Read the book: «Реставрация памяти. Женский иронический детектив»
© Антонина Александровна Романова, 2022
ISBN 978-5-0056-9840-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Реставрация памяти
Часть 1. На другую тему
Глава 1. Дар
Мария Дмитриевна давно считала, что у неё есть дар предвидения, и муж напрасно не слушает её подсказки.
– Я же говорила, что будет дождь, а ты поехал на велосипеде.
– Маш, по прогнозу никакого дождя не обещали, – Виктор вытирал лицо полотенцем, ёжась от прилипшей к телу мокрой одежде.
– А вот я говорила, что ты можешь заболеть, мне сон приснился…
– Маша! Позвони Верочке и ей расскажи. Я ещё буду твоим снам верить. В душ пойду, согреюсь.
– Иди, я чай поставлю. Варенье малиновое нужно и под одеяло. Не мальчик уже под дождём бегать.
Но Виктор не ответил, а быстро закрыл дверь ванной комнаты, оставив жену в коридоре.
– Ну и ладно, ладно. Можешь сердиться на самого себя.
Маша отправилась на кухню, собираясь согреть воду и заварить Иван-чай.
Они с мужем жили в обычной трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже. Трое их детей давно выросли и уехали за своими мечтами, не часто возвращаясь к родителям. Звонить не забывали, от помощи не отказывались, но судьба уже закручивала их жизненные дороги.
Выбрав себе профессию реставратора, Мария часто брала работу и на дом. Ей очень нравилось возвращать старые вещи к жизни. Ещё год назад она преподавала в колледже, но лишь исполнилось пятьдесят пять, она занялась только реставрацией. Виктор Викторович продолжал трудиться на военном заводе начальником смены.
Скучать Маша не успевала и лишь изредка вздыхала, глядя на фотографии своих детей, а теперь и внуков.
Заварив чай, Маша достала из холодильника банку малинового варенья и налила в блюдце ароматную густую жидкость. Уже собираясь присесть, она обернулась и вскрикнула. Муж стоял в дверном проёме, завернув нижнюю часть тела в полотенце. Бледный как полотно, он смотрел на Машу застывшим взглядом.
– Ты чего? – выдохнула Маша.
Но Виктор молчал.
– Витя, «скорую» вызвать?
– Маш, не надо.
– Давление померить?
– Сядь, не надо ничего.
– Ну, села.
Мария присела, но готова была резко вскочить и бежать за тонометром.
– Я маму видел, – прошептал Виктор.
– Ты дурак! – вскрикнула Маша. – Десять лет прошло, как умерла, а…
– Я её видел. Голову намылил, глаза закрыл, а когда открыл – она стоит мне пальцем грозит.
– И всё?
– А тебе мало?
– Иди, приляг. Ты точно заболел, как я и говорила. Рано ещё головой страдать, тебе до пенсии далеко.
– Мне страшно.
– Конечно, страшно. Стареть и болеть всегда страшно.
– Я не об этом. Почему она пришла, зачем?
– Вить, тебе просто померещилось. Как-то я не припомню, чтобы ты верил во всякую мистику. Завтра в церковь поедем, свечку маме поставим.
– Давай, сегодня.
– Вечер уже, с утра надо ехать. Завтра суббота, вот и поедем. Одевайся и чай пей. Твоя мама любила этот чай.
Но Виктор наотрез отказался пить Иван-чай, а попросил обычный из пакетиков. Через час Виктор плотно поужинал и, казалось, отошел от испуга. Он долго смотрел спортивную программу, так и уснув лёжа на диване.
Перемыв посуду, Маша протёрла пол и только после этого взяла в руки телефон.
– Вер, привет.
– Привет, ты чего так поздно?
– У меня тут чудо случилось, сразу и не опомнилась. Муж маму умершую увидел, пока душ принимал. Что думаешь, заболел?
– Ох, Маша, нехорошо это.
– Только не пугай. Витька у меня мужик здоровый.
