Quotes from the book «Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга II»
Магнус полагал, что многие старинные вещи – творения непреходящей красоты. Пирамиды. «Давид» Микеланджело. Версаль. Сам Магнус.
– Пожалуйста, выметайтесь отсюда к чертовой бабушке. И учтите: я говорю это с огромной любовью.
- А ты,видимо, хотела в последний раз взглянуть на меня перед тем,как я прокачаюсь и стану борцом с демонами,да?
- Саймон, ты ведь знаешь, что Восхождение не похоже на укус радиоактивного паука или что-то такое?
- Ты хочешь сказать, что я не смогу запрыгивать на небоскребы одним движением? Тогда верните деньги.
- Я серьезно,Саймон...
Саймон помотал головой.
– В ванной дохлая крыса, Джордж. Я туда не пойду.
– Она не дохлая, – возразил Лавлейс. – Она просто спит.
– Да-да, чума тоже начиналась с безрассудного оптимизма и безудержного веселья, – парировал Саймон. – Спроси средневековых крестьян. А нет, стоп! Их уже не спросишь.
– Думаешь, у них там было время веселиться? – скептически поинтересовался Джордж.
– Ну, наверняка до чумы им было куда веселее, чем после.
– А чтобы превратиться в полуангельскую, получеловеческую машину для сражений с демонами, носки надевать обязательно? – робко поинтересовался Джордж.
– Только не с сандалиями, – быстро откликнулся Саймон.
– Я была великолепным командиром.
Саймон приподнял бровь.
– Помнится мне, ты схватила хлыст и угрожала располосовать мне лицо, если я не сделаю то, что ты сказала.
Жюли ткнула в него ложкой.
– Вот именно. И ты сделал то, что я сказала. В этом суть лидерства. К тому же я так и не располосовала тебе лицо. Добрая, но настойчивая – вот такая я.
Красота – опасная вещь. Ей нельзя доверять. Красота протекает сквозь пальцы, словно вода, и горит на языке, как яд. Красота может обернуться сверкающей стеной и отгородить тебя от всего, что ты любишь.
– Нервишки шалят, командир? – поддела Жюли.
– Нет, – ответил Джордж, но под пристальным взглядом Жюли тут же сдался: – Может быть. Да. Правда, не все, а только некоторые. Но шалят очень хладнокровно, собранно и стойко.
Трудно даже поверить, сколько света можно отыскать в непроглядной темноте, когда рядом тот, кто тебя любит.
Но самое неприятное – нужно было лгать и о том, кто он такой. Лгать – и притворяться тем парнем, которого они помнили; тем Саймоном Льюисом, который видел демонов и магов только на страницах комиксов; тем, которому смерть грозила лишь однажды – когда он ел шоколадку и случайно поперхнулся миндальной присыпкой. Но он больше не был тем Саймоном; он даже близко не походил на того парня. Может, он пока еще и не Сумеречный охотник – но он давно уже не простец. Саймон устал притворяться.
