ЮННА. Вовремя я их стащила: ещё бы чуть-чуть – и нам бы и кексов не досталось. Ребята надымили, кстати – ужас. У них там в прямом смысле слова своя атмосфера: даже с другим газовым составом. А Сабина чего? Заснула?

ВАСЯ. Нет, просто отдыхает.

САБИНА. Я не сплю! Плоховато стало – вот и прилегла.

ЮННА

(обеспокоенно)

. Может быть, тебе активированного угля дать? Или полисорб? Зачем ты Леськину жижу пила? Ладно мы – но ты-то пьёшь раз в никогда, тебе нельзя такое.

САБИНА. Я и не планировала много… Случайно получилось. Всё нормально, просто лежать хочется.

ЮННА. Ну смотри. Лежи тогда, не трогаю тебя.

ЮННА ставит блюдо с кексами на пол и садится с другой стороны дивана. ВАСЯ берёт себе один кекс и с аппетитом ест.

ВАСЯ

(ЮННЕ)

. Вкуснятина! Спасибо тебе!

ЮННА. Нам! Это мы с Лесей старались.

ВАСЯ. Вам спасибо. Но ты – так вообще кулинар от бога, не устану это повторять.

ЮННА. Да ладно, велика ли наука? Смущаешь тут меня!

ВАСЯ. Не смущаю, а правду говорю.

САБИНА

(приподнимается)

. И мне дайте, пожалуйста. Я тоже голодная.

ЮННА. Ой, а ты куда? Тебе же плохо.

САБИНА. Полежала с закрытыми глазами – и стало хорошо. Только кушать теперь хочется.

ЮННА

(протягивает САБИНЕ кекс)

. Держи. Рада, что тебе полегало.

САБИНА

(с наслаждением откусывает)

. М-м-м! С хрустящей корочкой!

ЮННА

(бормочет)

. Кажется, горелый попался. Хочешь, поменяю на нормальный? Если они, конечно, остались.

САБИНА. Нет-нет! Не надо. Меня всё устраивает.

ЮННА. Да что с тобой не так?

Пауза. САБИНА хрустит горелым кексом, ВАСЯ свой кекс доел и теперь тихо играет на гитаре, ЮННА слушает.

САБИНА

(задумчиво)

. В следующий раз буду ещё осмотрительнее, пожалуй… Не хочу, чтобы из-за Лесиных коктейлей у меня однажды развился алкоголизм.

ЮННА. С твоими темпами выпивания он не разовьётся никогда, можешь успокоиться.

САБИНА. Кто знает, кто знает…

(Она говорит как будто про себя, нервно отряхивая крошки с кончиков пальцев на блюдо.)

Я уже ни в чём не уверена, по правде говоря. Но буду стараться – а что мне ещё остаётся? Сначала один, потом два – и всё равно как огурчик, а потом… потом водка на кухне в четыре утра. И так каждый день. И так по кругу.

ЮННА. Вот об этом даже не смей думать! Подобная участь скорее Егора постигнет. Или Лесю. Или любого из нас, но тебя – в последнюю очередь. Ты же из нас самая ответственная, больше всех о своём здоровье заботишься.

ВАСЯ. Я так понимаю, я не в счёт?

ЮННА. Пока не в счёт.

ВАСЯ

(продолжает играть)

. Понял. Принял. Уяснил.

САБИНА

(жёстким тоном)

. Я вам дам – спиться они решили.

ЮННА. Ничего мы не решали! Я же всего-навсего пример привела…

САБИНА

(меняется в лице)

. Да к чёрту такие примеры! Я не переживу… если ещё и вы… туда же.

ЮННА

(обнимает её, нежно улыбаясь)

. Мы никогда не сопьёмся. Обещаю тебе.

В глазах САБИНЫ – старательно подавляемый ранее страх, теперь вырвавшийся на свободу. Плечи напряжены и приподняты, взгляд устремлён в пол, губы сжаты.

