Read the book: «Металлическая Охота (неиллюстрированное издание)»

Посвящается N.

Глава 1

Дикая

Я сижу на огромном холодном камне, со всех сторон обдуваемом неприветливым океаническим ветром, и неторопливо блуждаю взглядом от мутных огней далёкого материка до яркого оранжевого огонька, зажатого между моих пальцев. Конан конфисковал сигареты у одного военного парадизарца до старта ковчега. Повезло, что портсигар оказался водонепроницаемым и внутри нашлась портативная зажигалка… По факту, это всё, что чудом вышло сухим из воды. В буквальном смысле.

Всякий раз, когда я закрываю глаза, мне приходится невольно водить головой в попытке развеять мгновенно накатывающие воспоминания об утоплении и приоткрывать веки быстрее, чем мне того хотелось бы. Не будь мы Металлами, никто бы из нас не выжил. Вода заполнила всё пространство за считанные минуты – ковчег моментально пошёл ко дну… Брешь в обшивке была слишком большой, чтобы у нас были шансы залатать её… Правда, именно благодаря её громадному размеру нам в итоге и удалось выбраться из тонущей посудины. Всем по очереди… Сначала Джекки и я, за нами Конан, Тристан, Беорегард и Теона, проталкивающие вперёд бессознательные тела Платины и Теи. Вода оказалась слишком холодной даже для нас: Джекки и Конан запоздало отключили реакцию своих тел на низкую температуру, отчего быстро израсходовали больше энергии, чем могли бы…

Я первой достигла поверхности. Вынырнув, обнаружила серый рассвет. Океан волновался, волны настойчиво хлестали со всех сторон… Остальные не всплывали. Паника уже начала накатывать, я уже набрала полные лёгкие воздуха, обжигающего глотку холодом, когда увидела в десяти метрах от себя красноволосую голову Джекки. С хрипом направляясь к ней, я не замечала, как позади меня начали всплывать остальные…

У Джекки не было опыта с длительным нырянием на такую глубину и задержкой дыхания на столь длительное время, к тому же, она сориентировалась позже остальных, отчего успела замёрзнуть… Должно быть, у нас обеих губы посинели и кожа обрела меловой оттенок, но у Джекки вообще зуб на зуб не попадал, когда я схватила её за руку… Она испугалась моего прикосновения. Резко обернувшись, округлила глаза, будто увидела чудовище, а не спасательный круг, и уже спустя секунду, громко стуча зубами, выпалила, глядя мимо меня: “Камни!”. Развернув взгляд в том направлении, в котором она смотрела с выпученными и покрасневшими глазами, я наконец увидела небольшой скалистый остров, к которому уже плыли все остальные, пытающиеся тянуть на себе обездвиженные тела Платины и Теи – все, кроме Тристана, спешащего в моём направлении.

До острова мы добрались за целую минуту, и это с учётом того, что мы двигались на металлической скорости. Давно я так не выбивалась из сил. Если бы мы просто пересекали океан, без ныряний в глубину и всплываний на поверхность, всё было бы по-другому, но… Вышло так, как вышло.

Джекки и Конан с четверть часа отплёвывали солёную океанскую воду, которой успели наглотаться… Платину и Тею пытались “откачать”, хотя и не понимали, нужно ли им это. Платина в итоге так и не выплюнул из себя ни грамма воды, а изо рта Теи вытекло не больше чайной ложки…

