Read the book: «Хеппи-энд для Дездемоны»

Font:

Глава 1

Никогда не следует доверять женщине, которая честно называет свой возраст. Такая особа способна на все!

Седьмого мая мне позвонила Ника Терешкина и затараторила в трубку:

– Вилка, я хочу тебе помочь!

– Да ну? – удивилась я. – У меня что, появились проблемы, о которых я еще не успела узнать?

– Не трать деньги мне на подарок, – захихикав, пояснила Терешкина. – А то ерунда получается – после каждого дня рождения я не знаю, куда девать идиотские сувениры.

Тут только до меня дошло, что у Ники скоро юбилей и она собирается позвать меня в гости.

– Девятнадцатого мне стукнет сорок, – с обезоруживающей прямотой заявила Терешкина. – Прикинь, скоро на пенсию!

– Выглядишь ты минимум на десять лет моложе, – бодро соврала я. – Если напишешь в приглашении «Жду на тридцатилетие», никто не усомнится в дате.

– Я всегда честно называю свой возраст, – возразила Терешкина. – По-моему, лгать в этом случае глупо.

– Ну-ну… – протянула я и решила сменить тему. – Ты права, лучше заранее поинтересоваться у юбилярши, чего ей не хватает – я имею в виду, из материального, – и купить необходимое, чем притаскивать всякую лабуду.

– Вот в Англии здорово придумали, – вздохнула Ника. – Идешь в крупный магазин и оставляешь там список подарков, а гостям сообщаешь: пожелания лежат, ну, допустим, в «Хэрродз». Народ бежит по указанному адресу, читает «каталог» и видит: ага, юбиляр мечтает о тостере, постельном белье, кровати, парфюмерии, пледе, фене… ну и так далее. Потом гость просто оплачивает, что ему по карману, и дело сделано. Продавцы сами запакуют и отправят подарок с твоей визитной карточкой. Супер?

– Здорово, – согласилась я. – Но раз у нас пока ничего подобного нет, придется действовать по старинке. Говори, что ты хочешь, а я куплю и принесу.

– Это сложно приобрести, – весело пропела Ника.

– Так дорого? – испугалась я.

Конечно, мы с Никой знакомы не первый год, я очень хорошо к ней отношусь, но вдруг в буйной голове Терешкиной возникло желание получить в подарок корону английской королевы? Ежу понятно, что такое, проси не проси, никто ей не подарит. Есть на свете вещи, которые никогда не станут твоими, и с этой мыслью лучше спокойно смириться.

– Ты не потратишь и копейки, – захохотала Ника.

– Объясни подробней, – еще больше насторожилась я.

– Ты ведь знаешь, где я работаю, – сказала Терешкина. – По деньгам, правда, выходит неплохо, но вставать приходится в шесть тридцать утра, иначе я не успею к началу рабочего дня.

– Жуть! – совершенно искренне воскликнула я.

– Зато домой возвращаюсь около четырех. Не каждый день, но в понедельник и четверг стабильно.

– Вот здорово!

– Конечно, – согласилась Ника. – Хотя признаюсь: работать классной дамой жуткая скука! Ладно, слушай, сейчас я объясню и про подарок, и про все остальное, только не перебивай, – щебетала Ника.

Я легла на диван и приготовилась к долгой беседе. Терешкина не остановится, пока не выплеснет бочку накопленной информации.

Ника по профессии психолог, за спиной у нее институт, есть соответствующий диплом. Но если вы думаете, что Терешкина сидит в кабинете, заставленном шкафами с книгами Фрейда, Юнга, Леонтьева и иже с ними, выслушивает откровения пациентов, лежащих на кушетках, то вы ошибаетесь. Долгое время Ника маялась в каком-то отделе кадров, работала младшим менеджером по персоналу, ничего интересного в ее службе не было, сплошная скука.

Года два назад Ника сменила поле деятельности – перешла на работу в частную гимназию, стала классной дамой. Последняя, по определению, не преподает, а в основном следит за порядком. Оклад стал выше, забот меньше, но Терешкина совершенно сникла, жизнь стала казаться ей болотом, а сама себе она напоминала черепаху Тортилу. Еще немного, и Ника запоет: «Затянуло серой тиной гладь осеннего пруда, ах, была, как Буратино, я когда-то молода. Был беспечным и наивным черепахи юный взгляд, ах, и я была такою триста лет тому назад». Впрочем, за точность цитаты не ручаюсь, а вот настроение подруги я передала верно.

