Дворовой рок-н-ролл
На следующий день ребята начали созывать всех знакомых на импровизированный концерт. Кто-то отказывался, считая это бредовой затеей, но большинство с интересом обещали прийти.
К вечеру во дворе собралась приличная толпа – человек тридцать, не меньше. Пришли друзья, одноклассники, девчонки из параллельного класса. Даже местных алкашей привлекла суета.
Ребята установили колонку и микрофон посреди двора, рядом выложили ящик, на который встал Лёха со своими кастрюлями.
Кабан схватил микрофон, окинул толпу диким взглядом и заорал, перекрывая шум:
– Салют, кенты и кентофарики! Сейчас мы сыграем для вас пару песен, так что готовьте уши!
Раздались возгласы одобрения. Кабан кивнул Андрею, и тот взял первый мощный аккорд. Лёха тут же подхватил ритм на своих кастрюлях. И Кабан запел в микрофон, от души матерясь в припеве.
Звучало всё дико и фальшиво. Но зрители слушали затаив дыхание, а некоторые даже подпевали и дёргались в попытке танцевать.
После трёх песен ребята не выдержали и объявили перерыв. Толпа взорвалась аплодисментами и криками «Браво!». Девчонки подбежали к смущенному Кабану с комплиментами. Даже скептики выглядели впечатлёнными.
Перерыв затянулся. Ребята решили отметить успех, выпив по банке пива из припасов. У Андрея уже руки гудели от непривычных аккордов на гитаре со струной. Но останавливаться было нельзя – публика требовала продолжения.
Вскоре концерт возобновился. Кабан успел сочинить пару новых песен, вдохновившись атмосферой творчества. Он черпал вдохновение из суровой повседневности: то ругался матом на полицаев-оборотней, то воспевал дворовую романтику, то высмеивал местных чинуш.
Публика подпевала уже припевам, скандировала слова. Кабан разошелся не на шутку – он сорвал майку, оставшись по пояс голым. Его могучее тело, покрытое татуировками, блестело от пота в лучах заходящего солнца. Девчонки просто обалдели от такого зрелища.
Когда стемнело, ребята сыграли прощальный хит. Зрители бушевали, скандируя «Пираньи!». Успех был полным, хотя трудно понять, не было ли это восхищение ироничным.
Впервые за долгое время Кабан выглядел счастливым. Его глаза светились восторгом, пока он раскланивался с поклонниками.
– Ну что, отжиг полный! – сказал Андрей, хлопая его по плечу. – Думаю, пора выступать и за пределами нашего района теперь.
– Ага, пора штурмовать большую сцену! – поддержал Лёха, обнимая ребят за плечи.
Они ещё долго сидели во дворе, обсуждая планы на будущее и мечтая о славе и больших концертах. Кабан выглядел совершенно счастливым – творчество помогло ему забыть про все проблемы и поверить в себя.
На следующий день в школах района и университете о них уже ходили легенды. Ребята шли по коридорам, а все с восхищением перешёптывались:
– Слыхали, Кабан сотоварищи вчера концерт устроили? Говорят, просто улёт был!
Молодые пацаны с района теперь смотрели на них с неким уважением.
После успешного выступления во дворе ребята начали вынашивать планы по записи настоящего альбома. Они репетировали с удвоенным энтузиазмом, шлифуя звучание и доводя песни до ума.
Однажды Кабан предложил собраться на старой квартире, где ночевал когда-то жил с родителями и в которой чаще всего снимал после их развода. Там можно было вволю репетировать без опасений кого-то побеспокоить, когда гараж был занят. А в ближайший месяц он точно будет занят.
Квартира эта находилась в ветхом пятиэтажном доме на окраине. Подъезд здесь давно превратился в общественную уборную для алкашей и притон для наркоманов. Кабан ютился на четвертом этаже в крохотной однушке с обшарпанными стенами и едва живой электропроводкой.
Зато соседей было мало – жильцы разъехались, а новых почти не появлялось. Поэтому тут можно было репетировать хоть до утра, никого не тревожа.
В назначенный день ребята притащили в квартиру всё необходимое: старую электрогитару Андрея, ударную установку из кастрюль, спёртую со школы музыкальную колонку и даже микрофон.