– Я не пугаю, с чего ты взяла. Скорее он что-то задумал. Следи за ним внимательней.
– Не поняла. Он что, придуривается?
– Вполне возможно.
– Нет, не то. Он такой бледный был, так не притворишься.
– Артисты они все, некоторые очень талантливые.
– Думаешь, бес в ребро?
– И это возможно, тут они на всё пойдут.
– Да ну тебя, в самом деле. Не собираюсь я за ним следить. У меня на завтра заказчик есть, старый комод надо реставрировать. Возиться буду недели две.
– Пока ты старыми комодами занимаешься, старый муж сбежит.
– Вера, я бы давно заметила. Ты же знаешь мою интуицию.
– Не обольщайся…
– Даже не собираюсь, не уговаривай, – начала злиться Маша. – Доброй ночи.
– Сама позвонила и злишься. Пока, подруга.
Дружба Верочки и Маши длилась больше тридцати лет и всегда держалась на полном доверии. Впервые Маша пожалела, что поделилась с подругой.
Она сидела на краю своей кровати и прислушивалась к звукам ночного города.
Мама Виктора, Сюзанна Андреевна, умерла от сердечной недостаточности около десяти лет назад. Растила она сына одна, но ей хватило сил и самой сделать карьеру. Виктор рос в строгом соблюдении режима, но в свободе мыслей и желаний. Сюзанна отличалась от других матерей не только редким именем, но и прекрасным образованием. Она любила читать книги и привила эту любовь сыну. Но, если много читать чужих истин, то найти свою становится сложней – мера нужна во всём. Витя сам выбрал профессию и жену. Мама не вмешивалась в его личную жизнь, но почему-то писала сыну длинные письма. Написала она и в тот вечер, который оказался для неё последним. Письмо Виктор получил, когда Сюзанна уже умерла, и долго рыдал, глядя на него.
– Почему я никогда не спрашивала, что она ему там написала? И где все эти письма? Завтра спрошу у Вити, надо их сжечь.
Глава 2. Письмо
Утром, поднявшись очень рано, Виктор сам поехал в церковь, без Маши. На вопрос – почему, муж поцеловал Машу и лоб и слегка обнял.
– Машуль, ты так сладко спала. Чем сегодня займёмся?
– Ты не знаю, а мне сейчас комод привезут.
– Опять?
– Вить, не начинай. Поможешь занести в мою комнату? Тебе блины или оладьи?
– Я уже бутербродов наелся, спасибо.
– Обиделся?
– Ни в коем случае. Я схожу в лесок, грибы поищу.
– Грибы? За лето первый дождь. Какие грибы в июне?
– Разные, Маша. Похожу, подумаю, поищу.
– А, понятно. Иди, сегодня дождя не будет.
– Вот и спасибо, – грустно улыбнулся Виктор.
О вчерашнем событие муж молчал, чему Маша была рада. Но что-то в его поведении ей не нравилось.
Комод оказался не просто старым, а скорее старинным, что особо вдохновляло Машу. Предмет реставрации занял треть комнаты хозяйки, где она и работала, и спала. В этой комнате она всё расставила так, чтобы в ней жил дух творчества.
Заказчиком оказался молодой человек, напоминающим ей кого-то, но вспомнить она не смогла.
– Бабушкин? – просто спросила Мария.
– Ага, – улыбнулся молодой человек. – Хочу продать, деньги на свадьбу нужны. Вы его подкрасьте, а я сфотографирую и выставлю в интернет. Ему больше ста лет. Есть же странные люди, собирают всякую рухлядь.
– Вас, кажется, Никитой зовут?
– Да.
– Никита, это не рухлядь. Это история. Но вы правы, эта вещь на большого любителя. Две недели, и я вам его отреставрирую.
– А можно быстрее?
– Ну, десять дней, не меньше. Вы ведь хотите его продать за тысяч сто, сто пятьдесят?
– Да, – обрадовался Никита, – если повезёт. А вам сколько? Десять процентов? Вы мне помогите, а я вам добавлю.
