Read the book: «Обнажая искренность», page 5

Font:

–Нечто внутри тебя, Крис, не позволяет довольствоваться малым. Это «нечто» не позволяет и мне, только в несколько большей степени. Его я рассмотрел в тебе давно. Помнишь, я говорил тебе: -«Продолжай искать!»

–Помню. Да, помню. Потом ты резко попрощался и исчез.

–Я ушел строить свою новую жизнь и вот, как ты можешь наблюдать, все мои намерения воплотились в жизнь. К тому же у тебя был мой номер и точно помню, что предлагал тебе звонить всегда, когда ты этого захочешь. Было такое?

–Да, так и есть.

–Но ты не звонила.

–Не звонила, извини.

–Нет необходимости извиняться, Крис. Твоя жизнь только твоя, а я в то время пытался навязать тебе свою. Я осознал это позднее и перестал навязываться тебе.

–Ты не навязывался, ты словно показывал мне нечто особенное, удивительно рассказывая об этом, говорил, как к этому прийти, но, слушая тебя и веря тебе, я не могла сама увидеть то, о чем ты говорил, это было словно неизвестность и поэтому мне было страшно оставлять все то, к чему я привыкла и идти наощупь в неизвестность.

–Понимаю тебя, Крис, понял тебя еще тогда и поэтому оставил тебя. Как бы прекрасны не были будущие возможности, заставлять их принять и навязывать их ты не имеешь права. Человек должен сам прийти ко всему, своим уникальным путем.

–И ты им пошел – своим уникальным путем.

–«Хочешь идти быстро – иди один».

–К чему ты пришел?

–Я написал роман, его опубликовали, он понравился людям, тронул их сердца – это все, чего я добивался – коснуться сердец.

–Охренеть! Ну ты даешь, Макс! Я очень за тебя рада и обязательно прочту твой роман.

–Тут как пожелаешь, принуждать тебя не буду.

–Знаешь, мы ведь грустили, когда ты ушел. Ты постоянно всех подбадривал, веселил. Когда мы общались, я знала, что как бы хреново мне не было, всегда можно прийти к Максиму и он поделиться своим лучезарной улыбкой, своим радостным настроением и смехом.

–Спасибо, Крис, приятно слышать. В один момент я решился – отбросил все, что являлось чужим мне, все, что доставляло мне болезненный дискомфорт. Отбросил чужую навязанную жизнь, которой жил изо дня в день, разогнал тучи и увидел, наконец, что небо не серое и мрачное, а голубое и солнечно-прекрасное – все зависит от точки зрения. Поприветствовал, наконец, свою мечту, дело, доставляющее мне по-настоящему искреннее удовольствие, и шагнул в него целиком и полностью, отдавши себя этому блаженству.

–Как красиво…

–Я помню, у нас с тобой был похожий разговор, и ты говорила, что уже занимаешься любимым делом. Тогда я искренне за тебя порадовался. Как успехи, кстати?

–Успехи хорошо. Да, я действительно люблю то, чем занимаюсь, с этим проблем нет. Перешла на другую работу, более интересную, более ответственную, зарплата выше, все хорошо.

–Рад за тебя, очень рад, Крис.

–Спасибо.

Ярко вспыхнувшая улыбка затмилась тяжестью туч нависшей грусти на ее лице.

–Но один единственный аспект, все же, остается не удовлетворенным, так?

Крис молча кивнула, взглянув на меня погрустневшими глазами.

–Ты должна понять, крепко и навсегда, одну вещь, Крис.

–Какую?

–Ты привлекаешь в свою жизнь то, чем являешься сама.

–Хочешь сказать…

–Будь тем, что желаешь привлечь.

–Макс, – тихо произнесла она после паузы, – спасибо тебе.

Я улыбнулся в ответ. Крис приблизилась, и мы обнялись.

–Я словно что-то поняла сейчас.

–Я бесконечно за тебя рад!

–Кристина! – закричала какая-то девушка из компании за столом, – ты что же на совсем нас бросила!?

В голосе звучало недовольство и Крис тоже его почувствовала.

–Запиши мой номер, Крис, и звони в любое время по любому поводу. Сделай мне гудок, чтобы твой номер у меня остался тоже.

