Мне не нравится ее голос. Внезапная перемена ей не к лицу. Не стоило затрагивать эту тему, хорошо еще про кошку не сказал. И чего только вспомнил о ней, так внезапно? Отгоняю мух, но они продолжают жужжать уже с обеих сторон, щекочут нервы. Проклятая мелодия, которой я был так раз забить себе голову еще недавно, въелась с корнями и играет по кругу. Вкупе с этим взглядом снизу, меня будто выворачивает. Хочется крикнуть – замолчите все!

– Еще чаю? – ее голос смягчается. Нужно запомнить – никогда не говорить о жестокости к братьям нашим меньшим при ней.

– Спасибо, но я, пожалуй, пойду.

Кивает понимающе, облизывает губы. Не получилось мужика соблазнить, ты уж прости, Алин, что-то не в духе я. Да и ты тоже.

Во дворе по-зимнему холодно и серо. Горблюсь и дрожу, понимая, что оделся слишком легко. Сегодня передавали солнце, оно даже вылезло с утра, но, видимо, пока я пил чай, решило отлучиться с небосвода. Иду мимо мусорок. Скорее бы в кофейню, в ближайшую за углом. Чувствую запах гнили, морщусь, поворачиваю голову. И холодею вмиг. Двое пасутся около урн, один облизывает рыбную кость, над которой летают мухи. От ужаса застываю на месте.

Нет! Это невозможно!

Бомжи замечают меня и ухмыляются. Оборванные, грязные. Близнецы. С лицом того, кто не уходит из памяти уже много лет. С его лицом.

Срываюсь с места, ускоряя шаг. С надеждой заглядываю в окна, но они пустуют тусклыми глазницами. Словно здесь никто не живёт. Впереди дворник. Гребёт снег лопатой.

– Можете помочь? Там…

Поднимает голову, и я снова вижу своего отца. От страха отпрыгиваю. Что происходит? Как такое возможно?! В голове только одна мысль – бежать без оглядки, бежать в полицию или другой город, хоть куда! Сердце бешено колотится. Пробегаю мимо дворника по неочищенной тропе. А он бросает лопату и идет следом, присоединяясь к близнецам, у одного из которых в руках протухший рыбий скелет.

Бегу, но ноги подгибаются, точно не мои, точно их заглатывает лед. Закричать и проснуться! Да, закричать, и я тут же проснусь! Хватаюсь за голову и кричу, что есть сил.

И не слышу своего крика. У меня больше нет голоса…