– О, благодарю, но не гарантирую. Тут работы много, могу и не успеть.
– Пожалуйста гарантируйте, мне очень надо.
– Хорошо, попробую вам помочь, комод достойный.
– Аванс вам нужен?
– Нет, нет, не надо. Заранее я денег не беру. Я, пожалуй, прямо сейчас и займусь. До свидания, Никита.
– И как у вас терпения хватает, – ухмыльнулся Никита, оглядывая скромную комнату Маши.
– Хватает, с детьми сложней работать. А эта мебель из квартиры матери мужа, у неё был прекрасный вкус.
– Вам виднее. Я предпочитаю всё новое.
– В новом нет души, а это ручная работа, авторская.
– Какая душа в мебели, не смешите.
– И ладно, поговорили. Чего это я вас задерживаю. Ещё раз до свидания.
Как только Никита ушёл, Маша вернулась к комоду. Она долго разглядывала заднюю стенку, пытаясь найти там именной знак или печать автора, но кто-то закрасил всё чёрной краской.
– Всё бы им закрасить да замазать, – ворчала Маша, но уже прикидывала где ей придётся чистить и поправлять покрытие.
Она забыла про мужа, и про то, что нужно готовить обед. Маша вытащила все ящики, разложила их на полу и, заглядывая внутрь, рассматривала повреждения.
– Маша, а что у нас на обед? – услышала она голос мужа.
– Ой, Витя, – Маша вынырнула из глубины комода. – Я так увлеклась, забыла про обед.
– Понятно, – вздохнул Виктор.
– Только не волнуйся, через полчаса я тебя накормлю. У меня и котлеты есть, не замороженные.
– Не торопись, – Виктор ушел к себе в кабинет.
Маша успела заметить, что выглядел муж устало и удручённо.
Встретившись на кухне, супруги не смотрели друг на друга.
– Что-то ты плохо выглядишь, к врачу не собираешься?
– Зачем мне врачи, Маша. Они от тоски не лечат.
– Тоска – русская отговорка, на самом деле это скука. Пора тебе занятие найти, увлечение какое-то.
– Ещё предложи танцами заняться, – огрызнулся Виктор.
– Почему бы и нет, – Маша варила рожки и уже начинала злиться.
– После обеда опять уйду, я выбрал для развлечения прогулки. Тебе же некогда. Ты теперь от своего комода не отойдёшь.
– Деньги не помешают. Дети приедут, а я им подарки куплю.
– Лучше бы себе что-то купила.
– Что, плохо выгляжу?
Теперь Маша ещё и обиделась. После пятидесяти, когда дети уехали из их маленького городка, она округлилась и перестала особо заниматься собой.
– Кто много думает обо всякой ерунде, тот в тоску и впадает, – бурчала она, накладывая в тарелку рожки с котлетами.
– Я не о себе думаю. Ладно, извини, я как-то скис после вчерашнего.
– Руки мыл? Грибы что, не встретились?
– Сухо, в парке дождя будто и не было.
– А у Веры муж грибы привёз, маслята. Почему в парке, ты там искал? – удивилась Маша.
– Ну, Олег ничего не пропустит, если бесплатно можно взять, – уклонился от ответа Виктор.
– А ты у меня праведник. Ешь, может настроение улучшится.
И опять неуловимое изменения заметила Маша в поведении Виктора. Тридцать лет совместной жизни – и любая жена становиться знахаркой по отношению к своему мужу. Но когда появляется невидимая стена, то пробиться даже к близкой душе почти невозможно. Несмотря на разницу в привычках и понятиях, Маша своего мужа уважала и любила, как самого близкого родственника.
Со вчерашнего вечера Виктор будто убегал от Маши, не позволяя ей приближаться.
– Что случилось-то такого? Привидится человеку неземное, так он и земное уже считает чужим, – бубнила Маша, убирая со стола грязную посуду. – Подумаешь, маму увидел. Всё-таки он болен.
Присев на стул, Маша глядела в окно, не замечая весёлого щебетания птиц и яркого летнего солнца.
