со мной всё в порядке!

– Ты теперь и по ночам занимаешься? – она уставилась на меня недовольно поджав губы.

– Нет! – покачала головой я. – Просто не могла уснуть.

– Мне кажется, тебе надо сделать перерыв.

– Я не могу делать перерывы.

– И ради чего эти жертвы?

– Ради будущего! – с вялой улыбкой отозвалась я.

– Если так и дальше пойдёт, то будущего у тебя не будет! – недовольно буркнула она.

– Мам, ты же знаешь, как не просто поступить в Принстон! – Я сделала глоток сока и поморщилась. – Это лимон? – прохрипела я, чувствуя, как сводит скулы от кислоты.

– Это лайм с клубникой и мятой!

– Бодрит! – причмокивая, заверила я.

– И что ты будешь там изучать? – не отставала родительница.

– Прикладную и вычислительную математику. А что? Ты против?

– Н-нет! – уклончиво протянула она. – Но это так далеко. Совсем другой штат и … раньше, ведь, тебя не сильно интересовала учёба в университете.

– Я знаю! – перебила я. – Но теперь я хочу там учиться и точка.

– И тебя не переубедить?

– И меня не переубедить!

– В таком случае, жуй свои тосты и постарайся не опоздать в школу. – Сдалась она и слегка потрепала мои волосы.

Бывают дни, которые врезаются в память с такой болью, что, сам того не желая, ты помнишь каждую секунду пережитого ужаса. Правда, до того, как я открыла железную дверь своего школьного шкафчика, я думала, что всё уже в прошлом. И воспоминания в том числе. Но, когда из железного нутра на меня брызнула краска, окропив лицо и блузку, я ощутила знакомое чувство собственной ущербности. На мгновение, я снова стала той самой толстушкой Эв, над которой все издевались. А услышав смешки за своей спиной, была готова разрыдаться от обиды. Но вместо этого, я молча закрыла испачканную краской дверь и, не глядя на смеющиеся лица, направилась в уборную. Вид собственного лица, поверг меня в ещё большее уныние: красные брызги превратились в потёки и тоненькими струйками стекали по щекам, скапливаясь на подбородке, а от туда капали на белую форменную блузку. Я открыла кран и тяжело вздохнув, начала оттирать своё многострадальное лицо пока не услышала характерный скрип чистой кожи. Промокнула лицо бумажным полотенцем и бросила в зеркало оценивающий взгляд. От краски не осталось и следа, зато на щеках и подбородке проступили маленькие оспинки, скрываемые щедрым слоем тонального крема.

– Придётся нанести макияж заново! – буркнула я себе под нос и полезла в сумку за косметичкой. Пока я красилась, в голове не утихала мысль о том, кому понадобилось обливать меня краской и чем я это заслужила. Когда я закончила маскировать шрамы и захлопнула пудреницу, в туалетную комнату ворвалась Лизи и, окинув меня взглядом, бросилась навстречу с распахнутыми, для объятий, руками.

– Осторожно! – взвизгнула я, предостерегающе выставив руки перед собой. – Ты можешь испачкаться!

– Кто это сделал? – с недоумением протянула она.

– Я не знаю! У меня здесь врагов нет! – ответила я, а про себя добавила «вроде бы».

– Может, она ошиблась ящиком? – предположила Лизи.

– Кто она?

– Ну, он или она… в общем, тот, кто это сделал!

– Думаешь, это возможно?

– Вполне… – уклончиво ответила подруга и, выдержав паузу, добавила: – Справа от тебя ящик Пэнни Уайт.

Я сдвинула брови к переносице, давая понять Лизи, что понятия не имею о ком идёт речь.

– Ну, Пэнни Уайт! – повторила она, словно я должна знать это имя. – Очкастая мымра из параллели! Ходит слушок, что она влюблена в Дилана Блинка, который, пару недель назад, бросил Энит Боул. Причём сделал он это на вечеринке у Ричарда…

– Стоп! – вмешалась я, прерывая поток информации, льющейся из рта Лизи. – И как это всё связано с краской в моём ящике?

– Самым непосредственным образом! – с уверенностью детектива, произнесла она. – Энит, всё ещё претендует на своего ненаглядного Дилана, вот и решила, указать этой замарашке на её место!

– С чего бы ей тратить своё время на замарашку? – заметила я.

– А я почём знаю? – развела руками подруга. – Это дело Энит!

Мне не хотелось, чтобы Пэнни Уайт проходила через подобные унижения, но от мысли о том, что всё это могло быть адресовано не мне, на душе сделалось легче.

– Она безнадёжно испорчена! – констатировала Лизи, глядя, как я замываю красные пятна на блузке.

– Знаю! – вздохнула я. – Придётся вернуться домой и переодеться.

