неподведённые итоги
О Времени, Любви и Боге,
О смысле нашего пути,
Неподведённые итоги
Мы не стремимся подвести.
Ведь так уж повелось от века:
Покуда в нас душа живет,
Она толкает человека
Всё время двигаться вперёд,
Стремиться к неизвестной цели,
И покидать свой дом родной,
Тот, где родИлись и взрослели…
Он остаётся за спиной,
И исчезает без следа,
Вчера, и нынче, и всегда…
Вчера, и нынче, и всегда
Пылит под колесом дорога.
Зачем стремимся, и куда?
Ведь нужно нам не так уж много.
Не стоит на педали жать
И погонять вожжами лошадь,
Ведь ты не то что б убежать,
Ты тень свою догнать не сможешь.
И эта истина проста,
Она и мука, и отрада,
Что есть над нами высота,
Непостижимая для взгляда.
О знаньях и печалях многих
Мы размышляем по дороге.
Мы размышляем по дороге
О том, что ждёт нас впереди,
О нерастраченном залоге,
Неровно бьющемся в груди.
Залоге верности и веры,
Что нам с рождения дана,
И не пугают нас барьеры,
Нас манит неба глубина.
Оттуда свет волшебный льется,
Оттуда слышен чистый звон,
Прозренье нелегко даётся,
Таков уж жизненный закон,
И дней проходит череда
Из ниоткуда – в никуда.
Из ниоткуда в никуда
Летят хвостатые кометы,
Они являются всегда
Как неизбежности приметы,
Они нам бедствия сулят,
И эпидемии, и войны,
И люди с ужасом глядят
На след их взглядом беспокойным.
Не понимая, что они
Всего лишь каменные глыбы,
Мир не способны изменить,
Хоть уничтожить нас могли бы,
Все то бездушно искалечить,
Где были мы до этой встречи.
Где были мы до этой встречи,
Мы поторопимся забыть,
С тем, чтобы вновь себе на плечи
Груз повседневности взвалить,
И двигаться вперёд неспешно
По предречённому пути,
Чтоб в час урочный неизбежно
Его до цели донести.
Где сбросит груз одним движеньем
Освобождённая душа,
С еще неясным ей волненьем
К уделу новому спеша!
Ведь вряд ли знает кто-нибудь,
Куда уйдём, закончив путь.
Куда уйдем, закончив путь?
Вопрос волнует всех на свете,
И не хотят за грань взглянуть
Одни блаженные, да дети.
Для них наш мир предельно прост,
И жизни смысл их не тревожит.
Ведь мчащейся кометы хвост
Схватить рукой никто не может!
И остаются нам в удел
Проблемы, и мы их решаем,
Ведь очень много важных дел
Мы добровольно совершаем.
И тихо зажигаем свечи
Тогда, когда наступит вечер.
Тогда, когда наступит вечер
За долгим и нелёгким днем,
Он милосердно нас излечит,
Мы отдохнём, мы отдохнём.
Присядем с книгою и чаем
На мягкий стул у очага,
Чтоб подремать, не замечая,
Что за окном ревет пурга,
Что гнет деревья злобный ветер,
Что мир весь снегом замело,
Что вновь зима на белом свете,
Ведь нам уютно и тепло.
А в чем же жизни нашей суть,
Мы разберемся как-нибудь.
Мы разберёмся как-нибудь,
Зачем Господь нас в мир отправил,
Зачем вложил нам сердце в грудь,
И слух, и зренье предоставил,
Дал силу рук и крепость ног,
И разум, словно бритва острый.
Для нас он сделал всё, что мог,
Создатель, благостный и грозный.
Он мир прекрасный сотворил,
Все то, что видим мы от века,
И напоследок одарил
Любовью душу человека.
Прекрасен дар, или напрасен,
Пускай вопрос пока не ясен.
Пускай вопрос пока не ясен,
Но сладкий ток стучит в крови.
Хоть кто-то с этим не согласен,
Мы все заложники Любви.
Она приходит незаметно,
И от неё лекарства нет,
В ней столько тьмы, и столько света,
В ней столько счастья, столько бед,
Перечить ей не в нашей власти.
Как хочешь это назови,
Ведь мы рождаемся от страсти,
И умираем от любви.
Как мотыльки летим на свет,
Пускай ответов точных нет.
Пускай ответов точных нет,
Нас это вовсе не тревожит,
И этот разгадать секрет
Любой пытается, как может.
Презрев законы бытия,
Отринув правила и догмы,
Любви бурлящая струя
Выносит душу в мир огромный.
