Глава 21. Тогда
– Она стала являться каждую ночь. В напольном зеркале, что стоит в моей спальне. Я боялась засыпать, потому что даже там, я видела ее. А если не так, то она давала понять о своем присутствии несколько иначе. В доме начала твориться полная неразбериха. Посуда билась, двери на шкафчиках сами собой захлопывались. Знаешь, что бывает там, где появляется зло? – Девушка задает вопрос даже не мне. А куда-то в пустоту и сама же на него и отвечает. – Оно выживает все хорошее вокруг. Доканывает тебя и в какой-то момент подминает под себя, потому что у тебя не остается сил для сопротивления. – Я любила бабулю. Правда. Именно она первой поняла, что со мной творится. Но была уже слишком слаба, чтобы помочь мне противостоять этому. Она уже тогда уходила от меня тяжело, в муках. И я на тот момент так погрязла в той боли. В своей, в бабушкиной… Что просто хотела, чтобы это поскорее все закончилось. Так что, очередные взывания из зеркала показались мне многообещающими. Она обещала дать бабушке покой и я согласилась, но не думала, что помощь будет вот такой.
– Какой?
– Такой, когда ты ничего не помнишь, но стоишь с зажатой у лица подушкой. И понимаешь, что стоит убрать ее, то ты увидишь мертвое лицо. Я не хотела, чтобы бабушке было больно. Но не так же жестоко. Однако вернуть все вспять было поздно. Я пыталась, правда. Но бороться с ней нереально. Ты даже не представляешь себе, каково это жить и… не знать, когда ты вновь проснешься самой собой.
– Что ты имеешь в виду? – внутри меня все холодеет, я была не готова к такому повороту событий.
– Она уже внутри меня, – внезапно переходит на шепот девушка. – У нас установилась такая связь, что однажды ночью проснулась и обнаружила ее, выползающей из зеркала. Меня тогда парализовало от страха и я не могла даже пискнуть. А она доползла до моей постели и улеглась рядом. Нежно поглаживая меня своими длиннющими пальцами с синюшной кожей. Лица не видно, их постоянно скрывали длинные темные волосы. Наверно, это к лучшему. Мне хватало и того холода, который она источала. И эти пальцы… она, будто играя, вышагивала по моему телу, пока не остановилась на груди. А потом ее рука взяла и начала в меня проваливаться. Ты понимаешь? Пока у нее нет собственного тела из плоти и крови в этом мире, она пользуется моим.
Я смотрю на лицо девушки и пытаюсь соединить все фрагменты разговора. И где-то внутри что-то щелкает.
– Через убийства она получает свою силу для своих деяний. И ты приводила к ней жертв, с которыми она заключала сделку. Ты стала ее глазами, руками, верным псом.
– Я стала ее заложницей. – Возражает Ника.
– Да какая теперь разница кем ты являешься? Ты привела ее в мой дом! –срываюсь на крик.
– Ты сама виновата, не надо было попадаться ей на глаза, – обреченно отвечает она и снова отворачивается к окну так, чтобы я не видела ее лица.– Пиковая дама почти окрепла. Я сдерживаю ее настолько, насколько могу. Но и мои силы на исходе. Я чувствую, что ты с отцом единственные, кто может мне помочь. Терять мне больше нечего и некого. Прошу, упеките меня в больницу. Сделайте так, чтобы меня держали на сильнейших препаратах. Чтобы я и она были овощами. Не дайте ей выбраться. Потому что для совершения обряда осталось убить еще пятерых. Если она сделает это, то здесь воцарится ад.
– Сколько у нас времени? – Я вопреки всему, почему-то безоговорочно верю ей. – Ника?
Проходит минута. Две. Три. Пять минут той тишины, которая тяжелым ватным одеялом накрывает нас с головой. А потом слышится голос:
– Ники здесь больше нет.