Скоро квартира превратилась в настоящую репетиционную базу. Они играли часами, доводя композиции до ума. Акустика здесь оказалась даже лучше, чем в гараже или школьном классе.
Однажды, после очередной затянувшейся репетиции, ребята вышли перекурить во двор. Было уже далеко за полночь, луна освещала покосившиеся лавочки возле подъезда.
Вдруг из темноты на свет фонаря вышла шатающаяся фигура какого-то мужика с до невозможности заросшим лицом и в разодранной одежде похожей на лохмотья.
– Эй, молодежь, угостите сигареткой, – прохрипел он, протягивая дрожащую руку с обломанными ногтями.
Ребята переглянулись. Перед ними явно был один из местных бомжей, обитающих в заброшенных квартирах или подвалах. Вид у него был жалкий и страшный одновременно.
Кабан молча протянул ему пачку сигарет. Тот сжал её длинными чёрными пальцами, вытащил сигарету и тут же прикурил, жадно затягиваясь.
– Спасибо, парни, – сказал бомж хриплым голосом. – Вы, поди, музыканты? Слышал я ваше пение. Круто звучит!
Ребята заулыбались.
– Ага, группу организовали, – ответил Лёха. – Скоро альбом выпускать будем.
– Молодцы, ребята! Прославите наш район на всю страну! – одобрительно кивнул бомж и, поблагодарив ещё раз, побрёл прочь, согнувшись и пошатываясь.
Эта встреча как-то странно подействовала на ребят. Кабан, глядя вслед удаляющейся фигуре, задумчиво произнёс:
Блин, надо бы чем-нибудь этому деду помочь. Жалко мне его почему-то стало.
– Давайте соберём ему продуктов? – предложил Лёха. – У меня дома как раз есть крупы, макароны всякие.
Эта идея всем понравилась. На следующий день ребята купили ещё чая, сгущёнки и собрали неплохой набор провизии. Кабан прихватил старую свою куртку.
Они вышли во двор и принялись искать того самого бомжа. Его обнаружилась сгорбленная фигура на лавочке возле подъезда. Увидев ребят, он удивлённо приподнял брови.
– Вот, принесли вам кое-что из еды, – сказал Кабан, протягивая пакеты. – И куртку зимнюю, пригодится.
Бомж с подозрением заглянул внутрь пакета и его глаза удивлённо распахнулись.
– Да вы чего, парни, я же не просил… Спасибо вам! Доброта ваша меня просто убила.
Он явно был тронут до глубины души. Глаза заблестели от слёз.
Так «Пираньи» неожиданно для себя совершили первое доброе дело. Это всколыхнуло в ребятах какие-то новые чувства, о существовании которых они и не подозревали.
В тот вечер репетиция почему-то не заладилась. Мысли все время возвращались к этому странному бомжу.
– Блин, а ведь мы такие же чужие здесь, как и он, – задумчиво произнёс Кабан, ковыряя струны гитары. – Такие же одинокие в этом мире.
И песни наши вроде крик души, призыв о помощи, – добавил Лёха, постукивая палочками по ободку кастрюли.
– Точно! – подхватил Андрей. – Мы в них о своих тяготах поем. А может найдутся люди, которым наши песни помогут, поддержат их?
Эта мысль всколыхнула что-то в глубине их душ. В тот вечер репетиция сошла на нет – ребята просто сидели и обсуждали, какие песни сочинить, чтобы по-настоящему коснуться сердец слушателей.
На следующий день они встретились во дворе недалеко от школы, чтобы обсудить дальнейшие планы. Погода стояла хмурая, небо затянули свинцовые тучи. Пошёл мелкий противный дождь, от которого ребята укрылись под козырьком подъезда.
– Ну что, может займёмся уже подготовкой альбома? – спросил Андрей, поёживаясь от холодных капель, залетающих под куртку. – Песен у нас предостаточно накопилось.
– А деньги на студию откуда возьмём? – усомнился Кабан, доставая пачку сигарет. – Мои родаки точно не профинансируют.
– Это да, без бабла никак, – вздохнул Лёха, прислоняясь к стене. – Может кто из знакомых ссудит? Или в долг возьмём?
Они призадумались. Действительно, студийная запись требовала немалых средств, а на это у них не было ничего.
