По ту сторону времени

С той стороны, почти мгновенно ответили, как будто только и ждали ее появления. Послышался резкий щелчок и дверь перед Софи бесшумно открылась. Она еще раз огляделась по сторонам и, не заметив, никого и ничего подозрительного, перешагнула через порог.

Крис встретил ее одновременно радостной и встревоженной улыбкой.

– Привет. Что-то ты рано. У тебя все нормально?

– У меня – да.

– А у Брайана?

– И у него, вроде бы, тоже. Я могу войти?

– Да, конечно.

Крис посторонился, пропуская Софи в небольшую прихожую, освещенную мягким, желтоватым светом: не совсем современным, зато очень уютным.

– Ты сказала: вроде бы? То есть ты не уверена?

– В данный, конкретный момент времени я ведь не с ним. Стопроцентной уверенности у меня нет, – уклончиво ответила она.

На шум в коридоре выглянул Стивен и смерил Софи странным, недоверчивым взглядом.

– Привет.

Она помахала ему в ответ и обратилась к Крису:

– Мы могли бы поговорить наедине? Это очень важно, – добавила она, для придания своей просьбе еще большей значимости.

Крис провёл ее в самую дальнюю комнату – спальню, которую он теперь снова делил со Стивеном. Окна были плотно зашторены, а через узкую щель пробивался серый, зимний день, который уже клонился к своему завершению. Он присел на край наспех заправленной кровати и вопросительно взглянул на Софи. Которая так и осталась стоять в дверях, словно не могла решить ни с чего ей начать, ни куда себя деть. Крис, видя ее волнение, решил не торопить ее, наблюдая, как она медленно сняла пальто и аккуратно повесила его на спинку стула.

Софи прошла вглубь комнаты, к узкой полоске света, отбрасываемую окном нам пол.

– Я могу открыть шторы? – спросила она через плечо, а ее рука, еще до ответа Криса, потянулась к темной, тяжелой ткани.

– Да, если хочешь.

– У тебя очень красивый вид из окна.

Она еще немного помолчала, разглядывая заснеженный город, который был виден далеко вперёд.

– Только прошу, не перебивай меня. Мне и так было очень тяжело собраться.

Софи на мгновение обернулась и мельком взглянула на Криса, а он сразу кивнул ей в ответ.

Отвернувшись обратно к окну, она начала свой рассказ:

– На самом деле я должна была рассказать тебе обо всем гораздо раньше. Просто духу не хватало.

Софи стояла так близко к окну, что от ее дыхания стекло начало запотевать. Вторя своим мыслям, она стала выводить на прохладной поверхности замысловатые узоры, не прекращая говорить и удивляясь, что у неё вообще получалось облекать сумбурные слова, которые вертелись в голове во вполне связные.

– Я была с тобой мало в чем честна. Начну с того, что с мистером Уайтом я была знакома задолго до начала проекта. Я тогда была студенткой медицинского университета и выиграла национальный гранд, спонсором которого как раз и был Центр мистера Уайта. Я опущу подробности. Скажу только, что мои идеи так удачно совпадали с его интересами, что, в какой-то момент, он захотел встретиться со мной лично. Так я впервые оказалась в Центре, а мистер Уайт показался мне довольно приятным человеком, к тому же он проявлял искренний интерес к области моих исследований. Нейропсихология, если тебе интересно. Внимательно выслушав, он предложил мне подработку в его лаборатории, якобы, чтобы продолжить и углубить мои разработки. Я попросила время подумать, на том мы и попрощались. Но, естественно, уже на следующий день я согласилась. Я была маленькой девочкой с большими мечтами. Большие мечты так и остались мечтами, только я перестала быть маленькой.

