Бог, Иисус Христос и потомки Адама. Против теологических заблуждений в христианстве

© Аркадий Воеводин, 2021

ISBN 978-5-0053-8313-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аркадий Воеводин

Первую часть книги посвящаю моему сыну Максиму.

Вторая часть книги посвящается моей боголюбивой сестре Надежде.

Автор

Список сокращений

Предисловие

Я думаю, вряд ли у мыслящего существа бывает более великая минута, чем та, когда с глаз его спадает пелена.

Пьер Тейяр де Шарден

Прежняя книга «Триединая Личность Бога и человека», по замечаниям читателей, была довольно затруднительной для осмысления сути, изложенной в ней. Это новое издание значительно переработано и дополнено, дабы книга стала более доступной пониманию даже неподготовленного читателя. Однако этот труд не беллетристика и потребует некоторых усилий, которые, без сомнения, будут вознаграждены познанием богословских истин, сокрытых от взоров пытливых, но не просвещённых Богом людей. Наиболее сложной для понимания, полагаю, является первая часть книги, в которой рассматриваются сущности, доселе никем непонятые должным образом, выявленная суть которых позволит увязать современные половинчатые знания о природе материального мира. Читателю приоткроется закономерная связь мат. мира с эфирным миром Ангелов и с духовным миром Бога, поэтому первая часть книги является основополагающей для осмысленного понимания природ: Бога, Иисуса Христа, потомков Адама, и разумного усвоения второй части книги: «Христологическое богословие».

Автор сего труда не просто христианин, но раб Иисуса Христа – Человека и Бога, поэтому эта книга не против Христовой Церкви и христианства, но против богословских заблуждений, сформировавшихся в Византии в IV веке, и распространившихся на весь христианский мир. Со всей ясностью и недвусмысленностью атавизм греческого язычества отразился в словах Никео-Цареградского Символа веры, говорящих о рождении одного Бога другим Богом: «Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу». О цене единосущия Отца и Сына в тринитарном «богословии» св. отцов (учителей Церкви) мы основательно поговорить в настоящей работе и разъясним истинную суть единого бытия Отца и Сына в двуедином Существе Иисуса Христа.

Христианская религия, по своему существу, монотеистическая, но ее богословие, мало-помалу трансформировавшись, переродилось в откровенный политеизм, исповедующий три Божественные Личности и, по сути, трех самобытных Богов: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. К каким бы ухищрениям ни прибегали творцы тринитарного богословия, какие бы оговорки ни делались, чтобы остаться в границах монотеизма, но основная суть тринитаризма все-таки лежит на поверхности, и эта суть в разделении единого Бога на три Персоны. Одна Личность Бога Отца рождает другую Личность Бога Сына из Своей Сущности и изводит третью Личность Святого Духа.

Сколько многотомных книг написано, сколько копий сломано в богословских баталиях, сколько толкований слова Божия увидело свет, а библейские истины до сих пор оставались сокровенными и потому непонятыми. В Новом Завете, данном человечеству, открылась непростая природа Сущности Божией, непростая, потому что Бог явился во плоти (Тим. 3:16). Но разве во Христе в мир явился не Тот же Самый Бог, один и единственный, Который творил миры, говорил с Адамом и Ноем, с Авраамом и Моисеем? Как получилось, что богословствующие умы древности разделили единого Бога на три Персоны? Почему во Христе, по учению отцов, в мир явился «Един от Троицы»? Ведь в одном из тропарей недвусмысленно поется: «Великих дарований, Чистая Дево Богомати, Ты сподобилася еси, яко родила еси плотию Единаго от Троицы, Христа Жизнодавца, ⠀во ⠀спасение ⠀душ наших»¹. Как сложилось, что христиане стали исповедовать рождение одного истинного Бога от другого истинного Бога: «Бога истинна от Бога истинна»²?

Эти вопросы весьма важны, но ответы на них, имеющиеся в богословии св. отцов и в Церковном Предании, не дадут нам искомой истины, так как учение отцов построено не на Откровениях свыше, не на знаниях природы человека и Бога, а на догадках и домыслах, ибо Богом вдохновенные тексты Св. Писания оказались непостижимой тайной для разумения отцов. Откровенные признания творцов тринитарного богословия о своей немощи в постижении Божественных истин, данных в Новом Завете, мы будем приводить в качестве аргументов, чтобы нас не обвинили в клевете на св. отцов.