САБИНА. Наверное, года в три она бы мне тоже так сказала.

ЮННА. Кто – она?

САБИНА. Мама.

Неловкая пауза. ВАСЯ прекращает играть и смотрит на САБИНУ округлившимися глазами, не зная, что ответить. ЮННА сопит и пытается собраться с мыслями.

САБИНА. Мне тяжело верить подобным обещаниям… из-за неё. Потому что она предаёт их каждый день – только этим и занимается, с утра и до позднего вечера. Она не говорила об этой проблеме никогда на моей памяти, но дала мне слово в тот момент, когда я родилась. Каждый родитель, решившийся завести ребёнка, негласно даёт ему и самому себе слово вырастить достойного человека в достойной среде.

ЮННА

(тихо, с потускневшим взглядом)

. Не могу сказать, что у тебя не получилось вырасти достойной.

САБИНА. А это уже исключительно моя заслуга! Моя… и папина.

(Её голос срывается, она ненадолго замолкает.)

Он был единственным адекватным человеком в этом дурдоме. Впрочем, и остаётся. Я чувствую его присутствие в своей квартире. И именно это ощущение даёт мне стимул продолжать жить, терпеть её попойки, придирки без причины, крики. Иногда мне кажется, что я и не человек вовсе, а механизм, из-за работы которого наш домашний очаг, если это можно так назвать, ещё не развалился.

ЮННА. Подожди… Разве твой папа?..

САБИНА. Нет, он не умер. И слава богу, иначе я бы уже, наверное, здесь не сидела. Просто мы слишком редко общаемся – он меня любит, безусловно, я это чувствую. Но мне мало, как, наверное, было бы мало любому ребёнку.

ВАСЯ. Я в шоке.

САБИНА

(с вымученной улыбкой)

. Это нормально.

ВАСЯ. И ты столько молчала? Мы ведь и знать не знали, что у тебя в жизни творится!

САБИНА. А зачем делиться? Кому от этого станет легче? Я только всех нагружу своими проблемами, как будто ни у кого в придачу нет своих…

ЮННА. Тебе станет легче… Этого достаточно.

САБИНА. Нет. Недостаточно.

Пауза. В глазах САБИНЫ нет ни отблеска слёз – напротив, взгляд стальной, словно она неживая.

САБИНА. Юнна, вот ты завидуешь моему трудоголизму… а там ведь совершенно нечему завидовать. Ты, возможно, не в курсе, но я работаю отнюдь не ради денег. Точнее, деньги – это, безусловно, хорошо, однако… я пропадаю на работе, чтобы не появляться дома. Потому что у меня и дома в его привычном понимании нет. Есть эта квартира, где почти двадцать четыре часа в сутки существует мать. И ещё… я стараюсь из-за всех сил, трачу нервы и здоровье, только бы в будущем не жить так, как она. Притом нельзя сказать, что я её ненавижу – напротив, люблю, и это парадоксально. Но моим глубинным кошмаром было, есть и остаётся продолжение её судьбы… Вот та причина, по которой я почти не пью, а раньше и вовсе не пила. Я боюсь, что мой постоянный контроль над ситуацией однажды даст сбой, и я не смогу остановиться. И полечу в бездну.

ЮННА. Тебе срочно необходимо от неё съезжать!

САБИНА

(с горькой усмешкой)

. Были бы деньги. Но вот подзаработаю, поднакоплю – и как только, так сразу.

ЮННА

(твёрдо)

. Можешь жить у меня. Когда захочешь. В любой момент приехать и остаться, на сколько нужно.

САБИНА. Так мне неловко… Спасибо тебе большое, но я так не могу. Вот на квартирниках пользуюсь случаем не ночевать дома – не без скандалов, конечно, но ухожу. И мне здесь замечательно. Я не могу описать в полной мере, насколько я вам, ребята, благодарна за то, что вы дарите мне ощущение дома.

