Они так и стояли еще долю секунды в молчании, глядя друг на друга, пока Кирилл не кашлянул, а Саша не стал оценивать ситуацию трезво. Логическая цепочка «рыба – сковородка – много рыбы – тарелка» на удивление быстро выстроилась в голове молодого человека:
– А, ну да! – и он пошел обратно к шкафу.
Кирилл покачал головой так, чтобы Саша не видел. Очевидно, разрыв шаблона относительно отца в Сашином сознании все-таки случился. Кирилл улыбнулся, и положил зарумяненный, с корочкой, кусок рыбы на большую тарелку, которую подставил ему Саша.
– Гляди какая. Объедение, – он втянул носом воздух над блюдом. – Может, сейчас по одной съедим? – и подмигнул.
– Ну-у, это… наверное, как бы, родителей надо подождать, – замялся Саша.
– Это правильно, – Кирилл положил на блюдо остальную рыбу. – Правда, остынет. Ну, да ничего. Давай, старикан, обваливай другие куски и клади на сковородку. А, кстати, где тут у вас удобства?
– По коридору направо.
– Ну и отличненько, – Кирилл вышел из кухни пружинистой походкой.
«А ничего он пацан, – думал он, ополаскивая руки и глядя на себя в зеркало ванной. – И, вроде, контакт налажен».
Кирилл прищурился, уперся руками в край раковины и посмотрел себе в глаза, не выключая воду. Его взгляд неуловимо изменился. В нем заметались яркие искорки, готовые в любую секунду воспламенить пары внутренней неуверенности и дать толчок новой силе. Силе, которую Кирилл впервые за многие годы стал ощущать так явно.
Он вытер руки и завернул кран. Так, стоп! Сколько он тут уже стоит? Рыба же подгорает! Кирилл распахнул дверь и вылетел в коридор, набирая скорость по мере приближения к кухне. И тут, на повороте, прямо перед входной дверью он нос к носу столкнулся с высокой красивой женщиной. «Так вот какой Оксана стала», – промелькнуло в голове у Кирилла. Женщина удивленно подняла брови, глядя на чуть не врезавшегося в нее незнакомого человека. Кирилл усилием воли подавил в себе предательски полезшую было наружу реакцию из прошлого – мельтешение и мямляние, попытки оправдаться и объясниться. За доли секунды, которые явственными срезами шаг за шагом развернулись перед внутренним зрением Кирилла, он сумел выйти из ступора:
– Добрый вечер, – сказал он, галантно кланяясь, – прошу прощения, у нас там рыба подгорает, – и молниеносно прошел на кухню, выхватив у вышедшего в коридор Саши деревянную лопаточку.
– Я чувствую, рыба, да, – Оксана втянула носом воздух и вопросительно посмотрела на сына.
– А это же дядя Кирилл, друг папы, – сказал Саша.
– А-а, – протянула Оксана, оглядывая квартиру. – Больше ничего удивительного не произошло, пока меня не было?
– Ну-у… – посмотрел вокруг Саша, тоже обдумывая, появилось ли что-либо новое в их квартире.
– Впрочем, ладно. Кирилл говоришь? – Она подняла глаза к потолку и задумчиво сжала губы. – Интересное кино. А отец где?
– Сказал, сейчас придет. Они с дядей Кириллом договорились.
– Ну хорошо, – неожиданно легко проговорила Оксана.
Саша в недоумении посмотрел ей в след и, осознав, что никаких указаний, вопросов и критики не последует, сообразил, что самым верным, а, главное, приятным решением будет пойти на кухню.
Там Кирилл уже возился со сковородой, переворачивая шипящие и аппетитно подрумяненные кусочки сёмги, и напевал себе под нос песню про капитана, который «улыбнитесь».
– А, явился! – полуобернувшись, поприветствовал он Сашу. – Ну, как, мама удивлена?
– Не то слово. Ей папа, наверное, ничего не сказал о вашем приходе.
– А ты думал. Элемент сюрприза, старикан, – Кирилл улыбнулся и громыхнул сковородой.
– Ну, как рыба?
– Рыба как рыба. Жарится. Я ей уплыть не даю.