Мы обменялись телефонами.

–Я пойду к ребятам.

–Конечно.

–Была бесконечно рада тебя видеть.

–Я тоже, Крис.

–Какая-то судьбоносная встреча, – смеясь, произнесла она.

–Так и есть.

Мы еще раз обнялись, и она направилась к своим друзьям. Я подошел к бару, расплатился за заказ и уехал домой.

Глава 4

Мне удалось вытащить всех своих друзей на отдых. Большой компанией, оставив все дела, мы отправились в прекрасную страну Тайланд. Отдых проходил великолепно. Мы купались в океане, загорали, пили коктейли, ходили на вечеринки, танцевали, гуляли по городу и джунглям, осматривали живописные места, фотографировались, бегали по пляжу, жгли костры, отдыхали душой и телом. Я, иногда один, иногда с друзьями, катался на доске по волнам. Все эти развлечения заполнили практически весь отдых так, что две недели пролетели мимолетно и довольно насыщенно. Ребята стали собираться обратно в Москву.

В последний вечер отдыха мы собрались все вместе за ужином. Стол, накрытый прекрасными блюдами, теплый нежный легкий ветер ласкал наши тела, вдалеке пели песни и танцевали, горели фонари, мы смотрели друг на друга горящими глазами и благодарили жизнь за эту семью, которой мы были, и радость переполняла каждого из нас.

Я сидел, смотрел на своих друзей и видел в них безусловную любовь, полное понимание и безоговорочную поддержку. Нутро мое трепетало от восторга и благодарности жизни, благодарности за этих людей рядом. Каждый был уникальным, особенным в своем роде и одновременно нас объединяло нечто одно, очень особенное и глубокое. То, что трудно описать словами, оно находилось в глубине души каждого из нас, и мы чувствовали это друг в друге. Внутри мы были одинаковые. Больше не было разъединенности, мы были одним целым, словно мы знали друг друга много лет и теперь все вместе сидели за этим прекрасным столом. Я осознавал это, и счастье переполняло меня, счастье и бесконечная благодарность за этот священный момент.

–Я вас люблю, друзья, – сказал я.

Все вместе мы обнялись. Еще никогда я не чувствовал себя таким счастливым, окруженным любовью и поддержкой. Я благодарил Бога за такой подарок и мысленно делился со всеми своей любовью. Они все были моей семьей. У девочек потекли слезы. Мы смотрели друг на друга и рассмеялись.

Вскоре все ребята уехали обратно в Москву. Их там ждали дела, работа, любимые занятия и прочее, а я остался в Тайланде. Как надолго это затянется, я не знал, но планы у меня определенно были. На следующий день я отправился в буддистский храм. Путь был не близкий, словно испытания стойкости для желающих. Узнав о необходимости подниматься в гору по тысячам ступенек, люди просто отказывались от этой затеи. Я взял с собой воду и пошел.

Уже наверху всех пришедших ждало поистине величественное зрелище. Во всей своей красе возвышался храм. Множество монахов и туристов находились здесь. Туристам было разрешено посещать только некоторые определенные части храма, монахам же позволялось входить в святыни, дабы произвести молитву, подаяния или ритуалы. Я медленно прогуливался снаружи храма, рассматривая его и наслаждаясь видом. Недалеко от входа сидел монах, вокруг него стояли люди и каждому желающему, кто к нему подходил, он привязывал на руку цветную веревочку, сплетенную определенным образом, проговаривая при этом молитву. Мне захотелось иметь такую же на память и я подошел. Монах с умиротворенным выражением лица, но не смотря ни на кого из туристов, молча привязывал веревочки и читал молитвы тихим голосом. Подошел я, поприветствовал монаха восточным приветствием «Намасте» и протянул ему свою руку. Монах сложил ладони вместе в знак приветствия, затем ровно также, как он проделывал до этого, достал веревку, приложил ее к моей руке и уже стал привязывать ее, как вдруг что-то словно привлекло его внимание. Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, и я увидел в них, помимо звенящей радости и сильной энергичности, некоторую долю удивления. Взглядом я выразил свой вопрос – что его так удивило? Он не ответил. Вместо этого он продолжил завязывать ту разноцветную веревку, что повязывал каждому желающему и начал что-то читать. Я стал прислушиваться, и мне показалось, что читаемое им отличалось от того, что он проговаривал для других туристов. После того, как он закончил, я поблагодарил его жестом восточного приветствия и уже собирался уходить, но он остановил меня, задержав мою руку в своей. Другой рукой он показал стоящим за мной людям, что деятельность по привязыванию веревок на время приостановлена. Не выпуская моей руки из своей, он повел меня за собой. Мне ничего не оставалось делать, как повиноваться, что я и сделал, следуя за ним. Монах привел меня в помещение, и я понял, что туристам вход в него был запрещен. Далее он указал мне на подушку, лежащую на полу, и жестом показал, чтобы я сел, после этого развернулся и стал уходить. Ничего не понимая, я присел на подушку, скрестив ноги, и стал рассматривать помещение. Через некоторое время в комнату вошел другой монах. Не произнося ни слова, он прошел вдоль комнаты и сел на место, располагавшееся во главе комнаты, лицом ко мне. Выглядело это так, словно он был царем, а я пришел к нему на поклон. Монах посмотрел на меня.