Ника живет очень размеренно: дом – гимназия – дом. Она давным-давно замужем, имеет дочь, никогда не ходит от супруга налево, не увлекается шмотками, в парикмахерскую заглядывает два раза в год: в апреле, когда надо снимать с головы шапку, и в октябре, когда пора ее натягивать. Вася, муж Ники, простите за идиотский каламбур, совершенный Вася. В молодости он лихо играл на гитаре и заглядывался на девушек. Ника дико ревновала супруга и устраивала ему показательные скандалы. Один раз ее даже забрали в милицию за дебош, учиненный в кинотеатре. Да-да, был у Терешкиной привод, и я долгое время дразнила ее уголовницей.

Но теперь все эскапады остались в глубоком прошлом. Вася потерял кудри и перестал пялиться на чужие голые коленки, а за гитару он не берется уже лет десять. Лучшее времяпрепровождение для него – тихий сон у включенного телевизора, отдых после совсем не напряженного рабочего дня. Одним словом, у Васи больше не горит глаз и пыль не летит из-под копыт. Сколько в России таких супружеских пар, поженившихся по любви, а через двадцать лет брака превратившихся в мрачно бредущих рядом слонов? Не счесть! Правда, Терешкина не считала себя ни несчастной, ни пожилой, пока случайно не столкнулась в супермаркете со своей подругой Майей Филипенко.

Майка вырядилась в короткое, выше колен, ярко-красное пальтишко из лаковой кожи и белые сапоги-ботфорты. В руках она держала модную сумочку, голова ее была будто бы растрепана ветром, но на самом деле над белокурыми кудрями поработала опытная рука мастера. И морщин у Майки на лице не было совсем. Они испарились как по волшебству, хотя в роли кудесника явно выступил доктор с уколами ботокса.

Подруга приперла Нику тележкой и заорала:

– Тереша! Привет! Что с тобой случилось? Ты заболела? Мы не виделись полгода, а узнать тебя нельзя!

– Нет, – ответила Ника, – я совершенно здорова.

– Фу, – выдохнула Майка, – а я уж испугалась! Морда желтая, глаза – щелочки, сама толстая… Чего ты так разожралась?

Филипенко никогда не отличалась деликатностью. Она, не задумываясь, выдает людям в лицо все, что о них думает, и, похоже, не собирается менять скверные манеры.

Ника после такого заявления Майки хотела обидеться и быстро уйти – не встречалась с Филипенко шесть месяцев, и не надо! – но тут ее взор упал на содержимое тележки, которую толкала перед собой подруга детства. Бутылка дорогого шампанского, баночки с крабами и черной икрой, несколько пакетов замороженных овощей, импортные конфеты и печенье… Явно не набор семейной дамы. Вот у Ники грудой свалены лотки с дешевой гастрономией, килограмм мяса на котлеты, упаковка макарон, пакеты с молоком, геркулес быстрого приготовления.

Не успела Ника сделать выводы, как из-за стеллажей с минеральной водой вынырнул красивый блондин, от силы лет двадцати. Вертя на пальце кольцо с ключом от иномарки, он спросил у Майи:

– С пузырями воду брать?

– Ага, – кивнула Филипенко.

Юноша юркнул в глубь супермаркета.

– Это кто? – разинула рот Ника.

Майка захохотала.

– Тереша, ты удивительная дура! Это всего лишь Антон, мой новый любовник. Слышь, Никуся, а чего ты себя в порядок не приведешь?

– О чем ты говоришь? – мрачно поинтересовалась Ника.

Филипенко оперлась на ручку тележки.