Я больше не могу назвать подругой то, что теперь сидело передо мной. Черты лица Ники стали какими-то смазанными. Будто я смотрю на картину, которую облили растворителем и сквозь поплывший верхний слой стала проглядываться неприятная подложка. Черные глаза фактически не мигая, буравили меня. Пальцы рук с противным хрустом то выгибались в обратную сторону, то становились на свои места.
Перелом за переломом. И так, я думаю, что она наказывала Нику, глубоко запертую внутри себя.
– А может быть и есть, – она играется со мной. – А может быть уже никогда и не будет.
– Чего ты хочешь?
– Заключим сделку? – ухмыляется она. – Это тело поизносилось и мне нужна достойная замена. Плюс твои способности мне пригодятся.
– Можешь не продолжать. Я не нахожусь в таком отчаянном положении, как те убитые, чтобы соглашаться на что либо с твоей стороны, – качаю головой.
– Но это же временное явление, – скалится она, – слышишь? Лифт наконец-то заработал и твои родители уже поднимаются домой. Твоя опора и защита станет твой же слабостью. Думаю, рыдая над их телами, ты будешь более сговорчивее. Я заставлю тебя согласиться со всем, чтобы я тебе ни предложила.
– Только через мой…– не успеваю договорить, как она с грацией пантеры бросается на меня.
– Как знаешь, – рычит то, что теперь было вместо девушки и толкает меня так, что я отлетаю и бьюсь спиной об шкаф.
Перед глазами пляшут звездочки, в груди ощущение того, что легкие разрываются при попытке сделать вдох.
– Хозяйка, вставай. – Олег появляется с одной стороны, а Сеня с другой. Они хватаюсь за мои руки и пытаются помочь подняться. Даже сгруппироваться и встать на четвереньки выходит не с первого раза. Да еще в затылке печет так, будто там теперь ссадина.
А в это время из коридора слышится звук открывающейся двери и возглас мамы:
– Ника, о боже! Что с тобой? Где Варя?!
– Оля, в сторону! – кричит папа и я только успеваю проследить глазами за тем, как тело Ники пролетает мимо моей комнаты и приземляется в конце коридора, разбивая собой другое зеркало, висевшее на стене.
– Мам, пап, нам надо запереть ее здесь и бежать отсюда, – хриплю и кое-как добираюсь до порога, но застываю на месте.
Существо, лежащее под осколками, медленно оживает. Оно переворачивается на спину и затем из позы «мостика» поднимается и принимает вертикальное положение.
– Что это, Сереж? – мама пятится в мою сторону.
– Я не знаю, – папа вытирает кровь с пореза на своей щеке, – Варь, ты как?
– Кажется, ушибла ребра, – морщусь, когда опираюсь на маму.
Втроем, мы не сводим своих взглядов с неподвижно стоящей к нам спиной фигуры. Затем папа без слов привлекает наше внимание движением руки. Он указывает на нас, а затем на дверь. Мама кивком головы будто спрашивает у меня готова ли я бежать? И я коротко киваю в ответ, что да. Папа начинает отсчет на пальцах.
Один…два…три…
Мы несемся к двери в то время, как папа дергает за дверную ручку вниз. Но дверь не поддается. Он пытается выбить ее плечом, но безрезультатно.
Мы оказалась в ловушке в собственном доме.
– Это было бы слишком просто, – слышится смешок со стороны. – Не правда ли?
Папа первым приходит в себя и начинает действовать. Он толкает нас в кухню и закрывает за собой дверь.
– Сережа, нет! – мама дергается вперед, но останавливается как только слышится первый удар об древесину.
– Оля не выходи! – ревет голос отца из коридора и дверь снова содрогается, срываясь внутрь с одной из петель.
Затем следует нечеловеческий вой, снова звук борьбы и хруст, от звука которого в наших жилах застывает кровь.
Внезапно наступившая тишина оглушает, но ненадолго. Еще одним ударом дверь окончательно выбивают внутрь кухни и мы едва успеваем отскочить к окну, чтобы она нас не задела. А сверху нее приземляется папа.