–Намасте, – произнес я, сложив ладони в восточном приветствии.

–Намасте, странник, – ответил мне монах, проделав тот же жест приветствия. – Не гневайся на нашего брата, он дал обет молчания и вот уже несколько лет терпеливо соблюдает его.

–И в мыслях не было. Я благодарен ему, что он показал мне эту прекрасную комнату.

–Что привело тебя сюда?

–Что меня привело? Думаю, любопытство, а, может, некая притягательная таинственность, которая присутствует здесь в храме.

–А может, ты просто что-то ищешь?

–Ищу? Возможно. Но что я могу искать?

–То, что не может быть выражено словами.

–Вы умеете заинтриговать.

–Ты сомневаешься.

–Вот как? В чем же?

–Ты чувствуешь нечто. Правильнее будет сказать – знаешь. Где-то в глубине души ты знаешь, что идешь верной дорогой, но вокруг тебя абсолютно все говорит об обратном, и ты начал сомневаться. Сомневаться в своем пути, в действительности того, что ты ищешь, сомневаться в себе и истинности своих убеждений, в том, кто ты есть. Ты начинаешь верить системе, в то время как наблюдаешь ее пагубное воздействие, видишь, как она медленно убивает человечность внутри человека.

–Кажется, я понимаю, о чем вы, – сделав короткую паузу, произнес я.

–Разумеется понимаешь, именно поэтому ты здесь и поэтому наш брат привел тебя сюда, он почувствовал твою готовность.

–Готовность к чему?

–К встрече с самим собой.

–Всю свою жизнь жду этого момента.

–И я дам тебе возможность приблизить его.

Я смотрел на этого старика и не мог поверить своим глазам – обычная поездка на отдых оборачивается невероятно удивительно. Нутро мое трепетало, распирало от благодарности и от готовности незамедлительно начать.

–Я вижу, ты принимаешь мое приглашение, и чувствую твою готовность.

–Что от меня требуется?

–Прежде всего, ты должен знать, что знание следует заработать. Тем или иным способом, но плата происходит. В традиционном обыденном мире человек живет через страдание. Ты должен будешь вызывать в себе страдание намеренно и осознанно. И, как средство от проходимцев, занятия не бесплатны. Я говорю тебе это не из-за того, что я бизнесмен или что-то вроде того, нет. Деньги нужны, чтобы обеспечить тебя всем необходимым, а также обеспечить всем необходимым мастеров, которые будут тебя учить.

–Полностью вас понимаю и выражаю свою полную готовность.

–Хорошо. Ты будешь жить в Ашраме, ты будешь проводить каждый свой день в медитации и физическом труде. Сколько это займет времени не известно, но прежде, чем ты начнешь свое обучение, заверши все дела в своем мире и только после приходи сюда.

–Мои дела в мире завершатся одним звонком.

–Отлично, ты на самом деле готов. А сейчас посиди со мной здесь в тишине. Выпрями спину, закрой глаза, дыши спокойно и иди внутрь.

