…А ведь я тоже в детстве мечтал примерить эти доспехи. Однажды попытался. Это не так просто, скажу я вам. Тут без помощников никак не обойдешься… Помню, упал, побился страшно. Этими чертовыми доспехами чуть было свое сопливое хозяйство не отрезал. А потом ещё отец добавил кожаным ремнем для выгула быка. Как прибежал со двора на грохот с этим ремнем, так им меня и отходил. Маме тоже досталось. Она пыталась прикрыть меня своим телом. Да…
…Как бы мальчишка беды какой не наделал. Чувствуется, настырный. Пожалуй, надо ехать. Сколько времени? Четыре часа. Рано ещё. Подожду пару часиков, а потом распоряжусь, чтобы вертолет на завтра готовили. И Кляйзеру надо сказать, чтобы позвонил внуку и предупредил, что я сам приеду и лично окажу ему требуемую услугу. Заодно посмотрим, что там за внук. И Вальтер тоже…
Надо же, на финише девятого десятка внука дождался. Выходит, не зря я до сих пор топчу грешную германскую землю…
…Перелет прошел благополучно и точно по графику. На вертолетной площадке никого кроме служащих не было.
– Кляйзер, вы дозвонились до мальчишки? Назвали время, когда я приеду? Так где же тогда этот паршивец? Долго мне ждать?
Нет, не нашей крови мальчишка. Народ сбежался. Глазеют, шепчутся. Ждите, я же жду. Ага, вот кажется идёт. В красном лыжном костюме с белыми полосами по рукавам и по бокам штанин. Именно, что идёт, когда бы бежать нужно. Опоздал же! Так нет, вышагивает точно мессия.
– Прикажете пустить за ним снегоход? Быстрее получится.
– Нет, не нужно снегоход. Подождем. Я не спешу.
Белый снег слепит глаза. Всматриваюсь в даль и ничего не вижу. Различаю только красную точку на белом снегу. Постойте-ка, со мной ведь уже было такое. Только когда же и где?.. Да-да, точно было.
Однажды у мамы случился приступ аппендицита. Вызвали врача. Пока он осматривал маму, в доме стояла мертвая тишина. Я очень испугался и залез под большой диван в холле нижнего этажа. Ко мне заползла любимая мамина болонка Куки, и мы с ней задремали. Меня разбудила поднявшаяся в доме суета. Из-под дивана мне была видна только обувь, бегавшая туда-сюда. Было очень забавно наблюдать эту картину. Когда все стихло, и установилась привычная живая тишина со звяканьем посуды, отголосками разговоров в дальних комнатах, цокотом коготков Куки по паркету, я вылез из-под дивана и узнал, что маму отвезли в больницу и там ей сделают операцию. Через несколько дней отец поехал за мамой на машине. Я ждал их до самого вечера, стоя у окна в эркере верхнего холодного коридора, откуда была видна дорога от деревни до нашего дома. Они приехали на закате.
Машина почему-то остановилась в нескольких десятках метров от ворот. Отец вышел из машины и понес завернутую в красно-белый плед маму на руках. Они шли по белой равнине, мне казалось, очень медленно. Бесконечно долго. Мои глаза болели и слезились от постоянного вглядывания в бесконечную снежную даль. Я устал и замёрз, хотелось в туалет. Очертания фигур отца и мамы у него на руках слились в единый красно-черный ком на белом снегу. Казалось, мои муки ожидания никогда не кончатся. Наконец, когда отец внёс маму в холл и посадил на диван, я бросился к ней, громко рыдая и на ходу опорожняя прямо в штаны переполненный мочевой пузырь…
Ну, и к чему я это вспомнил? Прикажете описаться от радости на глазах у собравшейся к вертолёту толпы?
– Добрый день! Меня зовут Хайнрихь Риггерт. Это я послал вам заявку. Извините, что задержался. Пришлось потратить лишние минуты, чтобы придумать для папы убедительную причину зачем мне нужно отлучиться. Он запретил мне даже думать об этих доспехах. Поэтому я ему ничего не сказал о наших с вами переговорах. Надеюсь, вы не будете меня осуждать за это?