В нем можно без следа пропасть,
А можно воспарить над бездной!
Всепоглощающая страсть
Нас ввысь влечёт дорогой звездной!
Да, выбор труден и опасен,
Но мы идем, и путь прекрасен!
Но мы идем, и путь прекрасен,
Нелегкий и тернистый путь,
Он пониманью неподвластен,
Но мы дойдём когда-нибудь.
Так шёл Христос под тяжким гнётом,
Шёл, спотыкаясь вновь и вновь,
Но сквозь проклятия и ропот
Его вперёд влекла Любовь!
Любовь и к сильным, и к убогим,
Любовь и к праведным, и к злым,
И брел он, в кровь сбивая ноги,
Чтоб принести спасенье им.
И вечно виден этот след,
И ярок путеводный свет!
И ярок путеводный свет,
И в этом вера и отрада,
Ведь все мы знаем – смерти нет,
Он победил её когда-то.
Принявши гибель на Кресте,
Явил Он чудо воскрешенья,
И помнят праведники все
Кто им принес освобожденье,
Кто во плоти спустился в Ад
И разорвал его оковы,
И сущий всяк, и стар, и млад,
За ним последовать готовы.
И нет сомненья ни следа -
Ведь нас вперёд ведёт звезда!
Ведь нас вперёд ведёт звезда,
Что вспыхнула над Вифлеемом,
Сияет в зной и в холода,
Чтоб указать дорогу всем нам.
Ведь так запутан этот путь,
И как легко с дороги сбиться,
Там, где не надо, повернуть,
И где не надо очутиться,
И, заплутавшись в темноте,
Бродить, растерянно и жалко
Ища опоры в пустоте
И вдохновения на свалке,
Забыв, что где-то есть звезда,
Вдали горящая всегда!
Вдали горящая всегда
Неугасимая лампада,
Она, как чистая вода,
В пустыне путнику отрада.
Да, ты замкнул своё кольцо,
Ты шёл вперёд и днём, и ночью,
Теперь горящее лицо
В прохладный погрузи источник.
И успокойся наконец,
Почти завершена дорога,
Войти в сияющий дворец
Не торопись, постой немного,
И поразмысли на пороге
О Времени, Любви и Боге…
О Времени, Любви и Боге
Вчера, и нынче, и всегда
Мы размышляем по дороге
Из ниоткуда – в никуда.
Где были мы до этой встречи,
Куда уйдём, закончив путь,
Тогда, когда наступит вечер,
Мы разберёмся как-нибудь.
Пускай вопрос пока не ясен,
Пускай ответов точных нет,
Но мы идём, и путь прекрасен,
И ярок путеводный свет.
Ведь нас вперёд ведет звезда,
Вдали горящая всегда.
времена года
Январь. Рождественское утро.
Даль безмятежна и чиста.
И облака из перламутра
Сияют отблеском Креста,
Пушистый снег засыпал ели,
Сияет иней серебром,
Утихли вьюги и метели,
И речка дремлет подо льдом.
Год, с важной мудростью младенца,
Глядит на мир без суеты,
И сладко замирает сердце
От первозданной красоты!
Но вечер сер, как волчья шкура.
Февраль. Нависли тучи хмуро.
Февраль. Нависли тучи хмуро,
Седой туман к земле приник,
И холод, липкий как микстура,
Влезть норовит за воротник,
Шуршит позёмка злой змеёю,
Сугроб у запертых ворот,
Обледенелой мостовою
Бредёт куда-то пешеход,
Одновременно – лёд и слякоть,
От ветра слёзы на глазах,
«Февраль. Достать чернил, и плакать…»
Поэт когда-то написал.
Но слёзы сохнут, как роса.
Март, засинели небеса!
Март. Засинели небеса,
Прозрачным тоном акварели,
Всё звонче птичьи голоса –
Грачи и сойки прилетели,
Снег разрыхлился и осел,
И почернел под ярким солнцем,
И хрипло драный кот запел,
С утра маяча под оконцем.
Зовёт подругу – «Выходи!»
И на неё глядит умильно,
Та жалобно за ним следит,
На волю вырваться бессильна.
Сольются стрелки на часах…
Апрель. И снова чудеса!
Апрель. И снова чудеса,
В лесу проталины чернеют,
Сугробы тают на глазах,
И звон капели всё слышнее,
Бегут проворные ручьи,
Ожил заброшенный скворечник,
Из-под слежавшейся хвои
Сморчок воздвигся, как подсвечник.