Вот так, неожиданно и удивительно, я остался жить в Ашраме, начал практиковать медитацию, обучатся у мастеров. Пол года я жил вот так, посвящая свой день физическому труду и медитации. Разного рода опытом было наполнено это время: глубочайшее очищение организма и разума через голодания, приема определенной пищи, очищающих практик, сменялось невообразимым блаженством, наполнявшим меня во время медитаций. Полная тотальная погруженность в процессы жизни, физической деятельности, сменялись мгновениями полнейшего отречения от мира. Мое тело очищалось, очищался разум, сердце оживало и наполнялось чувствованием.

На одной из практик медитации, мы сидели в полной тишине и молчании. Я наблюдал все, что происходило внутри меня. По мере того, как мое внимание касалось всего, чем было наполнено мое существо внутри: чувства, эмоции, мысли, постепенно все стало растворяться. Я понимал, что все, что растворяется – это не настоящее. Все глубже и глубже я смотрел внутрь себя, и все чище становилось внутри меня. Внезапно я ощутил чувство, я направил на него все свое внимание, ожидая, что и оно раствориться, подобно остальным, но от моего внимания это чувство наоборот стало еще сильнее, разгорелось еще ярче. Что же это? Внезапно я стал ощущать полный всепоглощающий покой, безмятежность и… блаженство. Я пребывал в этом состоянии, наслаждался им, и чем дольше я в нем находился, тем полнее и больше становилось это чувство, в самом центре которого была Любовь. Любовь росла во мне, наполняла всего меня полностью, заполняя каждую клетку моего тела, и я растворялся в ней без остатка. Я пребывал в любви и постепенно, сам того не понимая, я осознал, что осталась только Любовь. Я исчез. Меня больше не было. Любовь – это все, что есть, осознал я. Любовь и я – одно целое. И только стоило мне это осознать, как невероятная волна радости наполнила меня, и слезы потекли из моих глаз. Радость и Любовь лились обильными потоками из меня, заполоняя все вокруг, наполняя весь мир и очищая его.

Спустя мгновения, показавшиеся мне вечностью, я открыл глаза и осмотрелся. На меня смотрел мой мастер и рядом с ним сидел тот монах, который приглашал меня в самом начале. Они оба улыбались. Я был удивлен, но еще больше меня удивляло то, что я чувствовал себя совершенно по новому, словно я уже не я, словно я – уже нечто гораздо большее.

–Я тебя поздравляю, брат, – произнес монах.

–С чем же? – спросил я, сидя перед ним в позе лотоса.

–Теперь ты понял.

Его слова побудили мое внимание направится внутрь, ища ответ на вопрос: что же я понял? И в тот же миг я осознал: Любовь – это все, что есть. Улыбка растеклась по моему лицу. Я поднял глаза и посмотрел на монаха и мастера, они улыбались мне в ответ и глаза их сияли истинной любовью радости за своего ученика. Я приложил руки к груди и произнес: – Намасте.

–Намасте, – ответили мне учителя, сложив руки у своих сердец.

–Теперь ты можешь отправиться в мир, дорогой брат. Теперь ты твердо знаешь, теперь ты не усомнишься. Теперь ты будешь всецело лить любовь вокруг себя и всюду, очищая все вокруг себя, даря людям радость и побуждая их вернуться к самим себе.

Слезы теки по моим щекам и одновременно улыбка сияла на лице. Я был счастлив, бесконечно рад и благодарен.

Спустя некоторое время, простившись с учителями, мастерами и братьями, я вылетел в Москву. В самолете, размышляя, подытоживал пережитое. Вспомнились слова мастера, сказанные в первую нашу встречу о том, что я был готов усомниться в своем пути, в своей вере, вере в Любовь. Окружение утверждает, что все это чепуха, что миром правят «договорные» отношения и, собственно, они правы, это действительно так. В одном ошибается общественность – настоящая безусловная любовь существует и она ближе, чем может казаться. Мастера помогли мне, путем по-настоящему тяжелых испытаний зрелости тела и духа, увидеть ее, почувствовать ее в самом себе, стать одним целым с Любовью.

