Read the book: «Конец игры»

Font:

Daniel Cole

ENDGAME

Обращение от автора

Дорогой читатель,

«Я не хочу обнулять все в конце каждой книги, как это происходит в конце каждой серии „Симпсонов“»

Я твердил это с самых первых утомительных интервью в поддержку книги «Тряпичная кукла». Но сейчас это высказывание верно как никогда, когда я завершил работу над третьей книгой трилогии, объединяющей в себе всю историю и смысл последствий всех решений. Я верю, что достиг глубины этих персонажей и драмы их взаимоотношений, которой бы никогда не смог достичь, пиши я одиночные романы. И хотя я пытался идти на встречу новым читателям как в «Палаче», так и в «Конце игры», невозможно проигнорировать тот факт, что книги раскроются для вас куда больше, если вы увидите историю с самого начала.

Также мне не чужда моя гиковская сторона, и мне нравится помещать в текст «пасхальные яйца» и легкие отсылки к моим любимым фильмам и сериалам, зная, что только самые верные фанаты смогут их распознать. От этого вымышленный мир ощущается чуточку более реальным, а значит, эти книги просто нафаршированы ими.

Это вовсе не концовка «Тряпичной куклы». Я всегда хотел, чтобы эти первые три романа повествовали об этой конкретной команде в этот конкретный момент времени. Они пересекаются. Их истории переплетаются. Они являются трилогией… Но и реальный мир устроен не так – жизнь зачастую возвращает нас назад, развязывая узелки, какими бы крепкими мы их ни завязывали. У меня уже есть костяк четвертой книги, и я невероятно взволнован ею и тем новым направлением, в котором движется данная серия.

В конце концов, это просто одна большая история.

Как и всегда, сердечно благодарю своих читателей и еще сердечнее извиняюсь за полное отсутствие взаимодействия в социальных сетях: это просто не мое. Но я работаю для вас. Эта книга для вас, и я искренне надеюсь, что от прочтения вы получите столько же удовольствия, сколько испытал я, пока писал ее.

Ну, без лишних слов: дамы и господа, финальная часть трилогии «Тряпичная кукла» – «Конец игры»…

Дэниел Коул

«Ошибкой было бы принять меня за героя…
Я бы убил каждое живое существо на Земле, чтобы спасти тебя»

Пролог

Понедельник, 4 января 2016 года

11:13

«Давным-давно… Но не сейчас»

Заснеженный пригород проплывал в грязном окне трясущегося автомобиля, а неяркое солнце нагревало кожаный салон.

– Вы ведь он, да? – настаивал на своем мужчина на водительском сиденье. – Вы Уильям Коукс?

– Кто-то, может и он, – устало вздохнул Волк, пока темные глаза в зеркале заднего вида наблюдали за ним, изредка посматривая на дорогу. – Вот тут, по левой стороне.

Не заглушив двигателя, который отозвался отрывистым кашлем, водитель остановился на чьей-то подъездной дорожке.

Волк заплатил мужчине наличными (хотя какая уже была разница) и выбрался из машины на безлюдную улицу. Но не успел он закрыть дверь за собой, как машина рванула с места, обдав его ледяным месивом, и, громыхая и трясясь, исчезла за поворотом. Немного жалея о чаевых, заплаченных этому бесцеремонному стукачу, Волк подумал, что рассчитывать, что взятка в фунт с небольшим закроет рот таксисту хоть сколь-либо надолго, значит, обманывать себя. Он вытер брюки рукавом длинного черного пальто, которое когда-то принадлежало убийце Летаниелю «Тряпичной кукле» Массе – сувенир из прошлого, трофей своего рода и напоминание о тех людях, ради которых ему следовало бы там быть.

Размазав мокрые пятна на одежде в грязные полосы, он понял, что за ним все еще наблюдают. Несмотря на то, что он скинул примерно двенадцать килограммов и отрастил невероятно всклокоченную бороду, внушительные размеры и ярко-голубые глаза выдавали Волка с потрохами любому, кто достаточно внимательно вгляделся бы в него. Через дорогу какая-то женщина суетилась вокруг коляски, в которой где-то под грудой одеялок, вероятно, был спрятан младенец. Женщина пристально посмотрела на Волка, после чего достала мобильный телефон и поднесла его к уху.

