Прячься

Глава 9

ТЕПЕРЬ

– Как свидание? – поинтересовалась Лизль, широко распахнув глаза, с наивной улыбкой старшеклассницы, почти наверняка уверенной, что каждое первое свидание кончается свадьбой.

– Очень неожиданно, – ответила Рейчел.

Лизль хихикнула, потерла ладонь о ладонь и испустила такой звук «и-и-и-и!», что едва стекла не полопались. Поблагодарив няньку, Рейчел дала ей десять долларов сверху и направилась прямиком в комнату Эрика. Обхватила сына руками, напугав его. Эрик попытался вывернуться, но потом, учитывая, что обоим известно, кто из двоих сильнее, просто дал довести начатое до конца.

– Закончила?

– Да, – ответила Рейчел. – Порой мамам просто нужны объятия.

– Ну, ты их получила. Теперь дай мне позаниматься.

Рейчел поцеловала сына в щеку, прежде чем он успел шикнуть, и пошла в комнату Меган.

Ее прекрасная дочурка спала. По полу была раскидана кипа листков – продолжение повествования о Сейди-разведчице. Рейчел отвела спутанные волосы ото рта Меган и бережно положила ладонь на грудь дочери, ощутив, как та с каждым вздохом вздымается и опадает.

Эрик после рождения провел в реанимации шестьдесят четыре дня, прежде чем врачи разрешили забрать его домой. Шесть недель он питался через трубку, введенную в желудок через стенку брюшной полости, пока не набрался достаточно сил, чтобы питаться самостоятельно. Шрам на животе Эрика виден до сих пор. Едва заметный, но он служит Рейчел напоминанием, каким хрупким он был когда-то. Когда его принесли домой, Рейчел сидела у его колыбельки каждую ночь в течение шести месяцев, чтобы просто следить, дышит ли он. Подносила к его носику зеркальце для макияжа и, затаив дыхание, ждала, когда оно затуманится.

С Меган было легко. Она родилась на два дня позже срока, весом ошеломительных девять фунтов семь унций. Отличалась образцовым здоровьем с первого же дня.

Идеальная дочь. Идеальный сын. Счастливый брак. Семья была как полная чаша.

А всего полгода спустя все пошло прахом. Четыре идеальные жизни были погублены в один беспощадный миг.

Изверги существуют. Эту истину Рейчел принудили усвоить горькой ценой. И та заставила ее усвоить самый трудный, самый ценный урок в жизни.

Полагайся только на себя.

А теперь прямо здесь, в Эшби, этом сонном маленьком городке, поднял голову другой изверг. Констанс Райт мертва. Почему – Рейчел неизвестно. Пока.

После визита Констанс Райт к ней домой Рейчел разузнала о семействе Райт все, что могла. Они были для Эшби своего рода королевской династией, и их фамилия была практически синонимом города. Некогда.

Годами фамилию Райт навешивали на школы, библиотеки и больничные отделения. Но затем эти респектабельные заведения все как одно умыли руки, открещиваясь от Райтов, стирая их фамилию со стен и памятных досок. Денежные пожертвования семейства они, разумеется, оставили себе.

Дед Констанс, Юджин Райт, родился в Эшби и основал корпорацию «Райт Девелопмент», разрабатывавшую жилищные проекты для среднего класса по всему Среднему Западу. Отец Констанс, Камерон, пустил деньги, заработанные Юджином, в ход на Уолл-стрит, чтобы обзавестись могучими связями в правительстве и финансовых кругах. Они уверенно шли к тому, чтобы стать кланом Кеннеди Среднего Запада.

Констанс окончила Гарвард со степенью по политологии, затем Йельскую школу права, прежде чем вернуться на родину и добиться поста в городском совете всего в двадцать девять лет. Четыре года спустя она стала мэром при поддержке кампании на 4 миллиона долларов, по большей части профинансированной коллегами семьи по строительному бизнесу. Один лишь Луис Магурски из «Магурски Констракшен» потратил полмиллиона, чтобы заполонить эфир рекламой с нападками на действующего мэра, шестидесятивосьмилетнего бедолагу Рэндолла Макговерна, обладающего лысиной и харизмой утюга, в подметки не годившегося Констанс ни по трудолюбию, ни по энтузиазму, ни по юмору, ни по глубине карманов.