Кириллу было весело и легко, как когда-то раньше, без тяжести решений и возможных неприятных последствий.
Вошла Оксана:
– Да, давно мужчины не хозяйничали здесь.
Кирилл ничего не ответил и просто наблюдал за Оксаной с легкой улыбкой. В его глазах вспыхнули озорные огоньки. И тут Кирилл понял, что именно это и есть тот молчаливый шаг, который поможет выиграть в любой, а тем более этой, ситуации. Оксана же, напротив, чувствовала, что надо что-то сказать, но затягивающаяся игра в молчанку и гляделки отчасти забавляла, отчасти притягивала желанием узнать, к чему все это приведет. Наконец, она прищурилась и сдалась, рассмеявшись и пустив лучезарные морщинки вокруг своих глаз. Не имея больше сил сопротивляться, Кирилл подхватил Оксанину смешинку, и теперь они уже напару хохотали. И когда один из них останавливался, чтобы набрать воздуха, другой повышал градус смеха, поддавая огня в общее веселье.
Так и не поняв причин этой неудержимой радости, Саша тоже рассмеялся.
– Мама, это дядя Кирилл, – постарался привнести в происходящее хоть какое-то подобие смысла молодой человек.
– Ну, здравствуйте, дядя Кирилл! – отсмеявшись, проговорила Оксана.
Кирилл почувствовал необходимость ответить в том же ключе и не нашел ничего остроумнее, чем продолжить:
– Ну здравствуйте, мама Оксана!
Такая детская, по сути, шутка развеселила всех троих еще раз.
– А, ну конечно! Мы же виделись на встрече выпускников много лет назад. Вы с Олегом в одном классе учились. И чем же вы занимаетесь сейчас, дядя Кирилл? – спросила Оксана, когда она, наконец, более или менее успокоилась.
– Сейчас… – Кирилл на секунду задумался, – я занимаюсь решением кризисных ситуаций. На данный момент мы с Олегом партнёры в одном, скажем так, неординарном проекте. Ну, а в свободное время я – завкафедрой немецкого языка в нашем «педе».
– Даже неординарном? – Оксана благосклонно улыбнулась, но, по всей видимости, не горела желанием узнавать подробности, касающиеся дел ее мужа. – Понятно. Антикризисный повар-педагог? Взрывоопасное сочетание, – сказала она, указывая смеющимися глазами на сковородку.
– Стоит признать, я одинаково хорошо готовлю не только студентов, но и рыбу, – спохватился Кирилл, возвращаясь к плите, – вот, отведайте, что получилось.
– Интересное дело, посмотрим, посмотрим, – Оксана подцепила вилкой маленький кусочек со сковородки, – и правда, вкусно. Может, и моего студента научите?
– Вообще-то я студентов только во время учебного процесса готовлю. А то во внеурочное время они какие-то невкусные получаются.
Оксана улыбнулась.
– Надеюсь, Саша хотя бы помогал?
– А он у вас прирожденный кулинар! – не отрывая взгляда от рыбы, констатировал Кирилл.
– Вы, Кирилл, прямо-таки срываете покровы с потаенных талантов нашего скрытного отпрыска, – Оксана взглянула на сына.
В прихожей раздался звонок.
– Это папа, наверное. Я открою, – Саша вышел в коридор.
– А вы, старый приятель дядя Кирилл, ещё должны будете дать объяснение по той чудодейственной технологии, с помощью которой так изменили моего сына.
Кирилл начал уже было обдумывать достойный ответ, но из коридора раздался громкий бас Олега:
– О, да вы меня решили побаловать, у нас тут рыбка, я чувствую, жарится!
Глава
5 Per aspera ad astra!
На следующий день Олег пришел к Кириллу в университет, не предупредив, часов в десять, практически сразу после того, как проснулся. Вчера при расставании они условились просто как-нибудь созвониться. Но этим утром Олег почувствовал непреодолимое желание именно сейчас поделиться с другом первыми подвижками в отношениях с сыном.
На входе в университет Олегу пришлось показать паспорт вахтеру и доложить куда и зачем он идет. Он не был в этих стенах с начала 90-х, когда кто только не шатался через большие стеклянные двери храма науки – и никому не было до этого дела. А теперь, поди ж ты.
