Read the book: «Игра на выбывание», page 16

– Стелится он как следует, – Коваль проводил взглядом удаляющиеся фары заднего бампера, когда они с Алисой, не возражавшие против пешей прогулки, последовали за машиной. – Если б Ларка велела, он бы её и на своём горбу дотащил. Да?

Алиса тихо рассмеялась: Ванино заискивание перед мачехой вызывало у неё схожие соображения.

– Прав он, на самом деле, конечно, – продолжил Коваль. – Хорошие отношения с тёщей – залог крепкого брака. Мужики-то общий язык найдут. А вот Ларке угодить – надо ещё постараться. Иначе жизни не даст.

– Мы не в браке, – возразила Алиса.

– Точно. У-пу-ще-ни-е, – потряхивая указательным пальцем в такт слогам, прокомментировал ситуацию Коваль.

– Как-то рановато об этом вообще задумываться, – флегматично протянула Алиса, бесцельно бродя глазами по пышным шапкам листвы над головой. Свет дня ещё не успел померкнуть в пелене сумерек, но небо, проглядывающее в просветах древесных крон, уже становилось васильковым.

– Да? – переспросил Коваль и внимательно на неё посмотрел.

– Да.

Машина пропала за поворотом. Может, неделю назад Алиса бы и ответила иначе, но сегодня…

Она ведь изменила ему. На самом деле изменила. Не так, как в кабинете Шемелина – тогда ещё можно было отпираться, прятаться от реальности за неловким самообманом. Но на этот раз Алиса изменила Ване по-настоящему. И пусть ей сегодня не хватало сил на то, чтобы посыпать голову пеплом, но пройдёт неделя, а за ней – другая, и Алиса устанет закрывать на это глаза. Устанет лгать, устанет повторять “я люблю тебя” и не верить в собственные слова. Устанет прятать глаза, целовать, вспоминая вкус губ другого мужчины…

– А по-моему, самое время, – совсем некстати резюмировал Коваль.

Алиса шумно вздохнула, прогоняя вновь нахлынувшие мысли о Шемелине, и отвела взгляд в сторону.

– Как твои дела? – спросил вдруг отец.

– Как обычно, – пожала плечом Алиса. – Экзамены кончились.

– Удачно?

– А может быть иначе? – кисло улыбнулась она.

– И то верно, – согласился Коваль. – А на работе? Готова к труду и обороне, а, Алиска? – он несильно хлопнул Алису между лопаток.

Она воровато покосилась на отца.

– Готова… Пап, – Алиса в замешательстве почесала нос. – Знаешь, Павел Констанинович, он…

– Не-не-не! – Коваль демонстративно закрыл руками уши. – Даже не думай жаловаться мне на начальство. Сама с ним разбирайся.

– Да нет, – помотала Алиса головой. – Я не жаловаться. Наоборот… Он предложил мне стать его личным ассистентом.

– Да? – искренне заинтересовался Коваль.

– Угу, – не разжимая губ, промычала Алиса.

– Чего это?

– Ну, вроде как я хороший… сотрудник, – неуверенно принялась объяснять Алиса. – У меня будет больше возможностей вникнуть в тонкости бизнеса.

– Вот ведь! – хлопнул в ладоши Коваль с неясной интонацией: то ли сетовал, то ли радовался. – Я ж говорил ему: не пожалеешь. А он рогом упёрся, да? Помнишь, брать тебя ни в какую не хотел. Теперь – фу-ты ну-ты, ассистентом зовёт… Ну прохиндей!

Алиса легонько приподняла уголки губ.

– Мне соглашаться? – озабоченно уставилась она на приёмного отца.

Несколько секунд они молчали: Коваль, заложив руки за спину, шёл и смотрел себе под ноги, а Алиса внимательно за ним следила. Придя, наконец, к какому-то решению, он цокнул языком:

– Так будет даже лучше. Да, определённо, думаю, так будет лучше… – пространно начал он. – Хотел сделать объявление за ужином, но… – Коваль махнул рукой, – чего ждать. Я уже почти договорился. Через год полетишь в магистратуру в Лондоне.

Алиса даже замерла на месте, как истукан, изумлённо вытаращившись на Коваля. Зря, зря она надеялась, что сюрпризы на сегодняшний день исчерпаны – вот он, ещё один. И довольно неприятный.

