Довольный Астрас изобразил жест «Да!» и затанцевал на месте, поймав взгляд сестры, он на секунду высунул язык. Фрея, осознав своё поражение, недовольно скорчила гримасу.

– Чего это он? – удивленно поинтересовалась Кира, наблюдая за тем, как высокий широкоплечий парень строит рожицы, как маленький мальчик, сестре.

– Идиот, – высокопарно заметил Милкас.

Кира бросила из-под ресниц быстрый взгляд на кривляющегося парня, ее щеки вспыхнули румянцем, но, чтобы скрыть свою симпатию, девушка широко улыбнулась и выпалила:

– Соглашусь.

Услышав ответ, Астрас а ж остолбенел:

– А за такие фразочки я и обратить могу!

– Ага, будешь весь оставшийся век с ним мучиться, – заявила сестра, больно толкая брата в бок. – Эй, так не честно, нельзя её подводить к этой фразе, это против правил! – перешла на шепот, слышный только вампирам, Фрея.

– Это не тебя назвали идиотом, – прошипел сквозь зубы парень.

– На самом деле, я пришла за булочками, чесночными. Они у вас уж больно вкусные, – произнесла Кира, всё также стоя в проходе.

Теперь пришел черед Фреи ликовать, но вот что-то в голосе Киры ей не понравилось.

– Не по душе мне это, – прошептал Милкас, и другие вампиры кивнули, почувствовав подвох. – Сколько тебе? – перешел на обычный голос старик.

– Три, возьму в дорогу.

– Дорогу? – насторожился Астрас.

– Да, – голос Киры дрогнул, и это не укрылось от вампиров.

– Беда, – прошептала Фрея.

Прекрасное настроение Киры, вдруг словно разбилось о камни событий сегодняшнего дня. Девушка вспомнила ненавистную ей работу, начальника Горыныча, прозванного так из-за того, что фирмой руководили три брата, и волна сегодняшнего дня накатила на неё с головой. К глазам подступили жестокие слезы, а руки сами по себе сжались в кулаки.

– Кира? – тихо произнесла Фрея, поднося девушке булочки.

– Спасибо, – сквозь сжатые зубы процедила Кира, забирая сдобу.

Влажные ладошки, масленый взгляд. «Кира, как на счет повышения?». Хлопанье по коленкам, приглашающий жест. «Кира?». «Кира?» – проносились воспоминания в голове у девушки.

– Кира? – охриплым голосом произнес Астрас, видя, что девушка теряет связь с реальностью.

– Кира! Да я уже тридцать лет, Кира! – вдруг сквозь накатившие слезы, прорвало девушку. – Почему вы не убили меня тогда? Почему?

Распахнув двери, Кира вырвалась наружу, мороз с жадностью стал облизывать ее разгоряченные щеки. Обняв булочки, словно последнюю соломинку, девушка брела по городу, не замечая проезжающих машин и спешащих куда-то людей. Она столько лет просила у вампиров бессмертия, ради того, чтобы постоять за себя, чтобы вновь не оказаться на месте жертвы, но сегодняшний день ей вновь напомнил, что она всего лишь маленькая пешка в игре больших людей, и, если бы случайно не вмешавшаяся уборщица, кто знает, в каком бы состоянии нашли девушку этим вечером.

«Бежать, неважно куда. Просто бежать», – проносились в голове Киры мысли. Злоба почти отступила, но слезы не хотели прекращать свой бег.

Тем временем в пекарне, полной застывших в недоумении вампиров, стояла гробовая тишина.

– И чего ты ждешь? – разрезал безмолвие голос Милкаса.

Астрас вздрогнул, удивленно посмотрев на отца.

– Всё это время она нуждалась не в нас, а в тебе, – продолжил старик. – Ты был для нее спасением тогда, так будь и сейчас.

– Отец, – Астрас посмотрел на седовласого старца, внимательно рассматривающего его, запоминающего, а позже перевел свой взгляд на Фрею.

Сестра улыбалась ему, ободряя:

– Прощай.

Кивнув в ответ, Астрас вылетел из пекарни, он знал, что, уйдя, больше никогда не сможет вернуться. Таков был Закон: «Уходя – уходи, позабудь все пути, не вернуться теперь никогда. Только в месте пустом, где отныне твой дом, ты воздвигнешь стены града, где детей ты взрастишь, их обучит Закон, защищать свой дом от врага». Строчки из детских сказок и песен всплывали сами собой в памяти, а вместе с этими образами и лица его родных: отца и сестры.