Дочь предателя

Глава 10. Еще один удар

Вышла от Агафонова, даже забыв попрощаться, то, что предлагал этот человек, не укладывалось у меня в голове. Я сказала, что подумаю, но … Это просто возмутительно, а еще противно. Да, именно это слово больше подходило сюда. Из одних рук угодить в другие, которые ничуть не лучше. Впрочем, Артем все же лучше, хотя бы в плане жениха, чисто внешне. Агафонов предложил мне, стать его женой. Не сейчас, нет, а в обмен на помощь.

– Ты молода, Рита. Жизни считай, не видела, – говорил Агафонов голосом змея искусителя, подходя ко мне и вставая позади кресла. Положил руки на мои плечи и легко сжал, поглаживая и играя кружевным воротничком платья.

Я сидела, еще переваривая внутри его предложение, которое стало для меня полной неожиданностью. Выйти за него замуж?! Серьезно? Да он старше меня лет на сорок, а то и больше.

– Подумай, – наклонился Сергей к моим волосам, вдохнул запах и отошел.

Меня всю передернуло, будто от отвращения. Я постаралась посмотреть по-новому на заместителя папы, но все равно не получилось. Да я просто не смогу с ним, не то, что в постель лечь, я за одним столом то сижу с трудом.

– Я не могу вам ответить сейчас, – тихо сказала я и встала с кресла.

– Ответишь, как будешь готова, – кивнул Сергей Валентинович, – Но я могу сделать так, что твой муж вернет тебе все, да еще и останется должен. Если ты, конечно, этого хочешь? – посмотрел на меня, словно выпытывая мое отношение к Артему, пытаясь понять, что я чувствую к мужу.

– Я дам вам ответ в ближайшее время, – кивнула ему и вышла из кабинета.

Дома встретила маму в полной истерике: уволилась последняя горничная и еще она все-таки дозвонилась до Бондаревой.

– Рита, она так на меня кричала, – плакала мама, сидя за большим обеденным столом и зачем-то перебирая столовое серебро, – Обозвала меня попрошайкой, представляешь? Меня, дочь генерала Лазарева? Да я никогда в жизни, ни у кого и ничего не просила!

– Мама, успокойся, – села с ней рядом на стул и прижалась к ее плечу, вдыхая аромат духов Шанель, – Все у нас будет хорошо. Вот увидишь. Только нужно потерпеть.

– О чем ты говоришь, Рита? – возмутилась сквозь слезы мама, – Как это все можно терпеть? Будь жив мой папа, он бы быстро поставил на место этого щенка, да и твой отец нашел бы способ с ним разобраться.

– Но дедушки нет и моего папы тоже, давай, я дам тебе таблетку и пойдем спать, уже поздно, – подхватила маму под локоть и повела наверх.

В комнате помогла ей снять красивое платье из голубого бархата, жемчужные серьги с бриллиантами. Мама по привычке одевалась дома, как раньше, платье, драгоценности.

– Завтра я позвоню знакомым моего папы, если они еще живы, пусть помогут, – говорила мама, стирая ватным тампоном косметику с лица. Она сидела в кружевной белой ночной сорочке на кровати, и я только сейчас заметила, как она похудела. Нет, она у меня красивая, но больно сильно выпирали ключицы и плечи.

– Мама, даже если и живы, это уже очень старые люди, – попыталась отговорить ее от заранее бестолковой идеи.

– Если не пытаться, то ничего и не добьешься, – подвела итог мама, и я протянула ей стакан с водой, чтобы она запила таблетку.

– Спи, мама, завтра решим, что делать, – наклонилась, поцеловала ее в щеку и почти вышла в коридор, когда услышала ее тихий голос:

– Рита, мне так плохо без Володеньки, очень плохо.

– Спи, мама, мне тоже плохо без папы, – повторила я и вышла из комнаты, пытаясь сглотнуть болезненный ком в горле.