Констанс была молодой. Умной. Привлекательной. Идеалистичной. Забавной. Страстной. Искренней. И устремленной к величию.

Мэр Райт. Губернатор Райт. Сенатор Райт. И дальше. Эшби был идеальным местом, чтобы Констанс отточила свои политические коготки. В конце концов, не так уж давно мэр небольшого городка на Аляске не дотянула до Белого дома на волосок.

Но во время второго срока Констанс, примерно за год до ее визита к Рейчел, Американский союз защиты гражданских свобод подал иск против корпорации «Райт Девелопмент». Шестеро чернокожих работников заявили, что Юджин Райт регулярно использовал расистскую лексику в их присутствии, а вскоре вслед за тем семь женщин выступили с заявлениями о сексуальных домогательствах. Имелись и записи. Так Юджин Райт был погублен.

Урегулирование иска во внесудебном порядке обошлось в миллионы, Юджин Райт перенес удар, а компанию спустили по дешевке компании-застройщику, поглотившей активы корпорации и вычеркнувшей ее название.

А в скором времени Камерона Райта арестовали в Южном Бронксе в постели малолетней проститутки. Мать Констанс, Кэндис, надумавшая обчистить его при разводе, обнаружила лишь восьмизначные долги корпорации «Райт Девелопмент» десяткам поставщиков. Одна лишь «Магурски Констракшен» явила взгляду прореху в 6 миллионов долларов, «Цвинтер Электрик» – 3 миллиона. Кредиторы расклевывали остатки, как стервятники свежий труп.

Камерон Райт повесился в тюрьме. Кэндис Райт погибла в автокатастрофе год спустя. Ведущие кабельных новостей фонтанировали теориями заговора по поводу их смертей.

Перед скандалами рейтинг популярности Констанс Райт колебался ближе к семидесяти. Но грязь полетела во все стороны. А потом все усугубилось.

В начале второго срока Райт ее муж Николас Драммонд обвинил ее в неверности. «Эшби Булетин» напечатал непристойные тексты, фото и электронные письма, которые она, по всей видимости, посылала двадцатидвухлетнему сотруднику аппарата по имени Сэм Уикершем. Райт яростно отрицала какую бы то ни было связь, но не могла объяснить обилие посланий. Твердила, что ее подставили. Защитников у нее было раз-два и обчелся. Рейчел следила за скандалом по новостям – издали.

Уикершем также утверждал, что собственными глазами видел Райт пьяной во время совещаний муниципалитета, а когда репортер из «Булетин» нашел в ее корзине для бумаг пустую бутылку от «Джим Бима» и фото крамольной бутылки раскинулось на целый разворот, Райт отвергла обвинения в пьянстве, но к тому времени это уже не имело значения.

Ее политическая карьера рухнула, а брак взорвался через считаные недели.

Драммонд при разводе обчистил Райт, а вскоре за тем снова женился на молодой женщине по имени Изабель Роблс с трастовым фондом, которому позавидовал бы даже Скрудж Макдак. Констанс Райт с политической сцены сошла. Время от времени ее замечали с тележкой для покупок в продуктовом магазине или сидящей в одиночестве с пакетом драже в кино. Но Констанс Райт, устремленной к величию, не стало.

Констанс была сильна и умна, наделена связями, властью и средствами, располагала всеми преимуществами, какие только могли пригодиться. У нее было все. И ничто не спасло ни ее репутацию, ни ее жизнь.

Когда Рейчел перебралась в Эшби, Констанс Райт выказала свою доброту. А потом ее жизнь разодрали в клочья на глазах у Рейчел, сидевшей и не рыпавшейся. Она верила Констанс, но молчала в тряпочку. Но изверги, безудержно рыщущие по окрестностям, встали у нее поперек горла.

Уж она позаботится, чтобы виновные расплатились за смерть Констанс.

Глава 10

Новость о смерти Констанс Райт обрушилась на Эшби, как бомба, и ударная волна раскатилась далеко и широко.

