Но не могут солдатские будни на войне быть спокойными. Опасность нападения турок, как туча висела над крепостью, готовая в любую минуту разразиться дождем и молниями. К верхнему Дунаю двигался тридцатитысячный отряд арнаутов14, возглавляемый Мустафой-паши15. Помимо самогó отряда в округе разбойничали шайки всевозможного вооруженного сброда. Так что для сопровождения отца Иова в Россию потребовался бы вооруженный ружьями и пушками отряд, а такого Граббе, произведенный за взятие Рахово в генерал-майоры, пока не мог позволить – каждый солдат и пушка были на счету.
Появляясь то там, то здесь армия Мустафы-паши не решалась прямо напасть на крепость, но держала защитников в таком напряжение, что теперь каждая ночь стала бессонной.
Ко всем тревогам в одну ночь на Дунае разразилась невиданная до того буря. Мост был разрушен; из сотни лодок, что составляли основу для моста, половина разбилась. Пока спасали мост, погибли в шторме с десяток солдат.
Трое суток не стихал ветер, поднимая такие волны на реке, что бушующим морем казался спокойный до этого дня Дунай.
Когда же ветер стих, пришла весть, что Мустафа-паша решил-таки напасть на отрезанный от крепости лагерь. Не медля, было приказано строить паромы, переправить войско из крепости и идти навстречу армии албанского паши.
– Вот тут-то батюшка, – с благословением подойдя к отцу Иову, произнес Граббе, – и повод вам поехать с нами. Давно уже пришел указ о вашем переводе в Россию, сам император ждет вас. Вы, как я знаю, представлены к Святому Георгию. Турок сейчас на левом берегу. Разобьем его, а там дай Бог, и вас с надежной охраной отправим до самого Санкт-Петербурга. Собирайтесь батюшка, скоро выступаем, – Граббе откланялся и вышел раздавать дальнейшие распоряжения.
– Ну что отче, – доктор с явным сожалением подошел к отцу Иову, обнял его, – месяц как ты тут под моим присмотром. Могу сказать, что рана твоя вполне зажила и переезд ты перенесешь терпимо. А там родная Россия-Матушка, покой и нега.
Отец Иов попытался улыбнуться. Говорить он все еще не мог. «Заштопанный» язык все равно не слушался и мертво лежал во рту. Изувеченная нижняя челюсть так же двигалась слабо. Своей удачей доктор считал уже то, что ему удалось сшить кожу и закрыть дыры на щёках.
Мустафа-паша так и не рискнул вступить в бой. Дойдя до Калафата16 и убедившись, что паша отступил, Гейсмар приказал отряду возвращаться в Рахово.
– Всё, батюшка, будем прощаться, – Гейсмар подошел к отцу Иову под благословение, – Доброй дороги вам. И спаси вас Господи.
Попрощавшись с генералом, попрощавшись со своими тобольцами, крепко обнявшись с доктором, который настоял, чтобы и его взяли в поход, отец Иов, не сдерживая слез, взобрался на телегу. Всё; впереди более двух с половиной тысяч верст пути… и родная Отчизна, родная Матушка Русь.
Глава 3
Возвращение
По высочайшему императорскому повелению, отца Иова торжественно наградили орденом Святого Георгия 4-го класса и назначили пожизненный пенсион в 500 рублей в год.
Но не это стало главным утешением для изувеченного героя взятия Рахово. Святому синоду было указано определить доблестного батюшку Тобольского полка вторым священником17 в Петергофскую Дворцовую Церковь, что и была исполнено. И указ Святого Синода вышел18, и отпечатан в таком количестве экземпляров, чтобы по всем приходам разошлась весть о доблести православного священства.
Долгие годы прослужившего царю и Отечеству в полку, делившего вместе с солдатами все тяготы простой походной жизни, оказавшись в царственной роскоши Петергофа, отец Иов даже растерялся. Не привык он к такому. Тем более и службу-то он вести не мог по своему ранению. Но того от него и не требовалось. Зная, кто определил полкового священника в главный собор государства, настоятель Дворцовой Церкви ни сколько не беспокоил отца Иова. Он жил спокойной размеренной жизнью, жил скромно, как и привык жить когда-то в своем полку, чем немало заслужил уважение среди своих братьев-церковников. Первое время им очень интересовалась придворная знать, особенно женщины; отца Иова возили по салонам, расспрашивали о его героическом подвиги; но так как он, по ранению, не мог в полной мере удовлетворить любопытство светских дам, его скоро оставили в покое. Что радовало его душу. В свете люстр, роскоши платьев и изысканности накрытых столов, он, еще недавно общавшийся с простыми мужиками и вкушавший простую пищу, краснел и терялся, не зная куда ему и провалиться от смущения, при виде увешенных бриллиантами декольте.
Но наступало воскресение, когда на литургию приходила вся венценосная семья во главе с императором, когда сам митрополит служил литургию, отец Иов вставал от митрополита по правую руку; и душа его возвращалась в то утро, когда он лежал в лодке, а над ним облаками парили ангелы… Каждое воскресение, многие годы он невольно вспоминал это… вспоминал со слезами.
Так и прожил остаток своих лет в Петергофе славный батюшка. И тихо скончался спустя двадцать лет в своей келье, в 1849 году, став вторым из пяти священников, кто был удостоен воинской награды – орденом Святого Георгия.
Послесловие
С того победного дня, когда был захвачен Рахово всё движение турецких барж и кораблей по Дунаю прекратилось. Российские пушки надежно перекрыли реку. Оставшись без провианта турецкие крепости, что стояли ниже Рахова, скоро сдались. Низовой Дунай и побережье Черного моря стали полностью под контролем России.
А спустя три месяца, в сентябре, Турция, или, как она тогда называлась – Порта – попросила у России мира. В городе Адрианополь был подписан мирный договор между Российской и Османской империями, завершивший русско-турецкую войну 1828-1829 гг., и вошедший в историю как Адрианопольский мирный договор (1829).
Война, начавшаяся с греческой революции19, и закрытием Турцией для России пролива Босфор, закончилась полной победой Российской Империи. Согласно договору Россия вернула Турции все территории в европейской части, что захватила в ходе войны (кроме устья Дуная с островами). Турция же ушла с восточного черноморского побережья от устья реки Кубань до пристани святого Николая.20 И города Анапа и Новороссийск21 стали русскими, равно как и города Поти, Ахалцихе и Ахалкалаки22. Христианские Армения и Грузия, наконец, избавились от мусульманского гнета, и вошли в состав России. С этого года русские могли свободно торговать на территории Турции и становились неподсудны турецким властям. Босфор и Дарданеллы открылись российским судам, а Сербия, Молдавия и Валахия стали автономными княжествами.