Я попытался выпрямиться, чтобы получше разглядеть мальчишку, и резко откинулся назад, смахнув нечаянно с лица несколько капель себе на левый ботинок. Что это такое? Нос прохудился? Или я плачу? Нет-нет, это, должно быть, глаза слезятся от снега и яркого солнца. Говорила же мне Людвига взять с собой затемненные очки…
Как сбываются мечты
– Папа, мне нужно сбегать в деревню. Я быстро. Туда и обратно.
– Хенри, что за капризы. Мы же вчера договорились, что едем на плато. Франц вернется через час, и поедем.
– Папа, я быстро. Это не каприз. Понимаешь, когда мы вчера были в кафе, я задолжал там двадцать центов и обещал сегодня заплатить.
– Почему ты мне сразу не сказал? Я мог бы вчера заплатить эти двадцать центов. И почему вчера вечером, когда мы договаривались о поездке, ты не вспомнил о своем долге? И вообще, Хенри. Ты удивил меня тем фактом, что с такой легкостью влез в долги. Надеюсь, это не станет у тебя привычкой?
– Папа, я же знал, что у меня дома есть эта недостающая мелочь. Если бы было по-другому, я бы выбрал к кофе другие булочки. Похоже, ты собираешься из-за ерунды устроить скандал. Я же говорю, что это быстро. Франц вернется через час, а мне нужен как раз час. Полчаса туда и полчаса обратно.
– Никаких полчаса. Когда будем вечером возвращаться с плато, заедем в кафе и заплатим долг.
– Я обещал заплатить до одиннадцати часов. Папа, время уходит. Пока мы с тобой тут дискутируем, я бы уже метров триста отшагал. Всё. Я пошел. До встречи через час.
– Хенри, вернись! Ну, что за чертенок!!
Идею поехать в Заален подсказала Лина. Она предположила, что уединение, совместное преодоление бытовых трудностей, чудесные зимние пейзажи помогут нам с Хенри разрешить затянувшийся очередной конфликт.
Странно, что Хенри согласился на поездку почти сразу. И хотя дорога до Швейцарии прошла в молчании, мы перекидывались только дежурными фразами, без которых в пути не обойтись, у меня затеплилась надежда, что сдвинутые в кучу брови на лице сына расправятся раньше, чем мы доберемся до Заалена. Лина как-то заметила:
– Обрати внимание. Дядя точно также сдвигал брови к переносице, перед тем как на всех обрушивались громы и молнии.
Я ничего на это не ответил. Лишь подумал, что к сожалению тот, о ком речь, никогда об этом не узнает и не увидит. И был бы он рад или нет…
По мере приближения к цели нашего путешествия в жгучих глазах сына стал появляться интерес к окружающему, и он несколько раз обращался ко мне с вопросами.
Мне тоже многое было любопытно . Я не был на исторической родине лет пятнадцать. Последний раз приезжал сюда с Линой, когда решили снова жить вместе. Нет, наверное, меньше пятнадцати. Хенри сейчас четырнадцать, а тогда ему было уже около года.
Автобус въехал в долину. Открывшийся вид деревни в окружении отвесных скал без сомнения впечатлил сына.
– Ничего себе видок! Вот если эти скалы рухнут, деревне будет пипец.
– Хенри, что за кровожадные мысли? Люди здесь живут столетиями и у них даже в мыслях нет, что горы могут их обидеть.
– А я не смог бы здесь жить. Сплошной адреналин или кортизол. За одну ночь может поседеть не только башка, но и брюшина внутри.
– Брюшина? Какая ночь? О чем ты? Что ты имеешь ввиду?
– Элементарные вещи я имею ввиду. Здесь жуть такая. Ночью ни за что не уснешь.