– В Лондоне?

– В Лондоне, – улыбнулся он, донельзя довольный собой. – Я уже договорился с нужными людьми. С твоим двойным дипломом все шансы, чтоб тебя взяли в вуз мирового уровня, Алиска. А это ж совсем другой коленкор! Это не наши эти шарашки… Опыт работы в большой компании будет для тебя очень хорошим бонусом. Мне консультант божился, что шансы у тебя отличные. Ближе к зиме придётся слетать на собеседование, но это всё потом… А пока, моя хорошая, у меня к тебе одна просьба: постарайся не встревать ни в какие истории, лады? Сосредоточься на работе. Там вопросы, как у нас, не решаются: просто занести кому надо не получится. Так что если им покажется, что репутация у тебя мутная, могут и отказать.

– Так ты меня поэтому пристроил к Шемелину?

Коваль согласно качнул головой.

Алиса на секунду прикрыла глаза, постаравшись вернуть самообладание, и глянула перед собой туда, где уже скрылся из виду “Лексус”. Она схватилась за последнюю тоненькую и ненадёжную соломинку:

– А Ваня? Если я уеду на два года…

– Так он поедет с тобой, – легко отбил мяч Коваль, даже не дав ей закончить. – Его обучение я тоже оплачу.

– Вот это щедрость, – пряча досаду в горьком вздохе, проговорила Алиса с вымученной улыбкой.

– Это инвестиция, – поправил приёмный отец.

– В будущего зятя? – кисло улыбнулась Алиса.

Коваль загадочно промолчал. Пару минут они шли в тишине, но возле деревянной ограды ресторана, у Коваля зазвонил мобильный. Достав из кармана чёрную трубку, он сухо бросил в динамик, и вся его благодушность молниеносно испарилась:

– Я с семьёй.

Но собеседник, видимо, внимание Коваля всё-таки смог привлечь: он сузил глаза, обратив ясный взгляд как будто внутрь себя, и стремительным движением облизал нижнюю губу.

– Когда? – настороженно поинтересовался он у звонившего. – Менты чё? Шемелин в курсе? Ну да, ему, наверное, сразу донесли…

Алиса сжала пальцами локоть своей левой руки, стараясь не выказывать волнения. Не нужно было обладать даром чтения чужих мыслей, чтобы понять, о чём шёл телефонный разговор, заставивший Коваля так помрачнеть.

– Точно не сама-то? – Коваль покосился в сторону, всё так же блуждая по окрестностям расфокусированным взглядом, а потом вернул внимание к переминавшейся с ноги на ногу Алисе: – Ладно. Держи ситуацию под контролем. Звони, если что. Но только если реально что-то срочное, у меня тут… – он задорно подмигнул, – важное событие.

Алиса, не перестав терзать ногтями собственную кожу, осведомляться о содержании разговора не стала – она вообще не привыкла спрашивать отца о подобных вещах, а потому решила, что и в этот раз будет разумно проявить незаинтересованность. Однако Коваль сам не стал хранить тайну:

– Бабу у вас там какую-то того… – он чиркнул ребром ладони возле шеи, – прикончили. Не в курсе?

– Что? Как? Кого? – постаралась Алиса изобразить удивление, широко распахнув ресницы.

– Карину… Как её. Забыл. Видная такая.

– Карина… Валерьевна? – точно глубоко задумавшись, подсказала ему Алиса.

– Ага, её, – хмыкнул Коваль без тени сожаления и вдруг в один миг посерьёзнел: – вот. Это то, о чём я говорил.

– Что?

– Неприятная история, в которую тебе никак нельзя встревать. Понимаешь?

– Но… – сдавленно выдохнула Алиса. – Какое я-то здесь имею отношение?

– Очень надеюсь, что никакое… – сурово глянул на неё отец, а Алиса только хлопала ресницами, изображая святую наивность. Коваль вдруг криво ухмыльнулся и пихнул сморщившуюся Алису в плечо: – Да ладно, ты чего. Шуткую. Я имею в виду… Говорят, не сама она, а помогли. Значит, начнётся сейчас выяснение обстоятельств. Приходить будут, выспрашивать… Чёрт его знает, что там у вас происходит – мало ли. Ты сама не отсвечивай. Лишнего не говори. Тёлку эту близко знала?