Дождавшись звонка, я выбралась из своего убежища и быстро засеменила по опустевшему коридору, прикрывая красные пятна на блузке. Лизи покинула туалетную комнату пятью минутами ранее, клятвенно пообещав прикрыть меня перед мисс Пети. Я так торопилась, что даже не заметила идущего мне на встречу Джексона и со всей дури влетела в него, как сбившаяся с пути муха врезается в лобовое стекло автомобиля.

– Куда это ты так спешишь? – обидчиво протянул Джексон, потирая плечо.

– Мне надо домой! – буркнула я, ощупывая ушибленный лоб.

– Это краска? – Он потупил взгляд на мою блузку. – Что произошло?

Я густо покраснела и прикрыла рукой огромное алое пятно на груди.

– Не знаю. – Тихо ответила я. Джексон с минуту молчал, поджав губы в тонкую линию, а затем, взяв меня за запястье, потянул к выходу.

– Куда ты меня тянешь? – испугалась я.

– Домой. – Холодно ответил он. – Я подвезу.

В машине он отдал мне свой бомбер зелёного цвета, с логотипом футбольной команды.

– Надень, а то еще заболеешь! – угрюмо буркнул он. Я быстро скользнула взглядом по своей блузке и покраснела еще гуще, поняв, что замытые красные пятна прилипли к телу просвечивая нежно розовый лифчик. Всю дорогу до дома я просидела уставившись в окно, старательно убеждая себя в том, что он ничего не видел.

Рванув на себя входную дверь, я ворвалась в дом, чем, безусловно, всполошила маму, готовившую на кухне имбирное печенье, сладкий аромат которого тёплыми потоками врезался в ноздри.

– Это я! – прокричала я на бегу.

– Что-то случилось? – озабоченно спросила она, провожая меня взглядом.

– Нет, ничего! Просто блузку испачкала! – отмахнулась я.

Войдя в комнату, я сбросила на пол бомбер и сорвав с себя испорченную блузку с грохотом открыла шкаф. К счастью, там весела такая же белая форменная блузка и я поспешила натянуть её на себя. Застёгивая пуговицы налету я крикнула маме «пока» и хлопнула дверью, не дождавшись ответа. Джексон молчал. Он смотрел на дорогу не мигающим взглядом и, слегка нахмурив густые брови.

– Мне жаль, что из-за меня, тебе пришлось пропустить урок. – Тихо проговорила я, пристегиваясь ремнем безопасности.

– Я сам предложил тебя подвезти. Так что не извиняйся. – Всё тем же ледяным голосом отчеканил он. От этого мне стало не по себе и захотелось извиниться еще раз, но я удержалась. Больше мы не проронили ни слово. Лишь выбравшись из машины, я бросила еле слышное «спасибо» и поспешила удалиться. Но на этом мои неприятности не закончились. От Лизи я узнала, что уговорить мисс Пети не ставить мне пропуск, ей не удалось. И та потребовала, чтобы я лично зашла к ней после уроков на «конверсасьён» (беседу). Меня эта новость, конечно, расстроила, но ничуть не удивила. Зная мисс Пети по-другому быть и не могло.

– Ви бэссовэстно прогуляли мой урок! – мисс Пети впилась в меня своими маленькими черными глазками.

– Не совсем так! – попыталась оправдаться я.

– Молчать! – взвизгнула учительница. От неожиданности я подскочила на месте. – Я всэ знаю! – заверила она, сдерживая гнев. – И я била лучэго мнэния об вас! – мисс Пети выдержала паузу, а за тем сухо произнесла: – Ви отстраняетэсь от дополнитэльных занятий на недэлю.

– Но…

– Я ещчо не закончэла! – сделав жест указательным пальцем, проговорила она. – Кромэ этого, всю недэлю ви будитэ оставаться послэ уроков и помогат мисс Уилям в подготовкэ к спектаклю.

На этот раз я не стала возражать и просто, молча кивнула в знак согласия.

– Можетэ бить свободны! – самодовольно крякнула она и демонстративно уткнулась в тетради, давая понять, что мне пора на выход.

От обиды, хотелось разрыдаться. Что я, собственно, и сделала, когда вернулась домой. С мамой я ни словом не обмолвилась ни про краску в школьном шкафчике, ни про мисс Пети и её наказание. А на вопрос «Как прошёл день?» шаблонно отрапортовала: «Хорошо!».

На следующий день, после уроков, я направилась к мисс Уильям, заглянув, по пути в кабинет директора Брауна. Несколько минут я провела, молча выслушивая нудные нотации седовласого старика, который буравил меня взглядом сквозь золотистые кольца очков.