А в городе, с покатых крыш,
Сосульки свесились, как пики,
И в каждой луже разглядишь,
Живые солнечные блики.
Но дни стремительно бегут!
Май. Хороводы на лугу.
Май. Хороводы на лугу.
Прозрачный воздух свеж и звонок,
И спотыкаясь на бегу
Спешит к кобыле жеребёнок,
Летят блестящие жуки,
С гуденьем воздух раздвигают,
И лёгкие как лепестки,
Повсюду бабочки мелькают.
Пестрят деревья и кусты,
В недолгом торжестве цветенья,
И терпкий запах красоты,
Венчает жизни обновленье!
Как сердце бьётся на бегу!
Июнь. Костёр на берегу.
Июнь. Костёр на берегу.
Плывут по небу паутинки,
И мысли в дремлющем мозгу
Скользят лениво, как кувшинки,
Под звёздным пологом небес
Мир замер, как в оцепененьи,
Загадочно чернеет лес,
И в сердце сладкое томленье…
В тумане тихий стук копыт,
Травою пахнет от покоса,
И жёлтая луна висит,
Над ртутью сумрачного плёса.
Под утро хор цикад утихнет…
Июль. Жужжанье пчёл в гречихе.
Июль. Жужжанье пчёл в гречихе.
Трудолюбивы и вольны,
Как полосатые купчихи,
Дородной важности полны,
За каплей каплю собирают
Душистый сок цветочных гряд,
И в недрах улья сохраняют
Тепла и лета аромат.
И пусть, в ненастный день, природа
Сурово тело леденит,
Нас чашка чая, с ложкой мёда,
Всегда от грусти исцелит!
И в памяти зарницей вспыхнет,
Август, пленительный и тихий.
Август, пленительный и тихий,
Отдохновенье даст душе,
Среди душистой заманихи,
Спит пастушонок в шалаше,
Широкой лентою волнистой,
Слегка колышется река,
Наполнен воздух негой чистой,
Ни звука, и не ветерка,
Всё замерло в оцепененьи,
Пошевелиться нету сил,
Как будто Чудное Мгновенье
Для нас Господь остановил!
Но грозно поднял на закат
Сентябрь, багрово-жёлтый взгляд.
Сентябрь. Багрово-жёлтый взгляд
Скользит по рдеющим долинам,
Где рощи гордые стоят,
Сверкая златом и кармином,
Колосья зрелые дрожат,
Поспелой тяжестью клонимы,
И тыквы жёлтые лежат,
Как камни, непоколебимы.
Горою свёкла, лук, морковь,
И фрукты спелые возами,
Земля нас одарила вновь
Своими щедрыми дарами!
Янтарно светел виноград…
Октябрь. Бесшумный листопад.
Октябрь. Бесшумный листопад,
Стихают запахи и звуки,
Деревья голые стоят,
И тянут ветви, словно руки,
Пожухла бурая листва,
На небе тучи грязной ватой,
И птиц крикливый караван,
Уныло тянется куда-то,
Занудный дождик льёт и льёт,
А ветер, словно плеть, свистящий,
Земле согреться не даёт,
Своим дыханьем леденящим.
Но слякоти конец бывает -
Ноябрь всё снегом укрывает.
Ноябрь всё снегом укрывает,
Поля и пашни, лес и дом,
Под белым пухом сберегает
Росток, что оживёт потом,
На стёклах выпишет узоры,
Раскрасит небо на заре,
И скользкие, крутые горы
Подарит звонкой детворе,
Всё в мире посветлеет разом,
Исчезнет пыль, и грязь дорог,
А он посмотрит зорким глазом –
«Ну, что ж, я сделал всё, что мог!
Так пусть же, как всегда бывает,
Декабрь итоги подбивает!»
Декабрь итоги подбивает,
Он, завершившиеся дни,
Особо тщательно считает,
На звонких счётах ледяных.
Скользят сверкающие льдинки,
Летят как в танце, всё быстрей,
И оживают вновь картинки
В альбоме памяти моей.
В сверкающем калейдоскопе
Весь год передо мной кружит,
И сердце в бешенном галопе,
Как барабан в висках стучит
Остановится не даёт
Движенье вечное вперёд.
Движенье вечное вперёд,
Такой уж жребий нам положен.
Никак нельзя прервать полёт,
Подобный выбор невозможен!
Так, день за днём, из века в век,
Зима сменяется весною,
И неспособен человек
Идти дорогою иною.
