Маленький толстый мальчик, запыхавшись, поправил волосы. Сегодня витарры на игровом ковре снова одолели войско Короля. Что же такое, почему они никак не сдаются? Мальчик окинул взором ковер, который занимал практически весь пол, так что дальнего края вышитого на нем леса не было видно в полумраке. Игрушечные витарры смотрелись устрашающе в огнях редких свечей, расставленных тут и там.
Почему? Почему? Почему не получается победить? Ведь войска сильнее волшебных существ! Принц в негодовании отбросил солдатиков в сторону, и они с радостью расползлись по углам, стараясь сохранить свою жизнь.
Мальчик даже не догадывался, что в лесу все происходит именно так, как в его игровом зале.
Снег хрустел под сапожками. Айна шла медленно, но очень уверенно. Помня то, что рассказывал ей в детстве отец, она старалась идти в одном ритме, чтобы не замерзнуть. Бабушка, наверное, все еще спала, или уже спала, или ходила с палочкой вокруг дома в поисках внучки. Айна не знала. Она не знала, сколько сейчас времени, она не знала, зачем она это делает, она не знала, как к этому отнесется бабушка. Она знала только одно: надо было идти в лес, чтобы раз и навсегда закончилась зима. Внутреннее ощущение. Только внутреннее ощущение было ей подсказкой. Она всегда слушала его и действовала практически не задумываясь. Ей казалось, что таким образом с ней говорит ее мама.
Маму Айна совсем не помнила. Когда ее не стало, девочке исполнился ровно год. Ей нравилось думать о маме: она представлялась высокой, красивой женщиной с добрыми глазами и легкой улыбкой. Отец не раз говорил Айне, что мама как была, так и остается самой доброй и лучшей во всем мире и она всегда будет с ними, только они не будут этого видеть. Они могли это лишь чувствовать. Несколько лет назад Айна слышала вечерний разговор бабушки и отца, когда, притаившись на печке, девочка сделала вид, что спит. Отец точил и без того острый топор, а бабушка вязала для него зимнюю шапку. Отдельные слова, которые долетали до Айны, были преисполнены печали и света. Но четко она запомнила лишь одно: когда мама грустила, за окном начинал идти снег. А еще девочка знала, что маму кто-то убил. Но кто и за что, не было понятно, а отец и бабушка об этом не вспоминали.
Верманд был очень недоволен. БАХ! Зима не прекращается, да что же это такое! БАХ!
Уже третий лом на этой неделе. БАХ! БАХ! Предыдущие два сломались, когда он пытался отбить лед на тропинке, ведущей к его пню. БАХ! БАХ! БАХ! Уфф. Верманд сел рядом с пеньком, вытер вспотевшее лицо бородой, из которой выпорхнуло две птички, достал трубку и начал набивать ее табаком, который также, как несложно догадаться, хранился в его бороде. Пых. Пых. Дым из трубки одинокого гнома начал подниматься клубами, которые приобретали форму его мыслей. Там было и яркое летнее солнце, и секира, которой он защищался от гоблинов, и его жена, Нанна, которая пропала во время последнего набега Духов Леса. Что самое обидное, на защиту семьи гномов встали витарры, один из которых в пылу битвы не заметил Духа, опутавшего Нанну и вытянувшего из нее все силы до последней капли. И тогда Верманд переехал в новый пень в самой середине леса, где редко появляются витарры, а звери так и вообще не ходят. И тут…
Два огромных изумленных глаза уставились прямо на него. Верманд нахмурился.
Глаза? Он человеческих глаз не видел уже много лет. Гном спешно вытряхнул табак из трубки и встал, делая вид, что роется в бороде в поисках средства обороны. Из оружия там оказался только туесок с табаком, рогатка, из которой он сбивал каштаны с деревьев, да ключик от пня.
«Гном», – прошептал детский голос.
Верманд пригляделся. Со временем его зрение становилось все хуже.