– Хенри, я не ожидал от тебя такой реакции. Что же делать? Поехали тогда назад. Можно остановиться в Швице. Я сейчас посмотрю, когда будет автобус в обратную сторону. Мы ещё успеем на тот же, на котором приехали.
– Да ладно, папа, не суетись. Я же пошутил.
– Пошутил? Хенри, чертенок, что за шутки! Подожди. Нам в эту сторону. Видишь, нас встречают.
– Мы что, поедем на снегоходе? Я бы предпочел оленью упряжку. Антураж здесь соответствующий.
– Не фантазируй. Оленей здесь нет. Если будешь настаивать на упряжке, можем поискать коз. Или быков. Хочешь козью упряжку?
– Хочу. Думаю, парочки козлов мне будет достаточно.
Ну, слава господу. Если шутит да еще и диалог поддерживает, значит начинает оттаивать.
В Заалене нас ждал приятный сюрприз. Дом был основательно отремонтирован и снаружи и внутри и оборудован всеми благами цивилизации. Так что из перечисленных Линой факторов примирения бытовые трудности отпали. Но это уже не имело значения.
Войдя в гостиную и увидев стоящих по углам двух металлических уродцев, мой ребенок окончательно забыл обо всех обидах и наших с ним разногласиях.
– Папа, класс! Вот это сюрприз! Они настоящие? ! Я же мечтал об этих доспехах всю жизнь! Как же ты догадался? Ты лучший в мире папирус!
– Что значит мечтал? Я ничего об этом не знаю. Зачем тебе ржавая груда железа?
– Как зачем? Примерить. Давай прямо сейчас.
И он обхватил руками шлем. Шаткая конструкция заскрипела и готова была рассыпаться в прах.
– Хенри, не смей трогать чужую вещь! Хозяин дома строгий господин. Если мы что-то сломаем, нам не поздоровится. Вот на столе лежит памятка для туристов. Там прописано, что можно делать, а что нельзя.
– А мы давай позвоним хозяину и попросим разрешения.
– Я не буду звонить, так как считаю это недопустимым, это во-первых, а во-вторых у меня нет номера его телефона.
– Как нет номера? Ты же договаривался с ним, что мы приедем и будем здесь жить целую неделю.
– Я договаривался не с хозяином, а с туристической фирмой, у которой этот дом в аренде.
– С туристической фирмой? Это в которой работает Франц?
– Да. Франц – работник этой фирмы. Он и его жена следят за домом и обслуживают проживающих в нем туристов.
Каждое утро Хенри спускался вниз и первым делом здоровался со своим избранником. Только один комплект из двух был настоящим, дошедшим до нас из глубины веков. Второй был искусно сделанным муляжом. Но мальчишка безошибочно выбрал настоящие доспехи.
Однажды он заявил:
– Папа, у меня остается очень мало времени на исполнение моей мечты.
Я подумал, что он имеет ввиду быстро летящие дни нашего пребывания в Заалене. Но нет.
– У меня появилась мечта примерить рыцарские доспехи, когда мы с бабушкой впервые пришли в Эрмитаж в Санкт-Петербурге. Я был тогда ростом по колено рыцарю. Сейчас мы с ним одного роста. Еще чуть-чуть, и доспехи будут мне малы. Так что думай. У тебя есть все шансы стать волшебником и исполнить мою детскую мечту или стать ее убийцей.
Я посчитал, что быть убийцей глупой прихоти себе спокойнее. Тем более, что скучать не приходилось.
В предпоследний день решили отправиться на верхнее плато, откуда открывался чудесный вид на деревню и откуда в долину круглогодично низвергался водопад, внизу превращавшийся в быструю прозрачную речку с ледяной водой. Синоптики обещали на сегодня отличную солнечную погоду. А это значит, что на плато обязательно будут старты планеристов. Хенри наивно надеется, что кто-то из смельчаков возьмет его с собой в полет.