Глава 5

Дома меня встретили радостно. Миша заехал ко мне, мы сидели. Я сделал нам горячий зеленый чай, который привез с собой. После долгого проживания в жарком климате, я совсем отвык от погоды российской и с непривычки мне было холодно – грелся чаем и угощал всех вокруг.

–Признаться, дружище, мы были немного шокированы, когда ты сказал, что остаешься жить там с монахами. Нет, я, конечно, знал, что ты немного безумный, но это твое решение подтвердило мои догадки.

Я рассмеялся.

–Рассказывай, как вы тут жили без меня. Наверное, много всего стало по-другому.

–По-другому не то слово, брат. Я, как агент, поднялся, доходы возросли, но и времени теперь приходится тратить на работу гораздо больше. Блин, да я там практически живу. К слову, чтобы мне сейчас быть здесь с тобой, при том, что сегодня суббота, я пол часа уговаривал босса отпустить меня.

–Я тебе искренне сочувствую, дружище. Как ты дошел до такого? Нет, спрошу по-другому: тебя устраивает данное положение дел?

–Да, конечно, нет, не устраивает! С Дианой совсем отдалились друг от друга.

–Совсем все плохо?

–Нет, она лишь изредка говорит мне, что ей страшно одной, а меня нет рядом, что вокруг меня вьются другие женщины и это ранит ее сердце.

–Это так?

–Да, в этом то и дело, это действительно так. Видел бы ты их – сплошной секс.

–Мне не нужно их видеть – я вижу тебя.

– О чем это ты?

–О том, что ты на грани. Еще шаг и какая-нибудь «звездная вагина» засосет тебя целиком, а когда ты опомнишься, будет уже поздно – ты потеряешь все.

–Черт, ты прав, мужик. Сдерживаться очень трудно. Каждый раз напоминаешь себе, что ты в отношениях и останавливаешься, чтобы не ввязаться в авантюру, но потом вспоминаешь, какие это отношения – нет близости, нет доверия, ничего нет – и после этого тебя начинает разрывать на части. Ты прав, я на грани.

–Чего ты хочешь?

–Не понял.

–Ты хочешь быть с Дианой?

–Да, я хочу с ней быть.

–Тогда расставь, наконец, приоритет, что для тебя важнее: «море бесполезных кисок» или любовь к одной женщине.

–Ты прав, брат, я поговорю с ней, сегодня же.

–Знаешь, дружище, какие бы перед тобой не стояли преграды, тяжелые и болезненные, или еще хуже, приятные и доставляющие удовольствие и наслаждения, у тебя есть сила преодолеть их все.

–Звучит почти невозможно.

–Это – Любовь. Любовь к твоей женщине. Какими бы прекрасными и сексуальными не были эти соблазняющие тебя женщины, ты знаешь, что любишь только Её. Какие бы танцы они перед тобой не разводили, как бы не обнажались и не оголялись, ты помнишь о Ней. Они могут даже применить к тебе силу, увидев твое бездействие и игнор, и, тем самым, навредить тебе, но ты неизменно знаешь, ровно так же, как знает и твоя женщина, что внутри тебя живет Любовь. Именно она дает тебе силы, она дает силы вам обоим. Вы, словно одно целое, двигаетесь вместе вперед.

–Узнаю старого доброго Макса. Ты всегда умел вправить мне мозги и направить на путь истинный.

–Все для тебя, друг мой.

–Аминь, брат.

Чай был прекрасен. Мы делали глоток за глотком, наслаждаясь этим чудом природы, приправленным ложкой меда.

–Кстати, для тебя есть масса предложений. Многие из них уже устарели, конечно, но есть и относительно свежие.

–Например.

–По твоей книге хотят снять фильм, дружище. «Взломанные небеса» не дуют им покоя.

–Ясно. Что ты им ответил?

–Сказал, что ты в отъезде, когда приедешь не известно. Обсуждение на время заморозили.

–Может они уже передумали.

–Завтра займусь этим вопросом, все узнаю.

–Что требуется от меня?

–Адаптировать книгу под фильм. Написать сценарий.

–Я никогда этого не делал.

–Уверен, у тебя получится.