Первую полосу «Эшби Булетин» увенчал заголовок «ПРОЩАЙТЕ, МИЗ МЭР». На сайте «Чикаго Трибьюн» значилось «ГИБЕЛЬ ДИНАСТИИ». Свои съемочные группы на пресс-конференцию полиции отправили ведущие кабельные каналы. Пошли слухи, что смерть Констанс Райт считают насильственной. Зимний ветер начал разносить сплетни о подозреваемых и заговорах. В трауре прежние прегрешения Констанс Райт были прощены и забыты городом. По меньшей мере на день.

Рейчел следила за утренними новостями, как прикованная, не отрывая взгляда от экрана ноутбука с прямой трансляцией. Дети могли бы размахивать вокруг самурайскими мечами или красить кухню плавленым сыром, а она бы и бровью не повела.

Вести пресс-конференцию от имени департамента полиции Эшби в этот день поручили лейтенанту Дэрилу Джорджу. К лейтенанту Джорджу присоединятся детективы Джон Серрано и Лесли Талли. Они проинформируют СМИ о смерти Констанс Райт и ведущемся расследовании, выслушают вопросы собравшихся репортеров и ответят на них – по большей части увертками и оговорками.

Рейчел не понаслышке знала, что убийцы зачастую наслаждаются лицезрением последствий своих деяний. Им нравится своими глазами видеть посеянную ими пагубу. Есть приличный шанс, что убийца Констанс Райт будет смотреть пресс-конференцию. «Руководство по классификации преступлений» ФБР делит убийства на три группы: организованные, неорганизованные и смешанные. Организованные убийцы планируют свои преступления. Они вдумчивы, но беспощадны. Неорганизованные убийцы зачастую совершают преступление из-за страсти или неконтролируемого порыва. Этот убийца был организованным. Он – или она – должен гордиться своей работой. Откуда следует, что Рейчел нужно быть на пресс-конференции.

Информацию о выдающейся жертве наподобие Констанс Райт будут держать в секрете. Полагаться на жалкие крохи, которые будут скармливать прессе в час по чайной ложке, для Рейчел – роскошь непозволительная, и, хотя Серрано и Талли выглядят компетентными, ее уже водили за нос, и Рейчел до сих пор не избавилась от недоверия к органам правопорядка. Придется установить истину самостоятельно.

– Мам!

Рейчел резко обернулась, едва не расплескав кофе по всей клавиатуре ноутбука.

– Что тебе, зайка?

– Ты была отрешенная? – полюбопытствовала Меган, вприпрыжку спускаясь по лестнице.

– Где ты узнала это слово?

– Миз Вустер в классе сказала Алеку Тайтусу, что он отрешенный, потому что он играл в «Кэнди краш»^[19] на своем сотовом телефоне.

– У Алека Тайтуса есть сотовый телефон? Ему же только семь!

Меган кивнула:

– Значит… можно мне…

– Ни за что. Мне бы не хотелось, чтобы ты стала отрешенной.

Меган с обиженным сопением удалилась в школьный автобус.

По лестнице спустился Эрик в наушниках. Рейчел жестом попросила сына снять их. Он закатил глаза, но послушался.

Оглядев сына с головы до ног, она сказала:

– Небраска.

– Линкольн.

– Невада.

– Карсон-Сити.

– Ладно, умник. Япония.

Вопрос поставил Эрика в тупик:

– Другие страны мы еще не проходили.

– Ладно, Дуги Хаузер^[20], другие страны отложим на потом.

– Кто такой Дуги Хаузер?

– Не важно. Хорошего дня, парень.

Хотела было поцеловать сына, но он, увернувшись, выскочил за дверь.

Рейчел проводила взглядом Эрика, зашагавшего вдоль квартала, ссутулившись и сунув руки в карманы. Когда он был ребенком, он был так беззаботен, уверен в себе и радостен. Таким она не видела Эрика давным-давно. Почти семь лет. Ну, хотя бы больше не просыпается с криком.

Рейчел переступила порог адвокатской конторы «Руджеро и Барнс» в 8:57. Дожидаясь прихода Стива Руджеро, Рейчел поглощала все, что могла найти о смерти Констанс Райт и ее жизни, прежде чем та оборвалась у подножия моста Альбертсона.