В половине одиннадцатого утра вернулся из деревни Франц и начал готовить к поездке снегоход. Хенри пока не было. Не появился он и в одиннадцать. Еще через десять минут на мой телефон пришел вызов с незнакомого номера.
– Вальтер, доброе утро! Твой сын у меня. Верну завтра в это же время.
И вызов завершился.
Я в недоумении смотрел на погасший экран смартфона. Уже много лет мне не приходилось слышать этот голос. В нем появились незнакомые дребезжащие нотки. Но я узнал его. Отец. Как он оказался здесь? Нет, почему здесь? Он же звонит из Кемптена? Нет-нет-нет! Хенри! На лбу и висках выступила испарина. Было ощущение, как-будто меня накрыла ледяная волна. Я стал судорожно набирать номер сына. Его телефон был недоступен. Выскочив на улицу, увидел Франца, стоявшего с озабоченным видом рядом с готовым к отъезду снегоходом.
– Франц, вы не встречали по дороге Хенри, когда возвращались? Он ушел в деревню, обещал вернуться к одиннадцати, но его до сих пор нет.
– Нет, не встречал. Может быть, он побежал на вертолетную площадку?
– Какую площадку? Зачем?
– Когда я ехал, на посадку заходил вертолет. Многие лыжники со спуска побежали туда. Хенри мальчик любопытный. Так что вполне вероятно, что он тоже там. Скоро вернется. По-моему, вертолет уже улетел. Возможно, он привозил кого-то из планеристов. Сегодня отличная погода для полетов и, кстати, для поездки на плато тоже.
– Поездки не будет. Извините, что потревожили вас. Вы свободны. Нет. Хотя, нет. Подождите, я сейчас подумаю.
Что всё это значит? Что случилось? Узнать кто поселился в доме для отца не составило труда. В этом нет сомнения. Пожалуй, он узнал об этом даже раньше, чем мы приехали в Заален. Не зря же с меня взяли смешные деньги за недельное проживание и, похоже, очередь подвинули, чтобы мы были в доме одни. Брат Андреас говорил, что путевки в этот дом распродаются чуть ли не на год вперед, несмотря на бешеную стоимость. И живут в нем, как правило, по три-четыре семьи. Хотя, кто его знает? Может быть, сыграла роль магия фамилии? Не понятно другое. Зачем отцу мой сын, которого он отверг еще до рождения? Старость? Умом тронулся? И Хенри… Почему он согласился сесть в вертолет? Ведь он боится летать на самолетах. Не могли же его затолкнуть силой на глазах у сбежавшейся на площадку толпы?
Что же делать? Звонить в полицию? Нет, в полицию не стоит. Отец сказал, что вернет мне сына завтра. А он человек слова. Ждать до завтра?
– Франц, отвезите меня, пожалуйста, в деревню.
Бесцельно блуждая по улицам, я остановился перед кафе, где мы вчера пили кофе с круасанами. Успел ли Хенри заплатить долг? Надо зайти узнать. За стойкой бара как раз работает тот же парень, что вчера.
– Нет, ваш сын не заходил. И нет, не обещал. Он вчера вообще был немногословен. Расплатился, взял заказ и тут же пошел к вашему столику. Долг? Нет, вчера расплатился сполна.
Черт-черт-черт! Хенри! Так ты обманул меня? Наше посещение кафе вчера было частью твоего сценария? Зачем? Ах, ты, черт-манипулятор! Елена! Ну как ты могла сотворить сына по своему образу и подобию? Мне в отместку? Нет-нет-нет! Прости, любовь моя! У нас замечательный сын, самый лучший в мире чертенок. Может быть, ты чувствовала, что не сможешь растить его долго и потому воспитала слишком самостоятельным? Хотя что я говорю…
Отец часто, пожалуй, слишком часто повторял, что все важные решения в своей жизни я должен принимать сам. Только когда я однажды впервые сделал это, он выгнал меня из дома. Андреас наивно полагает, что я согласился пожениться с Линой под его давлением. Чудак! Я решил это сделать еще до его приезда. Только мне сначала нужно было убедиться, что у брата нет взаимных чувств к Лине. А когда увидел и, главное, показал Лине, что у нее нет шансов на брак с Андреасом, тогда уж…
Теперь уже мне предстоит решить правильно ли поступил мой сын. Насколько важна для него цель, к достижению которой он пошел таким неправедным и рискованным путем?
