Read the book: «Месть мертвого Императора»

Глава I
Однажды много лет тому вперед

Это был город, самый настоящий город, с башнями, разводными мостами, небоскребами, улицами и площадями, парком, прудом, автомобильными трассами и даже с небольшой железнодорожной веткой из трех станций, по которой из центра до пригорода ходил один-единственный локомотив с тремя вагонами.

По вечерам, когда темнело, в городе зажигались фонари и почти в каждом окне вспыхивал живой огонек. Одно было странно – на улицах этого города никогда не появлялись прохожие, и они всегда оставались пустыми.

Город этот находился не в Европе, и не в Азии, и ни на одном из других континентов. Он вырос на большом письменном столе в комнате Сережи. Его дома были из пластмассы и картона, с фундаментами из детских конструкторов; деревья – тоже искусственные – из проволоки и цветной бумаги; автомобили, хоть и железные, с открывающимися дверцами, но в несколько десятков раз уменьшенном размере. Даже железная дорога – гордость этого города – не была настоящей, а дистанционно управлялась с помощью антенного пульта.

Большую часть своего города, если не считать машинок и железной дороги, Сережа создал сам – из картона, фанеры, цветной бумаги, деталей от множества конструкторов и маленьких лампочек для елочной гирлянды. Это было сделано для того, чтобы все окна, прорезанные в фанере за маленькими разноцветными стеклами, попеременно зажигались и гасли, как это бывает всегда по вечерам в настоящих городских домах.

В момент, когда мы начинаем свой рассказ, в вечерних сумерках при выключенной большой лампе Сережа сидел на кровати и смотрел, как на столе светится огоньками его город. Он нажал на кнопку пульта дистанционного управления – и застучал по стыкам рельсов его локомотив, направляясь из центра в пригород; заскрипели на новеньких рессорах три вагончика – один пассажирский и два товарных.

В полутьме комнаты город не казался игрушечным, он был настоящим, но просто мы на него смотрим с большого расстояния. Иллюзия была настолько полной, что когда Сережа поворачивался и разглядывал в окно Москву, то настоящий огромный город, в котором он жил, с каменными домами и заасфальтированными улицами, казался ему менее реальным, чем собственный, созданный его фантазией.

Мальчик мог еще долго смотреть на город-макет, но увидел, что почти семь, а значит, скоро должна вернуться с работы мама. Отжавшись на руках, он подтащил свое непослушное тело к краю кровати, ловко поймал ручку кресла-коляски и придвинул ее ближе. Для непривычного человека это было бы сложно, но многолетняя практика сказывалась на его движениях, и Сережа уже делал все автоматически. Вначале придвинул кресло боком, потом положил одну руку на его сиденье, а другую – на жесткую доску кровати, потом немного отжался, развернул ноги и быстрым привычным толчком перебросил тело в каталку. В этот момент нужно следить, чтобы колеса не откатились, потому что тормоза работают плохо, но с этим тоже можно справиться, если прижать кресло ручками к стене за кроватью.

Сереже было одиннадцать лет, из них шесть он был инвалидом, и, по мере того как он рос, одна коляска сменяла другую. Для одиннадцатилетнего мальчишки шесть лет – это большая часть его жизни, и он уже не помнил, когда сам умел ходить. Иногда во сне он видел себя в детстве, как он стоит на газоне перед домом, но очень смутно и неопределенно.

Медицинский диагноз – Сережа знал наизусть эти часто повторяемые мамой и врачами слова – «травматический перелом нижнего отдела позвоночника с параличом нижних конечностей». Когда ему было пять лет, он неудачно спрыгнул с качелей и очень сильно ударился спиной о бордюрный камень. Так он стал инвалидом. Позднее Сережа узнал, что в позвоночном канале расположен спинной мозг, и когда двигательные корешки мозга повреждены, утрачивается способность к движению. С тех пор мальчик уже не ходил.

Когда Сереже было десять лет и мама приехала с ним к очередному профессору, мальчик услышал через дверь, как доктор громко сказал: «Кого-нибудь другого я стал бы обнадеживать, даже обманывать, но вы ведь сама врач. И как врач вы не можете не знать, что наука пока ничего не придумала против такой травмы. Он никогда не будет ходить». – «Никогда? Вы ничего не понимаете!» – воскликнула мама и заплакала.