Прочесывая старые интервью и профили Констанс Райт, Рейчел узнала, что та познакомилась с Николасом Гарольдом Драммондом в Гарварде, где он занимался эстафетным бегом. После колледжа они ненадолго расстались, потом снова сошлись и поженились в возрасте двадцати восьми лет, прежде чем переехать в Эшби. А на будущий год она завоевала пост в муниципальном совете Эшби.

Рейчел переключилась на сайт «Эшби Булетин». На главной странице бок о бок красовались три фото:

1) Констанс Райт на выпускном в гимназии Эшби, лучащаяся тысячеваттной улыбкой, с золотыми кистями, болтающимися на красной академической шапочке, из-за рыжевато-каштановых кудрей выглядящая совсем юной.

2) Констанс Райт и Николас Драммонд, стоящие перед общежитием Эпли-Корт в первый год учебы в Гарварде великолепным, золотым весенним днем. Они сунули руки друг другу в задние карманы. Невыносимо милая пара.

3) Констанс в муниципалитете приносит присягу после провозглашения ее семьдесят девятым и самым юным мэром в истории Эшби. Улыбающийся Николас Драммонд стоит позади. Подпись гласит: «Первое семейство Эшби».

Рейчел вгляделась в улыбку Николаса. Выглядит чуточку чересчур широкой, малость натужной. Улыбка мужчины, которому не по нутру, что жена его затмила.

Рейчел продолжила чтение, и кровь у нее взбурлила. Когда Стив Руджеро наконец почтил контору своим присутствием в 11:00 утра, Рейчел чуть не набросилась на него за то, что нарушил ее сосредоточенность. Стащив ботинки, он швырнул их в коридор, забрызгав слякотью ноги Рейчел.

– Придержи мои звонки; справишься? – бросил он и захлопнул дверь, даже не дав Рейчел времени ответить. Достав салфетку, она вытерла грязь с одежды.

Послышался щелчок запираемого замка. Рейчел повидала Стива в скверном расположении духа невесть сколько раз, но ни разу не потрудилась поинтересоваться причиной. Пока у нее есть медицинская страховка и налоги выплачивает работодатель, ей наплевать, даже если Стив Руджеро вбежит с пылающими волосами. Работа ей претит, а в деньгах она определенно не нуждается, но, если будет жить как неработающая мать-одиночка, это начнет возбуждать вопросы.

Минуту спустя послышался крик Стива. Потом, в 11:30, в его кабинет вошли четверо партнеров. Следующие два с половиной часа они орали друг на друга, после чего партнеры удалились. Мужчины. Вечно думают, что проблемы можно решить, рявкнув погромче.

Потом Стив вышел и сказал:

– Я на обед. Могу вернуться сегодня, могу и нет. Просто перенеси мои остальные звонки. Справишься?

– Сделаю все возможное, – мило улыбнувшись, поведала Рейчел.

Если бы взглядом можно было испепелить, останки Стива уместились бы в баночке от тунца.

Кивнув, он ретировался с таким проворством, словно боялся, что мировые запасы «Грей Гуз»^[21] на исходе.

Как только Стив удалился, Рейчел вывела на экран сайт департамента полиции Эшби.

Пресс-конференция состоится в Бауман-холле мэрии в центре Эшби. Назвали Бауман-холл в честь Филипа Баумана – пятьдесят шестого мэра Эшби, под началом которого проводилось строительство моста Альбертсона. И, словно желая подкинуть горсть соли в рану, после отставки Констанс Райт заместитель мэра Алан Колдуэлл заключил контракт на 15 миллионов долларов с «Магурски Констракшен», уже прибравшей к рукам миллионы семейства Райт, на ремонт и реконструкцию моста, устои которого начали ржаветь.

Начало запланировано на три часа дня. Рейчел посмотрела на часы: 14:03. Успеть можно. Схватив пальто, она покинула контору быстро и без лишнего шума.