Остров, у которого нам “посчастливилось” всплыть, оказался абсолютно необитаемым, двадцатиметровым в длину и чуть меньше в ширину, скалистым пространством – сплошные чёрные камни и ничего боле, – неожиданно разместившим в самом своём центре небольшое “нечто”, сделанное из камня. Беорегард назвал это нечто “домом отшельника”, но Конан выразил более правдоподобную мысль, сказав, что этот “дом” слишком уж походит на гробницу. Постройка четыре на три метра, целиком выполненная из камня – даже крыша, – с одним-единственным, мутным и маленьким окошком, вместо двери – приваленный круглый камень. Я не сомневалась в том, что, отодвинув этот камень от входа, мы обнаружим именно захоронение, однако никаких скелетов и даже урн с прахом в итоге найдено не было… Только один огромный каменный стол, покрытый толстым слоем старой соломы, да две широкие каменные лавки. На стол мы в итоге уложили Платину с Теей: его – справа; её – слева. Хижина хотя и далеко не из тёплых, однако овальные камни стен сложены на удивление плотно – ни единой щели для продувания, только окно едва уловимо и сквозит, – так что как только тусклое солнце, проглянувшее из тучных облаков на несколько часов после обеда, перестало греть, и поднялся холодный ветер, мы поспешили скрыть самых пострадавших в единственном доступном для этого мероприятия месте…

Прошедший день был относительно солнечным. Мы успели обсохнуть, но не согреться. Вечер с севера затянул прохладой, а с наступлением ночи температура воздуха и вовсе упала до двенадцати градусов. Беорегард утверждает, что это “холодноватый” показатель для австралийских берегов, а так как я не такая древняя, как мой старший друг, и у меня нет практических сведений о мире до Стали, я просто верю ему на слово. Конечно, это далеко не самая холодная ночь за всю мою жизнь, однако ветер северный и колючий – человека уже пробрал бы до костей.

Услышав нарастающий шорох мелких камушков совсем рядом, я даже не оборачиваюсь, чтобы убедиться в том, что ко мне приближается именно Джекки. Я отделилась от компании больше получаса назад, так что была уверена в том, что за мной вот-вот явится либо Тристан, либо Джекки… Явилась Неуязвимая.

Как только она устроилась на соседнем камне справа, чуть выше меня, и вздохнула так, будто уже начала разговор, я, продолжая вглядываться в ночную темноту, подала голос:

– Как там остальные?

– Нормально.

– Теона и Беорегард?

– Могло быть и хуже…

Могло. Если бы сердца Платины и Теи не выдавали ни единого боя. Точнее, если бы сердце Теи не выдавало… Потерю Платины уж как-нибудь все мы да пережили бы, в конце концов, он нам только лишь союзник, о котором нам известно не так уж и много и к которому никто не успел даже толком привязаться, но вот потерю Теи… Лучше даже не представлять.

Платина и Теа не мертвы. Вроде как. Их сердца выдают ровно по одному удару в минуту. И вот что занимательно: два сердца в двух разных грудных клетках стучат одновременно. Каждую шестидесятую секунду одно-единственное, гулкое “бум” на двоих. И больше никаких признаков… Жизни.

Тристан в своей жизни видел много трупов Металлов. Очень много. За что “спасибо” его камчатскому опыту. Он утверждает, что, умирая, Металл покрывается “металлическим инеем” – всё тело, от кончиков ногтей до кончиков волос и даже глазные яблоки. На телах Теи и Платины никакого “металлического инея” нет. Хотя изначально, до того, как их тела полностью погрузились в воду, я видела на их коже нечто очень похожее на морозный узор, который полностью исчез к моменту их подъёма на поверхность… Радужки их глаз окрасились в серебристо-платиновый цвет, однако зрачки реагируют на свет. Значит… Живы. И не живы одновременно… Кома? Анабиоз? Летаргический сон? Гибернация? Диапауза? Или это только часы-секунды перед неизбежностью? Перед “металлическим инеем”…

– Ты ведь не куришь, – Джекки вновь даёт о себе знать, и хотя я не смотрю на неё, я чувствую, как она пожимает плечами от резкого порыва неприветливого ветра чужой части света.

Я отзываюсь через поток выпускаемого изо рта дыма:

– Не курю.

– Проповедница здорового образа жизни, – с кривой ухмылкой иронизирует бессмертная, а потому и смелая со мной. – Главная спортсменка Диких Просторов… Твоя ведь установка: никотин и алкоголь – убивают, – она начала умело пародировать мой тон: – Люди не должны самоуничтожаться…

– Я Металл, – оборвала подругу я. – Меня ничто не убивает. Как и тебя.