САБИНА говорит отчётливо, но монотонно, без единой эмоции в голосе и на лице. Только страх будто пропитывает собой каждое её слово, всё её существо. ЮННА и ВАСЯ в полной растерянности, вопреки развитой эмпатии они понятия не имеют, как стоит действовать в сложившейся ситуации. До поры до времени никто не замечают стоящую в дверях ЛЕСЮ, которая пришла ещё давно и, не дыша, прослушала полностью весь монолог. Когда же её замечают герои и зрители, ЛЕСЯ вновь пребывает в состоянии глубокого потрясения – её ресницы и губы дрожат, руки беспомощно теребят край футболки.

ВАСЯ. Леся?.. Ты к нам вернулась?

ЛЕСЯ

(всхлипывая)

. Да, я вернулась. Однако сейчас это уже не важно – равно как и зачем я тут.

Она одним прыжком приближается к САБИНЕ и крепко, трясясь, обнимает её, прижимая голову к груди, утыкаясь лицом в макушку и обхватывая руками, точно стремясь своей спиной прикрыть её от невидимых пуль. По щекам ЛЕСИ бегут ручьи слёз – но это настоящие, искренние слёзы.

САБИНА. Лесь, ты чего?

ЛЕСЯ

(рыдая)

. Я?! Я ничего! Вот поражаюсь стою: как у тебя удалось взрастить в себе настолько красивую, живую личность в настолько гнилой и безжизненной почве?

САБИНА. Да не всё так ужасно…

ЛЕСЯ. Ужасно, прекрасно – можешь говорить, что угодно! Вот только я всё вижу, Сабин, и слышу не только что ты говоришь, но и то, как ты это делаешь.

САБИНА. Я не хочу, чтобы ты из-за меня так плакала.

ЛЕСЯ. А я по-другому не могу! У меня болит всё изнутри за тебя, понимаешь ты это? И слёзы – это лишь метод облегчить эту боль. Будь я тобой… Да окажись я на твоём месте, я бы уже давно шагнула из окна. Вот так: раз – и нет ни меня, ни душащих меня кошмаров. А ты день за днём, подходя к самому краю, делаешь шаг назад… Для меня это невообразимо – никогда не чувствовать себя в безопасности. Но ты так живёшь… И я одновременно чувствую восхищение твоей стойкостью и ужас от осознания, что так быть не должно. Человек не должен привыкать к постоянному животному позыву спрятаться. Каждый имеет право на дом и на тех, кто будет его там ждать. Я не ценила того, что имею, это было что-то совсем базовое, а ты… Ты заставила меня мыслить иначе. И, если ты захочешь, если тебе это нужно, можешь считать меня, нас, своей второй семьёй, которая защитит тебя от всего на свете и даже думать не даст о том, что когда-нибудь твоя жизнь окончится в бездонной пропасти. Чтобы настолько целеустремлённый, умный и морально сильный человек когда-либо там оказался… Даже я со своим воображением не могу себе представить подобный сюжет. Это попросту невозможно.

ЛЕСЯ чуть ослабляет хватку и на пару сантиметров отстраняется.

ЛЕСЯ. Тебе там вообще есть, чем дышать? А то ты говори…

САБИНА

(плачет, впервые за всё время)

. Да… Ты права: мне нужно говорить. Я многовато держу в себе.

ЛЕСЯ. Многовато? Серьёзно? А мне казалось, что всё.

САБИНА

(шёпотом)

. Может, и правда всё… Спасибо тебе. И всем вам ещё раз спасибо. Без вас у меня не получилось бы сохранить моральную устойчивость.

ЛЕСЯ. И приходи ко мне на квартирники. Приходи всегда. Даже просто так, можешь без стука и без приглашения. Я укутаю тебя в одеяло, сварю какао и приготовлю сметанник – только извини, если пригорит. Я как ни стараюсь, каждый раз всё сгорает…

САБИНА

(улыбается)

. Мне так даже больше нравится.

ЛЕСЯ

(заражается её улыбкой)

. Ну, вот и прекрасно. Договорились, значит.