Софи замолчала и на лице ее пробежала мимолетная, грустная улыбка. Она обхватила себя руками и, будто опомнившись, продолжила:

– После месяца подобия испытательного срока, мистер Уайт приоткрыл мне завесу тайны, с какой целью я ему понадобилась. Его душераздирающая история о болезни внука тронула мое сердце, а похвалы за нестандартный подход к решению вопросов (не такой, как у прочих престарелых умников, как он их называл) вселили уверенность и даже не оставили места для сомнений. Позже я познакомилась с Брайаном, мы стали работать вместе. Для него я была ассистенткой. Мистер Уайт устроил все очень правдоподобно: Брайан уже тогда был полностью поглощён проектом, а я занималась его мелкими поручениями, попутно ведя наблюдения, сближалась с ним. Он выглядел и вёл себя вполне нормально. Разве что всего себя отдавал работе, но это не выходило за рамки сильной увлеченности. До одного случая.

Ее голос вздрогнул и затих, а тишина комнаты наполнилась глубоким вздохом.

Крис сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, сфокусированным на одной точке, взглядом. Пока что ему не особо были понятны переживания Софи и почему ее тон звучал так виновато. Не считая добровольного сотрудничества с мистером Уайтом, конечно. Но он и сам оказался втянутым в сеть его интриг и не мог обвинять ее за это.

– В тот день я слегка задержалась на занятиях и в Центр пришла позже, чем обычно. Когда я вошла в кабинет Брайана и, не глядя, поздоровалась, то не получила ответ и только тогда осмотрелась. Пол был усеян кучей бумаг, кое-где виднелись осколки, как позже выяснилось – от стеклянной дверцы шкафа, а окна были опасно распахнуты настежь. Я сразу подбежала к ним и с опаской взглянула вниз. Высота была головокружительной, как никак его кабинет находился на 21-м этаже, но ничего из того, что в своём воображении я уже успела нарисовать, я там не увидела. Стало очевидно, что Брайана в кабинете все же не было и, где его искать я не имела ни малейшего представления. По большей части мы работали именно в его кабинете и лишь однажды я была в лаборатории, где тогда мельком увидела его отца – доктора Харриса. Я присела на корточки, чтобы осмотреть бумаги. В большинстве своём это были расчеты, в которых я совсем ничего не понимала, но была там и пара копий, сделанных с рукописного оригинала. Много позже я узнала, да и то случайно, что это был дневник Кэтрин, и кто она, собственно, такая.

Брайан вернулся почти сразу и застал меня за наглым разглядыванием его документов.

Одна его кисть была перемотана, на пальцах все еще виднелись следы крови. Я сделала вид, что собираю бумаги. Моя уловка не сработала, и он начал злиться. Сквозь зубы он попросил меня взять таблетки в кармане его пиджака и принести ему. Блистерная упаковка всего на три таблетки изумрудно-зеленого цвета, одна из которых отсутствовала. Видимо он успел принять ее перед моим приходом. Я протянула ему упаковку, и он резким движением вырвал ее из моих рук. Признаться, в тот момент мне стало страшно. Брайан, конечно, контролировал себя, но устроенный им погром вынуждал держаться настороже. Он, не запивая, глотнул таблетку, потом вторую и прошёл в противоположный конец комнаты, подальше от меня, и отвернулся спиной. Не помню, сколько времени мы простояли молча. Я не рисковала даже шевелиться. Какой-то внутренний голос подсказывал мне, что Брайан держит себя под контролем из последних сил. Но и бросить его и уйти я не смогла.

Софи замолчала. Она так старалась поскорее рассказать о тяжелых моментах, что ей просто не хватило воздуха в легких.

Крис поерзал на месте, ощущая некую неловкость наравне с проснувшимся интересом. Он уже смутно догадывался о происхождении зелёных таблеток, упомянутых Софи, но уточнять не стал, ожидая, когда она подтвердит его догадку.

– Когда Брайан обернулся, – продолжила тем временем Софи, – то выглядел очень удивленным, но, к моей радости, спокойным. Но только я подумала, какое средство способно так быстро успокоить (не считая сильных транквилизаторов, действие которых не предполагает сознательное состояние человека), как он спросил меня, как я здесь оказалась и еще удивился, когда он успел перебинтовать себе руку и вернуться обратно в кабинет. Я подошла ближе и стала расспрашивать о его самочувствии. Оказалось, что небольшой провал в памяти не доставлял ему никаких физических неудобств, а последнее, что он помнил, как вышел в коридор, направляясь в мед. кабинет в поисках аптечки. От моих аккуратных расспросов о произошедшем, как, впрочем, и от прямых, он уклонился. Поэтому мне оставалось только помочь ему с уборкой и осмотреть, как он сделал себе перевязку (я с этим неплохо справляюсь, ты же знаешь).