Выдавив в ее сторону грустную улыбку, Волк повернулся к ней спиной и вошел в ворота. Во дворе на гравии стоял давно брошенный без дела незнакомый ему величественный «Мерседес», который можно было опознать только по торчащему из снега значку на капоте, да и сам знакомый дом вырос на треть с его последнего визита. Волк знал, что входная дверь будет как обычно, не заперта, поэтому отряхнул снег с обуви и без стука вошел в траурную темноту, царившую в прихожей, несмотря на безоблачное небо.

– Мэгги? – голос Волка дрогнул: возвращение сюда, жадный вдох воздуха в доме – сочетание запахов истлевающих книг, цветочного парфюма, молотого кофе – и многие другие вещи пробуждали в нем воспоминания о более простых, более счастливых временах. Голос дрогнул, так как это было единственное на свете место, где он чувствовал себя дома, единственная константа, на которую он мог положиться с тех пор, как впервые приехал в столицу. – Мэгги?!

Скрип, раздавшийся со второго этажа, нарушил тишину.

Как только он начал подниматься по лестнице, сверху раздались едва слышимые звуки торопливых шагов.

– Мэгги?!

Дверь распахнулась: «Уилл?.. Уилл!»

Не успел Волк подняться, как Мэгги кинулась ему на шею, чуть не столкнув его с лестницы обратно в прихожую.

– Боже мой! Это правда ты!

Мэгги так крепко сдавила мужчину, что Волк едва мог дышать, и ему оставалось только обхватить спину рыдающей женщины, уткнувшейся в его грудь.

– Я знала, что ты придешь, – причитала она. – Не могу поверить, что он умер, Уилл. Как мне без него жить?

Вырвавшись из ее объятий, Волк отстранил Мэгги на расстояние вытянутой руки, чтобы поговорить. Мэгги всегда выглядела безупречно, никто бы не сказал, что ей уже за пятьдесят, однако сейчас потекший макияж и лишенная изящества черная одежда выдавали ее настоящий возраст. Темные кудри свободно свисали с головы, хотя в обычной ситуации Мэгги обязательно уложила бы их в винтажном стиле, который по праву вернулся в моду.

– У меня мало времени. Где… где он был? – Волк через силу выдавил из себя первый из многих неприятных вопросов, на которые ему нужно было знать ответы.

Трясущаяся рука указала на разбитый дверной проем на той части лестничной площадки, где не было ковров.

Он кивнул и нежно поцеловал женщину в лоб, после чего вошел в пристройку, которую возвели самой последней. Мэгги же замялась и остановилась на пороге пустой комнаты. Волк осмотрел с гордостью последний проект друга: старик постарался на славу, как делал всегда, когда дело касалось его внуков, с которыми после выхода на пенсию хотел проводить побольше времени. В этой комнате они должны были останавливаться всякий раз, когда приезжали бы погостить.

В центре комнаты лежал перевернутый деревянный стул, под которым уже впиталось в пористые доски пола темно-красное пятно.

Волк убедил себя, что, как только он войдет сюда, он сможет сохранить самообладание, будет способен отнестись к ситуации с беспристрастным профессионализмом, как он делал всегда на любом другом месте преступления… Но, конечно же, он ошибся.

– Он любил тебя, Уилл, – сказала Мэгги, стоявшая в дверном проеме.

Не в силах больше сдерживать слезы, Волк вытер глаза, как вдруг снаружи раздался хруст шагов по гравию.

– Тебе лучше уйти, – поспешно сказала ему Мэгги, не обращая внимания на вежливый стук в дверь. – Уилл?

Входная дверь скрипнула, и кто-то вошел внутрь. Женщина поспешила к лестнице, чтобы остановить незваного гостя, но как только она увидела поднимавшегося по лестнице светловолосого мужчину с крысиным лицом, черты ее смягчились:

– Джейк! – выдохнула она с облегчением. – Я думала, ты… А, неважно.

Волк с подозрением смотрел за тем, как они обнялись как старые друзья.

– Принес тебе тут всякого по мелочи, – мужчина протянул ей пакеты. – Не могла бы ты оставить нас на минуту? – спросил он, развеяв иллюзию того, что это был всего-навсего визит вежливости.