Нельзя стать богословом посредством собственного осмысления сказанного Богом, «…зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою» (2Пет. 1:20). Невозможно стать богословом на основании полученного образования в богословских вузах или даже воспитываясь у ног св. подвижников – аскетов. Богословом можно стать только на основании Откровений Самого Бога.

В качестве наглядного примера приведем высказывание одного из творцов христианского богословия – свят. Григория Паламы: «Мы же, вкратце представив относящееся к Божественному соединению, как мы научились от посвятивших нас в таинства благочестия, разъясним теперь по мере возможности и относящееся к Божественному разделению. Ибо приступивший с рассуждением к богодухновенному богословию тройственным усмотрит и Божественное разделение. <…> Так что, хотя это и говорится нами, но пребывает сверхнепознаваемыми и сверхнеизглаголанными всё относящееся и к сущностному соединению, и к ипостасному разделению, и к абсолютно неслитной и несмешивающейся сращенности. Таковым же оно является, поскольку оно совершенно непричаствуемо. Посему в твари не найти этому даже примера»³ (курсив наш – А.В.). Посмотрите, рассуждением усматривается разделение Бога на три ипостаси. Не Духом Святым, не Откровением свыше, а рассуждением; не различение ипостасей, а именно разделение! И это утверждается, невзирая на откровенное признание того, что «пребывает сверхнепознаваемыми и сверхнеизглаголанными всё относящееся и к сущностному соединению…».

Еще один фундаментальный порок богословия отцов отразился в этом высказывании свят. Григория – это не видение или нежелание видеть образ и подобие природы Божией в природе человека, а ведь ясно сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27), «Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его» (Быт. 5:1). Весь этот наш труд будет пронизан подобными примерами не по злой прихоти, но по жесткой необходимости, ради убедительности, ради торжества истины.

Я не атеист, не материалист и даже не верующий. Мне нет нужды верить или не верить в бытие Бога, ибо я совершенно достоверно знаю, что Бог есть, Он существует, Он – Личность, и бытие Его более реально, нежели бытие нашего мира и нас с Вами. Это знание получено не от пересказа кого бы то ни было, но эмпирически, в Откровениях, данных Самим Богом. Мои друзья и братья во Христе, имеющие академическое духовное образование, посоветовали мне изложить свое мнение относительно как понятия, так и самой сущности Откровения Божьего.

Не секрет, что в Православной Церкви, которой мы принадлежим, давно стало правилом дурного тона говорить и слушать о том, что кому-то было Откровение от Бога. Многовековая история и богатейший опыт Церкви свидетельствуют о том, что в подавляющем большинстве случаев «Откровения свыше» оказываются откровениями от лукавых духов злобы, прельщающих гордых, духовно неопытных христиан, на основании чего в Церкви и сформировался аберрационный иммунитет на любые духовные откровения. Поэтому мы, чуть ниже, после Введения, вкратце поговорим о том, что представляют собой Откровения от Бога и откровения бесовские.

Почему-то считалось и считается современниками любой эпохи, что в «наше время» не может быть Откровений от Бога, ибо всё, что нужно христианам, уже открыто во времена Христа и Апостолов. Однако, Откровения были и до Христа, и после Апостолов, и будут, пока стоит мир. Обычно, в христианскую эпоху, Откровения утаивались теми, кто их получал, именно по причине предвзятого отношения Церковного священноначалия к их опыту. Об Откровении либо втайне записывалось, либо о нем говорилось в узком кругу близких по духу людей. Но после смерти подвижников их опыт признавался и Церковью. Так было, в частности, с преп. Симеоном Новым Богословом, со святыми нашего времени: преп. Силуаном Афонским, Иосифом Исихастом, Паисием Святогорцем. Некоторые монахи, например, считали Иосифа Исихаста прельщенным, преп. Паисия Святогорца обзывали колдуном, но ныне эти св. подвижники прославлены Церковью и вряд ли кто-то сомневается в их опыте общения с Богом.