Софи будто вспомнила, что в комнате не одна и снова оглянулась на Криса.

– Ты знал о его болезни? – обратилась она к нему.

– Да, знал.

– Он рассказал тебе?

– Не он.

Уточнений, от кого Крис это узнал, не последовало.

– Тогда ты, наверное, в курсе о похожих проблемах Кэтрин.

– О ней я не знал. По правде говоря, я бы сам не догадался о Брайане, он никогда при мне не срывался. С чего ты взяла про Кэтрин?

– То, что ты знаешь, как “зеленку”, изначально создавалось, как лекарство для неё.

Крис ошеломлённо смотрел на Софи, не в силах вымолвить и слова.

– Как видишь, изначальные цели были вполне благородные. Это уже потом Уайт решил извлечь из них материальную выгоду.

– Это он тебе рассказал?

– Ну, в целом да.

– Чем же ты заслужила его доверие?

– Тем, что делала, как он просил, – с горечью сказала Софи и отвернулась обратно к окну. – Была с Брайаном, присматривала за ним. Иногда, ради исследования новых свойств “зеленки”, выводила его на эмоции, после которых у него случался приступ. Он ничего такого не помнит. Как и меня не помнит.

По ее щеке прокатилась одинокая слезинка, которая быстро исчезла на полпути к воротничку белой блузки, который она нервно одернула, преграждая путь грустным мыслям.

– При определённых обстоятельствах препарат может вызывать частичную потерю памяти. Также, при моем непосредственном участии, был выработан механизм контроля над стираемыми воспоминаниями. Другими словами, можно было стереть что-то или кого-то конкретного.

– И ты решила стереть себя?

На этих словах Софи вздрогнула всем телом и все же не сдержала вторую слезу, прежде чем начать часто моргать.

– Так было нужно. Ему в том числе.

– И что было дальше?

– Потом начался проект. Отборы, на которых я присутствовала, чтобы тебе примелькаться. Сеансы, после которых мне нужно было втираться тебе в доверие.

– Почему ты?

– Видишь ли, – теперь голос Софи звучал отстранённо, почти безжизненно, – в работе с Брайаном я показала свою профпригодность, скажем так. Уайт мне доверял и решил, что я смогу влиять на тебя, если что.

– Если что?

– Если ты начнёшь выходить из-под контроля. Изучив твою биографию, он пришёл к выводу, что воздействовать на тебя грубой силой не лучший вариант. Нужен тот, кому ты сможешь доверять. Помнишь, в самом начале я рассказала тебе о странностях во время отбора?

– Это что – ложь?

– Только частично. Отбор действительно был, для отвода твоих глаз. Это такой психологический трюк: сказать малую правду, чтобы скрыть большую ложь. И, чтобы ты стал мне доверять. Уловка сработала, а ты и не понял.

Софи изо всех сил старалась не расплакаться. Улыбалась, шмыгала носом, запрокидывала голову к потолку. Сил сказать слово “Прости” не оставалось. Оно комом застревало в горле, мешая дышать.

– А как же Джо?

– Из всех вопросов, тебя интересует только этот?

– Не только. Этот я думаю, наименее сложный.

– Джо здесь не при чем. Он хорошо мог объяснить принцип действия аппарата и вообще всю концепцию эксперимента. Ты задавал вопросы. Не получая от Харриса ответы, ты мог выйти даже из-под моего контроля. А так, тебе было над чем подумать.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Потому что я хочу помочь. Тебе и Брайану. С недавних пор Уайт не собирается продолжать поиски Кэтрин.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам мне рассказал. А потом попросил отвлечь Брайана, чтобы кто-то из его людей забрал сферы из кабинета.