Через некоторое время она вышла к Сереже, не зная, что он все слышал, и, пытаясь казаться веселой, сказала: «А что, если нам съездить в «Детский мир» и купить тебе самый большой конструктор? Помнишь, о каком ты мечтал?» Они поехали в магазин и купили игру. И в тот же вечер мальчик начал строить свой город, который за последние годы разросся и занял весь стол, а на сооружение мостов, домов, парков и всего хозяйства ушло уже с десяток конструкторов.

Сережа не сказал маме, что слышал те слова профессора. Она и сейчас продолжала верить, что когда-нибудь сын будет ходить, и каждый день они по часу утром и по полчаса вечером делали специальные упражнения. «Когда-нибудь ты станешь здоровым, я знаю», – говорила мама, и мальчику казалось, что она больше убеждает себя, чем его.

Вращая металлические хромированные обода-поручни, которые передвигали колеса, Сережа поехал на кухню. Он знал, что первым делом, когда мама вернется, она спросит, обедал ли он, а он так увлекся своим городом, а потом уравнениями по алгебре, готовясь к экзамену, что забыл пообедать. И поэтому, чтобы лишний раз не огорчать маму, он быстро съел немного супа прямо из кастрюли и сосиску с пюре, чтобы видно было, что он был на кухне.

Обычно мама приходила не позже десяти минут восьмого, но сегодня она почему-то задерживалась. «Может быть, у нее машина сломалась?» – подумал Сережа.

У них был маленький двухдверный автомобиль «Ока», и он нередко ломался, к тому же на московских дорогах часто бывают пробки, особенно поздней осенью в дождливую и слякотную погоду. Мама была не очень хорошим водителем, как она себя называла – «автомобилисткой поневоле». Но когда у тебя сын, передвигающийся только на коляске, которого нужно два-три раза в неделю возить на лечебную гимнастику, без машины не обойтись. Впрочем, свою «Оку» мама водила очень осторожно, на самой маленькой скорости, придерживаясь правой крайней полосы и не обгоняя даже тихоходные автобусы. «Тише едешь – дальше будешь», – говорила она.

Было уже без пятнадцати восемь, а ее все не было. Сережа начал уже беспокоиться, не заглох ли у машины двигатель, не попала ли мама в аварию, когда на их площадке остановился лифт. Вращая колеса своей коляски, он выехал из кухи в коридор, остановившись у входной двери, и услышал, как повернулся ключ.

– А вот и я! Заждался? – весело спросила мама и, радостно отдуваясь, внесла в квартиру большую картонную коробку.

Она была молодая и красивая, ей не было и тридцати шести, она часто улыбалась и старалась казаться веселой, но глаза у нее всегда были печальные, а около губ появились малозаметные для посторонних грустные морщинки.

– Не загораживай дорогу, дай мне пройти! – скомандовала она.

Сережа отъехал в сторону, мама еле внесла коробку в комнату и с облегчением опустила ее на диван.

– Тяжелая. Хорошо хоть тащить пришлось только от машины.

– А что в ней?

– Сюрприз.

– Сюрприз? Какой?

– Погоди, я еще не все принесла. Не открывай без меня. Обещаешь? – И, не присев, она снова спустилась к машине и вскоре вернулась еще с одной коробкой поменьше, на которой было написано:

ОСТОРОЖНО!

Не кантовать свыше шести рядов!

– Теперь все, – сообщила мама, ставя все коробки на диван. – Я купила тебе компьютер. Хотела подарить тебе его на Новый год, но подарю сейчас. Зачем ждать?

Сережа давно уже втайне мечтал о компьютере, но не смел даже заикаться об этом. Эта современная техника стоит дорого, а денег, хотя мама много работала, у них всегда не хватало. Наверное, ей пришлось несколько месяцев откладывать понемногу, пока наконец она смогла его купить.

– Тут еще премия неожиданная подвернулась, чему я очень обрадовалась. А то бы не видать тебе его как своих ушей, – радостно говорила мама.

– А когда мы его включим? Прямо сейчас? – нетерпеливо спросил Сережа.