* * *

Детективы Серрано и Талли стояли в фойе Бауман-холла, готовясь предстать перед толпой. Бауман – большое четырехэтажное здание из красного песчаника со сводчатыми окнами и кирпичной лестницей, ведущей к четырем ионическим колоннам высотой в два этажа. Доборные элементы, некогда блиставшие девственным цветом меди, со временем обросли зеленой патиной. Перед Бауманом дожидалась такая фаланга репортеров, какой Серрано не доводилось видеть за все время службы – десятки камер и репортеров, фургоны и спутниковые ретрансляторы, да вдобавок орда зевак, отгороженная канатами. Кроме местных новостных бригад, Серрано увидел передвижные студии CNN, MSNBC, «Фокс ньюс» и NBC. Смерть Констанс Райт – новость государственного масштаба.

Лейтенант Дэрил Джордж откроет конференцию и кратко изложит факты дела, после чего уступит слово Серрано и Талли. Лейтенанту Джорджу уже пятьдесят девять, но выглядит он на тридцать девять, за что сорокатрехлетний Серрано, выглядящий на пятьдесят три, тихо его ненавидит. Джордж просыпается в 4:30 шесть дней в неделю, проплывает пятьдесят кругов в олимпийском бассейне местного оздоровительного клуба, не пьет и ест только пищу, произведенную непосредственно на земле или животными. Серрано подшучивает, что лейтенант Джордж ест только мясо животных, выращенных на специальных органических курортах, где они играют в сквош и получают массаж горячими камнями, попивая комбучу^[22] и кокосовую воду.

Лейтенант Джордж пригласил Серрано поработать с ним однажды утром несколько лет назад. Серрано, несколько лет прикладывавшийся к бутылке не в меру усердно, согласился, решив, что настало время дать себе пинка, чтобы прийти в форму. Встретился с лейтенантом в его оздоровительном клубе, втиснулся в старые плавки, пятнадцать фунтов назад сидевшие куда лучше. Десять кругов спустя Серрано был почти уверен, что умрет. Двадцать кругов спустя пожалел, что не умер.

А в раздевалке ему пришлось узреть Джорджа во всей красе – рельеф мышц у того оказался совсем не такой, какой причитается в пятьдесят с хвостиком. Натянув майку, лейтенант щедрой рукой оросил себя одеколоном «Ив Сен-Лоран».

Этим одеколоном Джордж пользуется каждый окаянный день, и Серрано чует его приближение за квартал. Все в этом человеке строго по уставу, но за его решимостью таится доброта. Он срубил хорошие деньги, работая техническим консультантом одного из сериалов о копах, где каждый детектив демонстрирует безупречную прическу и макияж. Серрано регулярно отрабатывает шестнадцатичасовые вахты, и всего лака для волос и пудры на свете не хватит, чтобы сделать его презентабельным для телевидения. Джордж водит голубую «Шеви Камаро», которую полицейские у него за спиной называют «Смурфмобилем»^[23]. Но коп он хороший. Тридцать пять лет в рядах. И Серрано готов ринуться за ним в бой в любой день недели.

Подойдя к панорамному окну, Серрано поглядел на Теллифэйр-Грин – шестиакровый парк у Бауман-холла, сейчас укрытый толстым снежным одеялом. Местных телевизионщиков Серрано сразу отличил по одежде. Одеты в толстые вязаные перчатки, лохматые шарфы и пуховики. Иногородние выряжены в пальто «Барберри» и тонкие перчатки, стильно выглядящие на экране, но греющие не лучше туалетной бумаги. И непрерывно нарезают круги вокруг своих новостных фургонов, чтобы не околеть, а местные спокойно дожидаются начала.

– Тут уже сумасшедший дом, – сказал лейтенант Джордж. – Следить за этим следствием будут очень пристально. Категорически недопустимо выносить сор из избы. После сегодняшнего, чтобы никто не разговаривал со СМИ, пока я не дал добро.

– Без утечек из департамента не обойдется, – возразила Талли. – Взять хоть новостные фургоны у моста минувшей ночью. Кто-то в департаменте им настучал.

Джордж со вздохом кивнул:

– Разбираюсь с подобным уже двадцать лет. Вот почему поток критически важной информации должен кончаться на нас троих.

– По рукам, – заявил Серрано.

– Констанс Райт была хорошей женщиной, – добавил лейтенант Джордж. – Она была хорошим мэром. СМИ обожают скандалы. Но если забыть обо всем таблоидном дерьме, она поддерживала департамент, давая нам все необходимые ресурсы. В рядах у нее были друзья.