Неизменяем ход времён,
И одинаков, год от году,
Таков Божественный Закон,
Творцом дарованный народу.
Так, солнечный круговорот,
Наш мир к бессмертию ведёт.
Наш мир к бессмертию ведёт
Дорога жизни ежедневной,
Любой из нас по ней идёт,
Порой усталый, или гневный,
Но на судьбу нельзя роптать,
Она сурова и бесстрастна,
Ты всё обязан испытать,
Идти, и не роптать напрасно.
Живи, мой друг, и счастлив будь,
Цени, летящие мгновенья,
Чтоб с честью свой закончить путь,
И отдохнуть, без сожаленья.
Глаза закроешь, вновь, как будто -
Январь. Рождественское утро…
Январь. Рождественское утро.
Февраль. Нависли тучи хмуро.
Март. Посинели небеса.
Апрель. И снова чудеса!
Май. Хороводы на лугу.
Июнь. Костёр на берегу.
Июль, жужжанье пчёл в гречихе.
Август, пленительный и тихий.
Сентябрь. Багрово-жёлтый взгляд.
Октябрь, бесшумный листопад.
Ноябрь всё снегом укрывает.
Декабрь итоги подбивает.
Движенье вечное вперёд,
Наш мир к бессмертию ведёт!
29.12.2019.
франсуа вийон
«Я – Франсуа, чему не рад…
Увы, ждёт смерть злодея.
И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея.»
(Перевод И. Эренбурга)
«От жажды умираю над ручьём…»
Скрипит перо коряво по бумаге,
Уже темно в узилище моём,
Храпят в углу убийцы и бродяги,
Со склизких сводов капает вода,
Глаза слезятся от чадящей плошки,
И время утекает без следа,
И скоро не останется ни крошки.
Из-за решётки визг, мольбы и вой,
Там стражники над нищенкой глумятся,
Смирись, подруга с собственной судьбой,
Тебе сегодня надо постараться!
И жить на этой человечьей свалке –
Таков удел мой, яростный и жалкий!
Таков удел мой, яростный и жалкий,
И сам его я выбрал для себя,
На крюк, торчащий из дубовой балки
Гляжу порой, ни капли не скорбя,
Поскольку клещи, и топор, и дыба
Меня по свету ищут с давних лет,
Давно мы с ними встретиться могли бы,
Но выручает старый мой стилет.
Он острый словно бритва, друг мой верный,
Он тонкий, словно хищная стрела,
И сердца стук, волнующий и мерный
Его влечёт, как горлица орла.
И славно мы гуляем с ним вдвоём
Уже давно в отечестве моём!
Уже давно в отечестве моём
Холодный ветер веет равнодушно,
И мы удел свой рано узнаём.
Чтоб после ему следовать послушно,
Родившись на лохмотьях, в нищете,
Объедками питаясь как попало,
Мы посвящаем жизнь свою мечте –
Хотя бы раз наесться до отвала!
И нет для нас ни Бога, ни добра,
И нет в душе ни радости, ни страха,
Ведь завтра будет так же, как вчера,
Судьба нас лупит со всего размаха!
А значит, без упорства и смекалки,
Таким как мы, доступны только палки.
Таким как мы, доступны только палки,
А так – же розги, плети и бичи.
Но все ж рапиры мы, а не мочалки,
А значит – стисни зубы, и молчи,
Молчи, но всё запоминай прилежно,
Всех тех, кто так был рад тебя терзать,
Чтобы потом, не торопясь и нежно,
Худые глотки их перерезать.
Не то, чтоб мы жестоки и суровы,
Но я прошу запомнить, господа,
Что мы прощать обиды не готовы,
Ведь нас-то не прощали никогда.
Пусть нету ни кола и ни двора,
Но мне мила бездушная игра!
Но мне мила бездушная игра,
Я, словно лицедей, всегда под маской,
Сегодня брюква, завтра фуа-гра,
Кошмар полночный рядом с детской сказкой,
Кошель срезаю – да и был таков,
Всегда со мной моё лихое счастье!
О, только б мне не сочинять стихов,
Избавиться от дьявольской напасти!
О только бы не рифмы в голове,
Не эти надоедливые строчки,
Они трещат цикадами в траве,
Покоя не дают ни днём, ни ночью,
Поэзия – данайский дар Минервы,
Она, как нож у глаз, щекочет нервы.
Она, как нож у глаз, щекочет нервы,
Куда-то увлекает за собой,
Я знаю, в этом деле я не первый,
Поэты всюду носятся гурьбой,
Сонеты, мадригалы, песни, оды –
Бездушная, пустая трескотня,
И эти громогласные уроды
Всё время трутся около меня!