– Все в порядке, Мэгги, – сказал ей Волк.

По всему виду женщины было понятно, что ей было неловко, но все-же она пошла вниз, чтобы убрать покупки.

– Сондерс, – Волк поприветствовал своего бывшего коллегу, когда тот вошел в комнату.

– Волк. Давно не виделись.

– Что ж, знаешь, мне нужно было немного времени для себя, – съязвил Волк, услышав машину, которая остановилась на улице. – Не думал, что вы знаете друг друга.

– А мы и не знали, – пожал плечами Сондерс, оставаясь на безопасном расстоянии, хоть беседа и была спокойной. – Не знали до… всего этого, – он тяжело вздохнул. – Дружище, мне искренне жаль по поводу Финли. Правда.

Выказав кивком свою признательность, Волк снова перевел взгляд на пятно на полу.

– Что ты тут забыл? – прямо спросил Сондерс.

– Нужно было лично увидеть.

– Увидеть что?

Волк понизил голос, чтобы Мэгги не услышала:

– Место преступления.

– Преступления? – Сондерс устало потер лицо. – Приятель, я все видел собственными глазами. Его нашли одного… в запертой комнате… лежащего возле оружия.

– Финли бы не пошел на самоубийство.

Сондерс с жалостью посмотрел на Волка:

– Люди никогда не перестанут нас удивлять.

– К слову об этом, ты добрался сюда чудовищно быстро.

– Был неподалеку… когда поступил звонок.

В те годы, когда они работали вместе, Волк не питал особых симпатий к крикливому констеблю-детективу, но сейчас он увидел Сондерса в ином свете.

– Спасибо, что присматривал за ней.

– Мне несложно.

– И… сколько их там снаружи? – поинтересовался Волк, будто бы спросил время, атмосфера в комнате тут же переменилась.

Сондерс помедлил:

– Двое у парадного входа. Двое у черного. Один сидит с Мэгги и, если все идет по плану, один где-то в километре от нас за той стеной.

Он повернулся к открытой двери:

– Посигналь, детка!

В ответ с лестничной площадки раздался звук заряжаемой в полуавтоматическую винтовку обоймы.

Он виновато улыбнулся и затем из кармана достал наручники:

– Я обещал, что ты не сбежишь. Прошу, не выставляй меня идиотом.

Волк кивнул и медленно встал на колени. Подняв руки, он сцепил пальцы за головой и уставился в заснеженное окно – последнее, что, вероятно, видел его наставник перед кончиной.

– Прости, приятель, – Сондерс шагнул к Волку, чтобы надеть на него наручники. – Подозреваемый задержан!

– Уилл?! – крикнула Мэгги из кухни, когда ее дом заполнили вооруженные полицейские.

Тяжелые ботинки зашагали по лестнице наверх, Мэгги шагала за ними.

Последний полицейский ввалился в сломанный дверной проем, выкрикивая стандартные команды при задержании. Волк перевел взгляд с Сондерса на Мэгги:

– Можно попросить вас кое о чем? Не говорите ей пока, что я вернулся.

– Но Уилл… – Мэгги не могла себя пересилить и перешагнуть порог комнаты, где когда-то нашли ее мужа, и просто стояла и плакала в отчаянии.

– Все в порядке, Мэгги. Все в порядке, – успокаивал он ее. – Больше бегать я не буду.

Глава 1

Понедельник, 4 января 2016 года

11:46

Заваривая себе чай, Томас Олкок отвлекся на телевизор с выключенным звуком.

– Твою ж мать! – прошептал он, расплескав кипяток по рабочему столу… кипяток, который теперь капал прямо на его руку. – Чтоб тебя! – он поморщился, стряхивая боль и не отрывая взгляда от экрана.

По каналу «Скай Ньюз» показывали, как вертолет кружил над столицей. В тех местах, где вертолет заслонял солнце, темная тень в компании еще как минимум двух быстро скользила по щебню на земле, словно стервятники собиравшиеся над свежим трупом. Очевидно, бесполетная зона, объявленная над городом и принесшая несказанные невзгоду и разруху в период праздников, была упразднена, позволяя всему миру наконец оценить масштабы разрушений.