– Как и предупреждал в Ваш первый день, я не буду делать поблажки лишь потому, что за Вас замолвили словечко, мисс Эванс. – Он сделал паузу, прочищая горло. – Я разделяю решение мисс Пети и отстраняю Вас от дополнительных заданий на неделю. Вместо этого, Вы закрепляетесь за мисс Уилям ровно на тот же срок. А не явка, будьте уверены, отразится на Вашей характеристике.

Понурив голову, я поплелась по узкому школьному коридору прямиков в актовый зал, где во всю шла репетиция перед предстоящей премьерой.

– И ты здесь? – удивилась я, потупив взгляд на Джексона, который старательно вырисовывал что-то на огромном листе гипсокартона.

– Мы, ведь, вместе прогуляли! – не глядя на меня, пробубнил он.

– Верно… – замялась я.

– Мисс Эванс! – добродушно воскликнула пышнотелая женщина с каштановыми кудрями и с ярко-синем шарфом на шее. – Я – Маргарет Уильям! – представилась она, протягивая мне пухлую ладонь.

– Рада познакомиться! – пискнула я, пожимая ей руку.

– И я рада! – Ответила та, и, приобняв меня за плечи громко произнесла:

– Это мисс Эванс! И всю ближайшую неделю она будет помогать нам в нашем не простом деле. И, поскольку, мисс Эванс здесь новичок, то я настоятельно рекомендую помогать и подсказывать ей, если возникнут какие-нибудь проблемы. Это понятно? – она скосила глаза в сторону ухмыляющегося Джексона.

– Яснее ясного, мисс Уильям! – в знак согласия Джексон кивнул головой.

– Он у нас частый гость! – шепнула толстушка и ослабила хватку. – Ты займёшься декором. Будешь разрисовывать то, что ребята вырежут из гипсокартона. Краски и кисти у нас вон в том углу. – Она ткнула пухлым пальцем в сторону входа и не дожидаясь моего ответа, упорхнула к скучающим на сцене актёрам.

– И что мне делать? – растерянно захлопала ресницами я. – Какие декорации уже готовы? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Можешь заняться вот этими! – ответил Джексон, указывая носком кроссовка на кучку рядом.

– Что это? – разглядывая аккуратные детали, поинтересовалась я.

– Это балкон! – откликнулся Джексон и пояснил: – Пьеса – о Ромео и Джульетте.

– Так…

– Так банально! – перебил он меня.

Удержав своё несогласие и любовь к Шекспиру, я взялась за дело: расстелила на полу огромный кусок полиэтилена, по одной перетянула все банки с краской к своему рабочему месту и придирчиво разглядывая гипсокартон, выбрала первую жертву для своих неумелых художеств.

– Накладывай краску ровнее! – вмешался в мой творческий процесс Джексон. Он смотрел на меня через плечо.

– И так хорошо! – хмыкнула я в ответ.

– Нет, не хорошо! – он отложил кусок гипсокартона и подошёл ко мне. -Ты делаешь слишком большие мазки, поэтому краска ложится не ровно. Возьми кисточку по уже и мазки накладывай небольшие, поступательными движениями. Так будет смотреться аккуратней. – Посоветовал он.

– Тоже мне Пикассо! – прошипела я, продолжая вазюкать кистью по картону.

– Не Пикассо, но рисовать умею! – парировал он.

– Так почему же ты тогда не занимаешься их оформлением? – сощурив глаза, бросила я.

– А кто, в таком случае, будет выпиливать детали? Может ты? – парировал он. Я бросила взгляд на инструменты и гору опилок. Такой работой я точно не хотела бы заниматься.

– Извини… – пожала плечами я, откладывая широкую кисть в сторону.

Через два часа мисс Уильям громко хлопнув в ладоши, для привлечения нашего внимания, отпустила всех отбывающих наказание с радушной улыбкой.

– Увидимся завтра! – проворковала она, теребя кончик своего шарфа.

Обрадовавшись долгожданной свободе, мы, пёстрой стайкой, высыпали на улицу разминая затёкшие косточки. Школьный автобус давно уехал и я, запустив руку в карман своей сумки, выудила мобильный, готовая набрать номер мамы.

– Я подвезу! – небрежно бросил Джексон, поравнявшись со мной. – Вот только заедем ко мне, хочу принять душ, а то эти опилки… – он демонстративно стряхнул кучку коричневой крошки с плеча.

– Ладно… – устало согласилась я.

В роскошной гостиной на чёрном кожаном диване лежала Лизи. Она без интереса смотрела на экран огромного плазменного телевизора и жевала чипсы. Выглядела Лизи, при этом, как модель класса «люкс», позирующая для очередного золотого издания журнала «Подиум». Я даже немного позавидовала. Но, это Лизи! И её красота не зависела от аккуратного макияжа и тщательно подобранного гардероба.