– Даю бесплатную консультацию, по дружбе. Ты разговариваешь сейчас с одним из лучших российских имиджмейкеров, кстати, я беру немереные бабки за свою работу, но с тебя ничего не возьму за советы. Итак! Топаешь в салон, делаешь короткую стрижку, красишь волосы в светлый цвет, исправляешь форму бровей, покупаешь тональный крем, румяна, тушь, губную помаду и начинаешь всем этим пользоваться. Прекращаешь жрать макароны, переходишь на овощи и как следствие сбрасываешь пятнадцать килограммов, меняешь стиль одежды и заводишь любовника. Крэкс, фэкс, пэкс, и вот вам вместо бабушки – девочка! Усекла?

– Я замужем, – по непонятной причине начала оправдываться Ника, – дома Вася, дочка Вера, хозяйство. Плюс работа. Я же в школе сижу, белые ботфорты туда не наденешь. Тебе хорошо, семьи нет, а у меня…

– Не ной, Тереша! – оборвала Нику Майя. – Ты сама себе такую жизнь создала, теперь наслаждайся.

– Но мне она не нравится, – вдруг откровенно призналась Ника.

– Тогда действуй, – фыркнула Филипенко. – Тебя ж никто к дому гвоздями не прибивал! В качестве первого шага поменяй одежду.

– Это трудно, – вздохнула Ника.

– А тогда не жалуйся, – пожала плечами Майя. – Ладно, пока, мне пора. Кстати, перестать жрать легко. Попробуй, никаких снадобий не надо: просто прекрати бесконтрольно есть. Должно помочь!

Вымолвив последнюю фразу, Филипенко убежала, оставив после себя аромат дорогих духов.

Неделю после разговора с Майей Ника ходила сама не своя, а потом поняла: она и не жила вовсе. В очень юном возрасте выскочила замуж, родила Верку – и понеслось. Никаких романов за Терешкиной не числилось, и эпатажную обувь вкупе с вызывающе красным лаковым пальто ей натянуть слабо. В конце концов Ника приняла решение коренным образом изменить свою жизнь.

Для начала Терешкина перестала ужинать. Потом, в ажиотаже, отменила и обеды. Может, на кого-то диеты не действуют, но Никины жиры начали таять, и теперь она весит, как в юности, шестьдесят килограммов. Затем Ника изменила прическу, одежду и манеру поведения. Она похорошела, помолодела и лишилась спокойной семейной жизни, потому что теперь Василий стал устраивать жене скандалы. Думаете, он ее ревновал? Как бы не так – Вася дергался из-за денег.

– Ты с ума сошла на старости лет, – бубнил муж, – раз в неделю в салон бегаешь! Счета видела? Маникюр, педикюр… За каким чертом? Кто тебя, кроме меня, разглядывать станет? Да и я не буду! Пальто новое купила, сапоги… Всю заначку распатронила! А если заболеем, на что будем жить?

Чем больше возмущался Вася, тем сильнее Ника ощущала себя птицей в клетке. Две недели назад Терешкина решила окончательно скинуть с себя оковы. Она заявила мужу:

– Все! Больше жить по-прежнему не хочу. К гробу багажник не приделаешь.

Онемевший от услышанного Василий притих…

– Пусть скажет «спасибо», что я не ушла от него, – шипела сейчас Ника. – Зануда!

– Ты совсем сбрендила! – ахнула я. – Вы столько лет в браке!

– Значит, тебе можно развестись, а мне нет? – окрысилась Ника. – Все станут свободными, а Терешкина тащи на горбу семейный гнет?

Я растерянно примолкла. Некоторое время назад в моей жизни произошли малоприятные события. Я уже рассказывала о них и повторяться сейчас не хочу,¹ просто напомню: теперь я живу одна. Мы с Олегом официально не оформили развод, и юридически писательница Арина Виолова до сих пор считается женой господина Куприна, но фактически семьи нет.

Не скрою, мне было тяжело рвать отношения, а еще тяжелее оказалось остаться без Томочки. Подруга мне ближе, чем сестра, но и с ней пришлось расстаться. Кто прав, кто виноват, судить сложно. Первое время я была абсолютно уверена в собственной непогрешимости, теперь же понимаю: я сама допустила много ошибок. Однако содеянного не исправить. В общем, на данном этапе я живу в гордом (или не очень гордом?) одиночестве. Может быть, о своей личной жизни я расскажу в другой раз, хотя, если честно, ничего интересного со мной не происходит.