Вдруг сквозь шум дождя послышались тяжёлые шаги. Из-за угла вывернул знакомый им бомж, кутаясь в старую куртку Кабана. Увидев ребят, он кряхтя присел на корточки рядом.
– О, музыканты! Как жизнь, песни сочиняете?
– Да вот, думаем, как альбом записать, – ответил Лёха. – А на студию денег нет пока.
– Эх, жалко! А я вот к вам с предложением пришёл, – загадочно произнёс бомж, почёсывая заросший седой щетиной подбородок.
– Каким ещё предложением? – удивился Кабан.
– А вот каким! – торжественно ответил бомж. – Я тут подумал о вашем благородном поступке. И решил отблагодарить, чем смогу!
Он полез рукой в карман куртки и достал оттуда пухлый конверт, перевязанный резинкой.
– Возьмите! Это для вашей музыки. Я скопил за долгие годы, а тратить всё равно не на что. Пусть лучше достанется добрым людям вроде вас!
Ребята ошеломлённо уставились на конверт. Кабан осторожно заглянул внутрь и чуть не ахнул: там лежала приличная пачка денег, не одна тысяча точно!
– Да вы что, откуда у вас такие деньги?! – выдавил он, заикаясь от волнения.
– Эх, долго рассказывать! – махнул рукой бомж. – Главное – эти купюры теперь принадлежат вам. Истратьте их с умом, на ваше творчество!
С этими словами старик развернулся и побрёл прочь под дождём, опираясь на палку.
Ребята стояли, ошарашенные таким поворотом. Сумма явно была достаточной, чтобы записать не просто епишку – целый альбом!
– Ничего себе! Вот это дед придумал! – выдохнул Лёха, пересчитывая пачки купюр.
– Блин, это же просто чудо какое-то! – воскликнул Андрей. – Теперь мы точно сможем всё воплотить!
«Эхо» и альбом
Даже угрюмый дождь в тот момент показался им прекрасным. Ребята с восторгом обсуждали, как быстрее найти студию и записать долгожданный альбом.
– Все говорят, что на «Эхо» дёшево записаться можно, можем сходить туда – наконец сказал Лёха.
Ребята прибежали в студию звукозаписи «Эхо» с волнением и воодушевлением. Наконец-то их первый долгожданный альбом становится реальностью! Они пронесли свое старое, давно не тюнингованное оборудование – потрепанную электрогитару Андрея, грубо сколоченную ударную установку из кастрюль и микрофон, стащенный со школы. Зато студия была полностью оснащена – мощные усилители, профессиональные микрофоны, инструменты, все необходимое.
Владелец студии скептически оглядел бойкую троицу, но, увидев толстую пачку купюр, неохотно согласился записать пару демонстрационных треков. Ребята принялись настраиваться – Андрей терзал струны старой гитары, Лёха долбил по кастрюлям (игнорируя наличие нормальной барабанной установки), издавая пронзительные звуки, а Кабан заправски разминал голос, хрипло матерясь. Их внешность говорила сама за себя – покрытые татуировками руки, обтянутые джинсой бедра, длинные спутанные волосы.
Профессиональный звукорежиссер, взявшийся за работу с этими "пираньями", только качал головой – парни явно понятия не имели, что делают и чего хотят. Но они были полны энтузиазма и упрямства. Кабан, подпевая себе под нос, выбрался на вокальную будку. Его хриплый голос зазвучал в микрофон, заполняя студию:
«Я иду по родным дворам,
Где менты гоняют по пьяным,
Где подъезды в матах исписаны,
Это наш любимый район…»
Андрей чуть слышно наиграл аккорд, за ним подхватили кастрюли Лехи. Покрытый татуировками торс Кабана блестел от пота, пока он с вдохновением орал в микрофон. Профессионалы из студии только покачивали головами – эти ребята черпали вдохновение из накаляющейся атмосферы рока и мечты о прорыве на большую сцену.
К концу первого дня записи Кабан уже чувствовал себя настоящей рок-звездой: стоял в центре студии, матерился и орал в микрофон, пока звукорежиссеры старались хоть как-то приглушить его энтузиазм и взять все под контроль. Ребята понятия не имели, как записывать настоящий альбом, но их энтузиазм и жажда прорыва компенсировали все недостатки. И пусть профессионалы только качали головами, глядя на эту буйную троицу, но и сами не могли сдержать улыбок.