Прошло несколько дней. Миша узнал все о вопросе экранизации романа и устроил встречу киношных воротил и меня. Приехав к ним в офис, меня проводили в зал, сказав, что меня уже ожидают. Я вошел и увидел перед собой семерых человек, среди которых были как мужчины, так и женщины, яро сверлящие меня взглядами.

–Присаживайтесь, пожалуйста, Максим. Я могу звать вас просто Максим?

–Спасибо, – ответил я, присев напротив них, – да, можете и можно на «ты», если так будет удобно.

–О, так будет очень удобно, благодарю вас. Ой, то есть, благодарю тебя. Меня зовут Алексей, я режиссер, продюсер, в общем, все в одном флаконе, рад знакомству.

–Взаимно.

Вот и началось, – продумал я, – эта слащавая заискивающая лестность, от которой начинает тошнить. Готовы сделать все, лишь бы добиться своего. А раз так сложилось, что эти люди не имеют ни капли достоинства, ни капли силы, то они готовы вылизывать какие угодно дырки, только бы было так, как они хотят. Властные люди добиваются своего силой, слабые – подхалимством и лестью.

–Мой агент Михаил сказал, что у вас есть предложение ко мне.

–Да, это действительно так. Мы очень хотим экранизировать ваш роман.

–Знаете, Максим, – влезла в разговор женщина, сидящая по левую сторону, – ваш роман производит неизгладимое впечатление. Читая его, я словно окуналась вместе с вами в мириады чувств, в бесконечное море переживаний, эмоций, восторгом и откровений.

–Спасибо, приятно слышать.

–Мы предлагаем вам адаптировать роман под фильм.

–Я никогда не писал сценариев, и вы должны это учитывать, делая мне это предложение.

–Да, нам это известно. В связи с этим присутствуют некоторые риски, поэтому мы должны задать вам несколько вопросов.

–Хорошо, задавайте.

–Отлично. Итак, первый вопрос: каким, по-вашему, должно быть искусство? Можете ответить на примере собственного творчества.

–По моему мнению, и свое мнение я отражаю в своих книгах, творчество должно побуждать людей. К чему? К великому, к возвышенному, к чистому и прекрасному, глубинному и сокрытому внутри нас самих. Мир сыт по горло рассказами о страдании людей, грязи мира, терзаниях, томлениях, смерти и прочего. О темноте мира сказано, написано, озвучено и так далее уже более, чем достаточно. Разумеется, все то, что мы уже знаем, мы должны держать в своем сознании, как отправную точку, как опору, от которой мы отталкиваемся. От чего мы двигаемся. Сейчас же, на мой взгляд, пришло время выбрать и заявить о том, «К» чему мы станем двигаться. Что мы выберем своим ориентиром? От чего мы хотим уйти – мы знаем, осталось узнать и выбрать конечную цель и, в соответствии со своим выбором, выстраивать собственные действия. Это касается как лично каждого индивида, так и государства и мира в целом.

Воцарилось молчание, по-видимому, означающее обдумывание сказанного.

Благодарю за ваш ответ, Максим. Признаться, не могу сейчас его прокомментировать, нужно время, чтобы поразмыслить над этим. Если быть откровенным совсем до конца, то я не ожидал, что ваш ответ будет… таким.

–Думается мне, что это скорее плюс, верно?

–Абсолютно так и есть! Будьте в этом уверены.

–Что ж, хорошо, буду в этом уверен.

Далее свой вопрос задала еще одна из сидящих за столом женщин.

–Что, на твой взгляд, в настоящее время имеет подлинную ценность в жизни?

–Человеческие качества.

–Не могли бы пояснить более развернуто?

–Как пожелаете. Что побуждает людей убивать, воровать, причинять насилие, уничтожать все вокруг себя? На мой взгляд, это то, как человек себя чувствует. Если он зол, он с легкостью может причинить зло другому. Если человек алчен, ни что не помешает ему обокрасть другого человека. Нужно менять то, как мы себя чувствуем, то, какие мы есть внутри самих себя, и тогда то, что мы делаем измениться к лучшему. Вкратце так. Вы задали вопрос, ответ на который рассчитан примерно на около часовую лекцию.

–Спасибо, я вполне довольна этим кратким ответом.