– Я не собираюсь и дальше быть ломовой лошадью! – злилась Ника. – Короче, в качестве подарка на юбилей жду от тебя помощи.

– Говори, какой, – велела я.

– Выйди завтра вместо меня в школу и поработай там неделю.

– Это невозможно!

– Почему?

– Ну… потому.

– Назови хоть одну причину, которая может тебе помешать! – взвизгнула Ника.

– Я не знаю психологии, не умею общаться со школьниками… Думаю, с лихвой хватит двух вышеперечисленных причин.

Ника засопела.

– Напоминаю, коли ты забыла: я служу не душеведом, а классной дамой. Гимназия элитная, наряду с педагогами в ней работают и воспитатели. Девятый класс – не маленькие дети, одевать, обувать их на прогулку не надо, ты легко справишься. Всего-то и требуется – следить за дисциплиной, собирать дневники, проставлять отметки… Тьфу, а не обязанности.

– Вот именно, тьфу! – обозлилась я. – Это совершенно мне не нравится.

– Ну Вилка! – хныкала Ника. – Умоляю! Всего-то семь дней.

– Извини, я не понимаю, зачем тебе это понадобилось!

– Поеду в Дубай, – зашептала Ника. – Это можно сделать лишь сейчас, потом не получится. Понимаешь, я попросила у директора, а он, козел, уперся: «Нет, госпожа Терешкина, никакого отпуска! Иначе ищите другое место!» Только мне работу в гимназии терять не хочется. И мне повезло: директор в больницу угодил, желчный пузырь ему вырезали, а завуч, добрая тетка, согласилась на подмену. Ну, Вилка, пожалуйста! Я на неделю в Дубай, а ты со школьниками повозишься. Неужели трудно? Ведь ты не ходишь на работу!

– Я пишу книгу!

– Ну и что? Эка трудность! Притопаешь с занятий и пиши себе на здоровье. Тебе ж без разницы, когда бумагу пачкать, – захихикала Ника.

– И с кем ты намылилась отдохнуть? – поинтересовалась я. – С Васей?

– Ха, нужен он мне! С бойфрендом, – защебетала Терешкина. – Я недавно с ним познакомилась в клубе «Пи восемь».

Я онемела. Бойфренд? Учитывая, что Ника скоро отметит сорокалетие, это скорее дедфренд. И она бегает по клубам, где оттягивается толпа мальчишек и девчонок одного возраста с ее дочкой Верой? Здорово же Терешкину переклинило. Хотя ничего удивительного, эффект маятника: если он очень долго находился справа, то рано или поздно его занесет влево.

– Вилушечка! Любимая! Дорогая! Солнышко! – причитала Ника. – Подумай, как здорово: тебе не придется тратиться на подарок. И все получится шикарно – я смотаюсь в Дубай и место не потеряю. Директор-то в больнице, он и не узнает о подмене, завуч душенька, милейшая тетка.

– Почему ты выбрала в качестве спасательного круга именно меня? – сделала я очередную попытку отбиться от роли классной дамы.

– А кого еще? Остальные по графику трудятся, им со службы не удрать. Только ты, Вилка, можешь себе позволить недельку пропустить, ты круче всех устроилась, – ляпнула Ника.

– Ага, хорошо бы… – начала я возмущаться.

Но Терешкина не дослушала меня до конца. Живо приняла начало фразы за мое принципиальное согласие и завизжала:

– О! Супер! Вау! Завтра приходи к десяти. Записывай адрес… Спросишь Ирину Сергеевну Ермакову. Ты круче Бэтмена, прекраснее Белоснежки! Чмок! Чмок! Чмок!

В полнейшей растерянности, понимая, что меня вынудили на то, чего я не собиралась делать, я старательно зафиксировала название улицы и номер дома, где располагалась гимназия, и под аккомпанемент восторженных воплей Ники повесила трубку. Может, Терешкина сошла с ума? Кстати, я совсем забыла спросить, как она объяснит свое отсутствие Васе. Тот абсолютно нормальный мужик, правда, скучный до зевоты, но ведь это еще не повод, чтобы рвать многолетние отношения. Хм, Ника теперь, оказывается, носится по тусовкам, говорит на сленге подростков и намылилась с любовником в Дубай… Дивные вещи происходят иногда с людьми! От кого, от кого, но от Терешкиной подобного зигзага я никак не ожидала. Правда, мы не общались несколько месяцев, и надо же, какие сногсшибательные перемены случились с подругой.