– Молодой человек! – окликнули его из недр гардероба.
Олег притормозил, шаря глазами между деревянных рядов вешалок, ощетинившихся стройными, как под линейку, пунктирами крючков, на которых разношерстной волной были нанизаны плащи, куртки, ветровки и прочая весенняя одежда современных молодых людей. Наконец боковым зрением Олег зафиксировал неприметно-сероватый силуэт, который, как ему показалось, слегка качнулся в сторону. Наведя фокус, он разглядел невысокую старушонку с плотным клубком седых волос, аккуратно собранным на макушке. Она была одета в тонкую серую кофточку, которая удачно маскировала её на фоне почти такого же серого пальто, висящего прямо за ней на вешалке.
– Молодой человек, вы куда в верхней одежде? – мягко улыбнувшись, спросила старушка слегка ироничным тоном.
– Вообще-то к другу, а куртку я с собой в руках потаскаю, – быстро сориентировался Олег, слегка ошарашенный ещё одним уровнем контроля.
– Вы вот что, гражданин хороший, сдайте свою одежду, а то у нас ректор нынче строгий! Заметит – такую отповедь прочтёт. И меня, бабку старую, в заштат отправит за недогляд.
– Да берите пожалуйста, – капитулировал Олег, снимая кожанку и распихивая все ценные вещи по карманам джинс.
Старушка со звоном положила на столешницу видавший виды чуть погнутый алюминиевый номерок. Олег в свою очередь шмякнул рядом куртку.
– Вот, теперь хорошо, сразу видно, воспитанный гражданин, а то у нас бывает, всякие тут ходят.
Олег обезоруживающе улыбнулся:
– А вас как зовут?
– Александра Никаноровна, но тут все тётей Шурой кличут.
– Меня Олег, приятно познакомиться!
Тетя Шура слегка кивнула и прищурилась, как будто ожидая, куда же клонит этот незнакомец, и чего ему надо. На вид вроде неплохой парень, но не из преподавателей, верно, из руководителей – глаза с жестинкой. Видать, в гневе страшен, но отходчив.
– Я у вас хотел спросить, – перебил он мысли тети Шуры, – у меня тут школьный товарищ работает, Кирилл Евгеньевич Лавров. Не слыхали про такого?
– Ну как же, лично знакома, очень уважительный вежливый человек, заслуженный преподаватель.
– Да вот, думаю, сюрприз ему сделаю – проведаю сегодня, да он, небось, в делах весь.
– Что есть, то есть…У них там декан новый – кровопивец, все как угорелые бегают, репрессий боятся.
– А вы не боитесь?
– Ну мне чего бояться, я при Сталине не боялась. За мной греха нету, уволят – в Политех пойду. Там народ попунктуальней – инженеры. А здесь что, гуманитарии – говорят, говорят, время уж восемь вечера, домой пора, а одёжа их висит, а ты сиди и жди до ночи – все наговориться никак не могут.
– Александра Никаноровна, я смотрю, вы в делах местных человек осведомленный. Я вот Кирюху… простите Кирилла Евгеньевича, спрашиваю, девушка-то у тебя есть? – а он все отшучивается, клещами из него не вытянешь.
– Да я здесь, сынок, уже тридцать лет работаю, Кирилл Евгеньевич еще студентом был. Он как со своей первой разошёлся, больше не с кем ни-ни, я-то знаю, у нас тут как в большой деревне – все на виду.
– Вот и я ему тоже самое, тебе, говорю, вторую половину найти надо, а то так бобылем и пропадешь.
– Ой, не говорите, вы ему подскажите, что сейчас женщинам все больше видные нравятся. Встречают-то по одёжке, чтоб костюмчик итальянский, пальтишко там модное, а наш Кирилл Евгеньевич при всём к нему глубоком уважении одевается не стильно. Полуперденчик свой уже лет десять не менял, портфель такой потрёпанный, что, того и гляди, на ходу развалится, а костюм, рубашка – старомодные, для моей молодости может и сошло бы, да за пятьдесят годков многое изменилось. Он видать, всё на дочку и родителей тратит, себе ничего не оставляет. Золотой человек, чего там говорить.