Мне было не до смеха, особенно с учётом того, что я в принципе не из смешливых персон, даже с друзьями: мой юмор может пригвоздить или отодрать – за сахаром ко мне лучше не соваться.

– Тогда отдай мне, – она резко и нагло, как позволено только ей и Тристану, перехватила сигарету из моих рук в момент, когда я почти коснулась ею своих губ…

Ничего не ответив, я позволила подруге забрать начатую порцию, молча вытащила из портсигара новую сигарету, поднесла к губам, зажгла зажигалку и закурила.

Я сделала пять затяжек, когда она, лишь трижды затянувшись, спросила:

– Как думаешь, сколько отсюда до огней? На глаз.

Мне не нужно было смотреть на неё, чтобы понять, что её взор обращён к далёкому материку, слабо мерцающему разноцветными электрическими огнями. Значит, у австралийцев есть электричество, которого в Диких Просторах днём с огнём не сыщешь… Уже хороший показатель. Наверное.

– Миль тридцать пять, не меньше.

– Конан тоже так сказал. Все так думают, – красноволосая пульнула оранжевый сигаретный огонёк в волнующуюся тёмную воду, перед этим поглотившую и уже начавшую переваривать наш билет домой, который навскидку оказался не таким уж непробиваемым. Она многозначительно, тяжеловесно выдохнула: – Что ж… Лодок у нас нет. Очевидно, нам не избежать очередного заплыва.

– Не проблема.

– Разве что прохладновато.

– Лучше перепрограммируй своё восприятие температуры прямо сейчас.

– Сказала та, что сама предпочитает ощущать всё натуральным образом… – при этих словах она вздрогнула от очередного прохладного веяния ветра и повела плечами. Упрямая. – Золоту с Франций сейчас наверняка холоднее.

– Золото не просто излучает свет – вместе со светом, он излучает тепло, – опровергла её теорию я. – Так что этим двум сейчас наверняка теплее, где бы они ни были.

– Хм…

– Что?

– Дар Франций ведь тенеконтроль, тогда как у Золото светоконтроль. Две несовместимости, казалось бы…

Если бы не Беорегард, Конан, Тристан и Теона, сумевшие вытащить на себе Тею и Платину на поверхность, мы потеряли бы их, быть может, даже навсегда: какая здесь глубина?

Из всех, пребывающих сейчас в сознании Металлов, только Конан в курсе того, что произошло на самом деле. Я не сомневаюсь в том, что он говорит правду. Да и Платина с Теей, когда придут в сознание – если придут, – смогут всё рассказать, так что кому-кому, а Конану точно нет никакого смысла врать и даже приукрашивать.

Он стал свидетелем лишь вскользь, больше услышав, нежели увидев. По его словам, стычка между Платиной и Золотом была молниеносной. Конфликт назревал давно, это замечала не только я, но все считали причиной Тею, а изначальной причиной оказалась… Некая Дементра Катохирис. Порывшись в закромах своих знаний, Теона вскоре вспомнила, кому именно принадлежит столь звучное имя: Ртуть. О ней рассказывали пришедшие из Дилениума Барий, Радий, Платина и сама Теа. Я вспомнила: Теа утверждала, что Ртуть, в компании со Свинцом, хотела её убить, от чего Тею спас Платина; Барий говорил, что Ртуть просто чокнутая; Платина скупо сказал, что Ртуть “больше не представляет угрозы” (то есть, по его мнению, прежде она представляла именно “угрозу”); Радий отмолчался… И вот в этом молчании Радия лично я усмотрела больше веса, чем в словах всех высказавшихся. Теона, как и полагается матери, защищающей своего ребёнка, сразу пожалела о том, что собственноручно не обратила Ртуть в горстку праха, у остальных членов нашей семьи были плюс-минус схожие мнения, но я тогда промолчала… Платина устранил угрозу… Хм… Угрозу для Теи или для кого? С чего бы Ртути желать смерти Тее? Гнаться за ней через всё Ристалище, прямиком в Дикие Просторы… Что такого Теа, ещё пребывающая в теле хрупкого человека, могла сделать несокрушимому Металлу? Незадолго до выхода из Рудника, я перебросилась с Теей парой слов по этой теме, и мои подозрения подтвердились: ничего Теа не сделала Ртути. Ртуть якобы была влюблена в Платину и взревновала к Тее… Бред. Ртуть Металл. Это значит, что даже в случае влюблённости она не стала бы унижать себя ненормальной ревностью, особенно к бренному человеку… Подавить такое чувство просто. Конечно, быть может, она и вправду чокнутая или сумасшедшая, как выразился Барий, но… Но что-то мне подсказывает, что всё совсем не так. Никакая она не чокнутая. И не сумасшедшая. И не влюблённая ревнивица. Причина, по которой она напала на Тею, вовсе не Теа. Платина причина. Зуб Неуязвимой даю. Получается, Тею под удар Ртути подставил Платина. Что он сделал этой Ртути? Что-то такое, что заставило её драться за… За что? На языке так и крутится что-то, что никак не успевает сформироваться в единственный правильный ответ – “за себя”, – потому как мои мысли уже заняты другими фактами этой странной истории.