На следующий день проснулась довольно поздно и удивленно села на кровати. Мне казалось, что я впервые так спала после смерти папы: без снов, без волнений, просто вырубилась и все. Приняла душ и спустилась в столовую, собираясь что-нибудь сделать на завтрак. Мамы дома не было или она еще не входила из своей комнаты, но казалось, что в доме я одна.

Достала из холодильника упаковку яиц, уж что-что, а омлет я сделать смогу. Пока взбила яйца с молоком, обжарила грибы и лук, залила все смесью и поставила готовиться, мама так и не спустилась. Пришлось пойти к ней в комнату, чтобы разбудить. Может она, как и я, сегодня проспала, после таблеток, тем более. Однако в комнате никого не было, аккуратно заправлена кровать, на спинке висел мамин шелковый халатик нежно-персикового цвета.

Пожала плечами, снова спускаясь в столовую, и сняла омлет с плиты. Буду завтракать одна, и куда она ушла в такую рань? Обычно ее не вытащить из дома до полудня. Положила омлет на тарелку и понесла ее к столу, когда посуда внезапно выскользнула у меня из рук. Словно кто-то толкнул, а тарелка со всем содержимым упала на паркетный пол, разлетаясь на куски фарфора и горячего омлета.

– Блин! – возмутилась я, чуть не топнув ногой в мягкой тапочке и присела, подхватив с плиты полотенце. Стараясь не пораниться начала собирать осколки, как зазвонил телефон. Достала его со столешницы и приложила к уху, прижимая плечом.

– Рита, Рита! – кричала мама, стараясь перекрыть своим голосом гул машин.

– Мама, ты что кричишь? – ответила ей, сгребая в кучу все, что осталось от моего завтрака.

– Ты представляешь, он меня послал, точнее, сказал, чтобы я шла куда-нибудь еще, – возмущалась мама, – Черт, ничего не слышно, – тут же выругалась она, и послышался резкий сигнал машины.

– Кто послал? – спросила я, пытаясь расслышать ее голос.

– Артем, кто, твой муж. Я пришла к нему и встала на колени, а он рассмеялся и сказал, чтобы я шла работать. Представляешь? – вдруг четко сказала мама.

– Ну, зачем ты пошла к нему, – взвыла я.

– Потому что он не должен так себя вести, просто не должен, – возмутилась мама, – Да куда ты прешь?! – вдруг закричала она и послышался снова сигнал машины.

– Мама, ты где? – встревожилась я.

– Не знаю, иду. Тут кругом машины мчаться, как бешеные. Добрые люди у Делового центра сказали, что около метро есть такси. Еще бы найти его, это метро.

– А почему не вызвала такси сразу?

– А что так можно было?

– Ох, мама, придешь, я тебе приложение скачаю.

– Ладно, и еще Рита, я все сделаю ради тебя, чтобы ты была счастлива, все, – сказала громко мама, и тут послышался странный грохот, визг тормозов и связь оборвалась на короткие гудки.

– Мама? – удивленно посмотрела я на трубку, которая все еще пищала в моих руках, а затем наступила тишина, – Мама?! – чувствую, что у меня сейчас остановится сердце. Схватила телефон и стала набирать маму, но «Абонент временно недоступен»

– Мама!!!! – заорала на весь дом, срывая голос и раздирая себе губы, – Мама!

Глава 11. Как жить дальше?

Не знаю, как я прожила следующие дни. Они просто выпали из моей памяти и, наверное, только это спасло меня от сумасшествия. Я помню, что выбежала из дома в тапочках и пижаме, что-то кричала единственному оставшемуся охраннику. Потом мы ехали на бывшую папину работу. Не доезжая до Делового центра, встали в пробку, впереди была авария. Я словно чувствовала, что мама там и мне нужно бежать туда. Чуть ли не на ходу выпрыгнула из машины и понеслась по МКАДу, не обращая внимания на сигналы машин, что проносились мимо.