Точнее, то, что от него осталось.
То, что он мертв становится понятно по неестественному положению шеи. Само лицо напоминает квашню. Кажется, у него нет руки и что-то с ногой. Я едва успеваю отвернуться в угол, куда меня тошнит.
Воздух… мне не хватает воздуха…
Дергаю окно, но тоже намертво сцепилось с рамой. Мама же коротко вскрикнув оседает рядом с ним. А та тварь затаивается где-то в недрах квартиры, наслаждаясь той болью, которую нам принесла.
– Сережа, – всхлипывает мама, – родной… Сережа…
– Варь, – слышится тихий голос домового сбоку и Олег протягивает мне содранную штору с окон, – мы тоже не можем выйти. Она не оставила ни единой лазейки даже для нас. Боюсь, Сеню мы тоже… потеряли.
Сил хватает лишь на короткий кивок. Из-за слез почти ничего не вижу, но все же делаю шаг в сторону от окна. Затем трясущимися руками накрываю шторой папу и помогаю маме подняться на ноги. Она обезумевшим взглядом скользит по кухне, будто что-то ищет. А потом хватает тонкий нож, которым обычно резала фрукты для выпечки и вжимает мне его в ладони.
– Соседи услышали звуки борьбы и крики, – шепчет она, – они обязательно должны вызвать полицию. Ты только продержись, солнышко, слышишь?
– Мам…
– Помнишь, как папа учил тебя, а я на него постоянно за это ругалась? – Она одной рукой вытирает слезы с моего лица.
– Подпусти ближе, а затем нанеси удар. – Еле слышно повторяю его слова и невольно смотрю на накрытое тело шторой. Кремовая ткань теперь вся в бурых пятнах. Под остатками двери тоже скапливается вязкая лужа.
– Варя, – утробным голосом зовут меня из полутемного коридора. – Для тебя этого достаточно или нет?
– Молчи, – приказывает мама и закрывает меня своей спиной.
– Варя, неужели ты хочешь, чтобы и с ней что-то случилось?
– Молчи, – повторяет мама.
А я… я теперь понимаю, о чем говорила Ника. Физические травмы и рядом не стояли по сравнению с тем, что я ощущала, слыша этот голос.
Страх, отчаяние, беспомощность.
– Чтобы оно не предложило, не смей соглашаться. – Мама будто читает мои мысли. – Иначе… папина смерть будет напрасной.
Она хочет еще что-то сказать, но какая-то невидимая сила сбивает ее с ног и тянет в коридор. Я едва успеваю выронить нож и схватиться одной рукой за шиворот ее кардигана, а второй рукой уцепиться за батарею.
– Твоя смерть тоже будет напрасной, – слышится дикий смех.
Рывок и я обезумевшими глазами смотрю на кусок ткани, оставшийся в моей зажатой ладони.
Короткий вскрик и мама, царапая ногтями пол, цепляется за угол и смотрит на меня. Этот взгляд, полный понимания того, что сейчас произойдет…это немое прощание… я никогда его не забуду.
Еще рывок, маму утаскивают и в коридоре вдруг становится так светло, будто мощность софитов выкрутили до предела. А затем слышится звук рассекаемого воздуха и обои заливает первая полоса крови. Затем еще раз, и еще, и еще. Тело падает на пол с глухим стуком, словно сломанная игрушка и яркий свет тут же гаснет, будто специальное шоу окончено.
И я ведь не сразу понимаю, что тот вой, который слышится вокруг, принадлежит мне. Разум окончательно отключается, я перестаю понимать где я и что происходит. Мой мир окончательно превратился в одно сплошное кровавое месиво.
– Твоя взяла, – шепчу онемевшими губам, когда «Ника» появляется в поле моего зрения, играючи перебрасывая из рук в руки что-то отдаленно похожее на маленькую голову.
– Я знаю, – она отбрасывает ее в сторону и, схватив меня за горло, поднимает с колен. – Все было бы иначе, если бы ты сразу согласилась на сотрудничество.