Что же все-таки делать? Ждать до завтра? Вообще-то, есть смысл сходить в офис турфирмы. Без ее участия тут никак не могло обойтись. Только сейчас начинаю понимать, зачем мальчишка на второй день остался в деревне и не поехал со мной и Францем в наше жилище на обед. Нет, в офис пока не пойду. Претензии я еще успею предъявить. Подожду до завтра. Посмотрю, чем всё это закончится.
А вообще-то интересно, в одном вертолете сошлись два манипулятора. Любопытно было бы посмотреть, кто из них двоих одержит верх. Дедушка или внук?
На следующее утро в начале двенадцатого перед домом остановился снегоход с логотипом туристической фирмы. Хенри первым буквально ворвался в дом и начал трещать, не позволяя мне рта открыть.
– Представляешь, папа! Я летал на вертолете. Так здорово! Это лучше, чем на самолете. Не так высоко и все-все видно: и горы, и людей, и машины и даже животных. Я ни капельки не боялся. Я теперь даже на самолетах не буду бояться. И, может быть, даже смогу полететь в Америку к дяде Андреасу в гости. А дедушка мне сказал, что он тоже боится летать на самолетах. А почему ты мне не сказал, что у меня есть дедушка?
– Потому что ты не спрашивал. Хенри, помолчи. У нас гость. Позволь мне его поприветствовать. Доброе утро, отец! Добро пожаловать в наш…, извините, в ваш дом. Я очень рад вас видеть. Мы длительное время не общались…
Отец вошел в дом вслед за внуком и уже давно сидел в кресле и молча наблюдал за нами. Он постарел, исхудал, еще больше переломился в пояснице, но взгляд серых глаз излучал работу мысли и чувств. Он прервал меня на полуслове.
– Доброе утро, Вальтер! Давай не будем объяснять друг друг что-либо. Этот шустрый червяк, твой сын, все расставил по своим местам. Я тоже очень рад тебя видеть… в нашем с тобой доме.
– Ничего себе, дедушка! Вы слишком круто понизили мой статус. Прямо на несколько порядков. Я до сих пор числился в чертёнках.
И мы втроем дружно рассмеялись. Это разрядило обстановку. И уже не было нужды отвлекаться на нравоучения, предъявления счетов, выяснения имущественных прав… Мы вместе занялись важным делом – примерять рыцарские доспехи на моего неуправляемого, такого строптивого, но такого любимого сына.
Вечером, проводив отца, я сидел в гостиной первого этажа и разговаривал с Линой по телефону. Неожиданно ко мне спустился Хенри и устроился у меня под боком. Уже полчаса, если не больше, он ушел спать и должен бы давно погрузиться в паутину сновидений.
– Папа, мне надо с тобой посоветоваться… А вообще-то, папа, здорово, что мы сюда приехали. Благодаря этому, у меня теперь исполнились все мои детские мечты. Можно сказать «Детство, прощай». Я с этого дня начну катастрофически взрослеть. Ты рад?
– Что за мечты? Если это не тайна, расскажи мне.
– Смотри. Я мечтал встретиться с папой. Сбылось. И даже бонус прилетел, потому что я не только тебя встретил, но и живу с тобой. Правда, пришлось за это заплатить слишком большую цену. Ведь я с тобой, потому что мама умерла… Ладно. Бабушка говорит, что жизнь – это сплошные обретения и потери. Ей можно верить, так я считаю. Смотри дальше. Я мечтал примерить рыцарские доспехи. Тоже было. Кстати, уже пять человек ответили, что фотки классные получились. А еще мне очень хотелось, чтобы у меня был дедушка. Видишь, все три желания исполнились. Ты не ответил на мой вопрос. Ты рад, что я наконец-то стану взрослым?