– Я? Нет, я не… – Алиса запнулась.

– Вот и славно. Так и говори. Никого не видела, не слышала, не знала, ни о чём не в курсе. Я, если что, кого надо попрошу, чтобы тебя особо не дёргали. Но и ты сама не плошай.

– А если я вдруг… Ну, случайно… если я знаю что-то, что может помочь найти убийцу… Раз ты говоришь, что она не сама.

– Что ты можешь знать, Алиса? – проницательно посмотрел на неё Коваль тяжёлым взглядом.

Алиса сглотнула.

– Я просто… К примеру. Вдруг что… – взгляд приёмного отца становился всё мрачнее, и Алиса, заставив себя остановить сумбурный поток речи, вдохнула поглубже и дала она единственно верный и насквозь лживый ответ: – Ничего. Я ничего не знаю.

– Вот и я говорю, – подвёл итог довольный Коваль. Повертел в руках замолчавшую трубку и задумчиво посмотрел вверх. – Как бы правда проблемы из-за этого не начались… Мокруха – дело такое. Нам с тобой это будет совсем не на руку. Репутация, Алиса. Слышишь? Главное, о чём ты должна думать – моя и твоя репутация.

Алиса растянула уже уставшие губы в подобии улыбки.

– Конечно.

– Пошли. Ларка ненавидит ждать.

Столик, видимо, Ваня бронировал без согласования с мачехой: они разместились не в самом здании ресторана, двухэтажном и деревянном, с двускатной крышей в альпийском стиле, а проследовали за услужливой хостес к беседке, маячившей прямо посреди озера. Осторожно ступая по рассекающей ровную водную гладь дорожке, ведущей к деревянному квадратному сооружению с белыми занавесями вместо стен, Алиса всё опасалась покачнуться и ненароком свалиться в воду.

– Не бойся: не утонешь, – хохотнул Коваль, когда Алиса аккуратно присела напротив него за стол, с опаской озираясь по сторонам.

Вокруг простиралось озеро, и лишь с одной стороны – там, откуда они пришли – словно спасительный оазис маячила полоска берега. Алисе стало совсем не по себе.

Тем не менее, вода была спокойна: синеватую гладь со свинцовым отливом золотили лучи начинающего плавиться на закате солнца.

– Может, всё-таки внутри? – качнула бокалом вина Лариса, чей взгляд заметно подобрел, как это всегда случалось с ней после первых глотков спиртного. – Сдалось вам тут комаров кормить…

– Ну какие комары, Лар? – поспорил с ней Коваль и обвёл рукой живописный вид противоположного берега, открывавшийся отсюда: густой нетронутый лес там перетекал в илистый полоску дикого пляжа.

– Да, Лариса Витальна, сегодня такой день, – поймав заговорщицкий взгляд приёмного отца Алисы, поддакнул ему Ваня.

– Воскресенье, – безучастно вмешалась Алиса и прихлопнула севшего ей на запястье упитанного комара: в словах мачехи всё-таки было зерно истины.

На коже растеклось маленькое алое пятнышко: комар уже успел насытиться чужой кровью.

– Алиса! – дребезжащим от недовольства голоса осадила её мачеха, заметив это.

Алисе надо было бы быстро схватить салфетку и вытереть руку, но она лишь отрешённо вглядывалась в пятно чужой крови на своих руках.

Всё это абсолютно неправильно. Неправильно потому, что жизнь не могла продолжаться так безмятежно и радостно, в то время как Кару всего-то этим утром жизни лишили; неправильно потому, что Алиса видела её бездыханный труп и ужасные омертвевшие глаза, а теперь делала вид, что её это не беспокоит; неправильно потому, что никому из присутствующих до этого не было и не будет никакого дела.

Как же всё в жизни Алисы неправильно…

Звякнуло стекло бокала, который мачеха резко опустила, а затем потянулась к Алисе через стол и, с силой надавливая, стёрла бумажной салфеткой след от убийства, только что совершённого Алисой. Та подняла осоловевший взгляд и встретилась с выпучившимися глазами мачехи.

– Простите… – пробормотала она, едва шевеля губами. – Просто задумалась.