Взрыв, произошедший в подземных туалетах на вершине холма Ладжей-Хилл, инициировал обыденные протоколы эвакуации жильцов близлежащих домов, а в это время инженеры-проектировщики проводили оценку ущерба. После того, как один зоркий турист заметил свежие трещины на западном фасаде Собора Святого Павла, были начаты аварийно-реставрационные работы. Однако еще до того, как строительные леса были возведены, обрушилась до самого основания северная башня. И затем, в течение трех дней, словно нетренированные ноги под тяжестью тяжелого груза стали падать колонна за колонной, что неизбежно привело к разрушению гигантского портика. Культовый памятник архитектуры медленно умирал от своих ран.

Сюрреалистичный образ: недостающий кусочек головоломки.

Тут же Томас понял, что цветастая граница, окружающая зону разрушений, была высокой горой венков и цветов, сложенных у ограды: дань памяти людям, не выбравшимся с Площади Пиккадилли, констебля Керри Коулмана, всем тем, кто погиб на Таймс Сквер – трогательный, но недолговечный в такой мороз жест.

Он отхлебнул из кружки.

Мигающие огоньки над желтыми субтитрами бросались в глаза, ведь то, что осталось от рождественской елки в другой комнате, напоминало ему о себе, о груде неоткрытых подарков под копившейся хвоей. Рассеянно поглаживая Эхо, Томас в который раз вернулся к эгоистичным мыслям: как благодарен он был за то, что никто из его знакомых не оказался среди мертвых и раненых, как ему повезло, что его девушка осталась цела и невредима, и, к своему стыду, как он в глубине души надеялся, что ужасы прошедшего месяца, вылившиеся в катастрофу национального масштаба и завершившиеся безвременной кончиной дорогого друга, будут достаточно веской причиной бросить карьеру, убедит оставить эту суету и начать ценить то, что у нее осталось, и довольствоваться этим.

На кухонном столе громко зажужжал телефон Бакстер.

Томас ринулся к нему и ответил на звонок раздраженным шепотом:

– Телефон Эмили… Боюсь, что нет. Она все еще спит. Могу я… Среда… девять утра… Я ей передам… Хорошо. До свидания.

Он положил телефон на прихватки на случай, если он завибрирует снова.

– Кто это был? – неожиданно спросил голос Бакстер, стоящей в дверном проеме.

Она была в его мешковатом джемпере, надетом поверх клетчатой пижамы, домашний наряд – долгожданная перемена в обычном облике тридцатипятилетнего старшего инспектора. Глядя на нее, на то, что сделала с любимой женщиной ее работа, Томас почувствовал себя дурно. Ее верхняя губа была зашита. Два пальца были зафиксированы шиной и примотаны друг к другу, торча из повязки, которую она неохотно носила, чтобы не тревожить травмированный локоть; взъерошенные каштановые волосы скрывали большинство все еще покрывавших ее лицо царапин и струпьев.

Он выдавил из себя неубедительную улыбку: «Позавтракать хочешь?»

– Нет.

– Хотя бы омлет?

– Нет. Кто звонил? – она повторила свой вопрос, выдержав его взгляд, осознав, что даже такая ссора будет для него перебором.

– С твоей работы звонили, – вздохнул он, злясь на самого себя.

Она ждала от него пояснений.

– Майк Эткинс звонил, чтобы сказать, что у тебя назначена встреча с ним и агентами ФБР на утро среды.

– Ох, – она удивленно выдохнула, почесав голову Эхо, выпрыгнувшего между столешницами и испачкавшего ее слюнями.

Томасу не нравилось видеть ее такой ранимой и раздавленной. Он подошел к обессиленной женщине и обнял, но все же не мог с уверенностью сказать, что она заметила это.

– Мэгги сегодня звонила? – спросила она.

Томас отпустил ее:

– Еще нет.

– Я скоро… пойду.

– Хочешь подвезу? – предложил Томас. – Могу просто подождать в машине или попить кофе, пока ты…

– Не надо, – отрезала она.

Резкий ответ даже несколько приободрил Томаса. Где-то там, под разбитой оболочкой, скрывалась та самая знакомая едкость в голосе Бакстер.