Я ее нашла, почти сразу. Мама лежала на асфальте, ноги неестественно вывернуты. Первое, что заметила это одну туфельку на ее ноге, любимые лабутены из бежевой кожи. Подлетела к ней, схватила на руки, начала трясти, что-то завывая. Мамина голова болталась из стороны в сторону. В уголках рта запеклась кровь, а волосы словно превратились у виска в одну грязную массу.

– Да она выскочила на дорогу! – что-то кричал водитель большой фуры, – Я даже среагировать не успел. Пьяная что ли, шла, даже не смотрела куда.

Я прижимала маму крепко к себе, рыдая и захлебываясь слезами, пока не наступил провал в сознании, причем полный.

Дни слились в один, превращаясь в сплошной день. Я не замечала, что наступила ночь или в окно светило утреннее солнце. Не замечала ничего. Лишь один раз до меня долетели обрывки каких-то разговоров:

– Мы не можем больше держать ее на лекарствах, в ее положении это категорически запрещено! – голоса шли из коридора. Дверь в мою спальню была открыта.

– Какое положение? – голос Сергея Валентиновича или мне показалось?

Дальше снова пустота, ни одной мысли в голове, ничего.

В день похорон, что-то начала чувствовать, когда в комнату вошла незнакомая женщина и предложила мне на выбор одно из двух черных нарядов.

– Уже? – зачем-то спросила я, и она кивнула, прикрыв ладонью рот и едва сдерживая рыдания.

Я спокойно встала и прошла в ванную, задержав короткий взгляд на зеркале, и тут же отпрянула от него. Страшная, щеки ввалились, вокруг глаз черные тени, скулы выделялись на бледном лице. Волосы спутались и лежали одной нечесаной копной. Взяла с полки ножницы и, оттягивая светло-каштановую прядь, срезала ее почти у самой головы. Смотрела, как в раковину падают мои некогда густые и красивые волосы, пока не срезала все, превратив себя в еще более уродское создание.

Горничная вошла и охнула, оглядывая ванную, а я молча прошла мимо нее. Взяла первое попавшееся платье и натянула на себя, затем чулки, туфли на низком каблуке и повернулась к застывшей у двери в ванную женщине.

– Куда идти?

– Платок, Господи, – запричитала та, вытирая слезы с щек, – Деточка, на голову, – протянула мне черный кружевной платок.

Я вышла из комнаты и спустилась в гостиную, где меня ждал Агафонов. Оглядел меня с ног до головы, помог завязать платок под подбородком:

– С волосами зря, но пусть, если тебе легче, отрастут, – набросил на мои плечи темное пальто и мы вышли из дома, усаживаясь в черный лимузин.

На кладбище не было никого, совсем. Если у папы еще было несколько деловых партнеров, то маму не пришел проводить никто. Из родных у меня оставалась бабушка, папина мама, но и она не смогла приехать. После похорон сына уехала к себе в Сочи, где папа давно купил ей маленький домик у моря, и попала в больницу с инсультом. Ей даже не стали сообщать о гибели моей мамы, это могло бы добить старую женщину.

Пришел Агафонов, а еще работники, которые открыли гроб, дали мне проститься с мамой. Смотрела в это чужое белое лицо, красивое даже в своем вечном сне. Внутри словно все умерло, не отзывалось ни на что, пока на саван не легли красивые белые розы. Проследила за рукой, которая положила цветы и застыла. Артем стоял напротив меня, сцепив руки спереди, и смотрел прямо в глаза. Что там было, я не знаю, не успела рассмотреть.

Злость поднялась удушливой волной, смешиваясь с ненавистью, заставляя меня затрястись всем телом. Мне казалось, что я сейчас умру здесь и сейчас, потому что мое сердце просто не выдержит такого адреналина в крови, такой вспышки ярости. Артем внимательно смотрел на меня, наблюдая, как меняется мое лицо, превращаясь из неживой маски в демонический оскал, как сжимаются кулачки на моих руках:

– Прости, – прошептал он.

– Что? – мне показалось или я не расслышала, – Повтори?!