– Что сегодня с тобой? – укоризненно произнесла мачеха, вернувшись на своё место. – И лицо как у узника подземелья. Нужно было сделать с собой что-нибудь… Хоть губы подкрасить. Выглядишь хуже покойника.

– О! – тряхнул указательным пальцем Коваль. – У меня, значит, такой есть человечек… Так покойников гримирует, что те лучше, чем при жизни, выглядят. Талантливый, зараза… Пьёт только по-чёрному, но – талантливый… Алиска, может, дать контактик? – он ехидно осклабился.

Алиса опустила взгляд, не в силах выдавливать из себя не искреннее веселье.

– Сегодня не просто воскресенье… – решил сменить тему Ваня.

И правда, сегодняшнее воскресенье даже с большой натяжкой нельзя было назвать простым.

– Алиса, – Ваня вдруг встал, отодвинув стул, и торжественно поднял в руке бокал. – Ты знаешь: я тебя сюда пригласил, чтобы отметить наш долгожданный выпуск. Все эти годы мы прошли с тобой вместе, и я несказанно благодарен судьбе, что она нас свела. Этот этап жизни, наконец, окончен. Наступает новый – счастливый и, я уверен, многообещающий.

Алиса кивала в такт его словам, и скулы от улыбки, которую она изображала уже на исходе человеческих возможностей, уже начинало сводить. Ваня же, вроде и обращавшийся к Алисе, на неё саму смотрел только изредка и мельком: казалось, всю эту речь он адресует её приёмным родителям.

– Так вот, Алис… – Ваня расправил плечи в глубоком вдохе, как будто набираясь храбрости, отпил из своего бокала и, поставив его на укрытый крахмальной скатертью стол, скользнул пальцами в нагрудный карман.

Дальнейшее Алисе не очень понравилось: Ваня отодвинул стул и бухнулся вниз – на одно колено.

Внутри заскреблось неприятное предчувствие.

Она, на миг погрузившись в ступор, задержала дыхание. Следующей мыслью после секундного замешательство было то, что к этому, на самом-то деле, всё и вело – не просто так Коваль по дороге в ресторан в расплывчатых формулировках завёл разговор о браке и семье. Алиса судорожно глотнула вина, чтобы смочить горло, и бросила все силы на то, чтоб лицо не перекосило от страха и неприязни.

– Я хочу, чтобы в этот новый и счастливый жизненный этап мы с тобой вошли вместе. Рука об руку. – Перед глазами Алисы раскрылась маленькая бархатная коробочка в форме сердца. В лучах заходящего солнца сверкнул ровными гранями прозрачный драгоценный камень, а Ваня, теперь всё-таки внимательно наблюдавший за её лицом, добавил: – Ты выйдешь за меня?

Алиса нервно сглотнула, отведя взгляд от кольца и посмотрев на следящего за её реакцией Коваля. Они пересеклись глазами, и он чуть опустил подбородок, едва заметно вскинув брови: как будто напоминал о об их с Алисой недавнем разговоре. Он всё уже рассчитал и распланировал, а Алиса должна была лишь выдавать заранее написанные реплики.

Пауза затянулась, и, кажется, никто не был к этой заминке готов. Лариса, на чьих перламутрово-розовых губах играла снисходительная улыбка, поставила на стол опустевший бокал, вопросительно уставившись на Алису, и та заметила, как в уголках рта мачехи снова очертились диагональные морщинки, вечные свидетели её недовольства.

Ни к чему была эта пауза: ничего она не значила. Просиди Алиса в ошарашенном молчании хоть целый час или целый день, а сейчас она отчётливо поняла, что у неё не было никакого иного варианта ответа, кроме единственно верного.

Она вздохнула, с шумом выпустив из лёгких воздух, и обречённо кивнула:

– Да, – но, казалось, никого не смутило отсутствие всякой радости на лице теперь уже, видимо, невесты.

Кольцо тут же перекочевало на её безымянный палец, и она впервые в жизни подумала, насколько неприятно холодными были у Вани пальцы.

Особенно, если сравнить с обжигающими прикосновениями, которые порхали по её коже совсем недавно…

Алиса, покрасневшая от этой невольной мысли, снова взволнованно глотнула вина, но Ваня её смущение воспринял на свой счёт и прижался ко рту Алисы своими губами. И снова она поймала себя на инстинктивном сравнении совершенно непохожих друг на друга поцелуев: требовательно-страстных, заставлявших всё внутри плавиться и трепетать, и формально-собственнических, как будто служащих печатью на только что подписанном контракте.