– Тише едешь – дальше будешь. Там в коробках полно всяких проводов, сетевых кабелей, клавиатура. Я думаю, нужно вначале поужинать, а потом разберемся.

Мама решительно отправилась на кухню, а Сережа последовал за ней на своей коляске. Он не любил, когда его коляску сзади толкали за специальные ручки, он ведь не совсем беспомощный, и поэтому даже на улице предпочитал передвигаться самостоятельно, запрещая жалостливым людям помогать себе. Мама знала об этом и выручала сына только в самых трудных случаях: на съезде со ступенек или когда нужно было перебраться из коляски в машину.

Уже в коридоре Сережа услышал, как она недовольно гремит крышкой кастрюли.

– Так я и знала. Опять не ел, а только поковырял.

– Мне не хотелось.

– Знаю, что не хотелось. А ты заставь себя, скажи себе: надо!

Мама решительно придвинула табуретку и опустилась на нее напротив кресла сына. Сережа видел, что она вся как натянутая струна. Должно быть, на работе она устала, вдобавок пробки на дорогах, потом покупка этого компьютера – все теперь сказалось. И он знал, что мама сейчас начнет разговор о том, что говорила всегда.

– Ты не имеешь права быть тряпкой! – в сердцах воскликнула она. – Именно потому, что ты инвалид и прикован к этому креслу, ты должен быть сильным. Сильнее и умнее, чем все остальные.

– Быть сильным?

– Я не имею в виду мышцы, руки у тебя и так достаточно крепкие. Сила – это воля, характер, упорство, умение переступать через «не могу» и «не хочу», через себя, умение достичь невозможного. Здоровый ребенок иногда может позволить себе быть слабовольным дураком, но ты – нет. Он может лениться или бездельничать, но ты не имеешь права. У тебя нет выбора: нужно или стать лучшим и первым, чтобы люди забыли о твоем увечье и перестали наконец тебя жалеть, или навсегда повиснуть в этом кресле дряблой тряпкой. Докажи всем, что ты все можешь, докажи сам себе!

Она вскочила, взялась за ручки коляски и развернула ее к себе.

– Да, тебе никогда не стать бегуном или прыгуном, – горячо продолжила мама, – но, в конце концов, не все спортсмены. Все остальное для тебя открыто. Стань ученым, писателем, композитором, музыкантом, программистом, архитектором или еще кем-нибудь, но не каким-нибудь средненьким, а первым! У тебя даже есть преимущество перед остальными! Другие могут проиграть, многие из них даже часто не знают, что участвуют в соревновании под названием «жизнь», а ты проиграть не должен. Здоровые дети могут целый день бегать вокруг дома, играть в снежки, кататься на велосипеде или заниматься другой ерундой, ты же этого позволить себе не можешь. Занимайся, учись, совершенствуйся, набирайся знаний, и с каждым днем твое преимущество будет все ощутимее. В этот раз не было сказано ничего нового, Сережа полностью разделял мамино мнение. Возможно, ее слова стали постепенно его собственными мыслями и его жизненной программой. Хотя мальчику не было еще двенадцати, он уже закончил экстерном семь классов.

С начала девяностых годов в России была разрешена новая система образования. Все дети от шести лет, имеющие способности или просто настойчивые, могли учиться дома самостоятельно по ускоренной школьной программе, а потом, когда все предметы за очередной класс были пройдены, предстояло сдать экзамены. Если все они были сданы, ученик переводился в следующий класс.

Таким образом талантливый, усидчивый ребенок мог закончить школу за три-четыре года, проходя в год самостоятельно программы за несколько классов. Разумеется, далеко не у всякого хватит силы воли и терпения заниматься по пять-шесть часов в день, но у Сережи было и время, и терпение, и напористость.

Русский язык и литературу он сдал уже за восемь классов; английский язык – за девять; физику, алгебру и геометрию, как науки точные и трудные, пока только за семь. По биологии и химии ему помогала мама, которая как врач неплохо знала эти науки, и Сережа сдал экстерном по этим предметам за среднюю школу. К тринадцати с половиной – четырнадцати годам он планировал закончить школу, а там уже можно, не теряя времени, поступать в институт. В его стремлении не было ничего невозможного. Ученики, получившие высшие баллы за школьный курс, зачислялись в вузы без экзаменов. Если этот план удастся, думал Сережа, то на этом отрезке жизненной гонки он опередит всех здоровых ровесников на три-четыре года, а там видно будет.