– Прости, – громче сказал он и все, меня просто вынесло к нему.

Схватила с тела мамы его розы и, подскочив к нему, начала хлестать по лицу, царапая в кровь шипами:

– Прости?! – кричала я, видя, как шипы раздирают его кожу на красивом лице. Как выступают алые капли, – Поменяйся с ними местами, слышишь?! Тогда прощу!

Платок сбился, обнажая мою уродливую голову, а я все хлестала своего мужа розами, не останавливаясь ни на секунду. Затем, руки стали ватными, перед глазами все закружилось, и меня поглотила тьма. Помню только, как Артем подхватил меня на руки и все.

Очнулась дома, в гостиной. У дивана стояла капельница, в углу комнаты сидел Агафонов и смотрел на меня.

– Хорошо, что ты пришла в себя, Рита, – поднялся он с кресла и пересел ближе ко мне, на стул, – Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

– О чем, – разлепила я пересохшие губы, приподнимаясь.

Агафонов протянул мне стакан с водой, дал возможность сделать пару глотков, поддержав.

– Ты беременна, Рита и если не возьмешь себя в руки, потеряешь ребенка, – сказал мне Сергей Валентинович, и я поперхнулась закашлявшись.

– Как? – что-то щелкнуло в голове, заставляя задуматься и произвести подсчеты. Да, со смерти папы не прошло и месяца, а это случилось сразу после свадьбы. У меня задержка уже две недели, а я даже не вспомнила об этом из-за всех этих событий.

– Не буду рассказывать тебе, как это получилось, но тебе нужно уехать из страны, спокойно родить и жить там. Мне нужно время, если ты ответишь мне согласием, я помогу, – кивнул Агафонов, останавливая мой протест, – Подумай о ребенке.

– Дитя предателя? – удивилась я, чувствуя, что не хочу, не могу, любить этот плод во мне, – Я хочу сделать аборт, – заявила Агафонову, отчего его брови удивленно поползли вверх.

– А вот это я не советую тебе делать, – немного подумав, сказал он, – Ребенок – это козырь в твоих руках и это такой козырь, от которого не каждый мужчина откажется.

– Вы предлагаете шантажировать моего мужа ребенком? – удивилась я.

– Нет, я предлагаю тебе просто родить, а далее будет видно. Этот ребенок еще сыграет свою роль, поверь мне, – сжал мою ледяную ладонь Агафонов, и я кивнула соглашаясь.

Глава 12. Рязанцев, шесть лет спустя

В кабинете наступила темнота, которую я не заметил. Машинально включил настольную лампу, а когда это было, час или два назад? Телефон ожил на столе, тихо подрагивая от виброзвонка.

– Милый, уже слишком поздно, ты еще долго будешь торчать в своем кабинете? – недовольный голос Марины вторгся в мои мысли, заставляя отвлечься от биржевых новостей.

– Марина, в, чем дело? – сухо спросил ее, пытаясь снова вникнуть в бумаги.

– Ужин уже остыл, а я тебя жду, – недовольно ответила женщина, которой я вчера сделал предложение.

– Хорошо, скоро буду, – сказал ей, отключая звонок, и отложил бумаги. В глаза словно насыпали песок, хотелось растереть их, но знаю, что не поможет. Устал за день, да и за всю эту неделю, а теперь еще и захотелось есть. В желудке только кофе, которое пил в течение дня. Последнее время подсел на этот напиток, хотя раньше не позволял себе столько, отчего сердце теперь к вечеру иногда бухало, как сумасшедшее.

Выключил ноутбук и встал с кресла, потянулся всем телом, расправляя затекшие мышцы. Время десять вечера, а я все еще на работе, но тому была причина. Что-то происходило, не могу понять что. Акции холдинга стремительно падали без видимой причины, и кто-то скупал их по безумно низкой цене. Мы не могли найти того, кто уже второй месяц это делал, а утечка акций всегда плохо, да еще и по минимальной стоимости.