– Так, – тут со своего места торжественно поднялся Коваль. – Ну, про первый подарок я уже рассказал…

– Спасибо, Игорь Евгеньевич. Я… Мы обязательно оправдаем ваши ожидания, – прижимая Алису к себе за плечи, не преминул поблагодарить Ваня.

Так ему, выходит, было известно о планах отца отправить их обоих за границу? Алиса медленно втянула пахнущий сыростью воздух.

Судя по распахнувшемуся Ваниному рту, тот хотел было продолжить расшаркиваться, но Коваль остановил его покровительственным жестом руки.

– Ну всё-всё, – велел он и прочистил горло, обменявшись взглядами с женой. – Но учиться вы уедете только через год, а всё это время вам нужно где-то жить. Правильно говорю?

Лариса сдержанно кивнула.

– Поэтому, – в его руках звякнула связка ключей, – вот и наш второй подарок.

И Коваль, подмигнув, вручил ключи Ване, стиснувшему плечо Алисы своими холодными пальцами.

– Ваше первое семейное гнёздышко, – мелодичным тоном пропела мачеха и отсалютовала бокалом, который успела уже в очередной раз наполнить.

Алиса покосилась на тёмно-зелёную бутылку вина, опустевшую уже больше, чем на две трети.

– Там всё готово. Въезжать можно хоть завтра, – пояснил Коваль, снова расслабленно бухнувшись на стул. – Ну, а когда уедете учиться, можно будет начать ремонт под себя делать. Сейчас-то некогда этим заниматься, так? Пал Константиныч мне пообещал, что работой вас завалит по самое… – Он не договорил: слова прервало тихое жужжание телефона, лежавшего на столе. – Вот и он, как раз… Простите, срочно.

Коваль встал из-за стола, мазнув по Алисе настороженным взглядом. Но даже без этого признака изменившегося настроения отца ей не составило бы труда догадаться, по какому вопросу сейчас звонил Шемелин. И снова эта мысль всколыхнула в памяти пустой безжизненный Карин взгляд, заставив стайку ледяных мурашек пробежаться по Алисиному затылку.

А если сам Шемелин скажет отцу, что Алиса там была? Если это всё – его игра, не распознанная Алисой по наивности и неопытности?

– Квартира, кстати, совсем недалеко от офиса, – произнесла Лариса, когда Коваль скрылся между деревьями на берегу, чтобы поговорить по телефону без лишних ушей. – Очень удобно.

Алиса натянуто улыбнулась в ответ.

– Ты как будто не рада, дорогая, – повела Лариса подбородком в сторону.

– Да нет, просто… – Алиса неловко кашлянула и попыталась придать лицу счастливое выражение. – Просто неожиданно всё. И с учёбой, и с квартирой… Да и с кольцом…

Алиса осеклась, глянув на свою правую руку.

– Но неожиданность ведь приятная? – вмешался Ваня: он-то, конечно, доволен был и собой, и положением дел так, что сиял ярче заходящего за горизонт солнца.

– Конечно, – кивнула Алиса, а скулы от фальшивых улыбок, которыми был до отказа полон вечер, уже начинали неметь. – Просто не люблю перемены, ты знаешь.

– Иногда перемены необходимы, – пропела Лариса и, вдруг мимолётно скривившись, цокнула языком: – может, всё-таки внутрь? Торжественная часть вроде бы закончилась, так что эти декорации… – Она махнула рукой с бокалом на лес, облитый закатным солнцем, и вино в стекле колыхнулось, играя бликами в лучах света. – …уже не нужны.

– Конечно, Лариса Витальевна, конечно, – Ваня поманил к себе официанта, тенью маячившего на ведущей к понтону дорожке. – Сейчас договорюсь.

– Идите, – вздохнула Алиса, когда все уже поднялись из-за стола. – Я сейчас приду.

Алиса бы с удовольствием осталась здесь, под плоской крышей беседки, в полном одиночестве: воздух наполнялся ароматом свежести и озоновых нот зелени, напоминая ей о проведённом раннем утре на улицах пустынного сонного города, которое она провела, упиваясь ощущением свободы и лёгкости.