Она все еще была там. Просто ей нужно было немного времени.

– Ладно, – он кивнул, тепло улыбнувшись.

– Мне нужно… – она закончила мысль, показав наверх. – Но я в порядке, – пробормотала она, направляясь в прихожую, Эхо хвостиком шел за ней. – Я в порядке.

* * *

Эта изгородь могла бы выглядеть как любая другая изгородь, не виднейся за ней копна ярко-рыжих волос, то появляющаяся, то исчезающая.

Первое задание, доставшееся Алексу Эдмундсу, было весьма скромным: оно привело начинающего частного детектива к пустырю – кладбищу продуктовых тележек напротив местного супермаркета «Сейнсбериз». Но сейчас, когда его цель была прямо у него перед носом, а единственный выход перекрывался его командой, волнительный зуд погони начал возвращаться, побуждая к действиям.

Он сделал свой ход…

Цель стремительно двигалась, стремительнее, чем он ожидал, несясь прямо в его ловушку.

– ЧД 2! – крикнул он в рацию «Тойз Ар Ас». – ЧД 2, приготовьтесь к контакту!

– А надо?

– Пожалуйста! – выдохнул Эдмундс, а после стал наблюдать, как его план разворачивается словно хорошо отрепетированный танец, его невеста появилась из ниоткуда прямо перед ними, заслоняя проход коляской.

Остановившись, хорек на мгновение задумался, а затем залез на то, что оказалось самым высоким деревом Лондона, карабкаясь все выше и сбивая снег с ветвей.

– Чтоб тебя! – скривился Эдмундс, держа в руках веревку, и посмотрел наверх.

– ЧД 1, хорьки могут лазить по деревьям, – проинформировал его искаженный голос Тии, подкатывающей коляску с Лейлой к нему. – Что теперь? – спросила она, больше не нуждаясь в рации.

– Все… Все под контролем, – уверенно сказал ей Эдмундс. – Он в ловушке.

– Точно? – спросила она, переставив кошачью переноску с заднего отсека коляски на промерзшую землю.

– Точно. Я полезу за ним, – решительно сказал Эдмундс, ожидая, что она станет спорить.

Она не спорила.

– На это реально высокое дерево, – уточнил он.

Она кивнула.

– Что ж, ладно, – он кивнул в ответ. – Встань на безопасном расстоянии на случай, если я упаду… и умру.

– Может, тогда… я домой пойду? – предложила Тиа.

– Конечно, – он пожал плечами, немного удивленный тем, что она пожелала пропустить все веселье. Он шагнул к дереву и схватился за толстый сук над головой. – Хотя это весело, не правда ли? Начинаем проводить больше времени вместе?

Тиа не ответила.

– Я сказал… – начал было он, соскальзывая назад по стволу дерева. – А, ты ушла.

Она уже была на полпути к банку.

– Ну, я считаю, что это весело, – пробормотал Эдмундс себе под нос, после чего обратился куда-то в ветки. – Ладно, Мистер Негодник, твоей эпохе террора здесь придет конец!

* * *

Волк громко храпел.

Он пробыл в заключении в полицейском участке Хорнси больше трех часов, два с половиной из которых он провел в объятиях самого сладкого сна, который у него был за последние недели. Когда в коридоре с грохотом распахнулась дверь, он вздрогнул и проснулся. Ненадолго смутившись от того неприятного места, где он находился, он полязгал наручниками о железный стул за спиной, что в достаточной мере напомнило ему о насыщенном событиями утре. Немного раздраженный таким бесцеремонным громыханием, несколько минут он ходил по тесной комнатке, чтобы размять левую ягодицу. Безумно хотелось в туалет.

Пока он старался стряхнуть подступающую судорогу, к нему по коридору стали приближаться звуки стука каблуков об пол. Дверь открылась, и в камеру вошел франт слегка за пятьдесят, идеальный костюм вызывающе контрастировал с грязно-серыми стенами.

– Хех, – поприветствовал Волк хорошо одетого незнакомца. – Я думал, ты женщина.

Седовласый мужчина выглядел озадаченным, на гладкой коже лба образовались складки.

– Но ты не женщина, – услужливо проинформировал его Волк.