В той или иной мере опыт общения с Богом имеет каждый человек, ибо Бог живёт в каждом человеке и дает о Себе знать. Об этом у нас предстоит обстоятельный разговор, но прежде мы должны выяснить суть триединой природы Бога как неделимой Личности, имеющей бытие в естестве духовных энергий; объяснить природу личности вообще и природу личности человека. Мы намерены показать истинную суть подобия природ Бога и человека. До сих пор эта суть была непостижимой тайной для «богословов».

В этой книге мы попытаемся убедительно показать неслучайность появления материального мира и нас с Вами, а главное – объяснить реальность Богочеловеческого бытия не только в Существе Иисуса Христа, но и в каждом человеке. Мы убедительно докажем, что во Христе воплотился не один из Троицы Богов, а весь Бог, один и единственный, о Котором многократно и многообразно говорится в Св. писании.

Древние отцы, толкуя Св. Писание. полагались лишь на свой рассудок. Сложнейшие и довольно путаные рассуждения наглядно изложены в сборнике трудов преп. Иоанна Дамаскина «Источник знания», где основной книгой является «Точное изложение православной веры» – квинтэссенция тринитарного «богословия». Но этот труд, посвященный раскрытию истин о Боге Отце и Его Сыне Иисусе Христе, обрел бытие не на домыслах автора, а на основании Св. Писания и двух Откровений, ставших фундаментом всей работы, сложенной из кирпичиков научных знаний и жизненного опыта.

Нам понятно и близко сердцу беспокойство Церкви по поводу хранения веры, отразившейся в догматах⁴. Слишком дорого и большой кровью обошлось становление основных положений веры во Христа. Однако нельзя не согласиться с древней латинской поговоркой: «Tempora mutantur, et nos mutamur in illis» («Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними»), поэтому, думаю, справедливо высказывание иг. Илариона (ныне митр. Коломенского и Волоколамского): «Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними Отцами. Речь идет не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина»⁵.

Однако справедливо это высказывание только отчасти, ибо недопущение переосмысления догматов сводит на нет всякое осмысление любого опыта христианина. К этому можно заметить, что опыт христиан во все времена один и тот же – познание Христа. Разумеется, мера этого познания у каждого своя и осмысление евангельских истин у каждого свое. Что же касается осмысления догматов, то каким бы оно ни было, персоналистическим, или мистическим, или холистическим, но если в исходном положении скрыты ошибки, то неизбежна их трансдукция в результат осмысления.

История науки знает множество примеров, когда знание древних отцов с трудом, порою с кровью, уступало место новому, иному знанию детей и внуков. Какой бы области знания это ни касалось, закон развития, положенный Творцом, неизменен. Чем же отличается «богословское» знание от прочих знаний, если они являются результатом человеческих поисков истины и кровопролитий, а не Богооткровенных озарений? В чем отличие богословия (мнимого богословия) от геометрии, астрономии, физики, биологии, если эти знания зиждутся на человеческих поисках рассудка? История человеческих знаний свидетельствует, что любая находка, открытие в познании, лишь на время, пусть даже на тысячелетия, удовлетворяла пытливый человеческий дух. Лишь Богом открытая истина удовлетворяет и угашает этот беспокойный дух поиска истины, ибо не оставляет места неведению и сомнению, так как знание, данное Богом, содержит печать абсолютной истины.

«И действительно, факт ошибочных мнений в писаниях отцов разных эпох, – пишет проф. богословия Николай Иванович Сагарда в своих лекциях по патрологии, – не подлежит сомнению, чем, бесспорно, исключается безусловная обязательность для верующих следовать всем без исключения мнениям отдельных лиц. Писания отцов – человеческие произведения и существенно отличаются от Священного Писания Ветхого и Нового Завета, которое Богодухновенно <…>. Если же оказывается, что отец формулирует свое собственное мнение, излагает, как он сам понимает тот или другой догмат, словом, раскрывает свое личное богословие, тогда воззрения этого отца имеют силу постольку, поскольку убедительна его аргументация»⁶ (курсив наш – А.В.).