– С информацией? И ты это сделала?

– Да.

Крис дёрнулся в ее сторону с намерением подойти к ней, заглянуть в глаза, увидеть, что все, что она только что рассказала – неправда.

– Остынь, Крис, – словно прочитав его намерения, сказала Софи, – они бесполезны. И Уайт, и Брайан это знали. Уайт хотел бросить на тебя тень подозрения. В какой-то степени у него получилось. Брайан теперь сомневается во всех.

– Почему Уайт решил прекратить поиски?

– Этого я не знаю, – честно призналась она.

– Ты не ответила на вопрос. Какие у тебя мотивы?

– Если я скажу, что все банально и просто, ты мне поверишь? – Софи оценивающе посмотрела на Криса, не особо надеясь на положительный ответ.

– А ты попробуй сказать правду.

Она улыбнулась краешком губ.

– Туше. Тогда вот тебе моя правда. Я…, – следующая пара слов, почти шепотом, – люблю его. Брайана.

Игнорировать навязчивые мысли Брайан больше не мог и принял двойную дозу лекарства. В последние дни он делал так все чаще. Тогда, искать кому-то оправдания, называть виноватых сразу оказывалось неважным.

Лаборатория встретила его уже приевшиеся стерильной белизной. Она помнила не только его триумфы, которые, однако, так и не ознаменовались окончательным успехом. Но и поражения, коих было несоизмеримо больше. Ведь им отводились годы, а не несколько последних месяцев.

Брайан открыл шкаф, за которым скрывался выдвижной стол. Разложив, принесённые с собой, бумаги, он еще раз, теперь уже точно в последний, проверил свои записи и расчеты. Наконец, удовлетворившись, он прошёл в аппаратную, чтобы настроить все необходимые параметры. После своего первого перемещения, столкнувшись с проблемой банальной некомпетентности Криса в этих вопросах (на фоне все возрастающего недоверия к своему отцу), Брайан озаботился установкой функции отложенного старта которую, непонятно почему, не внесли до него. Теперь это было, как нельзя кстати, и тянуло на, едва ли, не самое правильное решение за последнее время.

Возня с настройками заняла у него больше времени, чем он рассчитывал, но размеренное спокойствие, подаренное препаратом добавляло необходимой концентрации.

Когда все было готово, Брайан вернулся в лабораторию и надел браслеты. На правом из них больше не отображался таймер со временем. Его теперь символично заменял знак бесконечности, занимавший почти весь экран.

Обратный отсчёт запустился автоматически, и он поспешил сгруппироваться точно также, как не раз это делал Крис, а он запомнил, наблюдая за этим. На цифре два Брайан, повинуясь неведомому рефлексу или отголоску воспоминаний, зажмурился, но ощущения пустоты, как и в первый раз, не последовало. Вместо этого он ощутил вполне осязаемую землю, которая слегка проваливалась под ногами.

Брайан медленно открыл глаза. В лицо сразу ударил яркий луч солнца, пробивавшийся через зеленую толщу крон высоких деревьев, от которого он прикрылся ладонью, а в носу защекотало от резкого запаха леса и болота. Он поднял одну ногу, а когда опустил ее, то услышал характерное чавканье мокрой земли. И действительно, он обнаружил, что стоит на берегу небольшого озерца, сплошь покрытого болотной ряской. Его ботинки все глубже уходили в илистую топь и он, опасаясь за сохранность себя и обуви, не без труда, сделал несколько широких шагов назад.

– Мама? – сказал он вопросительно и неуверенно. Так, что даже сам себя едва услышал. – Ты здесь? – уже чуть громче, но от этого дрожь в голосе была слышна отчетливее.

Он обернулся, как ему показалось на шорох, но за спиной простирались одни только коричневые стволы, кое-где покрытые мхом.

Сомнения, что он мог угодить не туда стали отчетливо формироваться в его сознании. Одним щелчком кнопки, Брайан перевёл экран в режим таймера, который был по умолчанию установлен на отсчёт пятнадцати минут. Так разочаровывающе ожидаемо, секунды потекли в обратном направлении, привычном для нашего времени и пространства. Аргумент был весомым, но Брайан хотел быть целиком и полностью уверен, что его перемещение не достигло цели.