Но до её желаний сегодня никому не было дела.

Она вытянула перед собой окольцованную кисть правой руки. Камень в золотой оправе был большим и наверняка очень дорогим; и за снятый коттедж Ваня скорее всего выложил кругленькую сумму…

Интересно, как долго он на всё это копил? И как давно задумал?

– А где все? – донёсся позади голос Коваля.

Алиса кашлянула, обернувшись.

– Лариса настояла на том, чтобы продолжить вечер внутри. Я просто хотела немного подышать воздухом.

– А-а… – понимающе протянул отец. – А то ты за три дня не надышалась?

Он подхватив оставленный бокал с вином за ободок, точно это был не утончённый винный фужер, а рюмка водки, и одним махом опрокинул напиток внутрь.

– Какие-то проблемы? – насторожилась Алиса.

– Надеюсь, что нет, – выразительно двинул бровями он и отправил в рот тонкий кусок хамона. – Пока непонятно.

– Вы говорили насчёт… – несмело предположила Алиса.

– Да, – коротко ответил Коваль и опустился в плетёное кресло, на котором недавно восседала мачеха. – Не нравится мне всё это, Алиса. Нехорошее у меня предчувствие.

Она обняла себя руками. Солнце почти скрылось за верхушками деревьев: становилось зябко.

Глава 14

в которой многое знакомо

Мрачная сырость, кажется, в Москве обосновалась надолго: солнце не появлялось на горизонте с того дня за городом, когда Ваня сделал предложение, и с тех же самых пор конца-края болезненно-серому небу не было видно.

– Не переживайте, Алиса Игоревна, – вкрадчивым голосом успокоил её мужчина средних лет с аккуратно подстриженными висками, на которых крупными каплями выступала испарина. – Мы беседуем со всеми. Ваши коллеги нам рассказали, что вы общались с убитой.

Он приложил ко лбу хлопковый платок, промокая влагу, а Алиса нервно помассировала пальцами локоть.

– Ну, не то чтобы общались, – то и дело украдкой отрывая глаза от поверхности стола перед собой, ответила она. – То есть общались, но н-не близко… Она была моей непосредственной начальницей. Иногда мы вместе обедали, когда я приходила в офис.

– Часто?

– Нет, – мотнула она подбородком. – Пару раз в неделю. Она помогала мне освоиться.

– А вне работы?

– Что?

– Как часто вы встречались в нерабочие часы?

– Мы вне работы не встречались, – нахмурилась Алиса, припомнив наставления Коваля не говорить ничего лишнего. – Так что я ничего не знаю.

– А о чём вы ничего, по-вашему, не знаете? – иезуитски переспросил он.

Алису чуть не фыркнула от раздражения.

– Ни о чём не знаю, – повторила с нажимом. Отступать от своего не собиралась.

Мужчина вскинул бровь.

– Ну, то есть… вы же хотите что-то там узнать про убийство. Я ничего не знаю про убийство, вот, – сбивчиво затараторила Алиса, сменив тон на более мягкий и опустив взгляд. – Это и имела в виду.

– Понятно, – коротко резюмировал представитель органов.

Он принялся перечитывать что-то в своих бумагах, и на долгие минуты в кабинете повисла гнетущая тишина. Алиса уже была готова спросить, может ли она уйти, как собеседник отпустил уголок исписанного листа и снова внимательно посмотрел на Алису.

– А о чём-нибудь кроме убийства вы знаете?

– О чём?

– Например, что вы можете сказать об отношениях убитой гражданки Милославской и генерального директора компании, Павла Константиновича Шемелина?

Алиса от его вопроса даже слегка опешила. Брови пришли в движение и поползли вверх, а вот дыхание, напротив, замерло.

– Шемелина? – уточнила она настороженно.

Он кивнул, вцепившись взглядом в её лицо.

– Ничего не могу сказать, – наигранно безразлично пожала она плечом. – Рабочие отношения.

– И только?

– Ну, да.

– Значит, вы утверждаете, что какой-либо личной неприязни между ними не было? – сделал вывод мужчина.

– Я ничего не утверждаю, – буркнула Алиса, тяжко вздохнув.

– Значит, неприязнь всё-таки могла иметь место?

– Да ничего это не значит! – вскипела Алиса и вновь одёрнула себя.