Запись демо проходила в подъемных нотах – парни давали полную волю фантазии и экспериментировали, играя то медленные блюзовые риффы, то ускоряя темп до металлического трешевого ритма. Их песни наполнялись матом и едкими рифмами, характеризующими жизнь в унылом советском районе. Кабан ревел в микрофон с хрипом циркового громоотвода, отстукивая ритм тяжелыми ботинками. Ребята явно бушевали в своей стихии.
А сотрудники студии просто наблюдали за этим небольшим музыкальным ураганом, наслаждаясь его энергией. И пусть сама музыка была еще сырой и недоработанной, но энтузиазм «Пираньи» передавался и звукорежиссеру. За эти дни записи ребята преобразились – поверили в свои силы и почувствовали, что их ждет большая сцена и слава. Это чувство захватило их и двигало вперед, под градус развивающейся музыки.
Так первый демо-альбом «Пираньи» постепенно обретал форму, несмотря на начальный скепсис. Музыка обретала объем и ярость под вдохновенным вокалом Кабана. Эти парни из ниоткуда, с хаотично наигранными песнями и сырыми текстами, неожиданно стали привлекать внимание. Их энергия и стремление освободить родной район через музыку начинали заражать.
На следующий день «Пираньи» с утра пораньше снова пришли на студию, дабы продолжить запись.
Звукорежиссеры из студии только покачивали головами, наблюдая за ребятами. Кабан заправски разминал голос, хрипло матерясь "Блять, ребят, сейчас зажжём как никогда!". Его грубый голос, покрытый шрамами плечи и длинные растрепанные волосы придавали ему опасный рокерский вид – прямо брутальный отморозок из придорожного бара. Андрей с Лёхой выглядели не менее угрожающе со своими байкерскими шапками и ботинками с железными набойками.
Они включили свою потрепанную аппаратуру и принялись настраиваться. Старенькая электрогитара Андрея издала протяжный скрип, а кастрюли Лёхи зазвенели настоящей артиллерией. Звукорежиссёры переглянулись в недоумении, но начали работать. Они вечно сталкивались с эксцентричными группами, но эта даже для них была экстремальной.
Кабан занял своё место у микрофона. Его сильное тело напряглось, а на грубом упрямом лице проступило упоение предстоящим выступлением. Он резко начал петь вместе с музыкой:
«Я снова меж панелек! Бегу на новый берег!»
Ругательства лились из его уст как водопад, омывая слова текстов. Но манера исполнения и эмоции придавали этому нехитрому набору рифм свой особый шарм. Кабан точно пел сейчас не столько текст, сколько свою безысходную судьбу жителя района.
И вдруг резкий хэви-металический аккорд Андрея разрезал воздух студии, а хаотичный барабанный бой Лёхи подхватил этот гневный ритм. Кабан же запел на октаву выше, крича в микрофон, будто выплескивая годы боли и злости. Все его тело сотрясала конвульсия, а из глаз брызнули слезы. Но он пел, пел с остервенением, словно от этой песни зависела его судьба.
Звукорежиссёры застыли в изумлении. Кабан и ребята преобразились в этой песне. Эта «Пиранья» заразила всех в студии, передаваясь как электрический разряд. Впервые все поверили, что из этой хаотичной команды может получиться настоящая рок-группа. Нужно только поддержать их огонь, а не гасить его.
С тех пор студия стала для «Пираньи» вторым домом. Парни записали не один десяток песен в самых разных стилях, от блюза до хэви-метала. Кабан пел про любовь и ненависть, жизнь и смерть, матерясь при этом так, что впору краснеть стенам. Но их музыка становилось всё лучше и лучше, оттачиваясь под руководством звукорежиссёров.
И вот, наконец, первый альбом «Пираньи» был готов – 10 композиций, полных гнева, боли и надежды. Альбом назывался просто – «Район». Парни даже оформили обложку – фотография их троих на фоне унылых панелек и кое-где вылезшей арматурой.
Парни сидели в уютной студии, потягивая пиво, пока звукорежиссер показывал им сведенные песни. Кабан, покрытый татуировками и с длинными растрепанными волосами, являлся несомненным лидером. Его хриплый голос и вальяжная уверенность в себе заражали остальных.
