– Да! Я тебе говорю! Там у него нормально! – кивнул Сергей. – Свой автосалон…
– Ну, видишь, берут китайские машины, раз он смог купить себе две хаты сразу!
– Да, берут… Они ж дешевые… – задумчиво буркнул Сергей. – А че не брать, у него джип стоит – пятьсот тыщ! Нормальный такой джип, я смотрел… Я бы себе такой взял!
– Выходит, Витька-то – молодец! Все правильно делает! – сказал я.
Сергей выслушал фразу с кислым лицом, вздохнул и, расцепив руки, произнес:
– Да, Витька – молодец…
Посреди недели позвонил Вовка и спросил, смогу ли я помочь ему с переездом – в предсвадебной суете он покидал съемную квартиру и перевозил скарб к Лере. В голосе Вовки мелькнула стеснительность, и я понял, что ему неудобно просить меня о помощи.
– Рамзес, да я в «Пеликане» еще договорился с чуваками! Еще трое подойдут, ну, может четверо! Кароче, там люди будут, если можешь, приезжай, поможешь…?
– Вов, да конечно, приеду! – отрезал я, понимая – другу требуется помощь.
Утром в назначенный день я подошел к его дому, у подъезда уже стоял грузовик с площадкой-подъемником сзади. Когда я шагал вверх по кривым ступенькам, даже слегка защемило в груди – было жаль, что холостяцкая жизнь Вовки подошла к концу, а с ней и наши с ним кутежи. «Бесшабашное время ушло», – подумал я, увидел распахнутую дверь квартиры и тут же услышал знакомый голос. Вовка энергично ходил внутри и матерился.
– Рамзес, блять, здарова! – затряс мою руку в ответ на приветствие Вовка. – Щас, эти все придут, и начнем все это носить вниз к хуям в машину! Переезжаю я, Рамзес, все, пиздец, окольцует меня Лера через неделю и все, один ты останешься у нас неженатый!
Я окинул взглядом квартиру, почти все уже было сложено в сумки и коробки. За полчаса вдвоем мы упаковали остальное – можно было начинать переезд.
– Блять, да где они есть!? – рявкнул Вовка. – Может, внизу там у подъезда!?
– Да может… – пожал плечами я, и Вовка устремился на улицу, я за ним.
У подъезда никого не было.
– Ну щас, Рамзес, еще минут десять подождем и начнем пока носить, а они тогда уж, как придут, так помогут! – сказал нервно Вовка, бегая глазами и не глядя в мои.
– Вов, да не придет никто… – озвучил я очевидное. – Самим все придется носить… Ну, че, давай, начнем пока? Ну а придут – помогут…
– Да, Рамзес, в пизду их всех! Давай таскать! – отмахнулся от телефона Вовка, который он крутил в руке уже несколько минут, не решаясь позвонить.
Начали с легкого – с сумок, пакетов. Перенесли вещи довольно быстро, походили вниз-вверх, размялись. Под конец осталось тяжелое – холодильник и стиральная машина. Четыре этажа вниз по кривым ступенькам, вдобавок тесно. Мы отдыхали по чуть-чуть на каждой площадке. Жара, взмокли, но справились. Выгружать все предстояло в такую же квартиру в таком же доме только в центре города и на пятом этаже. Услышав новость от Вовки, я застонал, но полез в кабину. Через двадцать минут мы были на месте.
– Щас дядя Леры с сыном подойдут – помогут нам! – ободряюще произнес Вовка.
Ему все еще было неловко, я его понимал. Жарища. Начали подъем вещей вдвоем. Однотипный подъезд, такие же кривые ступеньки и узкие пролеты. Вскоре подошли двое, стало легче, и дело пошло быстрей. Управились за час. Простившись с другом, я зашагал домой, уставший, но в отличном настроении.
Отношения с Наташей вроде как оживились и перешли в новое качество. Мы стали больше видеться и все чаще просыпаться вместе в ее комнате. Я так привык к отсутствию домашнего уюта, что совсем не обращал внимания на пустоту съемной квартиры. Меня влек душевный уют. В семье он отсутствовал, а с регулярным пребыванием отца в рейсах, квартира и физически превратилась в мертвое место. Мать, выцветшая в лице и теле от длительного отсутствия на дневном свете, превратилась в дряхлую старуху с безумным пустым водянистым взглядом и ненавистническим выражением лица. Она тенью изредка выходила из своей комнаты, пробиралась к холодильнику, шарилась в нем, уносила что-то с собой в комнату и там ела. Всякий раз при встрече с матерью мне становилось жутко, и я старался не попадаться ей на глаза.
26-го около девяти вечера я гулял в центре с Наташей, когда позвонил отец. Солнце почти зашло, вечер выдался тихим и безмятежным. Уставшим голосом отец произнес, что вернулся из очередного рейса, оставит «газель» с товаром на ночь на территории рынка, и сам останется там же, а утром начнет торговать. В моей памяти сразу всплыл образ Васи, ночью украдкой оставляющего отца в незнакомом месте. После того случая я стал сильнее прежнего волноваться за отца. Мне хотелось прям тут же броситься через улочки города вниз к рынку. Но я лишь сконфуженно буркнул в трубку, что зайду на рынок сегодня, но позже. Отец обрадовался. Через пару часов, пропетляв по улочкам вниз к водохранилищу, без двадцати полночь я оказался у «Водного рынка». На территории рынка – просторной асфальтовой площадки с множеством складов, контейнеров и бытовок, заставленной по периметру грузовиками разного тоннажа – висела усталая тишина. Даже местные собаки не бегали и не лаяли. За день умаялись все. Я пошел вдоль рядов машин, выискивая нашу «газель». Нашел быстро. Машина стояла в общем ряду. Я подошел. Глянул внутрь. Отец спал. Он лежал полубоком, головой на водительском сидении, поджав руки к груди, дабы не упираться в ручку передач, и согнув ноги, упершись коленом в приборную панель, а второе устроив вертикально вдоль спинки сидения. «Чего он не поехал спать домой? Так же неудобно», – подумал я и вгляделся в лицо отца. Тот спал глубоким сном умаявшегося человека, лицо осунулось, сковав мышцы в напряженно-тревожном состоянии. Я отошел от машины и пошел обратно. Город, перевалив за полночь, погрузился в ночную тишь. Я протопал с полчаса по затяжному подъему и вышел из плохо освещенных улочек частного сектора в яркие огни центра. Я не стал ловить такси, в голове крутилось слишком много мыслей. Ноги сами настроились на удобный ритм и понесли мою задумчивость к дому, лишь изредка притормаживая у круглосуточных киосков фастфуда ради стакана кофе.
Следующим днем, едва решив текущие дела на работе, я позвонил отцу. Бодрый и радостный голос в трубке сказал, что уже вовсю торгует с восьми утра, но торговля так себе. Я сказал, что подъеду вечером к окончанию торговли и в семь часов был на рынке. Торговля закончилась, весь товар был уже убран в машины и склады. Люди устало ходили по рынку или, ужиная, сидели в кафе у въезда. Поблизости от «газели» отца, из кирпичной кладки на уровне пояса торчал кран, струя воды из не