Сохранять спокойствие оказалось куда сложнее, чем она думала. Но ведь люди, которым нечего скрывать, не будут так волноваться – верно ведь? А Алисе нечего скрывать… по крайней мере, такое должно сложиться впечатление у этого короткостриженого дознавателя.

Алиса на секунду замешкалась, кинув вороватый взгляд на дверь кабинета Шемелина, в котором и проходила её (и не только её) беседа с нагрянувшими в офис представителями следствия. Там, на поверхности лакированного дерева, осталась тонкая и едва заметная царапина от брошенного стакана – если не знать, где искать, несложно пропустить. Но Алиса-то знала, куда смотреть, а потому при входе выхватила изъян на дорогом дереве вскользь брошенным взглядом.

– Не нервничайте, Алиса Игоревна, – спокойно протянул дознаватель. – Повторюсь: мы просто беседуем. Со всеми. Знаете, в таком деле любая мелочь может помочь расследованию.

– Я не нервничаю, – соврала она, наконец, прямо посмотрев на полицейского, чтобы ложь казалось достаточно убедительной.

– Вот и прекрасно, – равнодушно улыбнулся он. – Так кем вы здесь служите?

– Я… я стажёр, – прочистила Алиса горло. – То есть, была стажёром. Теперь я личный ассистент Павла Константиновича.

– Недавно назначили? Ещё не успели привыкнуть к новой должности?

– Да, – кивнула Алиса осторожно. – Сегодня первый день.

– Неплохой карьерный взлёт, – прокомментировал он. – Из стажёров сразу в ассистентки генерального…

Алиса нервно покрутила кольцо на безымянном пальце, с которым так и не свыклась за прошедшую неделю. Первым делом, просыпаясь, глядела на свою руку, а металл безразлично и осуждающе посвёркивал в ответ.

– Вы так хорошо себя зарекомендовали во время стажировки? – сложил руки в замок перед собой её мучитель. – Потому Павел Константинович вас и заметил?

В его словах Алиса уловила едва ли скрываемый намёк. Она одёрнула воротник белой блузки – пришлось сегодня одеться строго в соответствии с принятым дресс-кодом – и твёрдо на него посмотрела.

– А что, вам рассказали обо мне что-то другое?

– Мне рассказали, что едва ли у вас с господином Шемелиным были хорошие отношения, – выразительно двинул он бровями. – А не так давно у вас с Павлом Константиновичем даже произошёл небольшой… конфликт. Его секретарь, Виолетта Альбертовна, даже отметила, что после одного из ваших разговоров он был так зол, что речь зашла об увольнении. Правда, не вашем, а вашего…

– Жениха, – Алиса продемонстрировала обручальное кольцо.

– Да, верно, – сверился он с записями. – И после этого Павел Константинович сделал вас своим ассистентом?

Алиса побарабанила ногтями по столу, гипнотизируя ободок золота на пальце, блестевшего всё с тем же безразличием.

– У него не было выхода, – наконец, выдавила она, решив, что тут можно и не кривить душой. Отчасти. – Вы ведь знаете, кто мой отец.

Он коротко кивнул.

– Дело в том, что мы с моим женихом должны в следующем году поехать на обучение в другую страну, – продолжила разъяснять Алиса. – И эта должность… довольно высокая должность, она нужна мне, чтобы меня приняли в зарубежный университет. Там большая конкуренция и нужно обладать некоторыми достижениями, чтобы мою кандидатуру одобрили, а должность простого стажёра не впечатлит комиссию.

Мучитель слушал сосредоточенно и не перебивал; правда, по холодной рассчётливости в серых глазах Алиса видела, что чем больше она говорит – тем сильнее она кажется ему подозрительной.

– У вас был конфликт с Павлом Константиновичем?

– Из-за должности?

– Из-за чего угодно.

– Нет, – отрезала Алиса, поджав губы. – У нас не было конфликтов. Виолетта просто не так всё поняла.

Добиться желаемого эффекта ей вряд ли удалось: от собеседника не укрылась ни секундная заминка, ни то, как нервозно Алиса сглотнула вязкую слюну перед ответом.

– А почему вы об этом спрашиваете? – решила она отвести внимание от своей реакции, размышления о которой, должно быть, тоже не умаляли настороженности следователя.