– Братва, альбом получается огонь! – воскликнул он.
– Да уж, звучит бомбически! – подхватил Леха. Его кастрюли теперь составляли полноценную ударную установку.
– Все студия за нас делает, – хмыкнул Андрей, наигрывая на гитаре.
– Ну да, братишка, без них мы бы хрен что записали! – возразил Кабан. – Они видят в нас задор и помогают его выплеснуть в музыку.
– Точно, наш огонь они превращают в настоящую сталь! – поддержал Леха.
Они замолчали, задумавшись. Кабан прав – без студии их песни остались бы просто хаотичным криком души.
– Но после альбома что дальше-то? – спросил Андрей. – Он же никому не нужен если его никто не услышит.
– Да ладно, главное записали! – махнул рукой Кабан.
– Нет уж, нужен настоящий план! – Андрей нахмурился. – Мы должны выйти к людям!
Они замолчали, обдумывая варианты. Наконец Кабан всплеснул руками:
– Ладно-ладно! Придумаем что-нибудь. Начнем с мелких концертов, раздадим диски. Пусть наш «Район» ходит из рук в руки. Так мы и пробьемся!
– Вот это правильно! – обрадовался Леха. – Наша музыка должна дойти до каждого!
– Ну что, парни, за работу? – Кабан поднял бутылку.
– За работу! – ответили ребята и чокнулись.
Концерты и проблемы
Парни с готовностью готовились к своему первому «настоящему» концерту в местном баре. Они репетировали до изношенности струн на гитаре и барабанных перепонок, оттачивая свое звучание. Кабан, лидер группы, хрипел в микрофон своим характерным рычанием. Его голос, будто выжженный роком, был идеальным для их грубого стиля музыки.
Наконец, настал долгожданный день выступления. Парни перегрузили свою маломощную аппаратуру в грузовик бара и приготовились выйти на сцену. Зал был полупуст – несколько посетителей полусонно потягивали пиво. Кабан поднялся на сцену, покрытый татуировками торс блестел от пота.
– Салют, ублюдки! – заорал он в микрофон. – Мы «Пираньи» и сейчас разнесем вас к хуям собачьим!
Посетители удивленно замолчали. Кабан закричал в микрофон свою гневную песню о жизни в их убогом районе, полную ругательств и матерных рифм. Андрей наигрывал грубый гитарный рифф, а Леха бил по кастрюлям в такт. Но зал лишь удивленно озирался, не понимая происходящего.
Кабан с яростью продолжал петь, уже крича в микрофон. Но люди в зале нервно переглядывались, многие начали медленно покидать свои места. К концу первой песни в зале осталось всего несколько человек, смотревших на ребят с жалостью.
Кабан был вне себя от ярости.
– Да вы куда, уроды?! – заорал он. – Давайте, запилим этот рок-н-ролл!
Но зал уже пустовал. Люди ушли, сочтя их шум и маты чем-то безумным. Ребята застыли на сцене, понимая, что их концерт провалился.
– Ну и хуй с ними, ублюдками! – зло сказал Кабан. – Мы им нахуй не нужны!
Он схватил гитару Андрея и со всей силой швырнул ее об пол, разбивая вдребезги.
– Кабан, ты чё творишь?! – закричал тот.
Но Кабан был вне себя, он бил ногами по ударной установке Лехи, сбивая ее на пол.
– Да пошли вы все! – зарычал он и покинул сцену, брызгая слюной.
Ребята остались одни на разгромленной сцене. Их первый концерт закончился провалом по вине грубой манеры Кабана. Что дальше?
На следующий день Кабан явился к ребятам на снова свободный для репетиций гараж.
– Простите, я обмудок, – выпалил он. – Мы просто не готовы выступать перед людьми.
– Все норм, – кивнул Андрей. – Но тебе нужно сдерживать эмоции.
– Знаю. Я постараюсь.
Ребята примирились и решили продолжать работать над своим рок-звучанием, забыв про неудачный концерт. Кабан, скрывая свою гордыню, пообещал вести себя сдержаннее. Они втроем крепко сложили руки и поклялись в общем деле – создать самую неординарную музыку, чтобы она нашла своего слушателя.