–Последний вопрос и мы закончим, – произнес мужчина, сидящий во главе стола. Я поймал себя на мысли, что не помню, как его имя. Он, должно быть, представился в начале, а я пропустил это мимо ушей.

–Что вы думаете о современном российском и международном кино?

–Оно ужасно, – без зазрения совести ответил я.

–Почему же? – спросил меня он и в голосе его, в выражении его лица я заметил небольшое недовольство, связанное, как я догадался, именно с моим ответом на его вопрос. Похоже, что они здесь здорово привыкли, что люди, которые хотят иметь с ними договорные отношения, всячески стараются их ублажить, особенно выражая согласие со всеми их словами и мнениями.

–К моему большому сожалению, на мой взгляд, все дело в том, что люди, создающие кино, да и вообще люди, имеющие отношение к искусству, думают о деньгах вместо того, чтобы думать о творчестве. Актеры любуются самими собой, тем, как прекрасно, по их мнению, они выглядят на сцене, на публике. Великий Станиславский говорил таким: «Не верю» и был очень мягок в своих выражениях. Сценаристы, режиссеры аналогично, думая о деньгах, стараются выдать «что-нибудь», создать «wow» эффект, только бы получить высокий гонорар. В итоге мы наблюдаем посредственность на экране и недовольство в кинотеатрах. Я не помню, когда в последний раз видел нечто по-настоящему стоящее. В конечно итоге актер полностью воплощается в своего героя, становиться им. Нет актера, остается только актерская игра. Вот это и есть подлинное искусство. А не то позерство, которое мы наблюдаем на протяжении уже многих десятилетий. Есть, конечно, фильмы достойные, но в целом ситуация такова.

После моих слов повисла тишина. Господа кинематографисты были словно в ступоре, словно озадаченные они сидели, потупив взгляды, и переглядывались между собой. Я наблюдал, и внутри меня было ликование. Я смеялся от того, что высказал им все, что думаю и плевать на все. Жечь мосты, они горят красиво!

–Что ж, Максим, мы вас услышали. Благодарим вас за визит, мы обдумаем все, обсудим дальнейшие действия и дадим вам обратную связь.

–Хорошо. Всех благ.

Я встал и вышел. Через несколько дней мне позвонил Миша.

–Макс, ты чего им там наговорил при встрече? Они рвут и метают! Говорят, что ты смешал с дерьмом весь кинематограф. Что там произошло?

–Они спросили, что я думаю об искусстве и о кино – я ответил.

–Почему ты не солгал? Почему не сказал то, что они хотели услышать?

–Пошли они все нахуй! Слащавые засохшие лицемеры, возомнившие себя богами искусства. Мнят себя королями кинематографа, а когда слышат мнения, отличные от их мнений, осуждают и делают все возможное, чтобы это подавить и уничтожить. Ссыкуны, боящиеся посмотреть правде в глаза. Снимают полное говно и еще удивляются, почему кино в таком положении.

–Макс, ты ведь знаешь, какие деньги стоят на кону! Ты ведь представляешь, о каких суммах идет речь? Ты мог промолчать, оставить свое мнение при себе, никуда бы оно не делось, зато работал бы и получал за это охренеть какие круглые суммы.

–Да пошел ты! Если ты можешь засунуть свой язык себе в зад, прикинуться пай-мальчиком, плюнуть на свое достоинство ради денег, то я – нет!

–Ладно, ладно, не горячись.

–С этого все и начинается. Сначала ты пренебрег собой ради работы, потом ради должности повыше, потом ради больших денег, а потом ты пренебрегаешь собой ради, блять, какой-то мертвой, но зато блестяще популярной, хуйни, и даже не замечаешь, как превратился в ничтожество, способное вылизать любую жопу, только бы срубить побольше денег или съесть кусок по-вкуснее.

–Не по-детски ты завелся, братец.

–Расставляй приоритеты. Кто ты? Тот, кто готов прогнуться ради денег, тот, кто пренебрегает любимой женщиной ради одноразовой дырки с тугими сиськами или у тебя все же есть хоть капля достоинства?

–Ты перегибаешь.