ЛЕСЯ постепенно освобождает САБИНУ из объятий и садится на пол рядом с диваном. Лица обеих светятся счастьем, которое передаётся ВАСЕ и ЮННЕ.

САБИНА. Какие же вы всё-таки хорошие… Уму непостижимо.

ЛЕСЯ. На себя посмотри. Зеркало в коридоре висит.

САБИНА

(встаёт с дивана, перешагивая через ЛЕСЮ)

. А вот знаешь, что? Схожу и посмотрю. Заодно водички себе принесу, а то в горле пересохло. Вам захватить?

ВАСЯ и ЛЕСЯ

(хором)

. Нет, спасибо!

ЮННА. Я тоже себе взяла.

САБИНА

(уходит)

. Ладно. Тогда пойду.

ВАСЯ

(вдогонку САБИНЕ)

. Проведай там этих двоих. А то вдруг они уже кухню спалили?

ЮННА. Ну нет, мы бы почувствовали.

САБИНА выходит из зала. Ребята остаются втроём. Они молчат, но молчание, повисшее в зале, отнюдь не тяжёлое – скорее, умиротворённое.

ВАСЯ. Лесь, и что это было?

ЛЕСЯ

(пожимая плечами)

. Это была я. Настоящая я. И я хотела взять на себя боль человека, который действительно в этом нуждался. Возможно, в поглощении и уничтожении плохого и заключается моё предназначение как личности в социуме.

ЮННА. Рада, что ты наконец-то до этого дошла.

ЛЕСЯ. Не дошла бы, если бы не Лёня.

ЮННА. Ой, он может…

ЛЕСЯ бросает взгляд на блюдо с остатками кексов.

ЛЕСЯ

(удовлетворённо)

. И всё-таки про кексы я не соврала!

ВАСЯ. Да, замечательные кексы, едим с удовольствием.

ЛЕСЯ. Даже мои?

ВАСЯ

(со вздохом)

. Даже твои… Ну а куда денешься? Как сказал бы дед, голод не тётка.

ЛЕСЯ. В холодильнике, если что, ещё есть гречка…

ВАСЯ. Ого! А можно?

ЛЕСЯ. Недельной давности.

ВАСЯ. Тогда не надо, спасибо!

ЛЕСЯ

(лукаво)

. Ничего, ничего… Ещё не пять утра.

Конец пятой сцены.

Свет в зале гаснет и зажигается на кухне.

Сцена шестая

Действующие лица:

ЕГОР, САБИНА, ЛЁНЯ, ЮННА

Когда САБИНА появляется на кухне, становится понятно, что ребята уже долго разговаривают за жизнь. Играет приглушённая, спокойная музыка, ЛЁНЯ и ЕГОР сидят за столом и по очереди что-то друг другу доказывают – но дружелюбно, без всякой агрессии. В помещении сильно накурено. На столе покоятся закончившаяся трубка, импровизированная пепельница, ЛЁНИН вейп и электронная сигарета ЕГОРА.

САБИНА. Ну вы, ребят, даёте, конечно… Окно хоть откройте, а то вообще нечем дышать.

ЛЁНЯ и ЕГОР одномоментно прекращают говорить и поворачивают головы в сторону САБИНЫ.

ЕГОР. Так оно, как бы… открыто.

САБИНА. Правда, что ли?

ЛЁНЯ. Ты проходи, я сейчас весь дым выгоню.

(Он вскакивает и начинает энергично размахивать руками, выгоняя дым в окно.)

Вот! Раз-два, раз-два… Видишь – уже лучше становится.

ЕГОР. Ба! Я теперь вижу Лёню! А то всё сидел, мучался мыслью, что разговариваю с воображаемым другом.

ЛЁНЯ. Нет, нет! Я вполне себе настоящий, можешь пощупать.

САБИНА

(наливает в стакан воды из-под крана)

. Сколько вы тут всего выкурили?