Репетиции шли полным ходом. Кабан, несмотря на свой взрывной характер, постепенно учился сдерживать эмоции. Его хриплый вокал становился все тоньше и сложнее. А рифмы – острее. Гитара Андрея и барабаны Лехи с каждым днем обретали все более синхронную игру. Будто их руки и мысли становились одним целым.
Но в какой-то момент изменилось поведение Кабана. Он стал меньше беседовать с друзьями, больше времени проводил в одиночестве. Ребята не могли понять, в чем дело. Однажды Кабан не явился на репетицию, что было для него нехарактерно. Андрей позвонил ему:
– Братан, где пропадаешь? Мы уже час ждем!
– Прости, занят кое-чем, – коротко ответил Кабан и отключился.
Ребята переглянулись. Что-то явно не так. Они решили встретиться с Кабаном и выяснить все лично. Подойдя к его дому, увидели Кабана, сидящего на скамейке возле подъезда. Он выглядел изнемождённо – запавшие глаза, поникшие плечи. Увидев друзей, он поднял голову.
– Привет, ребят. Простите, я сейчас не в настроении..
– Что случилось? – встревожился Андрей.
Кабан помолчал, явно решаясь, и, наконец, произнес:
– Меня вызывали в военкомат. Вот только 18 ёбнуло! Сказали, что пошлют на армейскую службу. Сюрпризом, блять.
Ребята ахнули. О службе Кабана они даже и не думали.
– Когда? – спросил Леха.
– Через месяц.
Наступила тишина.
– Бля, не думал, что так внезапно всё изменится, – сказал Кабан.
– Ну, ты можешь писать песни даже оттуда, – подбодрил его Андрей.
– А мы подождем дембеля, – добавил Леха.
Следующий месяц стал для них настоящим творческим прорывом. Каждую ночь ребята собирались в квартире Кабана или на гараже, чтобы написать новые песни. Кабан пел со всей яростью, отчаянно желая остаться с ребятами.
Кабан сидел на кухне в своей небольшой однокомнатной квартире, окруженный друзьями. Выцветшие обои, старый холодильник и треснутый лампы – типичный интерьер поднебесной разгильдяя. Но именно здесь родились новые песни «Пираньи», обретая форму под голос Кабана.
Лидер группы был встревожен. Он обязан явиться на призыв через неделю, что всколыхнуло глубоко спрятанные страхи. Перед ним вставал призрак армейской жестокости и бесправия.
– Братва, я не смогу туда, – выпалил Кабан, в раздражении швыряя окурок в пепельницу. – Не убьют, так сломают меня там. Я же не приспособлен для их дрессировки.
Успокойся, мы что-нибудь придумаем, – хлопнул его по плечу Андрей.
Вдруг в глазах Кабана вспыхнул азарт:
– Да пошли их! Я не пойду. Сделаю новые документы и буду отсиживаться дома.
Ребята переглянулись. Этот план был рискованным, но решение уже принято.
– Ладно, мы тебе поможем, – вздохнул Андрей. Он смотрел на Кабана – покрытого татуировками, тяжело дышащего от волнения. Впервые за долгое время лидер «Пираньи» выглядел уязвимым.
– Спасибо, ребят. Я же не смогу без вас, – Кабан шмыгнул носом. Его грубый имидж трещал по швам.
– Ну что, пора собрать денег? – Леха хлопнул в ладоши.
Кабан кивнул, пытаясь совладать с эмоциями. Впереди было нелегкое испытание. Ребята стали собирать все имеющиеся сбережения. Но до нужной суммы им было далеко.
– Найдем работу на раз, – предложил Андрей.
Кабан посмотрел на друзей с благодарностью.
– Что бы я без вас делал… Вас я точно не заброшу, – пообещал он.
– Вот и славненько! – подбодрил Леха.
Они чокнулись бутылками пива. Ради побега Кабана от гнета армейской жизни «Пиранья» готова на самые крайние меры. Они продолжат жить рок-н-роллом, сочиняя музыку в такт биения своих свободных сердец.
Следующие дни пролетели как один. Ребята работали на стройке, подрабатывали грузчиками. Все заработанное шло на новые документы для Кабана.