Глава 2

К сожалению, я слишком ответственный человек. Не знаю, откуда взялось во мне это качество, но скажу прямо – оно сильно усложняет мою жизнь. Если я что-то пообещаю, то непременно сделаю. Согласитесь, намного удобнее покивать головой и через пять минут навсегда забыть об обещании. Только я так не могу.

На следующий день после шокирующей беседы с Никой я, повздыхав пару секунд около двери с надписью «Учительская», потянула ручку и вошла в просторную комнату, где вокруг овального стола сидело довольно много народа, в основном женщины климактерического возраста. Правда, во главе расположился мужчина в сером костюме. Услышав скрип двери, он повернул голову и, пытаясь скрыть раздражение, сказал с фальшиво-вежливой улыбкой:

– У нас собрание коллектива, подождите в коридоре. А еще лучше – подойдите к педагогу после окончания уроков. Тогда учителю легче выкроить время для беседы с родителями.

Я хотела представиться, но не успела, симпатичная шатенка перебила дядьку:

– Вы вместо заболевшей Терешкиной?

Я кивнула.

– Очень неприлично опаздывать, – немедленно погасил улыбку мужчина, – садитесь. Я продолжаю! По какой причине школьники пятого «Б» зовут меня, учителя истории, уважаемого человека, Кириллом Тимуровичем?

– Это ваше имя, – спокойно пояснила дама в темно-синем костюме.

– А вот и нет! – покраснел дядька. – Мое имя Кирбальмандын Турбинкасыбарашидович, и я требую, чтобы ко мне именно так и обращались!

Над столом пролетел шепоток. Я постаралась сохранить нейтральное выражение лица, решив, что было бы неприлично начать сейчас громко смеяться.

– Да, да, Кирбальмандын Турбинкасыбарашидович, – повторил учитель. – Свое имя я ношу с колыбели и не собираюсь откликаться на дурацкого Кирилла Тимуровича!

Я с трудом сдержала смех. Интересно, найдется в Москве хоть один ребенок, способный произнести без запинки «Кирбан… Курбиль… тыр… быр…» У меня это точно не получится, хоть я давно закончила школу.

– Уж извините, – склонила голову набок приятная старушка в полосатом свитере, – я не хочу вас обидеть, но… понимаете… это немного сложно… необычно… непривычно…

– Хорошо, – смилостивился дядька, – пусть обращаются ко мне по фамилии, я не стану возражать. Могут называть меня просто: господин… или нет – профессор Бешмуркантыгданбай.

Присутствующие замерли, и некоторое время в учительской стояла тишина. Историк сел.

– Хорошо, – подвела итог симпатичная шатенка. – У кого еще возникли проблемы?

– Я хочу сказать о стульях! – вскочила с места полная блондинка. – Доколе у нас…

Я ощутила легкий тычок в бок, повернула голову влево и увидела кареглазую девушку, на коленях которой лежала газета.

– Давай познакомимся, – прошептала она. – Я Алиса, биология.

– Виола, можно просто Вилка, временно классная дама, – ответила я.

– Правда, он идиот? – хихикнула Алиса. – Быр… Тар… Беш… Господи, вот несчастные дети! Чем дураку «Кирилл Тимурович» плох?

– Не знаю, – шепнула я в ответ.

– Слушай, ты в кино разбираешься?

– Совсем немного. А что?

– Да тут в кроссворде вопрос: фильм со Шварценеггером «Красная ж…». Знаешь, о чем речь?

– Думаю, «Красная жара», – ответила я. – Название помню, но сюжет не перескажу.

– Ой, спасибочки, – заулыбалась Алиса. – А то смотрю, слово из четырех букв, первая «ж». Ну не может же быть то, что первым в голову пришло? Красная… кхм, сама понимаешь что!

Выпалив это, Алиса не удержалась и громко засмеялась.