«Не двигайся! А то…», – его голос прозвучал не устрашающе, а скорее испуганно.
Поэтому обладатель глаз сразу же появился из-за дерева и направился прямо к нему.
«Настоящий гном! – думала Айна. – Рыжий, с огроменной бородой практически до земли. На голове – причудливый колпак с козырьком, нос картошкой. Нет, картофелиной! Картошищей! И очень добрые глаза».
«Здравствуйте, – робко начала она разговор, – не могли бы Вы пустить меня в пенек немного погреться? Я очень замерзла: я уже давно иду по лесу».
«Девочка, – думал Верманд, – настоящая девочка! Я же людей не видел уже лет восемьдесят!» «Конечно», – сказал он вслух. Уж больно ему было интересно, каким образом она могла самостоятельно зайти так далеко в лес. Опасение не покидало его, но уж с девочкой-то он мог бы управиться и в одиночку, даже если у нее арбалет.
Изнутри пенек оказался очень уютным, хоть и тесным. Слева стояла небольшая печка, труба из которой уходила прямо в крышу. Сразу же рядом с ней было небольшое окошко с аккуратными занавесками, спадающими на столик. Чашка с чаем. Одна. И огромный чайник, который занимал три четверти стола. Стул один. В этом пне гостей не ждали.
Айна осторожно села на пол рядом со столиком. Верманд примостился на стульчике.
Они несколько минут смотрели друг на друга молча, не решаясь начать разговор.
Гном порылся в бороде, достал два кривых кусочка сахара, бросил их в чашечку, налил туда чай и придвинул к девочке. Она с улыбкой взяла напиток и сделала большой глоток. У чая был странный аромат весны.
«Спасибо», – прошептала Айна. Она заметила, что лицо гнома изменилось и он стал улыбаться. «И что же привело такую маленькую девочку в зимний лес?» —спокойно улыбнулся он. И тут Айна начала рассказывать. Она не понимала почему, но гному она поведала все: и про бабушку, и про отца, и про их домик. Где-то в середине рассказа гном перестал моргать. Когда же она начала говорить про маму, которую практически не помнила, Верманд вскочил так резко, что стул с грохотом упал на пол. Если бы он был фарфоровым, то точно бы разбился.
Сердце Айны забилось как бешеное.
«То есть… то есть ты хочешь сказать, что ты… Как зовут твоего отца?» – пролепетал Верманд заикаясь. «Дотрон», – прошептала Айна. От неожиданности у нее пересохло в горле. Ей казалось, что гном вот-вот вытащит из бороды секиру, лук или еще что-нибудь такое. Но он, напротив, успокоился, поднял стульчик, достал из бороды трубку, закурил и уставился в окно, будто выглядывая что-то за деревьями. Айна даже привстала, чтобы посмотреть туда, но ничего, кроме бескрайнего снега, не увидела.
Через пару минут Верманд начал говорить так же неожиданно, как и замолчал. Но голос его не пугал Айну. Он был глубок и спокоен. И чем-то даже убаюкивал.
«Зачем же я дал Царевне Света отварчай? Она бы и так мне все рассказала. Что-то ты сдаешь позиции, Верманд. Совсем старый стал, ну уж к третьей сотне идет, —
бурчал гном, – Айна, ты себе не представляешь, сколько тебе предстоит узнать и сколько необычного и странного ты повстречаешь на своем пути. Ты говорила, что хочешь найти отца? Послушай меня внимательно. Только не задавай никаких вопросов. Когда придет время, ответы сами найдут тебя.
Ты видишь, что уже долгое время стоит зимняя морозная ночь. Многие задавались вопросом, почему природа решила так распорядиться своим талантом и нагнать на землю тоску. Многие… но далеко не все знают ответ. Несколько лет назад я работал у Короля при дворе. Я был охранником оружейного склада. Знаешь, у него есть сын.