–А ты не въезжаешь! Все завязано на одном. Кто ты есть! Что ты из себя представляешь! Есть в тебе достоинство или его нет. Быть верным самому себе – это достоинство. Любить искренне и по-настоящему одну женщину – это достоинство. Заявлять на весь мир кто ты и кем выбираешь быть вопреки брани и кнутам толпы – это достоинство. Овцы всегда ссыкливы, покуда боятся быть осужденными толпой, боятся остаться без корма, бояться быть «не такими, как все», бояться быть собой, быть уникальными, поэтому они готовы преклонять головы, готовы предать самих себя.

–В очередной раз ты рушишь мой мир, ставя все с ног на голову.

–Ровно наоборот, дружище. Ставлю тебя с головы на ноги, чтобы стоял ты твердо и уверенно. Рушу твой мир, чтобы ты стал сильнее там, где сломалось, чтобы ты создал новый мир крепче и сильнее разрушенного.

–Ладно, погорячились мы. Прости меня. Я люблю тебя, мужик.

–Тебе не за что извиняться, дружище. И я тебя люблю.

–Хер с ними с этими ублюдками.

–Именно так.

–Пойду налью себе выпить и переварю все, что услышал от тебя, голова кругом.

–Давай, особо не налегай на бухло.

–Ладно, на связи.

Глава 6

Утро показалось поздно, нежно коснувшись моего лица и сладко озаряя мою комнату сквозь жалюзи. Я открыл глаза, вставать не хотелось, вместо этого я остался в постели и думал, чем сегодня займусь. Телефонный звонок. Миша.

–Привет, Макс, как ты? Собирайся и приезжай ко мне в офис, есть отличное предложение для тебя.

–Хорошо, сейчас буду.

Приняв душ и одевшись, я приехал в офис к Мише. Поднявшись на этаж, я вошел в его кабинет и увидел ее. Алена Варшевская.

–Миша, какого хуя!? – с чувством проговорил я.

Миша растерянно на меня посмотрел, слегка разведя руки в стороны, мол ничего не мог поделать.

–Что, даже не поздороваешься со мной, Максим, – протянула тяжелым голосом Алена, в котором были еле слышны ноты грусти.

–Прости, Макс, этой женщине было трудно отказать.

–Главное вовремя откажись, когда к тебе кто-нибудь захочет пристроиться сзади.

–Макс…поговори с ней, у нее к тебе есть прекрасное предложение.

–Ты так и продолжишь делать вид, что меня здесь нет!? – с претензией в голове выпалила Алена.

–Ладно! – произнес я, усаживаясь в кресло напротив, – выкладывай, что у тебя.

–Ну хорошо, раз ты так намерен общаться, быть по-твоему. Есть сценарий, нужна шлифовка.

–Не интересно.

–Макс, ты еще не услышал сумму гонорара, – практически шепотом проговорил Миша.

Алена протянула мне листок бумаги. Я развернул его и увидел цифры. Признаюсь, они меня удивили. Зная высокие планки стоимости подобных услуг, эта цифра была гораздо выше. Отказываться было просто глупо, учитывая всю легкость данной работы. Только вот не спроста это все.

–Ну, что скажешь.

–Ты приходишь ко мне и просишь отшлифовать текст. Ты и все те люди, которым это нужно, вы знаете, должны знать, как я пишу, мой стиль.

–К чему ты?

–К тому, что я отредактирую этот текст в своем стиле и это будет точка – никаких потом переделываний, переписываний и редактирований. Если не устраивает – ищите другого.

–Меня устраивает. Я знаю, как ты пишешь, именно поэтому обращаюсь к тебе.

–Хорошо. Оставляй текст, я приступлю сегодня же. Быстрее начну – быстрее ты от меня отстанешь.

–Я так тебе не приятна?

Я промолчал.

–Текста при себе нет, он у меня дома. Если хочешь начать сразу же, придется заехать ко мне и забрать его.

–Ты можешь завезти сценарий завтра сюда в офис.

–Не получиться. Завтра утром я улетаю.

–Отлично…

–Четы ты боишься? Заедешь сегодня вечером, и я отдам тебе текст.

–Ладно, – отрезал я, – я заеду и заберу текст.

–Чудно. Тогда до встречи.

Она вышла и исчезла.