– Турганова, – воскликнула шатенка, – у вас вопрос?

– Нет, нет, Ирина Сергеевна, – быстро ответила девушка, – я с новенькой знакомлюсь.

– Еще успеете пообщаться, – сделала замечание завуч. – Прошу всех разойтись по классам. А вы, дорогая, останьтесь, – посмотрела она на меня.

Я покорно замерла на стуле. Когда учительская опустела, дама представилась:

– Ирина Сергеевна Ермакова. Поскольку вы временно выручаете подругу, то официально представлять вас коллективу я не стану. Ваша задача – присутствовать на занятиях, следить за дисциплиной во время уроков и на перемене, отправлять детей завтракать и обедать, ходить с ними на прогулки. Вот инструкция, здесь все расписано по секундам. Удачи! Ступайте на второй этаж, в кабинет пять, у девятого «А» сейчас там военное дело.

– Разве в школах его преподают? – не сдержала я удивления.

– Мы гимназия, – гордо поправила меня завуч. – Лучший опыт советских учебных заведений мы обогатили удачными западными наработками и… Идите, идите, занятия начались.

Я пошла на рабочее место, ругая про себя Нику, которая небось уже нежится на песочке или попивает коктейль «Рай на пляже». Ну почему я постоянно оказываюсь не там, где хочется? Всегда ненавидела школу и вот теперь, пожалуйста, должна изображать из себя классную даму! Это ни в какие ворота не лезет!

Решив не стучать, я распахнула дверь и вошла в комнату, слишком просторную для десяти школьников. Они немедленно оторвались от доски, возле которой с мелом в руке стоял полный лысый дядька, и уставились на нежданную гостью.

– Опаздываем? – рявкнул педагог. – Фамилия?

– Тараканова, – автоматически ответила я.

Класс захихикал.

– Почему в джинсах? – продолжал учитель, подходя к столу и беря журнал. – Где форма?

– Разве она нужна? Никто не предупредил меня о спецодежде, – растерялась я.

Дети начали смеяться в голос.

– Разговорчики в строю! – стукнул кулаком по столешнице военрук. – Тараканова, вас нет в списке учащихся. Похоже, вы кабинет перепутали. И чем только вчера занимались? На урок опоздали, где учитесь, не помните…

– Бухала и ширялась, – пропищал чей-то тоненький голосок.

Очевидно, кто-то из учеников обладал даром чревовещателя, потому что рты у всех были закрыты.

– Ступайте вон, пожалуйста, – обозлился преподаватель, – ваш класс, вероятно, на физкультуре.

– Спасибо за комплимент, – кивнула я, – но, увы, я давно получила аттестат зрелости. Разрешите представиться: временная классная дама девятого «А» Виола Тараканова.

– Ага, – не смутился преподаватель, – тогда садитесь.

Я двинулась по проходу к свободному столу, вслед полетел тихий свист, потом кто-то произнес басом:

– Такую и трахнуть можно.

Я мгновенно отреагировала – обернулась на звук. Стало понятно, что хамское замечание отпустил подросток с лицом, усеянным прыщами, шею его обвивала толстенная золотая цепь, а из-под форменного пиджака выглядывала майка с подписью «Fuck peace».

Я шагнула назад, оперлась о парту наглеца и сделала неприличный жест рукой.

– Видал?

– Что? – откровенно растерялся школьник.

– Это по поводу трахнуть! Ни одна здравомыслящая женщина не ляжет с тобой в койку, и, судя по угрям, тебе до сих пор не удалось никого соблазнить. Поэтому молчи в тряпочку! Ты не Казанова, а так, писающий мальчик. Кстати, если ты попросишь, я подскажу, как избавиться от прыщей на твоих щеках, может, тогда ты наконец лишишься невинности. Но умолять меня тебе придется долго, я люблю выслушивать песни от коленопреклоненных хамов. Йес?

– Вы не имеете права так разговаривать с учеником! – вспыхнул подросток. – Я папе пожалуюсь.

– Ути-пути… – сделала я ему «козу». – Сколько угодно! Еще заплачь.

Глаза парня вывалились из орбит.

– Тебя как зовут? – спросила я.

– Тима, – ответил негодник.