– Лжешь, – хриплю в ответ, болтаясь в воздухе и цепляясь одной ладонью за ее руку, – ты бы их все равно убила… Но знаешь, я ведь тоже …
– Что «тоже»?
Но вместо ответа, вгоняю ей нож, который я успела подхватить с пола и до этих пор прятала в рукаве. Сталь мягко входит в подбородок и устремляется вверх, пробивая все жизненно важное тому, что совсем недавно было моей подругой. Проворачиваю рукоятку, делая так, чтобы рана не закрывалась и сущность открывает рот, извергая на меня каскад крови. А затем резко отпускает мое горло и с воплями ползет по стене, а оттуда на потолок. Но силы, как жизнь покидают это тело и гравитация тоже вносит свои поправки. Оно падает с высоты и приземляется на ножку перевернутого стола, пробивая тем самым грудину.
И снова наступает эта оглушающая тишина. Но теперь она не пугает, а лишь констатирует тот факт, что все закончилось. На всякий случай с противным хлюпаньем вытягиваю нож из Ники и бреду в коридор. А там, среди разрухи и щепок мебели, падаю на колени у тела мамы. Убираю с ее лица слипшиеся от крови пряди и поглаживаю по голове.
– Ты полежи, отдохни, – говорю в пустоту, – а завтра мы пойдем в магазин и купим то ужасное платье, которое ты так хотела, чтобы я носила. И папа ради такого дела даже не пойдет на работу и возьмет свой первый отгул за этот год. Верно, пап?
Но ответа нет .
И больше никогда не будет.
Я не успела… Я опоздала.
И я кричу.
Кричу изо всех сил, вкладывая всю свою боль и срывая глотку.
Глава 22. Сейчас
– Я думала, что убила ее, – шепчу, – я ведь убила ее.
В отличии от воспоминаний, сейчас слез не было. Наверно, уже успела все выплакать до этого. И глаза мои сейчас сухие, как тот песок в известной пустыне. Только чувство пустоты внутри полностью совпадало с пустотой, что меня окружала. А я ведь даже не прошла в другую часть квартиры. Так и осталась в коридоре. Лишь незаметно для самой себя оказалась на коленях ровно в том месте, где лежала мама и откуда меня потом забрала полиция.
– Посмотри на меня, – слышится голос и я повинуюсь.
Поднимаю глаза и все слова теряются. Теперь я понимаю, чего добивался Егор. Эта встряска…она была необходима, чтобы я окончательно пришла в себя. Перестала избегать и прятаться от боли и приняла ее всю без остатка.
И только после этого, я наконец-то все «увидела».
Ярко, четко, до мурашек пробирающее зрелище.
Егор – не человек.
Безобразное лицо было покрыто шрамами и имело темно-серый оттенок. Неестественно желтые глаза без ресниц и бровей смотрятся жутко, но еще хуже выглядит рот. Губ почти невидно, они по цвету сливаются со всем лицом и только когда он усмехается, поняв, что я его рассматриваю с нескрываемым отвращением, обнажаются кривые острые зубы с грязным налетом.
В свое время я читала много рассказов, фанфиков и разных историй, где главным героем выступал демон. И почти в каждом втором, этих существ идеализировали. Делали красивыми, чтобы в них влюблялись читательницы. Но в реале, их образ тошнотворен. И тебе не хочется его обнимать, тебе хочется сбежать от него подальше.
– Почему ты такой? – спрашиваю его.
– Потому что в аду красивая плоть сгорает, обнажая настоящую сущность. И чем ужасней ты был при жизни, тем уродливее будешь потом без иллюзии и прикрас.
– Справедливо. – Прислоняюсь спиной к стене и обхватываю руками колени.– Не зря я еще в самом начале говорила, что ты не похож на штатного работягу. Только вот ошиблась, принимая тебя за себе подобного.
– От чего же? Если человек попросит меня о чем-то, то я тоже вряд ли откажу ему.