– Понял, Александра Никаноровна, над внешним имиджем Лаврова обязательно поработаем. Ну, ладно, не смею вас больше задерживать, – Олег взял номерок и зашагал по длинным пустым коридорам, погруженным в тишину учебной пары.
Дома Олег не позавтракал – есть совершенно не хотелось после вчерашнего плотного ужина. Но когда он проходил мимо столовой, благоухающей на весь коридор свежеиспёченными булочками, у него приятно засосало под ложечкой в предвкушении утреннего перекуса. Олег зашел в двери под красной вывеской «Кафетерий» и почувствовал, как в носу защекотало от давно забытого запаха учебного общепита, который, по всей видимости, не выбить ни новым названием, ни яркой дешевой пластиковой мебелью. Этот запах вмещал в себя легкое дуновение хлорки недавно вымытых полов, аромат еще горячих, выложенных на подносе в сердечки витых плюшек, посыпанных сахарным песком, и незабываемый букет растворимого кофе. К старым запахам примешивались веяния нового времени: подгоревшая в микроволновке пицца, приторная сладость колы и манящее амбре сосисок, вращающихся на горячих серебряных цилиндрах удивительной машины с надписью «Хот Дог». Несмотря на то, что шла пара, почти все столики были заняты весело щебечущими студентами, – или в некоторых случаях сурово сидящими над книжками одинокими чтецами.
Заказав плюшку и чашку кофе у разбитной – как будто и не уходила с поста за прилавком уже лет двадцать – нахмуренной дамы неопределенного возраста с высоким белым колпаком на голове, Олег огляделся и занял единственный только что освободившийся столик. Студент, вставший впопыхах и залпом допивший чай из граненого стакана с болтающейся на веревочке желтой этикеткой, протарахтел стулом по полу, закинул свою сумку за плечо и вылетел из столовки. «Убирать за собой, значит, тебя в школе не учили», – беззлобно подумал Олег и опустился на пластиковый стул, отодвигая своей чашкой стакан студента.
– А Перас Передастра такой, говорит, чтобы я на пересдачу пришел через неделю, и коньяк мне мой обратно возвращает, прикинь? – весело, перекрывая гул столовой, почти прокричал высокий парень в костюме.
Вся компания за его столом весело засмеялась, заставив Олега с интересом поднять на них глаза, – такого прозвища, балансирующего на грани дозволенного, он еще не встречал. Острослов представлял собой разительное отличие от всех внимающих ему разношерстно одетых студентов. Облачённый строго, со вкусом, он нёс все это великолепие небрежно, как бы устало и несколько свысока. Парень посмотрел на Олега, возвышающегося над малюсенькой чашечкой кофе со сжатой в руке плюшкой, и, не найдя ничего интересного в образе крепкого дядьки, как ни в чём не бывало продолжил:
– А у меня уже билет в Мюнхен, прикинь? Короче, засада, чего делать?
– Ну, а ты? – сквозь смех на восходящих тонах спросила его яркая девица с распущенными волосами, восторженно ловившая каждое слово.
– Ну, а что я? Выпил этот коньяк в общаге с пацанами и уехал в Дойчляндию переводить. Короче, забил на Передастру, а теперь хвост на мне висит по истории немецкого языка.
Все присутствующие за столиком студенты залились бодрым смехом. Олег все силился понять, что за странное погоняло упоминают дети, и то и дело с интересом оглядывал весёлую компанию, время от времени откусывая от плюшки, – кстати, очень даже недурно испеченной.
– Мне сегодня его по-любому уболтать надо, чтоб меня к пересдаче допустил. Подойду на перемене, прогоню, что болел. У Маргоши прокатило, и у Передастры должно прокатить. В общем, хорошо, что мы передастрину пару закалываем, а то все мозги бы нам выклевал своей нудятиной.
– Этот по-любому выклюет, – сказал студентик с зашкаливающим все допустимые пределы количеством плетёных браслетов на запястьях обеих рук.
– Да, – переводчик из Мюнхена сделал театральную паузу, – Was mich nicht umbringt, macht mich stärker1, как говаривал наш друг Фридрих.