Выпрашивают мелкие монеты,
Вино моё лакают за столом,
Ну, надоели! Просто мочи нету!
Я не желаю выглядеть ослом!
Всю свору прогоняю со двора,
И я доволен участью ворА!
И я доволен участью ворА,
Хоть знаю, ждёт меня топор и плаха,
Но мне на дело выходить пора,
И я иду, спокойно и без страха.
Я не заметен в сумраке ночном,
Ведь ночь – моё укрытье и богатство,
И все мечтают только об одном –
Чтоб никогда со мной не повстречаться.
Но встречи невозможно избежать,
Когда она назначена судьбою,
А от судьбы, увы, не убежать,
И скоро мы увидимся с тобою,
Ведь ты, дружок, давно уже не первый,
Пускай мне вслед шипят чистюли – стервы.
Пускай мне вслед шипят чистюли – стервы,
И карами небесными грозят,
А сами вечно бьются о барьеры,
И робко перед Богом лебезят,
Живут всю жизнь «прилично» и убого,
Минует их и радость, и беда,
Ведь в сущности им надо так немного –
Ничем не выделяться никогда,
Прожить весь век без страсти, без желанья,
Не поднимая к небесам лица,
С тоской влача своё существованье,
И ожидая с трепетом конца…
Я не желаю участи такой,
Я знаю, Смерть давно идёт за мной!
Я знаю, Смерть давно идёт за мной,
Как хищный зверь по кровяному следу,
И смрадно дышит за моей спиной,
И чует неминучую победу,
Мы с ней уже встречались много раз,
Её оскал я видел в блеске стали,
Но всё ж ещё мой факел не угас,
Поживой для неё другие стали!
Она мне где-то даже как сестра,
Мы с нею породнились, я не скрою,
Но знаю я, когда придёт пора,
Она в мгновенье встанет предо мною,
Отыщет и на море, и на суше,
Чтоб в ад швырнуть мою больную душу!
Чтоб в ад швырнуть мою больную душу,
Под громкий хохот пляшущих чертей.
Мне этот смех во сне терзает уши,
В тупой неотвратимости своей,
Тогда вином я ужас заливаю,
Я шлюх зову на бешенный разврат,
И снова стихоплётство затеваю,
И смерти нет, и дьявол мне как брат!
Я создаю из грязи и отваги
Волшебный мир, и в нем поёт Эол,
Перо моё летает по бумаге,
Вольготно и беспечно как орёл.
И крылья вырастают за спиной,
Ведь заповеди нету ни одной!
Ведь заповеди нету ни одной.
Я сам их создаю, когда желаю,
То, что хочу, приемлю всей душой,
А не хочу – с презреньем отвергаю.
Я крал, я богохульствовал и пил,
Я убивал налево и направо,
А сколько дев невинных погубил,
Их наберётся целая орава!
Чревоугодник, забияка, лжец,
Я превзошёл Калигулу в пороках,
И от гордыни лютой, наконец,
Всё это описал в бесстыжих строках!
И нету клятвы, что вложил вам в уши,
Которой я б со смехом не нарушил!
Которой я б со смехом не нарушил,
Не испоганил грязью чистоты,
Я жизнь свою безжалостно разрушил,
Предав беспечно юности мечты,
Когда я в кости за столом играю,
Мне в этот час не жалко ничего,
Но иногда я детство вспоминаю,
Там было много всякого всего…
Я помню вечно запертые двери,
Я в них стучался, плакал и кричал…
И постепенно превратился в зверя,
Он жадно рвал добычу, и урчал.
Да, шансы на прощение плохИ,
И Бог припомнит мне мои грехи.
И Бог припомнит мне мои грехи,
И ничего, я знаю, не забудет.
Они, как среди лилий лопухи,
Всё время взоры оскорбляют людям,
А люди очень любят осуждать,
А уж тем боле – осуждать за дело,
И в путь меня в последний провожать
Они придут и радостно, и смело!
И я услышу этот дружный крик –
«Смерть негодяю! Славная потеха!»
И вывалится синий мой язык,
Его я всем вам покажу для смеха!
И хлынут вниз, порвав души мехи,
Обманы, преступленья и стихи…
Обманы, преступленья и стихи,
Хрустальные рассветы над Луарой,
Вонючие как падаль, кабаки,
Монахиня с испанскою гитарой,
Помятое грошовое кольцо,
Что я украл впервые у старушки,