Quotes from the book «Ангелы и насекомые (сборник)»
Мы создали своего Бога по видовой аналогии, сэр, мне не хочется обидеть вас, но я годами об этом размышлял, мы создаем совершенные образы самих себя, наших жизней и судеб, как художники создают образы Христа, сцены в яслях или серьезноликого крылатого существа и юной девы, о которых вы однажды рассказывали. И мы преклоняемся перед ними, как примитивные народы преклоняются перед ужасными масками аллигатора, орла или анаконды. По аналогии вы можете доказать что угодно, сэр, и, следовательно, ничего. Таково мое мнение. Фейербах понял одну важную вещь касательно нашего разума. Мы нуждаемся в любви и доброте в реальном мире, но часто их не находим, а потому изобретаем Божественного родителя для дитяти, плачущего в ночи, и убеждаем себя, что все хорошо. Но в жизни часто случается, что наш плач никто не слышит.
Морфо Евгения
Пока жив, все вокруг удивительно, надо лишь уметь видеть."Морфо Евгения"
— Вы много думаете, мисс Кромптон.
— Для женщины? Ведь вы хотели сказать «для женщины», но потом из вежливости воздержались. Да, я люблю думать. От размышлений я получаю огромное удовольствие — как греющаяся на солнышке пчела или муравей, который щекочет тлю.
Морфо Евгения
Что бы не случилось с ней, с ним, с ними обоими, он навсегда запомнит её такой, в этом сверкающем дворце, где встретились два его мира...Так и вышло: на протяжении всей последующей жизни ему временами вспоминалась девушка в синем платье со светлыми, позолоченными солнцем волосами, среди вьюнов и весенних цветов, окруженная облаком бабочек.
Случалось ли с вами такое, что, увидев человека впервые, вы почувствовали, что он вам близок... вот так, сразу. Вокруг вас люди, у которых носы пуговками и глаза-смородины, и люди величавые, как римские статуи, — и вдруг вы видите живое лицо, для вас оно живое, и понимаете, что это близкий человек, что он часть вашей жизни, — случалось с вами такое?
Мертвец ли говорит те речи,
Тем утишая скорбь мою?
Или душа тоску свою
Игрой воображенья лечит?
По-моему, каждый способен на большее, чем требует наша обыденная жизнь.Морфо Евгения
имя пустоты, этого беспорядочного и страшно недолговечного сцепления нервов и разума
В сомненье честном больше веры,
Чем в миллионе ложных вер.
По его мнению, женщины лучше, чем мужчины, умеют приносить пользу. В домах, подобных этому, все было устроено женщинами и для женщин. Гаральд Алабастер был, конечно, хозяин, но по отношению к часовым шестеренкам домашней жизни он выступал в роли dues absconditus*: он запустил механизм жизни и мог при необходимости остановить его, но никак не вмешивался в ее ход.*тайный богМорфо Евгения