Золото был влюблён в Ртуть. Конан пересказал диалог Золота с Платиной, состоявшийся за секунды до фатальной стычки. Золото сказал:

–…С Теей у меня больше чувство вины сработало, нежели любовь.

Платина решил уточнить:

– Ты был в Руднике в момент её кражи.

– Я собственными глазами видел воров. И не остановил их, – златовласый был на взводе.

– Что ты говоришь… – платиновый был явно удивлён, и это при его-то сдержанности.

– Это уже неважно. Ты влюблён в Тею, это очевидно по тому, как ты пытаешься скрыть свою страсть и как хреново у тебя, опытного шпиона, это выходит в условиях присутствия рядом чутких ушей и глаз. Теа также влюблена в тебя, что, конечно, прискорбно, с учётом того, что ты – подонок, равный мне. Может быть, тот факт, что мы с тобой одного разлива, и повлиял на то, что мы выбираем одних и тех же женщин, какими бы они разными ни были? Согласись, Дементра Катохирис и Теа Диес – два разных сорта соблазна.

– Это первый и последний раз, когда я позволяю тебе говорить о Тее, как о соблазне.

– Но не о Дементре. Я оставляю тебе Тею. Потому что она сама хочет остаться с тобой. В отличие от Дементры.

– На что ты намекаешь?

– Я оставляю тебе Тею, – повторился Золото, – но взамен заберу Дементру.

– Она тебе что же, вещь?

– Ты обращался с ней именно как с вещью.

– Забирай. Если сможешь отыскать её останки.

– Можешь рассказывать эту сказку другим, но не мне. Я не верю в то, что ты убил Ртуть.

– Почему же?

– Потому что ты любил её не меньше, а может даже больше, чем я. Но ты садист, потому ты вёл себя с ней именно садистски… Скажи, где ты оставил Дементру, и я найду её.

– Вот именно. Я садист. Поэтому можешь даже не сомневаться в том, что я действительно убил её.

– Ты так говоришь, чтобы она не досталась мне. Законченный эгоист. И Тею взяв, Дементру не отдаёшь…

– Вот именно. Я эгоист. Поэтому можешь даже не сомневаться в том, что я действительно убил её.

Платина повторился. И в этот момент, очевидно, Золото наконец понял и поверил…

– Ты… Убил… Самую невероятную девушку из всех… Что знал этот мир? – в голосе Золота послышалось отчётливое помутнение.

– Я даровал ей гарантированное спокойствие. Она больше не страдает. И никогда не будет страдать. Ни из-за меня, ни из-за подобных тебе, ни из-за кого бы то ни было. Её больше никто и никогда не обидит. Я позаботился об этом.