Олег вскинул брови и покачал головой, а ловко процитированное изречение вызвало многозначительные смешки и понимающее кряхтение.
– Мюнхен – это бомба! – продолжал рассказчик. – Я ведь с баварцами работал, у них, такой акцент еще своеобразный, Передастра, наверное, и не слышал такой, я сам два дня настраивался.
Ребята уважительно смотрели на модного переводчика и прогульщика уроков в одном лице. А тот с удовольствием купался в лучах славы и, вальяжно отвалившись на спинку стула, упивался своей крутизной и неимоверной ловкостью.
Олег закончил свой незамысловатый завтрак. В животе приятно потеплело. Делать в столовке было уже нечего и он поднялся из-за стола. Взял свою чашку аккуратно двумя пальцами за блюдечко, подошел к прилавку и поставил на стол с прилепленной скотчем надписью «Для грязной посуды». Буфетчица удивленно подняла на него глаза.
– Спасибо, – легонько кивнул ей Олег и направился к выходу.
Хозяйка прилавка задумчиво кивнула в ответ и проводила его взглядом до самых дверей.
В коридоре Олег огляделся и, не зная куда идти, пошел наобум влево. Спросил у какой-то целеустремленной студентки, – очки, косы, строгая юбка, – где кафедра немецкого языка. Она посмотрела на него диковато и пробурчала, что ин.яз. на четвертом этаже. Олег улыбнулся и пошел по обшарпанным ступеням наверх. Пробегающий по пустынному коридору парень лет девятнадцати, с копной торчащих во все стороны рыжих волос притормозил перед преградившим ему дорогу Олегом. Еще мгновение, и его тщедушное тельце врезалось бы в улыбающуюся глыбу мастера спорта по боксу.
– А где у вас тут, студент, кафедра немецкого языка?
Вихрастый уставился широко открытыми глазами на небритое лицо Олега и приоткрыл рот, как будто пытался что-то сказать, но передумал. Потом моргнул пару раз, оглядел незнакомца с тупоносых ботинок до коротко стриженной головы, чиркнул глазами по широким плечам с плотно сидящей на них водолазкой, пошлепал губами, то ли шепча что-то, то ли раздумывая, что сказать. Наконец он собрался с мыслями, сглотнул и решился:
– А вы с какой целью интересуетесь?
От неожиданности брови Олега поползли вверх, но он тут же решил подыграть серьезному студенту. Он цыкнул зубом, стрельнул глазами вправо и влево по коридору и вкрадчиво, чуть напустив хрипотцы, выдавил из себя:
– Кирюха Лавров, кореш мой, тут кантуется. Пацаны в маляве написали, кафедру немецкую держит.
Олег шмыгнул носом, оглянулся назад – не подслушивает ли кто, – приблизил скривленные губы почти вплотную к волосам, закрывающим ухо студента, бережно взял за локоть и жарко захрипел театральным шепотом:
– Должок на нем висит еще с наших лихих годков… Как тебя звать-то, малахольный?
Студент сделал попытку вырваться из нежного захвата Олега, непроизвольно дернул щекой, сглотнул, и затараторил:
– Я вам лучше кафедру покажу, а то мне бежать надо, у меня тут это… дела в общем, а я вам просто дверь покажу. Вот тут, в конце коридора, 457-я.
– Не дрейфь, паря, – Олег притянул его к себе, – за мной не заржавеет, не обижу. Мы найдём тебя.
Он посмотрел вкрадчиво в глаза студента, устало кивнул, полуприкрыв глаза. И разжал пальцы. Пацанёнок бросился бежать вдаль по коридору, рванул на себя какую-то дверь, еще раз, наконец, толкнул её и вкатился внутрь.
Олег покачал головой и усмехнулся. Сам того не планируя, он начал создавать Кириллу новое реноме. Можно было бы, конечно, помягче, не так с налёту, но ладно, разберемся, тут главное тумана напустить, с этим возрастом так и надо.
Подошел к 457 кабинету. Так и есть, на позалоченной табличке было выбито «Кафедра немецкого языка». Олег постучался и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь.
– Да-а? – томно, несколько грудным голосом произнесла старая дама, единственная находящаяся в помещении, удивленно глядя на него из-под синих завитков волос.