Последний критерий нельзя проигнорировать или отвергнуть, а аргументация богословского мнения св. отца, безусловно, должна быть основана на согласовании со Св. Писанием, равно как и истинность Откровений может быть проверена только согласованностью их со Священным Писанием и фактами реалий и ни с чем иным. В этой связи, несомненно, внутренние противоречия любого высказывания являются критерием заблуждения, но никак не истины. Поэтому почтительно просим указывать нам на наши огрехи противоречий самому себе и Св. Писанию. А на внутренние противоречия и противоречия Св. Писанию в догматическом богословии св. отцов Церкви мы еще будем указывать, и не раз, как на неизбежные и необходимые аргументы в пользу истины. Перефразируя Сократа, сказавшего: «Платон мне друг, но истина дороже», – скажем так: отцов мы чтим, но истина дороже.

Знакомство с литературой показало, что самостоятельно мыслящих людей не так уж много, а оригинальное мышление, присущее немногим, – это основное качество, позволяющее по-новому увидеть то, что кажется обыденным, привычным, усвоенным как истина. Умные люди характеризуются количеством знания, а гениальные – их качеством, и, как известно, умных людей много, а гениев единицы. К тому же, чтобы разрешить какую бы то ни было проблему, необходимы соответствующие знания. Только такой подход может обеспечить рациональное и организованное решение проблем, неизбежно возникающих на стыке веры и знания. К этому необходимо добавить, что познания и знания в области духа, то есть в сфере Божественных истин, кардинально отличаются от обыденного познания материального мира. Н. А. Бердяев по этому поводу пишет: «Науки о духе основаны на духовном опыте, и в них ничего не может достигнуть тот, кто духовного опыта не имеет и изначально его отрицает. Духовный же опыт не есть опыт душевный, психологический, не есть замкнутый опыт личности, погруженной в себя»⁷. Потому что, будучи сугубо личным, духовный опыт приобретается в общении с другой Личностью – Божественной, и то, что познаёт один, достоверно может знать только он один. Однако в общении с другими людьми этот опыт может передаваться устно. Поэтому совершенно справедливы слова того же замечательного философа: «Те, которые не имеют духовного опыта или не возвысились еще до его осознания в себе, лишены слова в этом деле. Говорить подобает лишь о том, что знаешь, а не о том, чего не знаешь»⁸ (курсив наш – А.В.). Как пронзительно верны эти слова!

Настоящий труд инициирован не тщеславием и личными амбициями, побуждающими к противоречию догмам тринитарного «богословия» отцов. Оглядываясь в прошлое, яснее видится и сознаётся, что главным Вдохновителем и Движителем сего труда явился Господь. Ибо, во-первых, немудрое избрал Бог (1Кор. 1:27); во-вторых, была явная и чудесная помощь в получении образования; в-третьих, были Откровения⁹ («…потому что мне через откровение возвещена тайна, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта <…> Духом Святым» (Еф. 3:3,5)); затем Бог подвел к знакомству с богословием отцов, и, наконец, после постепенного уяснения библейских истин и осмысления их в свете полученных Откровений, Бог положил на сердце решительное желание приоткрыть очевидную ясность новозаветных истин, которые даны человечеству.

Я долго и мучительно искал ответ на вопрос: «Какой смысл открывать глаза на библейские истины в конце времен, когда человечество уже стоит на апокалиптическом пороге?» Тем более что сформулированные догматы и сформировавшееся веками в богословии, не мешали (хоть и не способствовали) подвижникам благочестия становиться великими святыми. И лишь один ответ видится рациональным и потому удовлетворительным: видимо, просто пришло время, и я обязан был сделать то, к чему всю жизнь меня готовил и вел Господь. Вероятно, эта работа призвана, прежде всего, объединить всех христиан, и обратить взоры всех нехристиан: евреев, мусульман, индуистов, буддистов и прочих иноверцев – к Христу, и помочь им признать в Иисусе Бога и Спасителя. А, впрочем, кто может своим разумением постичь пути Господни, как сказано: «…пути Его кто постигнет?» (Сир. 16:21).

Работа эта, как уже было отмечено выше, ни в коей мере не является посягательством на авторитет св. отцов и не умаляет ни их святости, ни их заслуг перед Богом и Церковью, ибо то, что ими сделано – с ними, и награда их – при них. Слава святых у Бога непреходяща и не похищаема. А слава человеческая чего стоит? Даже если она дится тысячи лет – все-таки не вечна.