Наконец были готовы документы на новое имя – Игорь Сидоров. Кабан их осмотрел со смешанными чувствами. Впереди его ждало изгнание. Но рядом были верные друзья и новые песни «Пираньи».
И так началась их подпольная жизнь. Кабан скрывался дома, выходя только ночью. Ребята навещали его и привозили новые тексты. «Игорь Сидоров» стал их новым лидером взамен старого Кабана.
С тех пор как Кабан укрывается от армии под именем Игорь Сидоров, прошло несколько месяцев. Нелегкая жизнь подпольщика легла тяжелым грузом на его плечи. Кабан похудел, щетина поредела от изнеможения. Выходя из дома ночью, он кутался в куртку и опускал капюшон поглубже.
Ребята всячески пытались поднять ему дух. Они пообещали, что смогут выступить в ближайшем будущем и раскрутиться настоящей рок-группой.
– Братан, слыхал новости? – вбежал Андрей в один из вечеров. – В баре «У Паука» собираются провести рок-н-ролл ночь! Там будут играть разные неизвестные группы. Я думаю, мы могли бы попасть в их лайн-ап.
– Отлично! – обрадовался Кабан. – Надо срочно начинать репетировать.
– Да мы и так готовы, – подмигнул Леха. – За эти месяцы мы стали настоящей рок-машиной!
– Лады, тогда вперёд, ребят! Самое время показать миру Пиранью, – воодушевился Кабан.
Ребята принялись за репетицию с удвоенной энергией. Кабан пел с яростью освобождения, Андрей рвал струны гитары, а Леха выбивал ритм на своей ударной установке.
– Бля, пацаны, послушайте как мы звучим! – воскликнул Кабан. – Мы будто другой группой стали.
– Ага, стоило тебе имя сменить – сказал Андрей.
И хоть их оборудование оставалось подержанным, они развили свои музыкальные навыки настолько, что могли по праву называться нормальной рок-группой. У "Пираньи" наконец-то появилась возможность выступить перед широкой публикой.
Но для Кабана это означало выйти из тени и вновь стать настоящим лидером, пусть и под другим именем. Он волновался, но жажда играть на сцене была сильнее страхов. Ради группы стоило попробовать.
– Ну что, пацаны, готовы? – спросил Кабан. – Пора заявлять о себе!
– ДА! – одновременно крикнули ребята.
– Тогда пошли, блядь, заливать этот бар своим роком! Пусть они зассут, когда услышат «Пиранью»!
Настал день икс.
Ребята втащили свою немногочисленную аппаратуру в рок-клуб «У Паука». У барной стойки их встретил владелец заведения – невысокий лысеющий мужчина лет сорока. Окинув их презрительным взглядом, он пробубнил:
– Вас там приписали в лайн-ап. На сцену через полчаса.
Ребята переглянулись. Хозяин явно не ждал от них ничего хорошего. Но они уже не обращали внимания на подобные взгляды. Главное – выйти на сцену.
Зал наполнялся посетителями – в основном недовольными служащими среднего возраста, уставшими от рутины. Заметив «Пиранью», они с усмешкой кивали друг другу – некоторые помнили их прошлый неудачный концерт в другом клубе.
Наконец подошла очередь группы. Ребята заняли свои места. Кабан шагнул к микрофону.
– Салют, ублюдки! – заорал он в зал. – Мы «Пиранья» и мы собираемся засрать вам уши!
Раздалось недовольное бухтение. Но Кабану было наплевать.
Андрей наиграл знакомый рифф, и Кабан запел свою песню о жизни в гетто. В зале послышались смешки. Кто-то в глубине крикнул:
– Вон отсюда, школьники!
Кабан разозлился.
– Да вы чё, уроды старые?! Хотите, чтобы вам под Арию подтанцовывали?
Посетители возмущенно загудели. Вскоре в зал полетели бумажки и окурки. Ребята продолжали рокотать на сцене, не обращая внимания. Но зал опустел почти наполовину.
Кабан закричал в микрофон:
– Вот же бляди! Никто не ценит настоящей музыки! Всем только бы похавать и припарковать жопу!
В зале раздались свист и выкрики: «Уходите отсюда!». Даже владелец клуба посоветовал закончить это безобразие.
Кабан сорвал микрофон с подставки и швырнул его на пол.
– Пошли вы все! – заорал он и покинул сцену, расталкивая посетителей.