Олег широко улыбнулся и вошел в комнату.
– Здравствуйте! Мне бы Кирилла Евгеньевича повидать.
– А вы по какому вопросу? – Маргарита Генриховна, старший преподаватель кафедры, заметно напряглась. Она сжала губы сковородничком, от чего по их окружности во все стороны разбежались короткие глубокие морщины.
– Мы с ним договорились обсудить одну занимательную педагогическую инновацию, – Олег почувствовал сильную эмоциональную волну, идущую от собеседницы, которая явно призывала его к тому, чтобы лебезить и пресмыкаться, но он отогнал ее, как назойливую собачонку, и твердо посмотрел в глаза Маргарите Генриховне: – Как бы мне его найти?
– Кирилл Евгеньевич на занятиях, будет на перемене.
– Хорошо, я подожду, – Олег с улыбкой человека, владеющей ситуацией, придвинул стул и чуть было не сел на него.
– Подождите, пожалуйста, вне помещения, – Маргарита Генриховна быстро сориентировалась и чуть брезгливо подобрала губы. – Мне отойти надо, я не могу оставить на каферде незнакомого человека.
Олег покачал головой из стороны в сторону, будто сам с собой соглашаясь, что тут она его переиграла, дружелюбно улыбнулся и сказал:
– Ну конечно же, коллега, о чем речь. А в каком классе урок у Кирилла Евгеньевича?
– Я, знаете ли, не обязана за вашим Кириллом Евгеньевичем аудитории запоминать, – выдавила из себя преподаватель с синими волосами, специально сделав нажим на слово «аудитории», поправляя Олега. – Посмотрите в расписании.
Олег пожал плечами, галантно кивнул, задержав голову в склоненном положении на пол-секунды дольше, чем следовало, и ретировался за дверь, мягко прикрыв ее за собой.
Прогулочной походкой он дефилировал по пустынному полотну университетского этажа, прислушивался к происходящему в кабинетах, иной раз заглядывая внутрь. Реакция была на удивление стандартной: и преподаватели, и студенты дружно поворачивались к Олегу, отчего тот смущенно улыбался и кивал, закрывая дверь.
Наконец Олегу показалось, что он услышал знакомый голос. Приоткрыв дверь, он увидел Кирилла, стоящего за кафедрой и вдохновенно вещающего что-то полной аудитории скучающих студентов. Кирилл хотел было нахмуриться, но, увидев, кто маячит в дверном проеме, улыбнулся.
– Кирилл Евгеньевич, на секундочку, извините уж великодушно, – произнес Олег, просовывая внутрь аудитории свое довольное лицо.
Теперь на него смотрели абсолютно все, даже те, кто поленился за секунду до этого повернуть голову в сторону открывающейся двери. И тут, у окна, Олег заметил своего недавнего вихрастого друга, указавшего ему на кафедру немецкого. Увидев Олега, студент отпрянул, словно случилось то, чего он все это время так боялся, и как будто готов был броситься наутек. Олег теплой улыбкой зафиксировал узнавание, быстро осмотрел комнату, вернулся взглядом к студенту и подмигнул ему. «Не надо было так нервировать парнишку», – пронеслось у него в голове.
– Так, коллеги, прошу прощения, мне необходимо обсудить один вопрос.
Кирилл шустро соскочил с возвышения, на котором стоял, и поспешил к Олегу. Студенты перешушукивались и показывали друг другу мобильные телефоны с каким-то сообщением, заинтересованно глядя на незнакомца.
– Рад тебя видеть, старик, – сказал он, пожимая Олегу руку. – Что-то стряслось?
Кирилл держался очень расслабленно, но в то же время был полон энергии. В походке его была пружина, которая передавала свою кинетическую энергию и в рукопожатие.
– Да нет, просто решил, что надо поговорить. Время было, всё равно мимо проходил.
– Вот как, забавно. Я тоже всё мечтал с тобой поделиться идеями, которые роятся в моей голове после нашей вчерашней, надо сказать, удивительно успешной, кампании. Но, только, знаешь что, мне всё-таки надо довести пару. Посидишь у меня на задней парте?