– Но я творю добро, а ты сеешь зло и хаос. И не откажешь ты лишь по той причине, что возьмешь в уплату за выполненную работу душу, не так ли? Так что как ни крути, мы по разные стороны баррикад.
– Были, – соглашается со мной демон. – Но теперь все иначе. Как ты уже поняла, ты тогда убила не Пиковую даму, а временного носителя. И чтобы тебе было легче, просто считай, что ты избавила свою подругу от долгих мучений. Ее ведь так просто никто бы не оставил в покое. Запомни и почаще себе это напоминай.
– Что-то еще? – отрешенным взглядом брожу по кровавым разводам на обоях.
– Судя по всему, Пиковая дама перевела дух и обратно принялась за свое. Два трупа тому подтверждение. Значит, она не отказалась от своей затеи получить физическое тело.
– Почему же вы не рады этому? Вам же должно это быть на руку. Больше бед будет, больше душ загубите.
– Я может быть и согласился с тобой, но у нас тоже есть свои правила. И есть уговоры с оппонентами.
– С ангелами что ли?
– Да, – кивает Егор своей лысой головой, – неважно на чьей ты стороне, но равновесие должно быть соблюдено. Мы не мешаем работе друг друга и вмешиваемся только при острой необходимости. Да, Варь, мы научились сосуществовать в этом мире.
– А я думала, что между добром и злом вечные войны.
– Поверь, люди и без нас прекрасно находят повод для вражды. Ты не представляешь, насколько по своей злости, жестокости, подлости, неверности и алчности человечество превосходит даже нас.
– Не все, – возражаю.
– Не все, но большинство, – стоит на своем демон.
– Ладно, тебе виднее.– Меняю тему разговора и снова смотрю на Егора. – Для чего же аду понадобилась я?
– Я предлагаю тебе сделку, – с этими словами он щелкает пальцами и к моим ногам падает лист бумаги. – Ты будешь работать на меня, поможешь поймать мне Пиковую даму, а я дам тебе возможность начать новую жизнь.
– Я не доверяю тебе, – поднимаюсь на ноги и даже не посмотрев на договор, впечатываю лист бумаги демону в грудь. – И я не доверяю этому. Жизнь научила меня тому, что всегда есть в чем-то подвох.
– Его нет. – Как-то просто звучит его ответ. – Я же не обещаю тебе легкую и беззаботную жизнь дальше. Каждый день ты будешь просыпаться с теми же тяжелыми воспоминаниями, что и все это время в больнице. А по ночам к тебе будут приходить кошмары, от которых ты будешь просыпаться в холодном поту и почти до самого утра рыдать от горя. Да и просто исчезнуть не получится. Придется умереть для всего мира. Хотя ты таковой уже являешься для всех вокруг. Оставшиеся знакомые открестились от тебя после случившейся трагедии. И предпочитают увидеть некролог о твоей смерти в газете, а не тебя лично на своем пороге. А я не волшебник, Варь, назад все не могу вернуть и отбелить твою репутацию и не могу вернуть к жизни твоих родных. В моих силах поймать Пиковую даму, но только с помощью твоего зрения. Вот если бы твои глаза могли функционировать без тебя, выдрал бы не задумываясь. А так приходится с тобой носиться.
Озвученная реальность неприятно царапает нутро. Но было бы глупо ожидать от демона доброты. Да и все, что он сейчас сказал, попадало прямо в цель. Так что мне нет смыла над чем-то долго думать. Я внутри уже давно почти нежилец, осталось только убрать свое имя с бумаг.
– Поднимайся, – демон в одно мгновение оказывается рядом и в его руке появляется небольшой клинок.
– Что ты собираешься делать? – При виде поблескивающей стали меня прошибает холодный пот и я стараюсь не упускать его из поля своего зрения.
– Заключать договор. – Обыденно отвечает Егор. – И нет ничего действеннее, чем скрепить его кровью. Протяни руку, Варя. И учти, что твои действия должны быть добровольными.