Мама замолчала и, отвернувшись к окну, быстро промокнула глаза тыльной стороной ладони.

– Прости! Сама не понимаю, что на меня нашло. Терпеть не могу эти полные кастрюли и надкушенные сосиски... Ты все еще хочешь подключить компьютер?

– Разумеется, хочу.

– А ты уже решил, на какой из двух столов мы его поставим? Твой город сдвигать не будем?

У мальчика в комнате было два письменных стола: на одном расположился его город, а на другом лежали учебники и тетради.

– Город трогать не будем. Поставим туда, где учебники.

– А где ты будешь заниматься? Компьютер займет довольно много места, – встревожилась мама.

– Пока позанимаюсь на журнальном столике, мне на нем даже удобнее, а там посмотрим.

– Договорились. Только компьютер не должен помешать урокам. Обещаешь?

– Обещаю.

Она внесла процессор в Сережину комнату, а монитор он сам довез туда на своей коляске, поочередно вращая колеса и придерживая его свободной рукой. Он сдвинул учебники, освободив место, а мама распаковала процессор, освободив его от картона и пенопласта, которым он был проложен в коробке.

Так как раньше Сереже не приходилось работать на компьютере, а мама использовала его редко и не очень уверенно владела им, они потратили немало времени, пока разобрались, что к чему. Впрочем, внутри коробки оказалась подробная инструкция, и, заглядывая в нее, они смогли правильно присоединить процессор к монитору, потом вставили шнур питания и подключили в нужное гнездо мышь.

Компьютер был готов к работе. Мама и сын переглянулись.

– Он здесь включается? Можно, я сделаю это сам? – спросил Сережа и протянул палец к круглой зеленой кнопке, которая размещалась на процессоре между дисководами.

– Почему бы и нет? Он же твой.

Сережа нажал на кнопку. Свет в комнате почему-то потускнел, и в полумраке на процессоре зажглась лампочка, похожая на зловещий красный глаз...

Глава II
Странное совпадение

В начале экран мигнул, по нему быстро проползли загрузочные строки MS-DOSa и тестирование оперативной памяти. А потом внизу появилась коротенькая строчка:

С:\

Сережа смотрел на это Си две точки и пытался понять, что в новом компьютере привлекательного, если этим исчерпываются все его возможности.

– Ну как? – с гордостью сказала мама. – Ведь работает же!

– Работает, – без воодушевления согласился сын. – А еще какие-нибудь буквы, кроме «эс», он знает? А то «эс», «эс» – это уже какая-то немецкая зондеркоманда получается.

– Это не буква «эс», а жесткий диск «цэ». Диск – это, как бы тебе объяснить, такая штука, которая бывает или гибкой, или жесткой, и если она жесткая, то находится внутри процессора. Когда надо, к диску обращается оперативная память. Понял? – спросила без особой надежды мама.

– Смутно. А когда ей надо?

– Кому «ей»?

– Ну, оперативной памяти. Когда она к нему обращается?

Мама задумалась, но ничего внятного ответить не могла.

– В общем, я куплю тебе книжку про компьютеры, ты там все прочтешь, – пообещала она. – А пока его можно выключить.

– А какие-нибудь игры в нем есть?

– Никаких. Он же совсем новый. В него не заложены никакие программы, кроме операционной системы MS-DOS. Все остальное нужно покупать отдельно. Компьютер сам по себе ничего не умеет. Он сейчас как видеомагнитофон без кассет. Нет кассеты – нет кино. Понял?

– Теперь понял. А когда ты купишь программы?

– Как только ты сдашь алгебру и геометрию за восьмой класс. У тебя через неделю экзамен. Не забыл?

– Я уже почти закончил повторение. До того заучился, что у меня теперь параллельные прямые в глазах пересекаются. Так если я сдам экзамены, ты купишь мне какие-нибудь игры?

– По рукам. – И мама хлопнула его по ладони. – А теперь выключай.