– А что, мысль хорошая, может быть, чему-нибудь научусь, – Олегу понравилась идея. – Какой предмет хоть?
– История немецкого языка, – весело ответил ему Кирилл.
Олег вздернул брови, но ничего не сказал и проследовал за другом. Студенты притихли и больше не перешёптывались, а только глядели неотрывно на вошедших. Кирилл показал рукой на задние столы:
– Присаживайтесь, коллега, где вам будет удобно, за любую парту. У нас сегодня, ребята, поприсутствует на уроке мой давний друг, специалист по, ахем… широкому спектру языковых дисциплин. Но, попрошу вас, всё внимание на тему лекции. Сегодня работаем без перемены, отпущу вас на десять-пятнадцать минут пораньше. Кому надо выйти, просто тихонько просачиваетесь через дверь и так же бесшумно возвращаетесь.
Олег выбрал заднюю парту, где уже сидел высокий студент в оспинах с длинными африканскими дредами. Информация, идущая от елозящего на стуле вихрастого стремительно распространялась среди всех обитателей лектория, – в ход пошли даже записки. По всей видимости, последним получил странную весть сосед Олега. Покачивая дредами над светящимся экраном телефона с тревожной СМС-кой, парень медленно переложил свою сумку на другую сторону, подальше от незнакомца, и за весь урок не повернулся к нему ни разу, с застывшим выражением лица глядя на лектора. И только косился, не поворачивая головы, когда Олег перекидывал ногу на ногу или же двигал свои огромные руки по парте. Сначала это забавляло Олега, но потом он перестал обращать внимание и на своего соседа, и на постоянно озирающихся на него молоденьких студенток, и даже на лекцию, которую читал Кирилл.
Вчерашний день привнес в его жизнь некий огонек, радость от общения, не замутненного необходимостью думать, просчитывать, сомневаться и подозревать. Они засиделись до часа ночи, и даже Саша, что удивительно, предпочел оставаться с ними до конца. Ели рыбу, Оксанины салаты, приготовленные на скорую руку, и вареную картошку с укропом и маслом. И пошла эта простая незатейливая картошечка как нельзя кстати под разговор и открытую Олегом бутылку «Бордо» 1981 г., привезенную им из Франции позапрошлым летом и хранимую для особенного случая. Радость гастрономического экспромта отправила в тартарары все снобистские знания о красном вине и рыбе, – напомнив бесшабашную неустроенность молодости.
– … Итак, господа, спасибо за внимание, лекция закончена, можете расходиться, – прервал размышления Олега голос лектора.
Кирилл говорил все это, шагая с портфелем по направлению к двери. Кивнул Олегу, пора, мол, пошли. Студенты сидели, не вставая со своих мест, и только с интересом смотрели на своего преподавателя, да с некоторой озабоченностью рассматривали его «давнего друга». Вставая, Олег кивнул им, криво усмехнувшись и дернул шеей вправо и влево, щелкая позвонками, – что вызвало среди молодежи повальную эпидемию стыдливого отвода глаз.
– Кирилл Евгеньевич, а у нас следующий семинар будет? К нему надо готовиться? – вслед им робко произнесла девушка с длинной косой, сидящая за первой партой.
Кирилл с удивлением обернулся:
– Ну а как же, почему же не надо? Повторите седьмой параграф. Он длинный, но нужный. Вы же помните, «Рer aspera ad astra!» – добавил он, лучезарно улыбаясь студентам, – иначе ничего путного из наших занятий не выйдет.
Олег на секунду приостановился, услышав знакомое словосочетание, однако, не подав вида, приобнял Кирилла за плечо и вывел его из аудитории.
– Не понимаю, чего это они такие странные вопросы решили мне задавать?
– А это… Ты только не сердись, – улыбнулся Олег, – мне кажется, я тебе новый имидж начал создавать. Чтобы студенты уважали. Само собой получилось.
Кирилл остановился и посмотрел на друга:
– Как же ты это умудрился за пол-пары? А главное, что ты успел наговорить? И кому?
– Я не уверен, во что это все выльется, просто кое-кому по ушам проехался, студенты всё сами додумают. Не дрейфь.