Губы мужчины слегка дернулись в улыбке:

– Да, я зря попусту беспокоился, что во время самоволки твои навыки детектива могут потеряться.

Он придвинул стул и сел.

– К слову о ней, – начал Волк, внезапно вспомним о чем-то. – Я не хочу звучать мелочно или как-то еще, но у меня все еще оставалось пятнадцать дней ежегодного отпуска, когда вся эта история с Массе… приключилась. Не знаю, можно ли как-то…

Мужчина изобразил подобие озадаченной улыбки, прервав Волка на полуслове, его белоснежные зубы практически светились на фоне оранжевой от автозагара коже.

– Ага, вероятно, ты прав. Мы разберемся с этим вопросом в другой раз.

Волк кивнул, выпустив воздух из щек, когда в камере повисло напряженное молчание.

– Ты ведь меня не узнаешь, правда, Волк?

– Э-ээм…

– Это комиссар Кристиан Беллами, – оповестил до горечи знакомый голос коммандера Джины Ваниты, вошедшей в камеру.

Одета она была со вкусом. Со вкусом по ее меркам: черный пиджак поверх похвально большого количества не сочетающихся друг с другом вещей. То ли он пересмотрел телевизор, то ли просто мысли его были об этом, но если бы Волка попросили охарактеризовать ее наряд, то он сказал бы: «Похоронный костюм телепузика».

Она все еще говорила.

– Прошу простить. Что? – спросил Волк, совершенно прослушав все, что она сказала ранее, так как его мозг был занят куда более актуальными темами: «Дипси – передоз героином».

– Я сказала: «Это был всего лишь вопрос времени, когда мы тебя поймаем», – повторила крохотная женщина.

– А вы ведь помните то, что вы меня, в сущности, не поймали, правда? – спросил Волк. – Потому что я отчетливо помню, что сдался сам.

Ванита пожала плечами, мысленно формулируя заявление прессе о его поимке.

– Ты говоришь так, а я говорю…

– Бесстыжая пропаганда? – предложил он.

– Послушай, мы тебе не враги, Уилл, – вмешался Кристиан в их перебранку. Но, заметив очевидное несоответствие слов ситуации, решил поправить свое заявление: – Я тебе не враг.

Волк лишь фыркнул на это.

– Знаешь, а ведь мы встречались раньше, – продолжил Кристиан. – Давно, правда. И… – тут впервые самообладание учтивого мужчины дрогнуло. – Мы оба потеряли очень дорогого друга на этой неделе. Не думай, что ты один такой.

Волк отнесся к его словам со скепсисом.

– Итак… – начала Ванита. – Уильям Оливер Лейтон-Коукс.

Он поморщился.

– Теперь, когда ты под стражей…

– Я сдался! – низким голосом сказал Волк.

– …тебя ждет довольно продолжительный тюремный срок, чтобы ты смог искупить внушительный список правонарушений.

Волк заметил, что Кристиан взглянул на свою подчиненную, неодобрительно нахмурившись, а та продолжила:

– Утаивание улик, дача ложных показаний, нарушение подписки о невыезде, нанесение телесных повреждений…

– Нападение при отягчающих обстоятельствах, в лучшем случае, – поспорил Волк.

– Перечислять можно бесконечно, – Ванита закончила, удовлетворенно скрестив руки на груди. – Ты умудрялся столько лет выкручиваться из любой передряги, но сейчас, по всей видимости, твои грехи тебя настигли. Есть что сказать в свою защиту?

– Да.

Она ждала.

– Не могла бы ты почесать мне нос? – попросил он ее.

– Прошу прощения?

– Нос, – мягко повторил Волк, лязгнув наручниками у себя за спиной. – Не могла бы ты?

Ванита обменялась взглядами с Кристианом и рассмеялась.

– Ты хоть что-нибудь услышал из того, что я сказала, Коукс?

Глаза Волка заслезились.

– Ты сядешь в тюрьму очень надолго.

– Да брось, ну пожалуйста, – сказал Волк, безуспешно пытаясь почесать нос о собственное плечо.

Ванита встала:

– У меня нет времени на этот цирк.

Он уже стояла в дверном проеме, когда Волк снова заговорил.