Ребята спустились вслед за ним, ошеломленные новым провалом. За окном Кабан закурил, дрожа от злости. До него пытались докричаться из зала, но он не обращал внимания.
Ребята скатились со сцены в атмосферу всеобщего раздражения. Клуб «У Паука» встретил их грубым безразличием, ответив матом и оскорблениями. Кабан вышел за дверь, пнув в сторону ворох пустых пивных бутылок – вразумить этот мир могла только гневная музыка.
Вдруг на улице послышались уверенные шаги. Перед ребятами возникли двое полицейских в форме.
– Здравствуйте, а мы вас ищем, – буркнул один из них, указывая на Кабана.
Тот попятился.
– О как! Не понял чё, товарищи.
Но милиционеры ухватили его за руки, заламывая за спину. Кабан закричал:
– Ребята, чё за хуйня?!
Леха и Андрей замерли в недоумении. Милиционеры начали проверять документы Кабана. И вдруг выругались тихо:
– Что, уклонист? Думал, скроешься?
Кабан побледнел – его раскрыли! Он посмотрел на друзей безнадежным взглядом:
– Братва, спасайте!
Но Андрей и Леха не знали, что делать. Любое вмешательство – и они попадут под удар. Вокруг собирались зеваки, кто-то начал снимать происходящее на телефон, чтобы опубликовать с заголовком «Полиция мешает уличным музыкантам».
Милиционеры связали Кабану руки и потащили к машине. Он брыкался и орал:
– Да вы заебали, уроды! Я никуда с вами не пойду!
Но его впихнули в автомобиль и захлопнули дверь. Машина тронулась, оставив Андрея и Леху в ступоре. Лишь затем они пришли в себя.
– Блядь, это же пиздец какой-то! – зарычал Андрей. – Кабана забрали!
Через пару часов, выпив несколько бутылок пива для психотерапии Леха достал телефон и набрал номер Кабана. Но трубку никто не взял – аппарат выключен.
Ночь Андрей и Леха провели беспокойно, не в силах поверить в случившееся. Их лидер, Кабан, – преображенный, хоть и до сих пор агрессивный, готовый к прорыву рок-исполнитель – был арестован прямо на их первом настоящем выступлении. Его забрали из-за уклонения от армии, и сейчас он, возможно, отправлен в воинскую часть, где его ожидает суровая служба.
Утром ребята собрались в знакомой закусочной, где уже бывали со своим лидером. Теперь их было лишь двое, но группа "Пиранья" наконец-то обрела звучание и шанс на прорыв. И всё рухнуло.
Парни неуверенно перебрасывались короткими фразами, не зная, что им теперь делать. Они привыкли черпать вдохновение из общения с Кабаном и его энергетики. А теперь их лидер в тюрьме.
– Какой пиздец, а, – уронил Андрей, ковыряясь в тарелке омлета.
– Ага… – отозвался Леха, уткнувшись в кофе. – А ведь мы как раз собирались прорываться. Теперь всё…
– Эй, мы не бросим Кабана! – Андрей постарался звучать уверенно. – Он поддерживал нас всегда. Мы обязаны ему помочь.
Кабан тем временем был в военкомате. Тело ломило после вчерашней драки с мусорами, руки слегка ныли от наручников. Он вспомнил события прошлого дня: проваленный концерт, арест и поездка в полицейскую часть, а затем и в военкомат почти под конвоем.
Вскоре в палату зашли двое военных в форме. Один из них бросил Кабану форму и прикрикнул:
– Надевай быстро и собирай вещи! Тебя ждут на комиссию.
Кабан только фыркнул. Он не собирался идти в армию. Но ради побега согласился подыграть.
На медицинской комиссии дела пошли не так, как Кабан планировал. Врачи долго его осматривали, проверяли зрение, слух, реакцию. Кабан раздражался с каждой минутой.
Наконец комиссия закончилась. Кабан ожидал вердикта «годен», но врач сказал иное:
– Извините, но вы признаны негодным к военной службе.
Кабан едва не подпрыгнул от радости. Его признали непригодным! Он свободен!
Когда Кабан вышел из военкомата, первым делом позвонил пацанам:
– Здарова, пацаны, это я! Меня отпустили, признали негодным!