Вышел из-за стола и снял со спинки кресла темно-серый пиджак, накидывая на плечи. Сложил бумаги в кожаную папку, чтобы взять с собой, но потом отложил, нужно хотя бы сегодня поспать. Всю неделю спал урывками по два часа, чувствую, что измотан и на пределе.

Звонок моего заместителя застал меня уже в коридоре, пока стоял у лифта, ожидая когда тот подъедет.

– Артем, я тут получил новые данные, – начал говорить в трубку Сергей Валентинович Агафонов.

– И что там?

– Акции просели еще на пять процентов.

– Бл** – матюкнулся я, входя в лифт, – Ищи Сергей, ищи. Пока не найдем, кто скупает, ни о какой свадьбе не может быть и речи, я не могу уехать, пока тут такое творится.

– О какой свадьбе идет речь? – удивился Агафонов, – Я ничего не слышал.

– Я еще не делал объявление, – ответил ему, нажимая кнопку минус первого этажа, где была парковка, – Вчера, сделал предложение Марине.

– Хороший выбор, дочь владельца «Строймаша», – согласился Агафонов, – Но должен тебе кое-что напомнить, – вдруг сухо рассмеялся он.

– Что? – удивился я, от этого кощея редко можно было услышать смех. Сергей всегда мне почему-то напоминал этого персонажа из сказки, возможно из-за своего высокого роста или худобы. Но скорее всего взгляд, резкий, прищуренный, настороженный.

– Ты уже женат, – тут же ответил Сергей.

– Я?! – двери лифта открылись и снова закрылись, настолько удивился, что даже забыл выйти.

– Ну да, совсем забыл? Ты женат, Артем, на Смирновой Маргарите Владимировне.

Это имя тут же прошило меня насквозь, и как я мог забыть? Забыть, что женат. Почему я с ней не развелся шесть лет назад? Даже не знаю. Вначале это не казалось нужным, а потом само как-то забылось. Оставил это ей, она должна была развестись, проблема ни о чем, заявление подал и все. Потер щеку, словно пытаясь нащупать ранки от шипов роз, которыми напоследок отхлестала меня жена. Больше я Риту не видел и ничего не слышал о ней, к моему великому удовольствию. Когда забирали ее особняк и конфисковали имущество за долги холдинга, жены уже не было в стране, да и я, тут же забыл об этой богатенькой, избалованной девчонке, нет и нет, мне легче. Что хотел, я сделал. Первый год еще вспоминал, чувствовал свою вину, да, я оказался не бессердечным негодяем, оказался ослом, который расчувствовался. Жаль было ее мать, одно дело лишиться отца, но сразу обоих, да, жаль.

– И где моя жена? – спросил Агафонова, выходя, наконец, из лифта.

Внизу ждала охрана и тронулась следом за мной, когда я подошел к черному внедорожнику и сел внутрь.

– Ваша жена, кстати, жива и здорова. В отличие от вас, она помнит, что у нее есть муж, – сказал Агафонов, – И, кстати, я только сегодня узнал, что она подала на развод.

– Ну ладно, отвалим ей немного, сделай все быстро, – согласился я, выдыхая с облегчением. Ладно, не успел растрезвонить о свадьбе журналистам, вот была бы потеха. Двоеженец, звучит, однако.

– Я за этим и позвонил, – сказала Агафонов, – Там не все так просто. Ваша жена подала иск в суд о разделе имущества.

– Она ничего не получит, – тут же отрезал я, уже предвкушая, как снова оставлю Риту ни с чем. Надо же, дождалась, когда я налажу бизнес, который начнет приносить прибыль и решила таким способом добиться своего? Ну, уж нет, ничего не получится.

– Получит, – ответил вдруг Агафонов.

– Что ты несешь? – поморщился я, наблюдая, как водитель плавно выруливает в потоке машин. Впереди ехала машина охраны, чуть расчищая дорогу.