– Ну, а мне-таки надо знать, к чему быть готовым? – спросил Кирилл, с растерянной улыбкой глядя на Олега.
– Да не надо, зачем? Так даже интереснее. Всё узнаешь в свое время. Просто веди себя естественно. Но если увидишь на себе прыгающую красную точку, сразу на землю падай и прикрывай голову руками.
Олег начал смеяться, довольный своей шуткой.
Кирилл застыл, размышляя, надо ли беспокоиться по этому поводу, потом покачал головой, перехватил портфель в другую руку, с размаху хлопнул им Олега по спине, – прямо как в школе, – и с легкостью сказал:
– Ну и ладно, хоть что-нибудь изменится в этом захолустье.
– Слушай, Кирюш, я тебя спросить хотел…
– Конечно, спрашивай.
– А что ты в конце им сказал, пераспера там…
– Ну так это же латинская пословица. «Per aspera ad astra». «Через тернии к звёздам» значит. Я ее моим студентам не устаю повторять. Ведь чему нас учит классика? Что труд сделал из обезьяны…
– А, ну да. – Олег тихонько фыркнул. – Ну да, ну да.
– Что?
Их разговор прервал внезапно очутившийся перед ними модный переводчик из Мюнхена, чей рассказ Олег был вынужден слушать в столовой. Согласно своему недавно оглашенному плану, он, судя по всему, намеревался войти в аудиторию прямо по окончании пары, но не успел собраться с мыслями при виде раньше времени вышедшего из аудитории преподавателя. Отступать было некуда, и студент перешел в нападение, которое, как известно – наилучшая защита.
– А-а-а-м-м, – протянул он, лихорадочно собираясь с мыслями и искоса тараща глаза на Олега, в котором узнал недавнего соседа по столовой, – Кирилл Евгеньевич?
Кирилл, подняв правую бровь, радушно улыбнулся студенту как доброму знакомому:
– А, это вы, Ковальчук? А я уже потерял надежду. Что же вы на пересдачу не явились?
Ковальчук переводил взгляд с Олега на Кирилла, и по его глазам было видно, что он лихорадочно выбирает стратегию поведения.
– Вы не поверите, подозрение на атипичную пневмонию, 3-х недельный карантин, еле вырвался. Недельку дома отлежался, – и сразу к вам, Кирилл Евгеньевич, мне бы зачёт сдать… я все время готовился.
– Ну и как же мюнхенские врачи вас с таким диагнозом на конференцию отпустили? Хотя, по отзывам моих коллег, вы, несмотря на свою атипичную болезнь, переводили неплохо, не опозорили честь факультета.
Ошалевший от такого поворота Ковальчук, чуть не скатившийся до роли «несчастный студент во власти любимого, но строгого преподавателя», понял, что нет ничего лучше, чем быть откровенным.
– Кирилл Евгеньевич, простите, что соврал. Вы же понимаете, чтобы выйти на хороший уровень, нужна языковая практика. Но не было у меня уже другого выхода, я уже контракт подписал, и рассчитывал ваш экзамен с первого раза сдать.
– Ваша правда, Ковальчук. Кто же знал, что оно так все повернётся, – закончил мысль Кирилл. – В общем, так. За хороший перевод в Мюнхене выражаю вам устную благодарность. Но вот с пересдачей придется не билет тянуть, а по всему материалу курса ответить. Жду вас в среду после четвертой пары.
И друзья пошли дальше, оставив студента размышлять о перипетиях его судьбы.
– Вот ведь, подлец какой, – беззлобно сказал Кирилл, когда они ушли из зоны слышимости студента. – Собирался мне экзамен сдавать за бутылку коньяка, шустрик такой. А сам ни в зуб ногой, весь прошлый семестр не появлялся на лекциях. Но, надо отдать ему должное, в языке хорошо варит. Переводить в Германию ездил, к моим постоянным клиентам. Кстати, они мне про него уже рассказали, отработал нормально. Но ведь есть в его поведении какой-то вызов, ты понимаешь? Вот что с ним делать?
Олег задумался и сказал:
– Да ладно, забудь. Не об этом нам сейчас думать надо. Мне тут на твоей паре одна идейка в голову пришла.