– Начинаем? – Я схватила микрофон и протянула оператору провод.
Оператор спокойно обозрел площадь в объектив камеры.
– Пока нет, мне нужно снять перебивки. Знаешь, что это такое?
Я кивнула, но оператор всё равно решил объяснить:
– Видела такие кадры, когда на экране люди быстро-быстро бегают из угла в угол? На ускорении. Вот мне то же самое с тобой надо снять. Общим планом.
– Раз на ускорении, значит, мне нужно долго бегать? – соображала я. – А как вы будете звук писать, если хотите общий план снимать?
– Звук пока не пишем! Сперва снимем перебивки, – решил оператор. – Мне нужен кадр, где ты подходишь, что-то быстро спрашиваешь и уходишь.
– Стихотворение – это не быстро…
– Верно, придумай что-то ещё. Ну, например, спроси, давно ли человек в Москве. Нравится ли ему город. Доволен ли погодой. Да что угодно, лишь бы ответ был «да» или «нет». И ты бежишь к следующему, понятно?
Я послушно кивнула.
– А потом уже настоящие вопросы запишем со звуком и крупными планами! Готова?
Я взяла отключенный микрофон и спрятала провод в карман, чувствуя себя совершенно по-дурацки.
– Важно оставаться в кадре, – продолжал наставления оператор. – Давай договоримся, что ты будешь ходить по треугольнику. Запомни три точки и не выходи за них. Вот та палатка, тот камень и та стена. Запомнила?
Я выдохнула, успокаивая дыхание.
И ринулась в бой.
Подошла к Шреку, наставила на него микрофон и выдавила милейшую из всех улыбок:
– Здравствуйте, вы любите Москву?
Я приготовилась услышать быстрый ответ и убежать к другой жертве. Но Шрек, в отличие от меня, не спешил.