Он решил хорошенько осмотреться, прежде чем нажимать красную кнопку для экстренного возвращения.

Насколько он смог убедиться, весь берег вокруг озера представлял из себя смесь земли и песка пополам с водой и бродить по такому было точно занятием не из приятных.

Единственный путь, который ему оставался – лес за его спиной.

Пробираясь через высокую траву, которая в некоторых местах доходила ему чуть ли не до бёдер, Брайан очень быстро вышел на слабо утоптанную тропинку, которая, петляя между деревьями, уводила все глубже в лес. Он слабо представлял, что же он собирается искать в месте, где, по сути, искать-то и нечего. Вокруг царили тишина и спокойствие. До тех пор, пока в каких-то сантиметрах от его головы не пронеслась, со стремительным свистом, стрела и не вонзилась в ближайшее дерево позади него. Это случилось так быстро и было так неожиданно, что Брайан и думать забыл о возвращении, а стал внимательно смотреть в сторону, откуда прилетела стрела. Не лишенное смысла, но абсолютно опасное занятие, оправдать которое можно было разве что соображением, что стрелок, кем бы он ни был, вряд ли бы промахнулся.

Так никого и не разглядев, Брайан сделал крошечный шаг вперёд, но тут же был остановлен второй стрелой, воткнувшееся в дерево с противоположной от него стороны.

Он инстинктивно вскинул руки вверх:

– Эй! У меня нет оружия.

Для наглядности он пошевелил пальцами на обеих руках.

Из-за деревьев, чуть левее того места, куда смотрел Брайан, вышел парень с луком и еще одной стрелой наготове. Он медленно, словно крадучись, подходил все ближе, пока Брайан не смог разглядеть, что перед ним совсем еще мальчишка. На нем была мешковатая одежда, явно на пару размеров больше, чем требовалось, а голову покрывал капюшон, сильно удлиненный сзади.

Мальчишка сердито выкрикнул какую-то фразу на непонятном Брайану языке, походившим на французский. Собственно, по этой причине он и смог разобрать пару слов: ты и мне. Но, что его не особо были рады видеть, было понятно и так.

Брайан попытался успокоить парнишку, мысленно призывая все свои скудные знания французского на помощь.

– Je m’appalle Brian, – кое-как выговорил он, на всякий случай еще и указывая на себя. Как оказалось, на этом его знания можно было считать исчерпанными.

– Jeanette.

Брайан был уверен, что он ослышался и уже собирался переспросить, когда позади него, со стороны озера, послышались возгласы и топот нескольких лошадей, который быстро приближался.

Мальчишка сразу рванул в лес, да так быстро, что с его головы тут же слетел капюшон, обнажая длинные рыжие волосы, стянутые в тугую косу. Пока Брайан растерянно пялился ему или, вернее, ей вслед, она, ловко перепрыгивая поваленные деревья, скрылась из виду.

Пришёл черед и Брайана убираться отсюда. И, чем скорее, тем лучше. Гул голосов становился все громче, к ним присоединилось завывания собак и ржание лошадей. Во всей этой какофонии звуков Брайан едва успел расслышать писк браслета, оповещающий, как нельзя более вовремя, что у него осталось десять секунд.

Моментальная группировка, как будто он проделывал это уже десятки раз, крепко зажмуренные глаза и ладони, сжатые в кулаки до такого состояния, что ногти врезались в кожу. В таком виде Брайан и покинул тот странный мир, так и не успев толком поразмыслить, как, почему и где он оказался.

Возвращение в свое время было, в прямом смысле слова, головокружительным и он успел только грузно осесть на пол, когда был подхвачен парой чьих-то рук и, словно в полусне, отведён на кушетку.

Как только зрительная функция более-менее восстановилась, и он смог, наконец, открыть глаза. На фоне слепящей белизны лаборатории над ним возвышались два силуэта.