– Лео… Антуан… Дюбуа.

Ванита застыла в дверях. Очень медленно она повернулась.

– А что с ним?

– Сначала нос, – попытал удачу Волк.

– Нет! Так что Дюбуа?

– Простите мне мою неосведомленность, – перебил Кристиан. – Но… Кто?

– Лео Дюбуа, – проворчала Ванита, вспоминая провал операции, в которой участвовало несколько агентств и о котором она, к собственному удовольствию не вспоминала уже несколько лет. – Крупное дело для департамента: убийства, торговля людьми, контрабанда наркотиков. Коукс тоже участвовал, поэтому, что совсем не удивительно, все закончилось беспрецедентным бардаком.

Волк громко зевнул, и женщина посмотрела на него:

– Что насчет Дюбуа?

– Текущее местонахождение, имена, изображения всей его сети, номера счетов, название корабля, который плывет к нашим берегам, под завязку набитый секс-работницами…

Бессознательно она шагнула назад в комнату.

– О, регистрационные номера транспорта, – продолжил он. – Предприятия по отмывке денег… И я более чем уверен, что он взломал чей-то аккаунт на «Нетфликсе».

Ванита замотала головой:

– Отчаянные обещания задержанного.

– Сдавшегося, – напомнил Волк.

Кристиан хранил молчание, отметив внезапные перемены в своей коллеге.

– Думаю, я чудовищно недооценила тебя, Коукс, – театрально сказала Ванита. – Скептик во мне всегда подозревал, что ты пустился в бега просто чтобы спасти собственную задницу после того, как воспользовался услугами серийного убийцы. Но выясняется, что все это время ты единолично выслеживал печально известного преступного авторитета! – она засмеялась над собственным остроумным замечанием. – Это просто смешно! Не думай, что кто-нибудь поверит в…

– Я думаю, что ты в это поверишь, – отрезал Волк. – С того самого момента, как я вышел из зала суда, я начал копить сведения, чтобы вернуть себе честное имя, подготавливаясь к этому самому моменту, когда сделаю тебе предложение, от которого ты, вероятно, не сможешь отказаться.

– О-оо, я могу от него отказаться, – выпалила Ванита, очевидно, забыв, что она не была самой старшей по званию даже в этой тесной камере, где сидело три человека. – То есть, Дюбуа ни разу не опознал человека, который месяцами пытался упечь его за решетку? И даже ничего не заподозрил?

– Он был очень подозрителен, – сказал ей Волк. – Но нет ничего лучше, чем собственное лицо, мелькающее во всех газетах, чтобы внести в рассказ немного правды… И сейчас мне нужно, чтобы ты почесала мне нос.

Она было открыла рот, чтобы отказаться.

– Да просто почеши ему уже нос, а? – гаркнул Кристиан, желая услышать продолжение.

Ванита, показывая всем своим видом свое возмущение, вынула дорогую ручку из кармана и вытянула ее в примерном направлении Волка, даже не скрывая своего неудовольствия.

– Чуть вправо, – руководил Волк. – Еще чуть-чуть. О да, вот так. Не ту ты профессию выбрала, знаешь? – сказал он, а после добавил: – Совершенно случайная констатация факта, между прочим, никак не связанная с твоими навыками чесать.

Откинувшись на стуле, Волк победно смотрел как Ванита бросила свою любимую ручку на стол, оставив ее кому-нибудь другому.

– Что тебе нужно, Коукс? – процедила она сквозь зубы.

– Никакого тюремного срока.

Она расхохоталась:

– Вся общественность знает о твоих прегрешениях. По крайней мере о некоторых. Все, на что ты можешь надеяться, это лояльный к полицейским тюремный блок.

– Ах, вот теперь мы заботимся об общественности? Тогда неумолимая охота, которую вы открыли на меня, – ухмыльнулся Волк. – Ну если не упоминать, что она была не такой уж «неумолимой», а скорее «неторопливой», и не то чтобы «охота», а скорее «беглый поиск».

Ванита напряглась.

– Месяц. Минимум охраны, – предложил он.

– Год, – возразила Ванита, несколько превышая свои должностные полномочия, однако, Кристиан не возражал, а просто наблюдал, как переговаривающиеся стороны перекидывали друг другу предложения, словно теннисный мячик на корте.