Теплый августовский вечер накрыл Москву, и если бы не климат контроль в машине, пришлось бы дышать этим смогом расплавленного на дневной жаре асфальта и запаха бензина. Уже месяц Москва просто плавилась от жары. Кондиционеры в офисе не справлялись, постоянно выходили из строя. Каждый день по этажам сновали люди из курирующей фирмы, заправляя и возрождая то один кондиционер, то другой. Еще месяц такой жары и, кажется, начнет плавиться само здание из стекла и бетона.

Ослабил галстук на шее, снял его, положив рядом с собой на кожаное сидение, расстегнул пару пуговиц на темно-вишневой рубашке. Стало чуть лучше, прохладнее.

– Так почему я должен ей отдать, что она просит?

– Ты отдашь ей Артем все свое состояние, – вдруг сказал Сергей и я замер, перестав закатывать рукава рубашки.

– Что?! – спросил его удивленно.

– Твоя жена, подала на тебя в суд: по условиям вашего брачного договора в случае измены. Ты лишаешься всего, что получил, когда женился на Маргарите Владимировне и суд примет решение против тебя, Артем. Ты открыто живешь уже почти год с Мариной Аркадьевной, что подтверждено документами. Суд отдаст твоей жене все, что ты заработал на состоянии ее отца за все эти годы. В том числе половину твоего состояния, которое у тебя уже было до свадьбы.

– А это еще почему? – возмутился я, – То, что было у меня до свадьбы останется моим.

– Нет, часть уйдет твоей дочери.

– Кому? Ты бредишь, Сергей?!

– Нет, у тебя есть дочь – Смирнова Дарья Артемовна.

– *** – только и смог ответить я, отбрасывая на сиденье телефон, – Какая на хрен дочь?! – заорал, врезаясь кулаком в переднее сидение.

Глава 13. Начались цветочки

Марина ждала меня дома, сидя перед телевизором и дуя обиженно губы. Снял пальто, прошел в гостиную и сел рядом с ней на диван. Зацепил равнодушным взглядом великолепную фигуру, почти белые волосы, уложенные в художественном беспорядке, домашнее платье, больше похожее на вечернее.

– Обиделась? – спросил ее, глядя, как она делает глоток из высокого бокала. Начала ужин без меня и как всегда с шампанского.

– Нет, – ответила Марина и посмотрела на меня, – Артем, так не пойдет.

– Что конкретно тебе не нравится? – устало спросил я, встал, чтобы снять пиджак и повесить в шкаф. Снова сел на диван, закатывая рукава рубашки и снимая часы.

– Ты постоянно приходишь поздно, я сижу и жду тут целыми днями одна, – запела свою песню Маринка.

– Я работаю, – ответил устало, снова встал. Прошел к бару и налил себе коньяк в пузатый бокал. Сделал щедрый глоток обжигающего напитка, чувствуя, как тепло поползло по телу.

– Это намек на то, что я ничего не делаю? – тут же взвилась Марина.

– И это тоже, – подтвердил я, – Если бы ты была занята в салоне, который тебе подарил твой отец, пришлось бы не скучать одной дома. Я понимаю, если бы ты готовила, но у нас даже еда из ресторана.

– Артем, ты сейчас серьезно? – опешила Марина, – Ты сделал мне предложение и выгоняешь на работу?!

– А как одно мешает другому? – удивился я, – У нас пока нет детей, которых ты могла бы водить в школу, на секции или куда там их водят. И вообще, мне с тобой нужно поговорить.

– Я не хочу с тобой говорить в таком тоне, – тут же завелась невеста, – И я не хочу работать. Мой салон хорошо справляется без моего присутствия, там хорошая управляющая. Ты должен обеспечивать семью, а не заставлять меня работать.

– Мне все равно, чем ты занимаешься целыми днями, вот только не нужно втягивать меня сюда. Я работаю, и у меня нет времени скрашивать твой досуг. Со свадьбой придется подождать. Думаю пару месяцев и я все улажу.