– А вы, что здесь делаете? – недоуменно спросил Брайан, чуть приподнявшись на локте и поочередно рассматривая стоящих перед ним мужчин.

Глава 17

До меня постепенно доходил смысл происходящего, как и то, что вообще Мира забыла в кабинете моего отца. Весь их диалог постепенно начал теряться, переходя в сплошной белый шум, через который до моего сознания долетали обрывки фраз, сказанных Мирой.

Но я уже успела увидеть и услышать достаточно. Очередной мой мир разрушался на части прямо на моих глазах, а поделать я ничего не могла. Меня бы все равно никто не услышал,как бы громко я не кричала. Поэтому весь свой крик я направила внутрь себя: я ощущала его монотонную вибрацию в черепной коробке, он отдавался холодными волнами мурашек, зудящих по всему телу.

Я смотрела на говоривших и не могла поверить своим глазам. Передо мной сейчас стояли не близкие мне люди, а их телесные оболочки, абсолютно пустые внутри, которым совершенно нет дела до меня, до того, что я чувствую. И, как будто, никогда не было.

– Я не могу с ней так поступить! – словно пытаясь доказать обратное, крикнула Мира. Да так громко, что все мое внимание обратилось на неё, возвращая меня к их диалогу.

– Но ты уже так поступила. К чему сейчас эти высоконравственные суждения?

– Вы думаете, что она не сможет справиться. Но Кэтрин гораздо сильнее, чем Вы можете предположить!

– Никто в этом мире не может полностью справиться со своими слабостями. А уж такие, как Кэтрин, и подавно.

Я увидела, как отец взял со стола металлический футляр, размером с сигару, и задумчиво повертел его в руках.

– Правда, Мира?

Та же, не сводившая до этого взгляда с, поблёскивающей в свете лампы, коробочки, протянула невнятное “Аааа”, чем вызвала его снисходительную улыбку.

– Зачем ты пришла ко мне? Хотела бы ты все рассказать Кэтрин, то так бы и сделала.

– Кэтрин не заслуживает такого отношения.

– А я не заслуживаю ее болезни.

Меня бросило в дрожь от глубокого разочарования, прозвучавшего в его голосе.

– И, тем не менее, я потратил много средств, чтобы создать для неё лекарство.

– А потом сделали из него элитный наркотик, – хмыкнув, сказала Мира.

– Ты бы и сама не отказалась от дозы, верно?

– Мне это больше не интересно, – сказала Мира с вызовом, но ее пыл сразу же сник, под взглядом отца.

– Значит так, слушай сюда и запоминай с первого раза, – его голос прозвучал угрожающе тихо, – если ты не хочешь, чтобы Кэтрин узнала, что ты на самом деле за подруга, советую держать язык за зубами. Ты даже пикнуть не успеешь, как я сразу достану и тебя, и всех, кто тебе дорог. Пока Кэтрин тебе доверяет, ты мне полезна. Но лучше тебе не знать, что бывает с людьми, которые больше не представляют для меня выгоду.

Мне не хотелось больше это слушать и я, как могла плотно, закрыла уши руками и, для верности, зажмурила глаза. Голова кружилась, а в горле засел неприятный комок. Но слез, как ни странно, не было. Я вдруг почувствовала себя такой слабой и беспомощной. Наконец я стала той, какой меня считал отец на самом деле.

Не знаю, как долго я так стояла, но все же заставила себя открыть глаза. Отец снова был в кабинете один, а громкий хлопок двери говорил о том, что Мира только что ушла.

Что же до сих пор держало меня в этом воспоминании? Мне казалось, что я уже увидела достаточно, но меня еще ждал финальный штрих.

Отец еще пару раз провернул футляр между пальцами, а затем за пару оборотов открутил крышку и медленно вылил его содержимое себе в рот.

Откинувшись на спинку кресла он еле слышно проговорил себе под нос:

– У каждого есть слабость, с которой он не может справиться.