– Два месяца, – сделал свое предложение Волк.

– Шесть!

– Три… но у меня есть условие.

Ванита замялась:

– Какое?

– Я сам скажу Бакстер, что вернулся.

Более чем довольная тем, что ей не придется пересекаться со своим раздражающим старшим инспектором, Ванита посчитала, что можно скостить неделю срока Волка в благодарность, но вместо этого она изобразила недовольный кивок.

– И… – продолжил Волк, – думаю, что сейчас, вероятно, удобный случай, чтобы сказать, что во время внедрения в группировку Дюбуа, я участвовал в групповом избиении конкурента, также занимавшегося торговлей секс-рабынями, который отправился в реанимацию с травмами, опасными для жизни.

– Господи, Коукс! – выдохнула Ванита, тряся головой.

– Да он полностью восстановился! – быстро добавил Волк.

– Хорошо. Уверена, это не станет проблемой.

– Поэтому мы вернулись и пристрелили его.

– Что-нибудь еще?! – прорычала Ванита, еле сдерживающая себя.

– Да. Мне понадобится условный приговор, – совершенно серьезно сказал Волк.

– Ну как же иначе! – саркастично ответила женщина. – Просто ради интереса, сколько бы вам хотелось?

– Столько, сколько потребуется.

– Для чего?

– Доработать одно последнее дело, – сказал он им, вся дерзость и паясничество ушли из его голоса.

– Ты тратишь мое время, Коукс, – сказала Ванита, снова вставая со стула, чтобы уйти.

– Подожди, – внезапно сказал Кристиан, впервые за все эти минуты заговорив.

Смотря на своего шефа, Ванита послушно села обратно.

– Что за дело, Уилл? – спросил его Кристиан.

Волк повернулся к комиссару:

– Убийство сержанта уголовной полиции Финли Шоу.

Все молчали, обдумывая странную просьбу. Только Ванита собиралась ответить, как Кристиан откашлялся и поднял руку.

– Уилл, это было самоубийство. Ты знаешь это… Мне жаль, но тут тебе нечего расследовать.

– Ты был его другом? – спросил его Волк.

– Его лучшим другом, – с гордостью ответил Кристиан.

– Тогда скажи мне вот что, – Волк встретился с ним взглядом. – Можешь ли ты представить хоть один правдоподобный сценарий, при котором Финли оставил бы Мэгги?

Понимая, что больше не участвует в беседе, Ванита молчала. Она даже не знала наверняка, был ли женат Финли.

Кристиан тяжело вздохнул и помотал головой: «Нет. Ни одного. Но улики… Они неоспоримы».

– Конечно же, тебе, как его другу, ничего не помешает дать мне возможность проверить, чтобы не осталось никаких возможных сомнений? И после я весь ваш, – пообещал Волк.

Кристиан выглядел подавленным.

– Ты же не можешь всерьез рассматривать эту возможность? – спросила его Ванита.

– Можешь просто помолчать?! – выкрикнул Кристиан, после повернувшись к Волку: – Ты бы действительно допустил, чтобы Мэгги прошла через все это?

– Она поймет… если это сделаю я.

Кристиан все еще сомневался.

– Да брось. Что ты теряешь? – спросил его Волк, впервые показав свое отчаяние. – Я соглашусь с тем, что это было самоубийство, а ты схватишь Дюбуа.

Он смотрел на комиссара, пока тот прикидывал варианты у себя в голове.

– Хорошо. Делай.

Ванита встала и быстро вышла из маленькой комнаты, оставив мужчин поговорить наедине.

– Тебе отправят файл вместе с подписанной копией нашего… соглашения, – улыбнулся Кристиан с огоньком в глазах. Он по-дружески хлопнул Волка по спине, в точности так, как это делал Финли, без сомнений оставив такой синяк, которым бы его наставник гордился. – Итак, с чего мы начнем?

– Мы?

– Думаешь, я позволю тебе делать все в одиночку? Речь же идет о Фине!

Волк улыбнулся. Ему начинал нравиться старый друг Финли.

– Итак, с чего начнем? – снова спросил Кристиан.

– Мы начнем с начала.