– Привет! – улыбнулась я.

– Привет! – с неохотой ответила она, провожая взглядом Джексона.

– Приехали вместе? – осведомилась она.

– Угу, – выдохнула я, присаживаясь на краешек дивана. – Джексон обещал подвезти.

– И, похоже, домом ошибся! – раздражённо бросила подруга.

– Он просто хотел принять душ. Опилки, знаешь ли…

Я смотрела на безучастную, на первый взгляд, Лизи и чувствовала, что она злится. Я давно заметила, что весёлая и озорная Лизи, начиная злиться, становится тихой. И в такие моменты, от неё следовало держаться подальше. Что я и сделала. Следующие пятнадцать минут мы просидели в тишине, а потом пришёл Джексон и вытирая маленьким полотенцем намокшую шевелюру удивлённо спросил:

– Вы что поссорились?

– Нет! – сквозь зубы процедила Лизи. Я попыталась подать ему знак выпучив глаза и поджав губы, но он на меня даже не посмотрел.

– Никогда прежде не видел, чтобы вы двое сидели молча!

– Говорю же, всё хорошо! – прорычала Лизи. – И вообще, – рявкнула она, вскакивая с дивана, – оставьте меня в покое! Забирай её и уматывайте отсюда на все четыре стороны! – она ткнула пальцем на входную дверь, а затем схватив пачку чипсов, бросилась в свою комнату.

– Что это с ней? – оторопел Джексон.

– Народная мудрость: «Не маши красной тряпкой перед быком, если ты не теодор!» – намекнула я. В ответ Джексон многозначительно посмотрел на своё полотенце и напустив непонимающий вид, язвительно изрёк:

– Оно же белое!

Глава 9. Прошлое возвращается.

На следующее утро, стоило мне только войти в класс, Лизи бросилась ко мне на встречу и, заключив в объятия, принялась шептать слова извинения в самое ухо. Своё вчерашнее поведение она объяснила проблемами в личной жизни и на мой вопрос «Разве они у тебя бывают?» драматично всхлипнула:

– Как видишь, бывают.

– Крепкий орешек! – протянула я, занимая свою парту.

– Не то слово! – зашептала она, нависая надо мной.

– Так напусти на него свои чары. – Посоветовала я.

– Уже напускала! – отмахнулась Лизи. – Без толку. Он, похоже, уже влюблён…

– А может это и к лучшему? – пожала плечами я. – Может, это знак, что тебе нужен кто-то другой.

– Ещё чего! – вздёрнула бровью Лизи. – Никакие другие мне не нужны. И в знаки я не верю. – Она выпрямилась, сложив руки на груди.

– Значит, будешь отбивать? – уточнила я.

– Значит, буду отбивать!

Оставшуюся неделю я провела в лёгком отстранении от экзаменационной суеты и тревоги, полностью поглощённая волонтёрством в театральном кружке. За это время мы с Джексоном сблизились ещё сильнее, и я стала замечать то, на что раньше не обращала внимание. Например, на его молчаливую заботу о других: стоило мне слегка повести плечами, как на них тут же оказывался мужской форменный пиджак. Маргарет Уильям, имея склонность к внезапной сипоте (оно и не удивительно, ведь, эта женщина отдавалась своей работе, не щадя голосовых связок), периодически обнаруживала на небольшом столе у сцены дымящуюся чашку чёрного чая с лимоном. Множество раз она порывалась отыскать «добрую душеньку», и каждый раз это её желание разбивалось о не проницаемое, и даже слегка холодное, выражение лица Джексона.

– Хороший из тебя конспиратор вышел! – хихикнула как-то я, залезая на переднее сидение его автомобиля.

– О чём это ты? – без тени иронии спросил Джексон, поворачивая ключ в замке зажигания. Чёрная «тайота» взревела и послушно двинулась с места, оставляя «Высшую школу Коллингвута» далеко позади себя.

– Проехали! – отмахнулась я и быстро сменив тему, спросила: – Тебе что-нибудь известно о тайной любви нашей Лизи?

– Нет – сухо ответил он.

– Мне кажется, ты мало интересуешься жизнью своей младшей сестры! – заметила я.

– Моя младшая сестра, если ты заметила, давно не маленькая и вполне справляется со своей жизнью и проблемами самостоятельно. – С нажимом ответил он.

– У вас с Лизи, когда-нибудь, были хорошие отношения? – немного помолчав, полюбопытствовала я.

– У нас с Лизи хорошие отношения! – отрезал он.

– Нет, ты не понял! Я имела в виду отношения как у брата с сестрой! – я уставилась на него с нетерпение ожидая ответа. Но он, лишь молча покачал головой.