Отступать некуда, позади стена и пространства для маневров фактически нет. Да и смысл говорить нет, если ты уже в одном шаге от неизбежного. Вздыхаю и протягиваю ему руку ладонью вверх. Демон действует молниеносно, не успеваю даже ахнуть, как появляется алая полоса разреза, которая тут же болезненно начала пульсировать. Затем он проделывает то же самое с собой и обхватывает мою ладонь так, будто у нас рукопожатие и наши раны соприкасаются. Больно сдавливает их до того момента, пока его темная, фактически черная кровь не смешивается с моей. Помимо боли возникает ощущение, будто руку пронзает сотня острых игл. С каждой минутой, боль нарастает все больше и больше, устремляясь вверх. Голова кружится, в глазах темнеет, но я в сознании.
– Довольно, – шепчу и пытаюсь освободиться от хватки, но не выходит.
Демон сдавливает наши ладони сильнее и я сгибаюсь пополам, судорожно втягивая в себя кислород. Боль уже достигла ключиц и распространяется на грудь. Сердце, которое до этого билось в бешенном ритме, делает один резкий удар об грудную клетку и замирает.
Как замирает и все вокруг. Прямо на моих глазах капля крови, которая собиралась упасть вниз, зависла в воздухе почти у самого плинтуса. Я перестала слышать все звуки, будто очутилась в каком-то вакууме. Я перестала чувствовать боль и даже умудрилась выпрямиться в полный свой рост. Егор удовлетворительно хмыкает и щелкает пальцами. Капля крови с ускорением размазывается по полу и в ту же секунду с улицы послышался звук автомобильного клаксона.
– Что это сейчас было? – провожу пальцами по ладони, растирая кровь и не вижу даже и намека на порез.
– Тебя не стало для этого мира. – Демон бросает взгляд на часы. – Минуту назад в кабинете заведующей обнаружено два обезображенных тела. Через час после вскрытия и взятия необходимых анализов, в картотеке больницы появится запись, указывающая дату и время, когда сердце Вари Домовой перестало биться.
Если бы меня спросили, тяжело ли было прощаться с той жизнью? Мой ответ был бы явно отрицательным.
Если бы меня спросили, что я чувствую в данный момент? Я бы сказала, что странное облегчение.
Глава 23. Сейчас
– Где мне теперь жить? – прерываю затянувшееся молчание с тех пор, как мы вышли из той квартиры и сели обратно в машину.
Первый глобальный вопрос, с которым я столкнулась в новой действительности и который требовал решения.
– Можешь вернуться к себе, как дальняя родственница. Кем ты теперь и являешься для всех и которая получила эту квартиру в наследство.
– Нет, – ответ получается резковатым.
– Почему? – Егор не смотрит на меня, сосредоточившись на вождении.
– Потому что я не могу там находиться. Пусть там не осталось ни мебели, ни мелочей, но я закрываю глаза и все это воскресает в моей памяти. Мне мерещатся запахи, звуки родительских голосов. Но самое страшное, что будучи в той квартире, я не помню родителей в живых. Передо мной ужасные кадры с их телами. Перед моими глазами их мертвые лица. Ты ночью меня разбуди и я скажу, как выглядели их раны. И я не могу от них избавиться, понимаешь? Хотя, кого я спрашиваю…
– Ты права, я не заостряю внимание на таких мелочах. – Демон заворачивает на парковку у знакомого ресторана. – И все, что ты сейчас говоришь меня не особо как-то впечатляет.
– Для людей, смерть их близких далеко не мелочь. Это страдания, которые мы будем испытывать до конца нашей жизни.