– У семейства Констанс Райт больше врагов, чем у Юлия Цезаря, – указал Серрано. – Масса могущественных людей потеряла кучу денег, когда корпорация Райтов всплыла брюхом кверху.

– А раз все члены семьи Констанс либо мертвы, либо дискредитированы, все долги перешли к ней, – глядя на лейтенанта Джорджа, дрожащим от гнева и укоризны голосом проговорила Талли. – Почему же мы не сделали больше? Если у нее были друзья в рядах, где мы были?

– Прошу прощения? – приподнял брови Джордж.

– Вы же сами сказали, – ответила Талли. – Она давала нам все, в чем мы нуждались. Всегда прикрывала департаменту спину. А мы ей спину прикрыли? Мы хоть раз послали патрульную машину проверить, как она там, когда город обратился против нее? Как бы не так. И она выскользнула, как песок между пальцами. А ведь мы могли подхватить ее, лейтенант.

Лейтенант Джордж не обронил ни слова, но понурил голову.

– Не все в рядах были такими уж фанатами Констанс Райт, – заметил Серрано.

– Если вы не можете не подмешивать сюда личные обиды, детектив, – отрезал Джордж, – с радостью перепоручу следствие.

– Приложу все силы, сэр, – ответил Серрано. Джордж настороженно кивнул.

Телефон Серрано завибрировал. Достав его, детектив проверил почтовый ящик.

– Мы получили записи телефонных звонков Райт, – сообщил вслух. Открыв файл, быстро пробежал его взглядом, высматривая последнюю партию звонков и сообщений. И выдохнул: – Ни фига себе!

– Что там? – осведомился Джордж.

– Угадайте, кому двоим последним Констанс Райт звонила перед смертью.

Все выжидательно застыли. Наконец Талли не выдержала:

– Ты и в самом деле хочешь, чтобы мы пустились в догадки, да? Тогда Брэду Питту и Дженнифер Энистон.

– Почти. Николасу Драммонду и Сэмюэлу Дж. Уикершему.

– Ну ни хрена себе! – проговорила Талли. – Бывший муж и парнишка, с которым у нее была интрижка? Это почище моей догадки. Какого черта ей звонить им? Драммонд – еще куда ни шло. Бывший муж, всегда бывают проблемы, которые надо перетереть. Налоги и всякое такое. Но Уикершем? Он же ее погубил.

– Полагаю, нам надо потолковать с мистерами Драммондом и Уикершемом, – заключил Серрано, показывая Талли протоколы звонков. – Смотри, оба звонка длились всего по паре секунд. Откуда следует, что она либо дала отбой, либо не оставила сообщения.

Лейтенант Джордж задумчиво потрогал подбородок:

– Придержите это от прессы, пока не узнаем побольше.

– Я бы поверила в самоубийство, даже глазом не моргнув, – поведала Талли. – Ее жизнь разрушена, она по стопам Дж. Д. Сэлинджера подается в отшельники. А вот беременность… до сих пор как-то в голове не укладывается.

– Если бы не эта Марин, – добавил Серрано, – мы могли бы просто списать это как самоубийство.

– По-моему, Марин просто повезло, – заявила Талли.

– Я бы это везением не назвал, – возразил Серрано. – Педикюр, зуб и прочее можно было списать как косвенные улики. А еще она знала, что это Констанс Райт, еще до того, как это предали огласке. На траекторию с учетом ветра и скорость падения Гектор внимания не обратил. Как и Монтроз с Бином.

– Она штатская, – отрубила Талли. – То есть никто.

– Наболтались? – перебил их лейтенант Джордж. – Готовы?

– По-моему, я там видела Андерсона Купера^[24], – заметила Талли.

– Правда? – приободрился Серрано.

– Нет.

– Иногда ты такая жопа, Лесли.

Та с улыбкой поклонилась.

– Что ж, начнем клоунаду, – сказал лейтенант Джордж.