Уже в следующую секунду я наблюдала за тем, как и он, и вся комната становились менее четкими, пока не стали прозрачными, а это видение сразу сменилось следующим, снова не давая мне опомниться и осмыслить в полной мере, что вообще происходит.

Очертания комнаты, в которой я теперь оказалась, я узнала сразу же – это была моя собственная спальня в квартире, которую я снимала. Не успела я толком осмотреться (все вокруг казалось таким знакомым и незнакомым одновременно), как в комнату вошёл Майк с маленьким Брайаном на руках, а следом за ним – мой отец.

Брайан сразу показался мне немного подросшим. Он доверчиво обнимал Майка за шею и вёл себя абсолютно спокойно, как если бы все время, что я его не видела, он только и проводил что на руках у Майка.

В свою очередь Майк выглядел обеспокоенным и даже недовольным.

– Нам нужно серьезно поговорить, – начал отец и, не спрашивая разрешения, сел на край кровати.

– Мы с Вами уже все обсудили, как я думал, – Майк всем своим видом пытался показать свои намерения поскорее закончить этот разговор.

– Почему ты продолжаешь снимать эту квартиру? – спросил отец. – В этом нет никакого смысла. Вы с Брайаном можете жить в моем доме. Мэри будет очень рада. К тому же, я думал, что мы договорились об этом ещё в самом начале.

Я была удивлена тону отца: он не приказывал, не настаивал, просто предлагал, хотя и настойчиво, и явно не в первый раз. Так он делал только в тех редких случаях, когда завоевать доверие определенного человека было важнее, чем проявить, пускай и незначительную, но, все же, слабость.

– Как это обстоятельство относится к теме разговора?

Ответа, ожидаемо, по-моему, даже для Майка, не последовало, поэтому он сам ответил на вопрос отца:

– Брайану здесь нравится. Я пару раз отвозил его к себе, и он вёл себя очень беспокойно. К тому же…, – он замолчал, будто прикидывая, стоит ли озвучивать все свои мысли, – когда Кэтрин вернётся, ей захочется остаться здесь, я думаю.

– Главное, что она вернётся.

Я во все глаза смотрела на Майка и в выражении его лица видела только одно: надежду, которая в любой момент могла свести его с ума.

До этого видения я была уверена, что им движет любовь ко мне, которая со временем (очень скоро, как теперь стало ясно) перекинулась и на моего сына. Я знала, что ему было обо всем известно с самого начала, гораздо раньше, чем остальным. Но, что им движет такое сильно желание вернуть меня, и не просто в наше время, вернуть себе, я и не догадывалась. Я оказалась для Майка выгодной сделкой, так же, как и для своего отца.

Остался ли хоть кто-нибудь, кому нужна я, а не идея управлять моей жизнью?

Похоже, что это видение стало последним, потому что все его участники, как и сама комната стали рассыпаться осколками, оставляя меня среди кромешной тьмы, которую я могла ясно рассмотреть. Она была повсюду и внутри меня, бурлила в крови, заполняла легкие вместо кислорода, пока я сама не стала ее частью.

– Эй, ты в порядке? – с беспокойством спросил Крис, глядя в слегка затуманенные глаза Брайана.

Они с Томом только что ворвались в лабораторию и обнаружили Брайана лежащим на полу в полубессознательном состоянии. Им пришлось аккуратно перетащить его на кушетку и теперь Крис старался его как-то растормошить. Но все его усилия оставались без ответа.

– Он что нас не видит? – спросил он уже у Тома, который стоял рядом.

– Не знаю. Попробуй еще что-нибудь спросить.

Но этого не потребовалось. Потому что Брайан уже пришёл в себя и первым задал вопрос:

– А вы что здесь делаете? Крис, кто это вообще?

– Слава богу, Брайан. Я уже начал переживать, что ты… В общем, я рад, что ты в порядке.

Он нервно усмехнулся и повернулся к Тому в поисках поддержки.

– А это – Том. И я тебе сейчас все объясню.

– А ты ещё, что здесь делаешь?