– Вас никто и не заставляет этого делать, – Егор глушит мотор и разворачивается ко мне всем корпусом тела. – Никогда об этом не задумывалась? Вам же только дай повод и вы выходите из строя. И это я не имею в виду болезни. Потеряли работу, вас бросили, не сдали на права с первого раза, отчислили за проваленную сессию, потеряли питомца или любимую бабку. И это лишь верхушка айсберга, так можно продолжать до бесконечности. Я все-таки склоняюсь к тому, что вам нравятся это состояние. Иначе бы вы были бы более хладнокровными и безучастными. И не тратили так бесполезно свой короткий человеческий век.
– Такие качества присущи только монстрам и садистам, – выскакиваю из машины и оборачиваюсь к нему, – в этом и есть наше с вами главное отличие. Мы знаем, что такое страдания и сострадание. И мы их не боимся проявлять и чувствовать.
– Так себе преимущество, которое ровным счетом вам ничего не дает. – Егор выходит следом. – И не пытайся меня переубедить, я прожил дольше, чем ты. Видел больше, чем ты. У меня и знаний тоже…
– Больше, – еле успеваю догнать его почти у самых дверей ресторана. – Хорошо, мы закрываем эту тему и возвращаемся к тому, откуда начали. Где я буду жить?
– А это разве моя проблема? Свою часть сделки я вроде бы выполнили. – Демон схватился за ручку двери, но застыл на месте, чтобы окинуть меня раздраженным взглядом. – Прежняя жизнь с ее тягостями теперь в прошлом. Осталось лишь немного подправить внешность, чтобы она сходилась с тем, что указано в новых документах. К подлинности которых никто и никогда не придерется.
– А говорил, что подвоха не будет. – Качаю головой. – Но вот в чем проблема, Егор. Жизнь человека – это не просто кусок бумажки с новой фоткой. Человеку нужен дом, нужна работа, чтобы зарабатывать себе на пропитание и прочие нужды. Если этого всего не будет, о, какой кошмар, он начнет страдать. Да, да, Егор, твое нелюбимое человеческое состояние. А без крыши над головой он замерзнет, заболеет и умрет. В принципе, без еды его ждет тот же итог. Так что, как ты уже понял, тебе придется еще немного напрячься, чтобы обещанное полностью соответствовало тому, что я должна получить.
– Мне кажется или ты сейчас хочешь поставить мне ультиматум?
– Пока что у меня на это нет сил. Я просто хочу где-то отдохнуть, принять по-человечески ванну и побыть одной. Ты можешь решить этот вопрос или для демона это чересчур сложное дело? Кстати, я теперь тебя всегда буду видеть таким? Или можно как-то сменить картинку?
– Смотрю, ты окончательно отошла от своего горя раз стала такой борзой? Или хамством ты пытаешься прикрыть бреши в своем еще пока нестабильном положении?– Егор все же открывает двери и шагает первым внутрь помещения.
– Зачем интересуешься, если тебе по факту наплевать? – следую за ним и упираюсь взглядом в администратора ресторана, а затем и в официантку, которая нас обслуживала.
Если в прошлый раз они мне показались просто красивыми, то сегодня я вижу как от их облика исходит переливающееся свечение. Что-то в них было неумолимо завораживающее, притягивающее. Бездонные глаза, идеальные черты, красивые фигуры. Чем больше смотришь, тем сильнее зависаешь.
– Добрый день, – мило улыбаются они Егору.
– Все готово?
– Да, все как и приказывали. – Следует синхронный ответ.
– Пойдем, – он тянет меня за собой, заставляя оторваться от разглядывания девушек.
– Кто они? – моргаю несколько раз, пытаясь сбросить наваждения.
– Суккубы.
– А почему они не выглядят так же паршиво, как и ты?
– Потому что они созданы для того, чтобы совращать людей и выпивать их жизненную силу, – Егор резко останавливается на месте и я чуть не влетаю ему носом в спину. – Они обязаны быть красивыми, но их красота действует только на человеческий вид. Учти, сами люди у нас появляются только к вечеру, а до этого времени остальные скучают и кто его знает, что им взбредет в голову в отношении тебя. Так что постарайся с ними пореже контактировать.