– Супер! Сработаемся, малыш! – кивнула я и села за парту.

Я уже говорила, что не являюсь Макаренко, к тому же я не собиралась делать карьеру педагога. А теперь назовите хоть одну причину, по которой я должна была сделать вид, будто не слышала хамского заявления Тимы?

Решив забыть о неприятном эпизоде, я сосредоточилась на доске и попыталась вникнуть в тему урока. Ничего не заметивший учитель стоял спиной к классу и писал на доске пример. Он в столбик разделил 205 на 2, и в ответе у «Пифагора» почему-то получилось 104. Мне казалось, что должно быть 102,5. Но я не являюсь математическим гением, и вполне вероятно, что сейчас ошиблась.

– Андрей Владимирович, – протянул мой новый знакомый Тима, – ваще-то неверно.

– Где? – удивился военрук.

– Будет сто два с половиной, – очень вежливо подхватила девочка со второй парты.

Мне стало интересно, каким образом тупица выкрутится из щекотливой ситуации?

Андрей Владимирович поскреб пальцем лысину.

– Ну… в принципе… такая уж точность нам тут не нужна. Можно приблизительно. Сто два и пять это же примерно сто четыре. А вообще вероятность попадания ракеты по цели составляет сорок процентов. Что, Марина?

Девочка со второй парты опустила руку и задала вопрос:

– Скажите, при запуске ракеты в мишень целятся?

Андрей Владимирович величаво кивнул:

– Да. Логично предположить, что если целиться мимо, то вероятность попадания составит шестьдесят процентов.

Я стала медленно стекать под стол. Главное, сейчас не захохотать во весь голос, получится неэтично, все-таки я временно принадлежу к стану учителей и должна держать оборону на их стороне.

Тихо дремавший класс проснулся и начал откровенно хихикать. Андрей Владимирович наконец-то сообразил, что сморозил глупость, и решил исправить положение.

– Вот что я скажу, Марина, – заявил он, подняв указку, – по уставу мимо цели стрелять не положено. А сейчас хватит отвлекаться, я на доске нарисую схему, а вы ее перенесете в тетради разноцветными фломастерами, чтобы душа радовалась от аккуратности и точности, необходимой для дальнейшего понимания материала проводимого урока наглядной агитации общего направления для вашего всестороннего развития, как интеллектуальной, так и физической силы…

У меня от его красноречия закружилась голова, и остаток урока я провела в нирване, покачиваясь, словно китайский болванчик.

Не успел отзвенеть звонок, как ко мне подскочил Тима.

– Правда вы рецепт от прыщей знаете?

– Да, – кивнула я.

– И че делать надо?

– У тебя не получится, – ответила я, – можешь даже не стараться.

Подросток снисходительно ухмыльнулся.

– Мне мать купит любой крем, хоть за сто тысяч баксов.

– Небось ты уже все перепробовал? – усмехнулась я.

– Да, – нехотя признался паренек. – В институт красоты ходил, ни фига! Че тока не делал!

– Ладно, – сдалась я, – если и дорогие средства для лица тебе не помогли, значит, ты идешь в неправильном направлении. Итак, сначала садишься на диету…

– Эт-та зачем? – подпрыгнул Тима.

– Странный вопрос, – пожала я плечами. – Ясный перец, чтобы научиться ездить верхом на бегемоте.

– Но я хочу забыть об угрях, – напомнил он.

– Тогда не задавай глупых вопросов! – рявкнула я. – Запоминай: копченое, соленое, острое, сладкое не ешь. Чипсы, орехи, гамбургеры, вообще весь фаст-фуд – вон. Вместе с конфетами, мороженым, лимонадом и жвачкой. Курить нельзя, хотя, если уж совсем ломает, сигареты оставь, но не больше трех в день.

– А че есть-то? – испугался Тима.

– Геркулес, гречку, овощи с постным маслом, фрукты, простой кефир. Все нежирное, хлеб желательно с отрубями и никаких сосисок! Отварная куриная грудка, рыба на пару. Кофе и какао нельзя, только чай. Да не увлекайся соками из пакетов, они неполезные.

– Ага, – кивнул Тима.