– Это еще почему?

– Я женат. Оказывается, – хмыкнул я, ожидая бурю, и она не замедлила разразиться.

Марина бегала по гостиной, заламывая руки, высказала мне какой я хороший и как ее предал. Кричала так, что звон в ушах стоял. Я лишь морщился, пока выслушивал ее.

– Ты хотя бы понимаешь, что сделает мой отец? – возмущалась Марина, – Он тебя в порошок сотрет!

– Ого, какие угрозы, – усмехнулся я, – Встаньте в очередь.

– Почему ты не сказал раньше? – остановилась Маринка посреди гостиной, – Я бы поняла, ждала.

– Я просто забыл, – пожал плечами, удивляясь самому себе. Как я вообще мог забыть такое? – И еще, у меня есть дочь.

– Что?!

– Да, у нас с женой была всего одна брачная ночь и так получилось.

– Я не собираюсь воспитывать чужих детей! – перешла на ультразвук Марина.

– Дочь живет с матерью, тебе не придется с ней даже видеться, – попытался я успокоить невесту.

– Так вот, Артем, я ухожу, – Марина направилась в спальню, по пути вытаскивая из шкафа в прихожей свой необъятного размера чемодан.

– Марин, ну хватит, – пошел за ней, – И что такого, что у меня есть ребенок?

– Нет, Артем. Я хотела построить с тобой нашу жизнь, только нашу и не собираюсь делить тебя ни с кем, тем более с бывшей женой и дочерью. Извини, но мне такие отношения и такой брак не нужны.

Маринка принялась складывать вещи в чемодан, кидая как попало и, выгребая их из шкафа в спальне.

– Это временно. Я получу развод, и все будет как прежде, Марина. Придется, конечно, немного отстегнуть бывшей жене, но это копейки.

– Я все сказала, Артем. Зря я вообще начала с тобой встречаться. Мне нужен другой человек, который будет ценить меня как жену и мать его детей. Я не собираюсь сидеть целыми днями, ожидая пока он наработается или навестит своего ребенка от другой женщины по выходным. Мне не нужен мужчина с бывшей женой и дочерью.

– Ты сейчас серьезно? – встал у двери в спальню, прислонившись к косяку плечом.

Смотрел, как она лихорадочно собирает вещи и сгребает с комода свою косметику с украшениями. Две недели, как переехала ко мне, а вся комната уже просто завалена ее вещами. Внезапно стало все равно, уйдет Марина или останется. Если признаться, почувствовал неожиданно облегчение, честно говоря, стали надоедать ее капризы и обиды. Поймал себя на мысли, что так даже лучше. Только сейчас понял, что Марина мне не подходила. Я даже не особо рассматривал женитьбу на ней, стали встречаться, зацепила да: красивая, ухоженная, не глупая. Ну и конечно, статус дочери очень богатого человека тоже сыграл свою роль. Но сейчас смотрю и понимаю, не любил и горевать не буду, когда уйдет.

– Тебя отвезти? – предлагаю ей, чем вызываю еще большее негодование.

– Справлюсь сама, – огрызается Марина, – За мной приедет наш водитель.

– Хорошо, извини, что так получилось, – пытаюсь расстаться хотя бы не врагами.

– Твое извинение засунь себе, сам знаешь куда, Артем. А я это так не оставлю. Ты опозорил меня перед моими знакомыми, а когда узнает папа, то тебе придется не сладко. Ты скрывал от меня, что женат, скрывал про дочь, такое просто так не прощают, Артем. Папа отзовет все контракты с вашим холдингом.

– Невозможно, в договорах нет причины на отзыв, твоему отцу придется оплатить нам большую неустойку.

– Пусть, зато твоя репутация, как бизнесмена, упадет так, что заденет всю твою компанию, – Марина схватила чемодан и потащила в прихожую, – Катись ты со своими женами и детьми! – выкрикнула она и хлопнула входной дверью так, что думал, слетит с петель. Приехали, называется.