Сережа снова нажал на зеленую кнопку, и монитор погас. Несколько секунд спустя из процессора донесся какой-то странный звук, словно кто-то вздохнул. Почти в то же мгновение распахнулась форточка, причем с такой силой, что стекло треснуло, а шторы раздулись, как паруса. От неожиданности, когда на ковер посыпались стекла, мама вскрикнула, потом бросилась к окну и плотно закрыла форточку.

– Вот странно, ведь сквозняка как будто не было, – сказала она и добавила: – Надо позвать стекольщика. Уже зима.

На календаре было 5 декабря. Год 1999-й.

Второй очень странный случай произошел на другой день около половины третьего, когда мама была на работе. Обычно по расписанию, которое Сережа сам для себя составил, он занимался с десяти утра до двух дня, а потом с четырех дня до половины седьмого вечера. Он никогда не отклонялся от расписания и не занимался меньше, чем запланировал.

Когда ходишь в школу, иногда можно не выполнить домашнее задание, понадеявшись, что тебя не спросят, или списать контрольную, или ответить по шпаргалке, но когда занимаешься дома самостоятельно и готовишься к экзамену экстерном, который бывает обычно очень серьезным, один против строгой комиссии из трех учителей и одного представителя районного отдела образования, то спасти могут только прочные, основательные знания, когда знаешь учебник от корки до корки.

Так вот, в половине третьего, когда Сережа уже закончил занятия по алгебре за восьмой класс и, поглядывая на свой новый компьютер, выпиливал из фанеры среднюю секцию железнодорожного моста для своего города, на лестничной площадке перед его квартирой вдруг послышался какой-то очень странный звук, как будто что-то сильно ударилось о его дверь, а потом скатилось по ступенькам.

Мальчик перестал выпиливать и поднял голову. Странный звук повторился. На лестничной площадке что-то обрушилось, а потом послышались глухие голоса и шипение. И снова что-то стукнуло в их дверь.

Решив, что к ним, вероятно, пытаются забраться воры и уже подбирают инструмент, чтобы взломать замки, Сережа не на шутку испугался. Наверное, взломщики проследили за мамой, подумали, что та живет одна и, воспользовавшись тем, что она сейчас на работе, пытаются проникнуть в квартиру. Дверь у них была самая простая, не металлическая, с примитивными замками, и едва ли опытным квартирным ворам будет трудно открыть ее.

Вначале мальчик хотел сразу подкатить на коляске к телефону и позвонить маме или в милицию, но телефон у них стоял в коридоре, и Сережа сообразил, что если он станет звонить, то через дверь грабители услышат его голос и, догадавшись, что он в квартире один, сразу ворвутся. Вряд ли ему, которому даже негде спрятаться со своей громоздкой коляской, удастся им помешать.

Вероятность же, что услышит кто-то из квартиры напротив и придет на помощь, была равна нулю, так как в этой квартире уже несколько месяцев никто не жил. Хозяева обитали где-то в другом месте, а эту квартиру собирались продавать, но боялись продешевить, и им никто не давал требуемую цену. А пока она стояла пустой, без жильцов, без мебели, только с недавно сделанным евроремонтом. Других квартир на этаже не было.

Поэтому прежде чем звонить, мальчик подкатился на коляске к входной двери, бесшумно запер ее на цепочку, а потом осторожно посмотрел в глазок. Глазок специально был прорезан низко, чтобы ему было удобно смотреть с инвалидного кресла. Сережа хотел заглянуть лишь на секунду, узнать, что происходит, а потом сразу поехать к телефону и попытаться протащить его за шнур в комнату. Но то, что мальчик увидел, было настолько невероятно, что он забыл о своем намерении и не мог оторваться от глазка.

Лестничная площадка была совершенно пуста. На ней не стояли взломщики в масках или без них, и вообще не было ничего подозрительного. Только металлическая дверь в соседнюю квартиру была чуть приоткрыта и слегка полязгивала от сквозняка. Около нее стояла пустая бутылка из-под шампанского со следами серебристой фольги на горлышке и без пробки.