Бой произошёл не из-за Теи. Он произошёл из-за Дементры. Конан входил в холл, когда увидел последние секунды роковой сцены. Платина развернулся и направился в противоположный коридор, когда Золото, воспользовавшись моментом, вырвал из барной стойки стальной шест… Рваным краем он успел повредить повернувшегося к нему спиной Платину, на что Платина отреагировал металлической скоростью – в секунду оказался у противоположной стены, до которой Золоту было не дотянуться, но… Край шеста в руках Золота уже обратился в платиновый – платина продолжала быстро обращать стальной предмет в новую масть…

Золото с металлической силой швырнул шест в Платину, который, метнувшись на противника, по словам Конана, не успел бы отбить смертоносное оружие, потому что отвлёкся на влетевшую в помещение на металлической скорости Тею…

Конан говорит, что штырь должен был войти прямо в сердце Платины. Утверждает, что это было неизбежно. Но Теа возникла на пути смертоносного оружия, заслонив своим телом тело Платины. Штырь сместился, в результате чего насквозь прошёл через два тела, впритык к обоим сердцам… Хотя… Я не уверена в том, что в итоге он не задел сердца. Говорят, что если бы задел, пострадавшие уже были бы мертвы, но почему они, в таком случае, до сих пор не очнулись? Удар был слишком близок…

Я применила свой дар наилучшим образом: разъединила пронзённые тела, не касаясь их, и не позволила им агрессивно рухнуть в прибывающую воду, после чего, выплывая на поверхность, на расстоянии помогала остальным поднимающим утопающих, притягивая вторых вслед за собой, о чём, конечно, промолчала – пусть думают, что сами спасли эту пару, что это удачные потоки воды, их любовь и совместные силы помогли им так ловко поднять этот металлический груз. Между прочим, Платина весит неприлично много, как для личности, нуждающейся в спасении посредством подъёма тела из-под толщи океана…

Уже на поверхности я пыталась просканировать бессознательных при помощи своего дара, найти в их грудных клетках осколки платины, но так как они оба Металлы и вся их кровь, по сути своей, металлическая, у меня в итоге ничего не вышло “нащупать” – я лишь улавливала, что передо мной лежат два тела, которые я, по сути, могу крутить-вертеть, как мне то будет угодно, но из которых вытряхнуть лишний песок мне не удастся, так как я не различаю, что в них лишнее, а что нужное… В итоге Беорегард расковырял их грудные клетки вручную: голыми пальцами. Он прощупал уже успевшие затянуться раны изнутри, но в итоге так и не нашёл никаких осколков. Если же речь идёт не об осколках, а о песчинках, быть может, об одной лишь застрявшей вблизи сердца песчинке, тогда… Тогда их не разбудить. Уровень регенерации у них в таком состоянии критически снижен: много не порежешь. Первую рану их тела затянули быстро, но от второй до сих пор у каждого зияет след… Вывод: их силы истощены. Или… Направлены на другое. В любом случае: физически вредить им нельзя. Значит, никаких операций или… Или одна, профессиональная, рискующая стать последней.

Теона обрыдалась. Но, услышав от Конана всю историю о происхождении рокового ранения Теи, вдруг не на шутку разозлилась. Сквозь зубы она, словно дикий зверь, прорычала одно-единственное: “Уничтожу!”. Она, что почти для всех было неудивительно, вырвала из себя это восклицание по отношению к Золоту, но конкретно для меня этот факт не был очевидным. В итоге выяснилось, что я одна испугалась за пребывающего в этот момент в бессознательном состоянии Платину – никто даже не допустил вероятности того, что Теона вознамерилась уничтожить не его. Даже сама Теона не усомнилась в выборе мишени. Почему? Чего особенного все нашли в Платине? Любовь Теи?..

Что… Платина… Сделал… С Ртутью?..