Несогласие и противоречие св. отцам вовсе не означает противоречие Святому Духу. Ни один святой не мог и не может обладать всеми дарами Св. Духа, тем более знанием, если оно не дано свыше. Если Сам Господь Христос признавал, что Он, как Человек, не знает того, что знает Отец: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк. 13:32; Мф. 24:36), то что говорить об обычных смертных? А ведь, к слову сказать, наши св. отцы всячески старались опротестовать это слово Христово и убедить всех, что Он, все-таки знал, но не сказал потому, что просто хотел утаить от учеников этот день, и потому слукавил, как порою лукавят родители перед детьми, чтобы не огорчать их. Но, очевидно, это не так, ибо в другом месте Св. Писание свидетельствует, что Он резко ответил Своим ученикам, не боясь обидеть их или огорчить: «Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян. 1:7). И потом, если Сам Господь допускал возможным говорить о Нем неправо: «Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12:32), – то, какой криминал можно усмотреть в возражении человеческому заблуждению?

Нельзя эталоном истины полагать результат многовековых споров богословствующей публики и баталий иерархов на Вселенских Соборах. Чтобы богословские споры были разрешены объективно, нужен беспристрастный арбитр. Таким арбитром может быть только Св. Писание, именно Оно является эталоном истины. Критериями истины при этом должны быть согласие со Св. Писанием, ясность и убедительность толкования библейских слов, а также внутренняя непротиворечивость высказываний.

Введение

Говорить подобает лишь о том, что знаешь, а не о том, чего не знаешь.

Н. Бердяев

«Догматы богооткровенны, – писал игумен Иларион (Алфеев) (ныне митрополит), в своей работе „Таинство веры“, – потому что они основаны на Священном Писании, хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом… Система православного догматического богословия – итог всей двухтысячелетней истории христианства»¹⁰.

Итог, надо признать, необходимый и неизбежный, но не удовлетворительный, ибо сформировались и утвердились догматы, а недоумения и разномыслия остались. И это неудивительно, ведь догматы выработаны соборным разумом, а не даны Богом. Поэтому догматизировали то, чего сами не понимали. Признание в этом откровенно высказывается в книге «Догматическое богословие» архим. Алипия: «Являясь краеугольным камнем христианского вероучения, догмат о Пресвятой Троице в то же время есть догмат таинственный и на уровне рассудка непостижимый»¹¹. Именно по этой основной причине возникали споры и раздоры, и до сих пор возникают. И ныне не понимают, и не воспринимают христиан как исповедников одного Бога, ибо в тринитарном «богословии» отцов это в принципе невозможно.

Да, догматы появились в ответ на ереси и стали следствием Соборного разума. Но мы спросим: а разве Бог когда-нибудь бывал бессилен вразумить кого бы то ни было без вмешательства сонма спорщиков, если Он того желал? Савла – гонителя Иисуса Христа – вмиг вразумил, Валаама вразумил через ослицу (Чис. 22:28), пророка Иону вразумил, заключив его в чреве кита (Иона. 2:1—12), Навуходоносора вразумил, отняв человеческий дух и рассудок (Дан. 4:27—31); неужели с еретиками не справился бы, если бы они Ему мешали? Но люди почли себя мудрее и искуснее Бога и, понадеявшись на Вселенский Соборный разум, не будучи вразумленными Богом, ринулись доказывать друг другу свою правоту и, договорившись до безумных идей, вменили Богу в непреложное свойство рождать из Своей Сущности подобного Себе Бога.