Стоило им распахнуть двери Бауман-холла, как хлесткий ветер впился им в лица. Стиснув зубы, лейтенант Джордж направился к подиуму. Серьезность ситуации отпечаталась у него на лице. Серрано и Талли прикрывали Джорджа с обоих флангов. День выдался ясный, ни облачка. От бликов солнца на снегу разглядеть толпу было трудновато. Серрано сложил руки на животе. На своей первой пресс-конференции двенадцать лет назад он сцепил руки за спиной, думая, что это придаст ему стоический вид. Но после лейтенант Джордж поведал, что вид был такой, будто ему приспичило по малой нужде.

Так что с того дня и впредь – руки перед собой.

Все ждали, пока лейтенант Джордж отрегулирует микрофон. Серрано уже давал пресс-конференции. Но не такие. И не по поводу настолько известных людей. Он еще ни разу не видел, чтобы журналистский корпус так притих в страхе упустить хоть слово.

Ветер дул с востока на запад, из-за чего Серрано приходилось обонять едкий аромат одеколона лейтенанта с каждым вздохом. И даже на ветру тот благоухал, как французский бордель.

– Спасибо, что пришли, – начал лейтенант Джордж. – В час тринадцать ночи одиннадцатого декабря диспетчер девять-один-один принял звонок о том, что у подножия моста Альбертсона лежит тело. После подтверждения смерти на место происшествия прибыла команда криминалистов департамента полиции Эшби вкупе с детективами Джоном Серрано и Лесли Талли, где обнаружила тело бывшего мэра Констанс Райт. Согласно данным предварительной криминалистической экспертизы, миз Райт скончалась приблизительно за два часа до поступления звонка. Мы искренне соболезнуем родным и друзьям мэра Райт. Она была любимым членом нашей общины, истинным слугой народа, женщиной, посвятившей свою жизнь Эшби. Она любила этот город преданно и страстно, и нам горестно говорить о ее кончине в столь раннем возрасте. На данный момент мы считаем, что смерть Констанс Райт наступила не вследствие несчастного случая.

– Она была убита? Или это суицид? – выкрикнул один из репортеров. Серрано устремил на него испепеляющий взгляд. Не местный.

– А сейчас, – не смутился Джордж, – я уступаю микрофон детективам, расследующим причины гибели миз Райт, Джону Серрано и Лесли Талли. Они ответят на все ваши вопросы, но помните, что следствие еще ведется. Дальнейшие сведения мы предадим гласности в надлежащее время. Детективы, вам слово.

Лейтенант Джордж отступил назад, а Серрано и Талли поднялись на подиум. Первой взяла слово Талли:

– Исходя из местонахождения тела вкупе с другими сопутствующими обстоятельствами, мы смогли быстро определить, что миз Райт не могла намеренно убить себя. Мы ведем следствие, исходя из предположения, что миз Райт стала жертвой убийства.

По толпе прокатился ропот.

– Кто ее убил? – выкрикнул один из репортеров.

– Бывший муж?

– У вас есть подозреваемые?

– Прошу тишины, – строго осадила Талли.

Серрано узнал Нэнси Уайлс – ведущую «Канала 14». Мила. Блондинка. Серрано одно время западал на нее. Месяцев шесть назад она интервьюировала его для материала о серии краж в проектах жилой застройки компании «Вутен», и, как только камеры прекратили запись, он попросил номер ее телефона. Улыбнувшись, она назвала ему офисный коммутатор. Серрано отправился домой и одолел упаковку пива в одиночку.

– В данный момент, – вступил Серрано, – мы собираем улики.

– Значит, подозреваемых у вас нет, – с деланым нетерпением возгласила Уайлс.

– Арестов мы пока не проводили, – парировал Серрано.

– Боб Филлипс, WPRD. Что привело вас к заключению, что смерть мэра Райт наступила вследствие убийства?

– Местонахождение тела не соответствовало естественному, без посторонней помощи, падению с высоты моста Альбертсона, учитывая погодные условия в ту ночь.

– Это единственная причина?

– Нет, не единственная. Имеются и другие факторы, но больше ничего мы в настоящее время обсуждать не можем.

– Грейс Мейерсон, TNN. Как вы полагаете, смерть миз Райт как-то связана со скандалами семейства Райт? Как вам известно, у Юджина и Камерона Райтов имелись многочисленные юридические, личные и финансовые проблемы.

– Мы не исключаем никаких возможностей и рассматриваем их все, – ответила Талли. – Включая и людей, имеющих отношение к делам семейства Райт.