Кручу-верчу этот вопрос в своей голове, но ответа уже который час не улавливаю. Задавать эту шараду вслух нет смысла: никто из окружающих меня личностей не обладает точным ответом, все только и могут строить догадки. Но не строят ведь… Потому что доверяют Платине. Почему? Потому что он нашёл Тею, спас Тею, привёл Тею, влюбил Тею… Вот моя догадка: не доверяй шпиону. Как бы двояко это ни звучало в условиях того, что я являюсь истинной парой одного из лучших шпионов в истории Павшего Мира… Ладно. Перефразирую. Доверяй шпиону только в одном случае: если ты крышуешь этого шпиона. Я крышую Тристана. Лучше даже не представляйте, насколько. Кто крышует Платину? Никто. Теа ему не пара. Она ему, и для себя – лишь влюблённость. К тому же, исходя из пересказанного Конаном диалога Золота с Платиной, подтверждается моё изначальное убеждение в том, что избранник Теи далеко не ягнёнок. Итак, что имеем: не ягнёнок без крыши что-то сделал с той, один лишь образ которой сумел золотыми руками ревности вывести из строя 1 + 1 = сразу 2-ух Металлов. Хм… Пожалуй, в этой истории личность Дементры теперь даже сложнее, нежели образ Платины. Но вопрос по второму остаётся острее графенового лезвия: почему вы все выделяете именно Платину? Ответ: потому что он особенный. По-че-му именно он?.. Думайте… Думайте… Думайте… Ответ ведь есть.

…Ответ я всё ещё оставляю закрытым. Что бы и как кому ни казалось. Однако, подсказка: если вы чувствуете нечто противоречивое – в какой-то степени “необычное” и точно не “одноцветное”, – относительно Платины, значит, ответ смотрит на вас… Но… Я смотрю на ответ.

Причиной крушения ковчега была не стычка Платины с Золотом. Конечно, нет. Их потасовка просто произошла в самый неподходящий момент из всех возможных: в момент нападения на судно. Все мы, конечно, сразу предположили, что ковчег просто на что-то наткнулся – врезался в скалу, например, или в дрейфующий мусор вроде кораблей-призраков Павшего Мира, – но Беорегард развеял всеобщие розовые надежды. Он следил за радарами, навигация была исправна, ни на что мы не натыкались… В нас влетело… Нечто эллипсообразное. Вроде… Ракеты. Объект ударил ровно в центр ковчега, спустя семь секунд после появления на радаре, пронзив его насквозь. В том, что это была именно атака, не приходится сомневаться.

Итого… Я, Тристан, Беорегард, Теона, Джекки и Конан смогли выбраться самостоятельно. Платину и Тею поднимали всеобщими усилиями. Золото и Франций пропали без вести. Тристан предположил, что они пошли ко дну вместе с ковчегом, но Конан и Джекки в один голос опровергли эту гипотезу: они оба видели, как эти двое выплывали из ковчега. Только Конан был свидетелем того, как они проходили в открытый океан из тонущего ковчега через брешь в обшивке, а Джекки увидела их мельком вдалеке, после того как всплыла на поверхность. Золото светился, словно солнечный луч – его дар, – и Франций была рядом с ним перед тем, как они одновременно нырнули в воду и окончательно исчезли из поля её зрения.

Золото не дурак. Он целился в Платину, Теа подставилась – семья Диес могла бы разорвать его и за меньшее, даже просто за гипотетическую угрозу жизни Теи, не то что за нанесённый ей урон. Естественно, он поспешил скрыться. И Франций последовала за ним… Надеюсь, Золото сможет оценить эту женщину по достоинству. В конце концов, нужно быть в край чокнутой, чтобы кого-то так сильно любить, да ещё и без действия зацикленности. Ну или мы не знаем о Франций чего-то очень серьёзного, что, по моему мнению, может являться единственно верной правдой. Франций знала Ртуть. Интересно, они были подругами или… Я попыталась припомнить и припомнила: когда я в Руднике якобы вскользь опрашивала всех пришедших из Дилениума о Ртути и Свинце, Франций назвала Свинца “подонком”, но про Ртуть она так резко не высказалась – поджала губы, отвела взгляд в сторону и сказала лишь, что она совсем ничего о ней не знала.

– О чём думаешь? – и снова мои мысли прерывает Джекки.

– О Ртути.

– Неожиданный выбор для размышлений… И какие мысли?

– Интересно, кто она такая.

– Тебя сложно заинтересовать, и вдруг ты сосредоточенно размышляешь о той, кого даже ни разу не видела.