На утверждение иг. Илариона (Алфеева) о богооткровенности догматов, якобы основанных на Св. Писании, возникают неизбежные возражения. Во-первых, во все времена ереси основывались безумными людьми на Св. Писании (Откровении Божием), однако они не считаются богооткровенными. Во-вторых, если бы Бог открыл св. отцам истину о Христе Иисусе и о Себе, как открыл нам, то не появилось бы «богословие» с тремя Божественными Личностями. Догматы появились не как Откровение Божие, данное кому-либо из спорящих на Вселенских Соборах, но как плод человеческих рассуждений и споров. Ни один из св. отцов, причастный к «богословию», разделившему единого Бога, на три самобытные Персоны, не свидетельствовал, что он этому научен Самим Богом. Ни о рождении Бога Богом, ни о том, что Иисус рожден дважды¹², никому не было никаких Откровений, да и не могло быть. И в принципе, в истинном богословии не может быть критерием истины мнение большинства из числа спорящих оппонентов. В богословии вообще неуместны споры, богословию прилично молчание или свидетельства истины. Критерием истинности того или иного утверждения, изъясняющего смысл Св. Писания, может и должна служить лишь Сама Истина, не оставляющая места противоречиям, недоумениям и сомнениям. Не целостность, но некая раздвоенность сознания самих христианских богословов связана именно с «антиномичностью» догмата о Троице. «В свое время свят. Афанасий Великий, – пишет инок Всеволод (Филипьев) в учебнике по патрологии „Путь Святых отцов“, – считал трудным доказательство существования Трех Лиц при одной сущности. Св. Василий Великий, наоборот, считал трудным доказательство единства Трех Лиц Святой Троицы»¹³. И это не удивительно, ведь «Св. Василий Великий, – говорит другой патролог – Н. И. Сагарда, – раскрывает учение о том, что Каждое из Трех Лиц представляет Собой абсолютное единство, целое само по себе, и потому не может слагаться в одну сумму с Другим»¹⁴. Поэтому-то современники и обвиняли св. Василия, как и прочих каппадокийцев, в троебожии, а св. Афанасия – в савелианстве¹⁵.

До сих пор библейское Откровение Божие об образе и подобии Творца в человеческой природе (Быт. 1:26—27, 5:1, 9:6; Сир. 17:3; Иак. 3:9) не имеет четких определений в богословском мышлении. Поэтому совершенно очевидно, что эту истину нельзя признать в полной мере осознанной. Такое убеждение формируется на основе анализа множества высказываний, посвященных этой теме. Они как будто дополняют друг друга, однако же не имеют полного согласия, и, главное, ни одно из них не обнаруживает знания истины. Образ и подобие в человеке мыслятся так, как кому кажется наиболее благопристойным и чем-то сходным с Первообразом, то есть с Самим Богом. По замечанию В. Н. Лосского: «Если мы захотим найти в творениях святых отцов точное определение того, что именно соответствует в нас образу Божиему, то рискуем растеряться среди различных утверждений, которые хотя друг другу и не противоречат, но, тем не менее, не могут быть отнесены к какой-то одной части человека»¹⁶. Даже вот такая идея о Божественном образе в человеке пришлась по вкусу: «Как бы то ни было, но для св. Иринея „быть по образу Божию“ значит быть по образу Сына воплощенного, или иными словами, что тело человеческое создано по образу идеального тела Слова, воплощенного от вечности в Божественном плане и Божественной Премудрости»¹⁷.

Лишний раз приходится удивляться, сколь причудливы фантазии человеческого разума. Как известно, нигде в Св. Писании не говорится, что Бог создал человека по образу Своего Сына или Слова воплощенного, но странная идея св. Иринея Лионского подхвачена и муссируется в христианском богословии уже многие века. Даже о воплощении Сына ничего не сказано в Св. Писании, ибо не Сын воплотился, а ипостась Слово, а Сын и Слово не одно и то же, как мы обоснованно покажем ниже.

Большинство церковных писателей усматривает образ Божий в разумности и духовности человека, а многие указывают на его свободную волю и пр., как на сущностные черты образа Божия. неведение истины понудило богословов согласиться с мнением святителя Епифания Кипрского, который пишет: «Нет никакой нужды определять или фиксировать, в какой части нашей природы запечатлен образ Божий. Но мы должны в простоте веровать, что этот образ есть в человеке <…>. Ибо то, что говорит Бог, – истина, даже если это ускользает от нашего понимания в некоторых отношениях»¹⁸. В этом признании собственного бессилия в познании истины присутствует самооправдание. Разумеется, мы должны без сомнений и безоговорочно верить тому, что говорит Господь, но нужда в отыскании истинного значения сказанного нам все-таки есть, ибо, в противном случае, сказанное Богом теряет смысл. А обессмысленное слово Божие влечет за собою человеческое безумие, в чем мы убеждаемся, знакомясь с историей Церкви и наблюдая современные поиски истин Божиих.