– Потому что произошло убийство, Алиса Игоревна, – скупо улыбнувшись, ответил он.

– И вы подозреваете… – она хотела назвать фамилию Шемелина, но вовремя сообразила, что её мучитель наверняка за это зацепится, и на Алису посыпется новый вал неудобных вопросов, – … вы подозреваете кого-то конкретного?

– Пока мы только устанавливаем, в каких отношениях убитая была со своим окружением. Это необходимо сделать прежде, чем назначать подозреваемых.

– Глупость какая-то, – прокомментировала Алиса. – Её наверняка задушил кто-то незнакомый.

– Задушил? – не упустил Алисину оговорку он.

– Ну… Так говорят, – быстро добавила она, широко распахнув глаза, потому что так, по её мнению, она выглядела так наивно, что не поверить ей было невозможно.

– Говорят, значит… – понятливо протянул он. – Слухами земля полнится, Алиса Игоревна. Вы девушка молодая, неопытная. Позвольте вас предупредить… Ради вашего же блага. Я пятнадцать лет работаю в органах, и знаете, что я могу вам сказать? – он снова протёр виски уже порядочно вымокшем от пота платочком с клетчатым узором. – Чаще всего людей убивают их самые ближайшие знакомые. Имейте это в виду.

На этих словах он многозначительно причмокнул и облизнул губы, побродив взглядом по кабинету, будто что-то искал.

– И что, – недоверчиво хмыкнула она. – Вы будете подозревать всех, с кем у Кары могла быть… как вы сказали? Личная неприязнь?

– Отчего же, – повёл он в сторону подбородком и склонился над столом ближе к Алисе. – Мотивы могут быть разные. Наше дело – разобраться, почему именно была убита гражданка Милославская. Вас так взволновал вопрос о её отношениях с господином Шемелиным?

Алиса нарочито равнодушно пожала плечами.

– Ничего меня не взволновало. Мне просто интересно, кто мог такое сделать.

– Понимаю, – кивнул он согласно. – Так значит, и вас с убитой связывали лишь рабочие отношения?

– Вроде того.

– А с господином Шемелиным? Что можете сказать про свои с ним отношения?

Хоть сердце и пропустило удар (а потом, казалось, и другой), Алиса придала своему лицу выражение глубокой озадаченности, точно её секундное замешательство – всего лишь следствие страстного желания отвечать на вопросы следователя максимально вдумчиво и детально. Чтобы помочь расследованию, разумеется.

– Я же сказала, что он мой начальник.

– И отношения у вас сугубо рабочие?

– Да.

– И вне офиса вы не общаетесь?

– Не-а, – снова отрицательно тряхнула головой Алиса, добавив позе расслабленности.

– Странно, – сделал вывод полицейский, снова заглядывая в свои бумаги. – Ведь ваш отец, Игорь Евгеньевич Коваль, партнёр и близкий друг господина Шемелина.

– Так и что же тут странного? – нахмурилась она, не понимая, к чему он клонит.

– Близкий друг семьи, с которым вы никогда не общались вне работы? – со змеиным коварством уточнил он. – Вы это странным не находите?

– Он же папин друг, а не мой, – парировала Алиса. – То есть, мы пересекались время от времени на всяких мероприятиях, но я просто… я думала, это не имеет для вас значения.

– Для нас всё имеет значение.

Полицейский что-то промычал себе под нос, видимо, удовлетворившись её ответом, и снова спросил:

– А когда вы в последний раз виделись с убитой?

– Не помню. Когда была в офисе. Это было… – она нахмурила лоб, – ещё перед последним экзаменом. Пару недель назад.

– В тот день вы обедали вместе?

Алиса секунду поколебалась. Отрицать этот факт точно было бы неразумно.

– Ну, да, – с сомнением согласилась она. – Кажется, обедали.

– О чём вы говорили?

Алиса удивилась вопросу.

– Не знаю, как обычно. О работе.

– А о личной жизни? Вы обсуждали с ней личную жизнь?

– Чью?

– Главным образом гражданки Милославской, – пояснил следователь, не отрывая взгляда от лица Алисы.

– Да нет… У нас не было такой привычки.

– Значит, вы не в курсе, был ли у неё любовник?

Алиса медленно втянула воздух носом.