– Задумайся: один только её образ расколол наш великий поход. Теа с Платиной в анабиозе, Золото с Франций в бегах, мы на этих камнях… – я выпустила из лёгких очередной поток дыма. – Это достойно интереса, – подытожив, утвердила я.

– Платина говорил, что Ртуть хотела убить Тею.

– Думаешь, Платине можно доверять?

– Опа… А ты что же, не доверяешь ему?

– Удивляет твоё удивление. Было бы более странно, если бы я доверяла ему.

– Вообще-то я думала, что ты относишься к нему… Скажем так, лояльно. Почему о своём недоверии не сказала раньше?

Я решила не отвечать. Сказать ей о просьбе Добромира, срок годности которой – полвека? Поймёт. Но зачем?

Так и не дождавшись от меня ответа, Джекки решила продолжать диалог:

– А я всё думаю, что случилось с парадизарцами, которые отсоединились от ковчега в аварийном отсеке… Прибило ли их к материку?

Где-то у нас над головами закричали птицы. Скорее всего, чайки… Ветер разметал мои волосы…

Джекки не унимается:

– Думаешь, это Австралия?

– Беорегард смотрел на карту незадолго до ухода ковчега на дно. Он утверждает, что перед нами именно Австралия, несмотря на то, что достигнуть её берегов мы должны были позже…

– Ковчег был слишком хорош, двигался быстро. Ладно, понятно, как нам добраться до материка, здесь и думать не о чем – вымокнем все разом до нитки, – но как теперь вернуться домой? Пересечение океана вплавь – не лучшая перспектива, что бы там ни думали Золото с Франций. Никто из нас ещё такого перформанса не проделывал.

– Сможем.

– Думаешь?

Я представила шторм в океане и ответила:

– Проверять не хочется, конечно.

– И я о том… Может, у австралийцев найдётся корабль.

– Который они с радостью подарят нам, – вместе с иронией выпускаю изо рта сигаретный дым я и прислушиваюсь к голосам за спиной. Там только что всё решили. Платину с Теей оставят в одной на двоих гробнице… Они не умерли. А значит, их всё ещё можно вернуть… Каким-то пока ещё неизвестным нам образом. Тела не разлагаются, бой обоих сердец – один отчётливый удар в минуту, – не обрывается, металлический иней на коже не проявляется… Они просто… Спящие. Единственно верное решение в сложившейся ситуации озвучил Беорегард: мы отправимся на материк, закрыв вход в гробницу каменной глыбой, служащей дверью. Стандартным человеческим силам этот массив будет не сдвинуть, мы же вернёмся за своими ребятами или же они сами очнутся и выберутся… Я задумалась: если людям такой массив не сдвинуть с места, тогда кто его соорудил и с какой целью?

– Приближение большой тени. Без огней.

Джекки с таким напряжением и так неожиданно произнесла эти слова, что я моментально посмотрела на неё:

– Где?

– Прямо по курсу, – она вдруг, по совершенно непонятной мне, как Металлу, причине перешла на шёпот и указала рукой в океан перед нами, в направлении материка. Метнув взгляд в предложенном направлении, я сразу же увидела приближающуюся к нам по воде массивную тень. По причине облаков, заслонивших луну, рассмотреть природу тени с такого расстояния оказалось сложным даже для металлического зрения – она всё ещё была слишком далека, хотя и двигалась достаточно быстро…

– Почему они без огней? – вдруг поинтересовалась Джекки.

– Они?

– Я различаю силуэты… Как минимум три.

На мою душу мгновенно нахлынуло недоброе предчувствие.

– Зови остальных. Пусть все выходят и намертво приваливают камень к входу в гробницу. Немедленно.

Стоило мне договорить, как Джекки на металлической скорости сорвалась с камня и метнулась за мою спину в направлении семьи. Я же резко потушила сигарету в луже под ногами, чтобы искру не было видно, и тут же замерла… Кто может различить сигаретную искру с такого расстояния в условиях кромешной темноты? На ум приходит только одно существо.