– Только не это, Господи. Уведи беду, он не заслужил такого наказания.
Глава 3. Парк
Виктор, перейдя дорогу по пешеходному коридору, направился в городской парк. В самый его дальний угол. Он знал, зачем он туда шёл, но беда в том, что точно не помнил где именно он должен остановиться.
Мама писала ему письма много лет, хотя жили они в одном городе. Сын их почти не читал, понимая, что ей просто надо напоминать о себе. Не прочитал он и последнее письмо. Когда он достал то письмо из почтового ящика, то мама уже умерла. Духу открыть конверт у него не хватило, но и выбросить он не решился. Виктор положил письмо в пакет и, после похорон, закопал его под сосной в городском парке.
Зачем он так сделал уже было неважно. Скорее всего, надеялся, что вернётся и прочитает письмо, когда пройдёт первая боль потери. Вчера, увидев маму, грозящую ему пальцем, Виктор так испугался, что решил найти это злополучное письмо.
Если бы он рассказал об этом Маше, то она непременно оправилась бы с ним, а возможно и начала отговаривать искать то, что лежало десять лет в земле.
Этим утром Виктор уже начал раскопки, но пока успеха его усилия не принесли. Людей в этой части парке утром не было, но сейчас он увидел старушку, стоящую под деревьями с палочкой в руке.
– Мужчина, вы тоже грибы ищете? – вежливо и с улыбкой спросила старушка.
– Да, – неохотно ответил Виктор.
– Не видно пока, грибов-то.
– Не видно.
– Кто-то землю рыл, под землёй грибы искал, – смеялась старушка.
Виктор не ответил, а поднял голову и смотрел на голубое небо с редкими облаками.
– Не будет дождя, не смотри.
– Не будет.
– А ты, будто, потерял что?
– Потерял, – вздохнул Витя.
– Здесь потерял?
Не понимая зачем, Виктор признался: – Зарыл десять лет назад одно письмо, теперь вот не найду.
– Ого, задачка. Не спрашиваю, что за письмо, важное для тебя, видать.
– Извините, не хочется разговаривать.
– Так молчи, раз не хочется. Но грибы пожалей, ты же роешь там, где они растут. Помнишь хоть что-то?
– Ничего, забыл и всё тут.
– Так не найдёшь, надо по-другому. Вспоминай тот день по минутам. Меня Валентина зовут, можно тётя Валя.
– Хоть убейте, ничего не помню. Похороны были, страшный день.
– Сядь на траву и глаза закрой. Помощи попроси.
– Кого просить? – Виктор взглянул на старушку и ему стало не по себе. Под белым платочком он разглядел улыбающееся морщинистое лицо и добрые знакомые глаза.
– Вы шутите?
– Может и шучу. Правда другого способа я не знаю. От кого письмо, того и проси.
– Маму? – теперь Виктор испугался.
– Если её письмо зарыл, то её и проси, бестолковый совсем стал. Что, болела долго мама?
– Она просто умерла, а я читать боялся. Да, боялся.
– Понимаю, что кричишь, – улыбалась старушка. – Мы все не герои перед собственной совестью. Зачем, теперь-то, хочешь прочитать?
– Привиделась она мне, сердилась.
– Вот, значит, как. Бедолага ты.
Так и продолжая улыбаться, тётя Валя смотрела на Виктора.
– А вы чему радуетесь? – нервничал Виктор.
– Так день хороший, – не смутилась старушка. – У меня теперь каждый день в радость. Сама вот гуляю, сама радуюсь.
– Извините, я присяду, – Виктор сел на траву и закрыл глаза.
– Правильно, вспоминай мать, вспоминай, не трусь. Мыслями помощи попроси.
Но Виктор вскочил и отвернулся от старушки: – Вы меня запутали. Не буду я никого просить.
– Как хочешь, как хочешь. Что-то важное она тебе хотела сказать, просто так бы не пришла. Не услышал ты…
Отвернувшись от собеседницы, Виктор пошел по тропинке, лишь кивнув головой на прощание.