Сережа встревожился, увидев эту дверь открытой. Как уже было сказано, несколько месяцев их соседи не появлялись; мама говорила, что они уехали отдыхать куда-то за границу и должны вернуться только в следующем году. К тому же, если соседи внезапно вернулись, то чем объяснить эти странные звуки и грохот на площадке? Вряд ли хозяева стали бы вышибать свою металлическую дверь. Возможно, они забыли ключи, но ведь у Сережи и его мамы есть запасные, которые соседи им оставили на случай, если какой-нибудь покупатель в их отсутствие захочет осмотреть квартиру.

Что-то тут определенно было странно, и мальчик решил не покидать своего наблюдательного пункта, пока всего не выяснит. К тому же его внимание привлекла бутылка из-под шампанского, из горлышка которой вдруг стала змеиться зеленая струйка дыма. А потом произошло самое странное: дым на мгновение стал облаком, потом превратился в вопросительный знак и обволок бутылку. Бутылка сама, как по волшебству, приподнялась над полом и, покачиваясь, скользнула в квартиру. В следующую секунду дверь квартиры напротив захлопнулась...

Подождав некоторое время, сгорая от любопытства, Сережа осторожно приоткрыл свою дверь и выглянул на площадку. Но там никого не было и даже не пахло дымом. Только где-то внизу шумел лифт, но это явно не имело к ним никакого отношения.

Мальчик закрыл дверь и вернулся к себе в комнату. На журнальном столике на учебниках лежал его недоделанный мост из фанеры, но выпиливать ему больше не хотелось. Мысленно он постоянно возвращался к этим странным звукам на лестничной площадке, к открытой соседней двери и загадочной бутылке из-под шампанского, наполненной зеленым дымом, которая плыла по воздуху...

Только в начале пятого, спохватившись, что он отклонился от расписания, Сережа заставил себя вернуться к учебникам. Несколько минут уравнения не лезли ему в голову, но потом он сумел прогнать все посторонние мысли и так увлеченно занялся решением уравнений, что не заметил, как прошло время и пришла с работы мама.

Сын ничего не стал говорить ей про странное происшествие на лестнице не потому, что хотел утаить, а из-за того, что успел почти о нем забыть. К тому же оказалось, что мама принесла несколько загрузочных дискет с Нортоном и операционной средой Windows, и они инсталлировали¹ их на компьютер.

– Это еще не игры? – спросил Сережа.

– Нет. Для игр еще рано. Мы же договорились: вначале сдай экзамены по алгебре и геометрии. К тому же, прежде чем играть, ты должен научиться пользоваться компьютером: переходить с одного диска на другой, набирать тексты, редактировать их, знать назначение функциональных клавиш и так далее. Кстати, я принесла книжку, которую обещала.

И она протянула ему книгу в мягкой желтой обложке, которая называлась: «Самоучитель работы на персональном компьютере». Книжка была толстая, в ней было много непонятных слов, но Сережа пролистал ее и обнаружил, что хоть она и сложная, но все же не настолько, как учебник по химии или доказательство какого-нибудь геометрического правила с синусами и косинусами.

До полдесятого он читал самоучитель и в конце начал уже что-то понимать. Он узнал, что компьютер состоит из процессора, монитора и клавиатуры, причем собственно компьютером является только процессор, а все остальное – только вспомогательные устройства. Еще Сережа наконец понял, что такое жесткий диск и чем он отличается от дискет. Дискеты можно носить с собой и с их помощью переносить информацию и программы из одного компьютера на другой, если они не соединены через сеть. Узнал он кое-что и про вирусы, которые проникают в компьютер через сеть или через дискеты со взломанными играми, и о том, как эти вирусы потом, давая компьютеру неверные команды, уничтожают записанную на жестком диске информацию, стирают файлы и приводят к тому, что компьютер в конце концов зависает.

Сережа мог бы узнать еще что-нибудь, но от долгого чтения и от напряженных занятий у него устали глаза, и мама запретила ему читать.

– Береги зрение! – сказала она. – Оно тебе еще пригодится. Тебе еще многое предстоит прочесть.

Ложась вечером спать, мальчик не представлял, какие невероятные и опасные события произойдут завтра. Возникнут крутые перемены, которые могут потрясти и изменить не только его жизнь, но и существование всех землян.