– Хенри, я в смятении. Не знаю, как тебе ответить. Если ребенком ты задавал мне трудные задачи, что же будет, когда ты станешь взрослым?
– Пап, но ты же всегда находил выход. Сознайся, ведь мы приехали сюда тоже не просто так? Да? Это твой очередной трюк? Я с самого начала понял, что мы едем мириться.
– Хенри, ты пришел посоветоваться со мной. Но завел разговор на отвлеченную тему. Что у тебя случилось? Что за проблема?
– Проблема не у меня, а у дедушки! Ты знаешь, что он придумал? Ни за что не догадаешься.
– Не пугай меня. Надеюсь, он не предлагал тебе переехать к нему и жить у него в доме?
– Ну…, это тоже было, но я сразу сказал нет. Тут другое дело. Мы играли с ним в карты, и он стал меня спрашивать, кем я хочу стать, какие у меня планы на жизнь, ну и прочая ерунда, про которую спрашивают взрослые, когда не знают как обращаться с детьми. Я честно ответил, что буду учиться на инженера в Москве. Он так разозлился! Начать орать на меня и тебя тоже ругать. Я пытался ему объяснить и про брата и про маму и про бабушку. Я же обещал бабушке вернуться! Он вообще меня не слушал. Я решил тоже его не слушать и ушел спать. А ты знаешь, что я спал в твоей бывшей комнате? Фрау Людвига сказала, что там осталось все так, как было при тебе. Если бы у меня было побольше времени, я бы все там обшарил и, может быть, нашел бы какие-нибудь твои секретики. Ты расскажешь мне потом, почему вы с дедушкой поссорились?
– Мы не ссорились. А ты не отвлекайся. Из твоего рассказа я пока не вижу повода что-либо обсуждать и давать тебе советы.
– Так я же не всё рассказал. В-общем, на другое утро всё было нормально. Дедушка совсем не злился. А потом, когда мы уже летели обратно в Заален, он вдруг попросил рассказать о бабушке. Ну я выдал полную картину всё как есть. Даже показал в телефоне фотографию. Дедушка посмотрел на фотографию и вдруг начал прямо требовать, чтобы я ей немедленно позвонил. Он делает ей предложение и хочет на ней жениться. Вот-вот, пап, я также засмеялся. А он как шарахнет своим костылем по полу. Я думал, костыль вертолет насквозь проткнет. Он собрался жениться на бабушке, чтобы она переехала к нему. И тогда мне не нужно будет ехать учиться в Москву. Пап, он вообще нормальный? Ему почти сто лет.
– Восемьдесят восемь. От меня ты какого совета ждешь?
– Звонить мне бабушке в среду или нет. Дед требовал, чтобы я это сделал немедленно. Но я объяснил, что мы созваниваемся по средам. Он согласился подождать. Так мне говорить бабушке об этом предложении? Я боюсь, что она от смеха насмерть поперхнется. А потом все будут говорить, что вот фашисты ее в блокаду не уморили, а теперь спустя столько лет достал какой-то дряхлый немец.
– Швейцарец. Звонить в среду ты будешь обязательно. Иначе бабушка будет беспокоиться. Ты же помнишь, сколько ей лет. Надо поберечь ее здоровье. А насчет предложения… Я думаю, не стоит. Потом когда-нибудь при личной встрече расскажешь ей, и вы вместе посмеетесь. Дедушка, возможно, пошутил.
– Я, вообще-то, точно также думал. А если вдруг дедушка будет спрашивать, скажу, что бабушка ему отказала. Да?
– Да-да, ты же у нас мастер всех водить за нос, дорогой ты мой чертенок. Ах…, извини, Хенри, ты же теперь взрослый. Дорогой ты мой черт!