– До свидания, Витя.
Услышав своё имя, Виктор остановился.
– Вы откуда меня знаете?
– Оттуда, – засмеялась старушка. – Я ещё маленьким тебя знала, а ты меня не узнал. Соседка я ваша, с мамой твоей дружила. Она и велела мне сюда прийти.
– Валентина Ивановна? Вы как-то изменились. Простите, я так нервничал, что не узнал вас.
Только сейчас Виктор вспомнил эту добрую улыбку и мягкий голос.
– Ты изменился, мальчик. Нервный стал, а был внимательный.
– Вы поможете мне письмо найти, тётя Валя?
– Да как же я помогу? Я же не экстрасенс. Я бывший бухгалтер.
– Тётя Валя, что она могла такого написать в этом письме? Обычно она писала о том, как важно беречь семью, не терять связь с детьми – прописные истины. Ещё всегда просила уважать жену.
– Мы все пишем то, чего самим не хватает. Ей всегда казалось, что ты перестал её любить.
– Да всё у нас нормально было.
– На себя всё время тратил, о ней иногда забывал. Не хватало ей любви, ох, не хватало. Всю жизнь одна.
– Не одна, я у неё был, внуки…
– Я не об этом, вторая половина должна быть, а мы с ней рано без мужей остались. У тебя с женой всё ладно?
– Нормально.
– Значит, не всё. Береги её, будь мужчиной. Расскажи ей правду, она и поможет тебе найти ответы на вопросы.
– Она суету поднимет.
– Суета – это и есть жизнь земная. Без суеты только небесная.
– Хорошо, я подумаю о ваших словах. Вас проводить?
– До дороги и проводи. Меня внук ждёт, одну никуда не пускает.
– Повезло вам с внуком.
Глава 4. Тётя Валя
Виктор, услышав звуки тихой музыки, понял, что жена у себя в комнате и занимается своим комодом.
– Маш, – неуверенно позвал жену Виктор.
– А, Витя, вернулся уже.
– Маш, выключи музыку, мне надо с тобой поговорить.
– Хорошо, сейчас, – Маша с сожалением оторвалась от работы. Она положила большую кисть на комод и выключила ноутбук.
– Только ты не нервничай.
– Пока, как я вижу, нервничаешь ты. Что, с работы уволили?
– Ну, честное слово, не смешно. Я ходил в парк и искал там мамино письмо.
Маша застыла на секунду, пытаясь понять, что сказал муж.
– Мамино письмо в парке? Витя, ты меня сильно пугаешь.
– Короче, я не стал после похорон читать её последнее письмо и закопал его в дальнем углу парка под сосной. Но после того, как увидел маму, решил его найти.
Неожиданно для Виктора, Маша начала громко смеяться. Собираясь обидеться, Виктор передумал и разозлился.
– Спасибо за понимание!
– Да, пожалуйста. Витя, не сходи с ума. Как ты можешь найти письмо через десять лет, если ты его в землю зарыл? Но даже не это главное, зачем тебе оно? Что такого могла Сюзанна написать, чего ты не знаешь? Скорее всего она почувствовала свою смерть и прощалась. Что это изменит?
– Маша, я не смогу жить, пока не прочитаю.
– Прекрасно, ты нашёл себе причину страдать.
– Я надеялся, что ты меня поймёшь и поможешь. Ты же у нас чуешь всё заранее, видишь насквозь…
– Считай, что мы поменялись местами. Теперь ты на тему мистики думаешь, а я живу здравым смыслом. Ты теперь веришь в то, чего нет, а я не собираюсь общаться с умершими. Не найдёшь ты письмо, даже не пытайся.
– Я его в толстый пакет положил, крепкий.
– А сколько сверху нападало за десять лет ты подумал? И, главное, ты ведь не помнишь точно где?
– Не ожидал я от тебя такой жестокости. Да, я верил только своим глазам, но всё меняется.