Серрано продолжал парировать вопросы уклончивыми и расплывчатыми ответами. Для скабрезных заголовков хватит, но больше ни для чего. В ближайшие дни коммутатор департамента будет дымиться от звонков добровольных информаторов, утверждающих, что они либо были свидетелями смерти Констанс Райт, либо располагают информацией, способной помочь следствию, либо убили Констанс Райт самолично (не исключено, что в сообщничестве со снежным человеком или Ли Харви Освальдом^[25]).

Так что чем меньше информации Серрано даст прессе, тем лучше. Так будет проще отсеять чокнутых и любопытных. Не говоря уж о социопатах, донимающих копов высосанными из пальца сведениями и постящих записи разговоров в «Ютубе» на посмешище. Требуется невероятное количество человеческих ресурсов, чтобы отбраковать эти звонки в надежде получить хотя бы один, который окажется дороже фианита^[26].

На самом деле Серрано уже не мог дождаться окончания. СМИ могут быть полезным союзником, когда речь заходит о выслеживании опрометчивых и/или глупых преступников. Способных ограбить заправку, не надев маски, чтобы скрыть татуировку на лице. Или обобрать старушку в подъезде прямо перед камерой, а потом горделиво слоняться по окрестностям, будто пуп земли. В подобных случаях представители департамента полиции Эшби с фотороботом опрашивают соседей, и чаще всего диспетчерская получает нужное правдивое сообщение через считаные часы.

Здесь вряд ли тот случай. Констанс Райт оказалась на мосту Альбертсона в ту ночь отнюдь не случайно. Она не подвернулась под руку какому-то бандиту. Все было спланировано заранее. Серрано знал Констанс Райт. Она была в хорошей форме, ходила на тренировки по кикбоксингу, пока была на посту. Он ни разу не видел ее пьяной или не в себе. Во время предвыборной борьбы перед первым сроком пресса прозвала ее Констанс-кровопускательница. Она могла дать отпор. И драться без правил, если потребуется.

И все же обследование Гектора Морено не выявило никаких признаков борьбы. Никаких следов борьбы. Никаких ушибов, кроме полученных при падении с моста. А вот ногти… После отставки с поста Констанс редко видели на людях, но свежий педикюр означает, что она хотела выглядеть хорошо. То ли для себя, то ли для кого-то другого.

И зуб.

Челюсть сломалась при падении, и большинство зубов либо расшатались, либо вылетели. Четырех не досчитались – предположительно, ушли под лед. Но третий моляр слева оказался сколот. Не разбит. Как кубик льда с отбитым углом. В точности как предположила Рейчел Марин.

Содержание алкоголя в крови Констанс Райт было ошеломительно высоким. И Серрано был вполне уверен, что хоть часть этого алкоголя она употребила не по своей воле, скорее всего, в бессознательном состоянии. Иначе сопротивлялась бы. И были бы следы борьбы.

Нет, спиртное в Констанс влили насильно, считал Серрано. А расколотый зуб означает, что убийца – или убийцы – не стоял на твердой почве, когда вливал его. Возможно, они ехали. Из-за рытвины бутылка – или голова Констанс – подпрыгнула, и бутылка стукнула по зубу достаточно сильно, чтобы отколоть кусочек.

Рейчел он об этом не упомянул, но криминалисты нашли одну-единственную капсулу витаминов для беременных, завалившуюся за комод в спальне Констанс Райт. Откуда следует не только то, что она хотела сохранить ребенка, но и то, что кто-то вычистил из ее квартиры все прочие признаки беременности, а потом вытер все начисто. И все это затем, чтобы выглядело, будто она не предпринимала никаких мер по сохранению ребенка, сделав гипотезу о самоубийстве более достоверной.

И все же… в доме никаких признаков борьбы. Ни крови, ни волос, ни волокон, принадлежащих кому бы то ни было, кроме Констанс. А значит, весьма велика вероятность, что Констанс Райт знала своего убийцу.

Серрано и Талли продолжали отбиваться от вопросов. Солнечные блики стали ярче, и Серрано надел темные очки. Оглядел толпу.

И тогда увидел в загородке для прессы лицо, увидеть которое не ожидал.