– Кто же ты?
– Я Густай Сивир, – с готовностью начал тот. – Я работаю возничим на службе у…
– Замолчи, – буркнул Дзендар. – Это был риторический вопрос. Хотя…
Он поднял голову – и вглазах архимага вспыхнул огонь.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Густай Сивир, – быстро произнес мужик.
– Еще?
Повисло молчание. Феликс покачал головой. Квас тихо вздохнул и потянулся к чашке с чаем. И вдруг одержимый произнес, с невероятным трудом выдавив из себя:
– Сайва Снаус.
Феликс замер. Затем усмехнулся, достал из кармана липкий леденец, бросил в рот и невнятно проговорил:
– Гениально!
– Еще?
– Вистор Метт, – одержимый помедлил, – Грайвана Миута, Ликма Сеттаха…
– Довольно, – отрезал архимаг. – Ты – демон.
– Нет, – мотнул головой мужик.
Дзендар крякнул и виновато посмотрел на Кваса. Ученик кивнул: никогда и никому не расскажу, наставник. Валяйте дальше, позорьтесь, сколько влезет. Тут не сегодня-завтра война может грянуть с этими правдолюбцами, что нам огрехи архимагов…
– В тебя вселился демон, – Дзендар решил зайти с другого конца.
И вновь получил отрицательный ответ.
– У него меняется аура, – сказал вдруг Квас Моури. – Смотрите, сейчас длина волны пять же на восемь, а была… Да, длина уменьшается. Но когда его спросили насчет имен, я точно видел положительный всплеск. Это наверняка одержимость – только недемонической формы.
Дзендар сощурился и вдруг напрягся, став донельзя похожим на гепарда перед прыжком.
– Ты, – хрипло сказал он. – Гений физики и математики. Следи за длиной волны. Чтоб ни движения… понял?!
И, повернувшись к Густаю, бросил:
– Сейчас я ударю тебя в лицо.
– Всплеск на четыре – два, – отрапортовал Квас.
– Ложь, – изумленно проговорил Феликс. – Он реагирует на чужую ложь.
– Замолчи, – устало сказал архимаг. – Густав, твое имя на самом деле Трезор, и ты собака у твоей жены.
Квас коротко вскрикнул, но Дзендар и сам видел результат. Одержимый реагировал на ложь о самом себе так, словно его поджаривали на сковородке все служители Пятого в канун Очищения. Это было странно, дико, невозможно, но…
Но это давало крохотный осколок надежды.
– Перенасытить, – тихо произнес верховный рерия. – Перенасытить и изгнать… Уничтожить…
– Сколько там имен? – резко спросил Дзендар. – Там, в твоем дурацком свертке – сколько?
Повисло молчание. Потом Феликс кашлянул и убитым голосом произнес:
– Почти четыреста.
Архимаг промолчал. Ситуация была на редкость глупой. Прямо перед ним сидел одержимый недемонической сущностью, захвативший себе в услужение психеи четырех сотен людей. Изгнать? Он не псеудмант Каурр, да и тот, будучи живой легендой, вряд ли взялся бы за такое…
– Да уж, – хмыкнул Квас. – Время собирать камни… Как изгнать существо, живущее правдами сотен людей? Где взять ложь, которая его уничтожит? Это должна быть чудовищная, невероятная ложь. Такая, чтоб сердце остановилось, если услышать ее. Чтобы само мироздание возопило: не так!
– Начитался стишков, – проворчал Дзендар.
Еще две секунды протекли в гробовом молчании. Тихо было в доме, молча улыбался на стуле Густай Сивир, грыз соломинку Квас Моури, разминал пальцы Дзендар…
И все вздрогнули, когда заговорил Феликс, верховный рерия города Утранта.
– Ты, – сказал он. – Ты, Густай Сивир, крестьянин из этой деревни. Ты – ничто. Твоя жизнь не стоит ни гроша. Ты бесполезен, кусок мусора, ты пыль под ногами богачей из округа. Ты обречен возить свое сено до конца твоих дней. Слышишь меня, Густай? Ты – простое ничтожество, алкаш и забулдыга, твое сердце давно перегорело, ты никогда не увидишь подлинной красоты синего неба, не ощутишь истинный запах травы, сохнущей на солнце, ты обречен на проматывание жизни в кабаках и подво…
– Спасай хозяйку!! – заорал Дзендар.
Громадный белый пузырь вспух над домом Густая Сивира. Дикий рев перекрыл грохот обваливающихся балок. Согнувшись и кашляя, из облака пыли выкатился Квас с Хлоттой подмышкой: в суете ученик архимага напрочь забыл о телепортации. Дома больше не было. Из пыльной тучи, шатаясь, выбрались Дзендар и Феликс. У рерии был расплющен нос, из него текло красным. Дзендар отделался здоровенной шишкой на лбу.
– Вы чего?! – Квас глотал воздух, как загнанная лошадь. – Вы… ик! – убить меня хотели? Вы… ик! – психи абсолютные! По вас… лечебница плачет!