Брайан посмотрел за спину Крису на появившуюся в дверях Софи, которая часто дышала после быстрой ходьбы. Следом за ней в кабинет вошёл Майк. Он беглым взглядом окинул всех собравшихся и коротко поздоровался.

Брайан выглядел вконец сбитым с толку, к тому же его голова все ещё слегка кружилась после перемещения. В глазах Криса читалась уверенная решительность, а Том не без интереса рассматривал вновь прибывших, а, в особенности, Майка, с которым не был знаком.

– Господа, – почти торжественно начал Харрис и добавил: – Дама. Раз уж мы собрались сегодня такой тёплой компанией, то, во избежание присутствия нежелательных слушателей и зрителей, подождём еще пару секунд.

И действительно, не прошло и нескольких мгновений, как камеры в противоположных углах кабинета последний раз мигнули синим светом и погасли.

– Похоже, круг посвящённых в эту историю еще больше расширился, – сказал Майк, с намеком на Тома.

– Ах да, – спохватившись, проговорил Крис, – это Том, мой друг. Он мне помогает.

Со стороны, все собравшиеся представляли из себя картину, олицетворявшую собой недоверие. Их взгляды скользили по лицам оппонентов, пока разум делал заключения о допустимой степени открытости.

Сложнее всего пришлось Брайану. Он, в отличии от Криса и, отчасти, Тома, (не говоря уже об осведомленности Майка) не был пока удостоен истории от Софи. Которая, в свою очередь, могла чувствовать себя увереннее остальных, потому что ее понимание ситуации было наиболее полным. Она волей-неволей оказалась тем связующим звеном, той самой красной нитью, до последних пор незримой, которая своим участием затронула все грани прошлого и настоящего и могла определить дальнейшее будущее всех участников этих событий.

Она же, не отрываясь, смотрела на Брайана, но приблизиться к нему не решалась до тех пор, пока не словила его взгляд, преисполненный вопросов. Она без раздумий подошла к нему и присела рядом. Брайан предпринял, с первого же раза удачную, попытку принять сидячее положение, чтобы не выглядеть совсем уж слабо и нелепо в глазах окружающих. По крайней мере, себя он как раз так и ощущал.

– Ты в порядке? – спросила Софи с участием.

Она привычным движением положила руку ему на плечо, чем ни у кого из присутствующих не вызвала удивления. А сам Брайан, на подсознательном уровне, почувствовал себя спокойнее. На какую-то долю секунды ее жест показался ему таким знакомым, но будто бы давно забытым. Но под пристальным взглядом Майка, он сразу же упустил эту идею, не успевшую толком сформироваться.

– Да, в полном, – только и ответил он.

– Браться за сеанс в одиночку было очень глупо с твоей стороны, – обратился Майк к сыну, позволив себе только этот короткий, строгий комментарий в присутствии остальных, но глаза его при этом светились беспокойством.

– Вы все в курсе, по какой причине мы здесь собрались, – продолжил он, как ни в чем не бывало. – И у каждого есть, что рассказать, чтобы мы могли увидеть цельную картину. И вместе придумать, что делать дальше.

Он еще раз обвёл взглядом каждого.

– Вижу, что не все мне до конца доверяют. – Крис и Том мельком переглянулись, что не укрылось от глаз Майка. – Что ж. Это ваше право. Тем более, что не все из вас и во мне вызывают доверие. Однако, каждый сможет получить выгоду от этого разговора.

Закончив со вступительным словом, он обратился к девушке, которая все также продолжала сидеть рядом с Брайаном, погружённая в свои мысли:

– Софи. Может быть ты начнёшь? Твой рассказ будет самым длинным.

Софи медленно поднялась со своего места. Она буквально затылком ощущала на себе внимательный взгляд Брайана и всех остальных, а оттого во второй раз за день делиться своей правдой становилось в разы сложнее. С надеждой на понимание, но со страхом разочарования в ней со стороны Брайана, она приступила к рассказу. Слова полились непрерывным потоком. Местами, их с трудом можно было разобрать, так тщательно она старалась поскорее разделаться со своей историей. Как будто бы это помогло бы ей почувствовать себя менее виноватой.