– Увы, мозг не молодеет. Он меняется не в лучшую сторону.
– Короче, не поможешь?
– Нет. С ума сходят по одному.
– Тогда я ужинать не буду, даже не зови.
– Ого, голодовка? Это даже полезно.
Расстроенный разговором с женой Виктор ушел к себе в кабинет, включил компьютер и выбрал программу о жизни людей во Вьетнаме. Через три часа у него заболела голова и спина, к тому же очень хотелось есть. Аппетитные запахи, доносящиеся из кухни, заставили Виктора встать с дивана и пойти мириться с женой.
Маша одновременно готовила суп и какой-то раствор для реставрации.
– Не перепутай, – попытался пошутить Виктор.
– Это ты всё перепутал, а я пока держусь. Вить, ты ещё в церковь сходи. Найти там батюшку, поговори с ним.
– Не буду я чужому человеку ничего рассказывать.
– Больше у меня для тебя предложений нет.
– А у тебя для меня их никогда и не было. Если бы дети тебя просили хоть что-то, ты бы придумала что угодно.
– Можно подумать, что ты только обо мне и думал. Суп будешь?
– Буду, – буркнул Виктор. – Я там тётю Валю встретил, в парке. Она с мамой дружила, если помнишь. Сказала, что ей тоже мама снилась, вроде того. Велела в парк прийти.
Маша бросила перемешивать раствор, присела и внимательно посмотрела на мужа.
– И почему ты сразу мне это не сказал? Я прекрасно помню тётю Валю, чудесный человек. Схожу к ней завтра, проведаю. Только одна пойду, без тебя.
– Спасибо и на этом.
– Но с одним условием. Ты прекращаешь думать о письме с этой минуты и живёшь, как раньше. Мне надо срочно раствор нанести на поверхности комода, а ты через десять минут нальёшь себе суп и поешь.
– Один?
– Да, с тобой сейчас лучше рядом не находиться, а то тоска зараза ещё та.
– Тебе помочь?
– Ни в коем случае. Это дело интимное, – улыбнулась Маша.
– Ладно, я тут посижу.
На самом деле Мария без особого желания намазывала раствор на старое дерево, чего раньше с ней не бывало. Откровения мужа навели её на воспоминания, которые ей не нравились. Эти письма от свекрови раздражали Машу всю жизнь. Причём злилась она не на Сюзанну, а на собственного мужа. Никогда он не умел поговорить по душам, даже с мамой. Мать изливала свои мысли на бумагу от одиночества. Маша и представить себе не могла, как можно было посвятить всю свою жизнь одному человеку и ждать от него любви и понимания. Трое детей, родители, муж, друзья – Маше хватало и любви, и умения не оставить без внимания никого. Свекровь Машу никогда не обижала и не упрекала, только иногда просила, чтобы Витя к ней приехал. Маша придумывала всякие поводы, чтобы отправить Виктора к матери.
Только тётя Валя, живущая в соседней квартире с Сюзанной, не оставляла подругу в одиночестве. Откуда она появилась в парке? Случайностью Маша это считать не могла, тут явно что-то необычное. Тётя Валя всегда была весёлым и добрым человеком, но Маша не видела её много лет.
Успокоить соседка могла любого, даже такого, как Виктор. Когда её единственная дочь уехала, тётя Валя не сдавалась, улыбалась каждому дню и любому человеку. Как она жила после смерти Сюзанны, Маша не знала.
– Маш, суп вкусный, спасибо! – крикнул Виктор из кухни.
– На здоровье! Вить, подойди поближе.
Когда муж зашел в комнату, Маша, продолжая работать, спросила: – Вить, а тётя Валя как себя чувствует?
– Я не спрашивал, но выглядит прекрасно, такая весёлая.
– Я рада. Мы её совсем забыли, как квартиру продали. Ты её проводил?
– Да, до дороги. Она попрощалась и сказала, что внук за ней приедет.
– Внук, это хорошо. Он уже большой, а я помню его малышом. Один раз видела, давно это было.