– Покупаешь лосьон для лица и бутилированную воду, а еще детский крем от опрелостей, любой. Утром умываешься, протираешь лицо лосьоном и точечно мажешь прыщи кремом. Вечером, перед сном, процедуру повторяешь. И непременно делаешь маску: берешь один белок, без желтка, и наносишь на лицо, лучше кисточкой, ждешь, пока подсохнет, затем смываешь. И ни в коем случае ничего не выдавливаешь и грязными лапами щеки и лоб не трогаешь. Через месяц и следа от прыщей не останется. Да, еще необходимо каждый день принимать душ и кого-то полюбить!

– Девочку? – напрягся Тима.

– Дома есть собака, кошка, черепашка?

– Нет.

– Купи котенка, если нет аллергии, и вырасти и воспитай его, – посоветовала я. – Прыщи исчезнут.

– Что-то не верится, – протянул Тима.

– Попробуй, – улыбнулась я. – Что ты теряешь? Диета, уход за кожей, котенок. И не надо принимать никаких лекарств, только по жизненным показаниям. Даже витамины отложи. А котика лучше взять не в элитном питомнике.

– А где же? – округлил глаза недоросль.

– Иди в любой магазин, где торгуют товарами для животных, и обратись к продавцам. Сразу получишь котенка, скорей всего уже привитого и приученного к лотку. Сотрудники подбирают их на улицах и отдают в хорошие руки.

– Мама не захочет, – протянул Тима.

– Послушай, ты спросил рецепт от высыпаний, я его тебе сообщила, остальное меня не касается.

– Спасибо, – неожиданно вежливо кивнул паренек.

– Пока не за что, – ответила я.

В урочный час класс отправился завтракать, а я решила выйти во двор подышать свежим воздухом – в гимназии, несмотря на работающие кондиционеры, стояла духота. Но не успела я сделать пару шагов, как в кармане завибрировал мобильный. «Номер неизвестен» высветилось на дисплее, и мне моментально расхотелось брать трубку. Скорей всего это кто-то из журналистов хочет получить интервью от писательницы Арины Виоловой. К сожалению, у представителей СМИ теперь мало тем для статей, никто из них не желает писать очерки о хороших людях, честно работающих на своем месте. Давненько мне не встречались беседы с многодетными семьями, в которых папа с мамой не пьют водку и не обижают ребят. Поверьте, подобные есть. Равным образом существуют на свете честные милиционеры, изобретатели-рационализаторы, талантливые ученые, дружные коммунальные квартиры и дома престарелых вкупе с хосписами, где никто не унижает ни стариков, ни умирающих. Вот только корреспонденты охотятся за жареными фактами и деталями вечеринок звезд шоу-бизнеса. Если у какой-нибудь малоизвестной певицы во время танца из лифчика выскочит грудь, будьте уверены, фото силиконовой прелести облетит всю страну. А об участковом, который погиб, защищая прохожих от бандитов, не сообщит никто.

Уехав от мужа, я превратилась в объект для ньюсмейкеров, желтая пресса охотится за писательницей Виоловой в надежде узнать подробности ее с супругом ссоры, но мне не хочется ничего комментировать. Поэтому сейчас я не собиралась отвечать. Просто отсоединюсь от сети, и все…

День покатился дальше. После уроков, когда я включила сотовый, он буквально взорвался сообщениями: «Принят звонок», «Прослушайте запись».

Тут только я сообразила, что могу набрать номер автоответчика и услышать голос человека, столь упорно добивавшегося меня.

– Это я, Ника… меня Василий убивает… помоги… у него молоток… о… о… – шептал женский голос.

Запись оборвалась, мне стало нехорошо. Тут же я услышала новое сообщение:

– Я… я… Вася, Вася… не убивай… не убивай… Я не виновата!

Снова тишина, и опять еле слышное:

– Здесь… я… я… Вася, Вася… а… а… а… Он меня убивает! Помогите! Вася меня убивает молотком…

Я понеслась во двор и набрала номер Терешкиной.

– Алло, – раздался незнакомый голос.

Я отсоединилась. Попала не туда, надо повторить попытку!

– Говорите! – рявкнул тот же бас.

– Можно Нику?