– Если люди будут вечером, то это тогда кто? – смотрю в зал и едва сдерживаюсь от громкого возгласа.
Я помню, как в прошлый раз демон тащил меня и все посетители тогда сделали вид, будто меня здесь нет и они ничего не видят. Но сейчас, они отложили газеты в сторону, прекратили поглощать пищу и пить напитки. Все, как один, перестали говорить и теперь смотрели только на меня. Да и выглядели все в этот раз совершенно иначе. Я вижу всех такими, какие они есть на самом деле. И в лицезрении демонических лиц без прикрас нет ничего приятного. Особенно, когда они смотрят на тебя не то как на свой обед, не то как на будущую жертву. Кто-то даже скалится, обнажая острые клыки, будто подтверждая мои мысли.
– Господа, – громко обращается к ним Егор, – в нашем ряду пополнение. Попрошу не трогать эту юную особу, так как она мне необходима. И свыкнуться с мыслью, что она будет здесь частым гостем.
– И как долго нам надо терпеть ее? – Шипит нечто с ядовито-зеленой кожей.
– Пока мы не найдем Пиковую даму, которую вы постоянно упускаете.
– Мы опустились до того уровня, когда нам нужна помощь человека? – Второй, с клыками вампира так и не сводит с меня глаз. А затем втягивает с шумом в себя воздух и облизывается. – Да уж, теперь понятно. Порченная кровь.
– Что он имеет в виду? – тихо спрашиваю у Егора, но видимо недостаточно.
– У людей возникает дар не просто так, – вместо демона отвечает все тот же вампир. – У вас поломка в ДНК. Вы как инвалиды, только дефект не физический, а внутренний.
– А, – только и могу ответить, когда Егор подхватывает меня под руку и не особо церемонясь, снова тащит в сторону отдельных залов.
Однако попадаем в подобие комнаты с небольшим диваном, письменным столом и миниатюрным шкафом.
– За той дверью туалет и душевая, – демон указывает на вторую дверь.– Чувствуй себя как дома. Вы ведь так любите говорить? Ну, что ты так смотришь на меня?
– Я буду жить здесь? – Протягиваю, опасливо косясь на закрывшуюся и отгородившую нас от остальных посетителей дверь. – Рядом с ними?
– А что не так? Ты просила решить жилищную проблему и я это сделал. К тому же, тебе тоже нужно быть для меня в быстром доступе. И не надо этого страдальческого выражения лица. Для того, чтобы поймать Пиковую даму, тебя одной не хватит. Я окружаю себя всеми подвидами, кто может мне хоть как-то упростить это дело. И есть тебя никто не собирается. – Егор задумывается на секунду. – Пока что не собирается. Но если будешь их выводить из себя, я защищать тебя не стану.
– Мне сейчас так полегчало после твоих слов. – Прохаживаюсь по комнате и останавливаюсь у дивана. – Если что, это сарказм.
– Если что, я понял. – Парирует демон. – Да ладно Варь, мы почти такие же, как и твои домовые. Ростом только повыше да силы побольше.
– Уж лучше я б и продолжала видеть только их. – Бурчу себе под нос, устало опускаясь на мягкую поверхность.
– А знаешь, почему ты нас раньше не видела? Потому что не хотела. Сузила круг до минимума, игнорировала присутствие остальных. Думаешь, тебя спасало именно это? Нет, Варя, это у нас просто не было надобности в том, чтобы вступать с тобой в контакт.– Егор раздраженно фыркает. – Все необходимые вещи ты найдешь в шкафу и на столе. Собрание будет в восемь утра, не опаздывай.
И он исчезает из комнаты, видимо, устав носиться с человеком. А может быть по своим делам, как демон. Уточнять не хочу, просто закрываю дверь на замок и возвращаюсь к дивану. Усталость берет вверх и я даже не рыпаюсь в сторону ванной. Обещаю себе полежать буквально полчаса, но проваливаюсь в тяжелый и крепкий сон, так даже и не раздевшись.