Но в настоящей работе мы не будем полемизировать с теми или иными представлениями св. отцов относительно образа и подобия Божия в человеке, излагаемыми в учебниках по догматическому богословию, но изложим свое понимание этого феномена, предоставив его на суд читателя. Однако. на некоторые положения отцов, как согласующиеся с истиной или, напротив, не согласующиеся с ней, мы будем указывать. Что же касается природы Божественной Троицы и Богочеловечества Иисуса Христа, то без полемики нам никак не обойтись.

В богословии отцов удовлетворительно принимается природа человека как двусоставная (дихотомия), так и как трисоставная (трихотомия). А между тем правильное решение данного вопроса необходимо не только для достижения цели сей работы и выявления искомой истины, но и для уразумения прочих истин Божиих, до сих пор сокрытых под спудом тайны, как выражаются богословствующие мыслители: «непостижимой», «ускользающей от понимания».

Следует сказать, что до сего времени нет и ясного понимания того, что собой представляют душа и дух человека, ибо они, порою, сливаясь в одно понятие «дух» или «душа», отожествляются. Из этих не-до-разумений и вытекает главное: ни у кого из богословов мы не обнаружили, убедительного разъяснения истины, реченной пророком Моисеем, об образе и подобии Бога в человеке, – этого краеугольного камня, на котором должно созидаться богословие, то есть слово Бога и слово о Боге. Ведь то, что сказано в Библии – истинно, а значит, истинно и то, что, познавая свою природу, мы сможем постигать нечто о природе Бога по принципу аналогий. Недомыслие и недоразумение библейских истин неизменно прослеживается в противоречивом тринитарном «богословии» отцов. То Иисус – Сын Божий – рожден прежде всех веков (одноактное событие), то Он рождается вне времени (непрерывный процесс). Всеми признаётся, что Бог один и Он – Личность, но в то же время утверждается, что в этой Личности имеют быть еще три разные Божественные Личности: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. Священное Писание утверждает, что Сын менее Отца, а св. отцы утверждают, что Отец и Сын равны, так как и Отец – Бог, и Сын – Бог, только один рождает, а другой рождается.

Чтобы не уподобляться отцам и, не противореча самому себе, говорить убедительно, мы старались придерживаться следующих логических законов: 1. Тождества – «всякая сущность совпадает сама с собой». 2. Противоречия – «никакое суждение не может одновременно быть истинным и ложным», как, например, утверждения: «неслитно сливаемые» и «нераздельно разделяемые». 3. Исключенного третьего – «для произвольного высказывания либо оно само; либо его отрицание истинно». 4. Достаточного основания — «всякое принимаемое суждение должно быть надлежащим образом обосновано»¹⁹. Аргументами справедливости утверждения могут быть лишь известные законы бытия и факты существующей реальности. Предположения и голословные утверждения, не обоснованные надлежащим образом, не могут быть критериями истины.

Для полного взаимопонимания первостепенное значение должно уделяться терминологическому аспекту. Необходима четкая согласованность в интерпретации того или иного термина. Поэтому мы предлагаем свод некоторых терминов, которые в богословии являются ключевыми, а у св. отцов. зачастую, имеют неоднозначное толкование, приводящее к казусам. Например, отождествление терминов «ипостась», «лицо» и «личность», являющих собой совершенно разные сущности, привело к тому, что в одной Личности Бога прокламируются три Личности.

Разумеется, всю полноту и глубину явлений, открывающихся нашему познанию, иногда невозможно адекватно выразить в дефинициях земного бытия, однако основные принципы и фундаментальные закономерности явлений, доступных нашему пониманию, мы попытаемся показать при посредстве соответствующих терминов. Для удобства помещаем словарь терминов не в конце книги, а в ее начале. Кроме того, словарь составлен не в алфавитном порядке, но в последовательности, позволяющей удобнее проследить их генезис, сходные и отличительные признаки, что способствует более ясному пониманию и усвоению того, что отражает тот или иной термин. По ходу работы мы более детально будем разъяснять суть того или иного понятия.