Вне времени

Глава 1

13 сентября, 42 год

Ты когда-нибудь скучал по месту? По земле под ногами, по воздуху, который наполняет пространство, по атмосфере, по свету звёзд над тобой, которые светят так по-особому только там? Воссоздавая картины воспоминаний в своих мыслях – ощущал ли эту чудовищную зависимость, это непреодолимое желание вернуться туда? Если не во времени – то хотя бы в пространстве. Физически ощутить свою принадлежность к этому клочку земли. К этой территории. К этому дому – или хотя бы его развалинам. К каждому сантиметру воспоминаний. К истории, которая наполняла тебя там. При каждом новом воспоминании – сжимается сердце. Становится чудовищно больно, невозможно дышать. Кажется, что жизнь остановилась, что вечность замерла на месте. Кажется, что твой мир, в котором ты был счастлив – мог быть счастливым, во всяком случае – кажется, что он уничтожен до основания. А если не уничтожен – то находится слишком далеко. Почему нельзя перешагнуть расстояние, которое нас разделяет? Скажи мне, это болезнь? Да, наверное. Ещё одна, самая страшная болезнь – помимо тех, что нас настигли. Все эти годы ты был рядом со мной – но это место не даёт мне покоя. Оно манит меня, я задыхаюсь без него. Без наших счастливых моментов там. В далёком «там», которого уже нет. А прошло всего лишь несколько мгновений нашей вечности. Как быстро всё исчезает в мире людей. Ты всегда говорил мне, что у нас появился второй дом – но дом ли? Мы чужие везде. Понимаешь? Этот мир нас выбросил и не принял. Просто потому, что мы другие. Мы никогда не были похожи на них – потому что мы счастливы. А другие очень тяжело переносят чужое счастье. Мне больно, я задыхаюсь – но я счастлива. Но вместе с тем… Ты когда-нибудь скучал по месту?

* * *

13 сентября, 37 год

Вчерашняя ночь была светлой, такой Луны я никогда ещё не видела. Но Марк заставил меня вернуться в помещение, сказав, что на улице уже холодно. Я не могу на него обижаться, он беспокоится обо мне. Иногда мне кажется, что все они любят меня только потому, что я родилась такой слабой. Слабей обычного. Иногда я днём просыпаюсь от этого странного ощущения – недостатка движения в моих венах. Мне кажется, что я не живу. Эти страшные солнечные мгновения меня убивают. Как хорошо, когда чуть раньше опускается ночь. Как хорошо просто гулять по поместью, босяком, пока не видят остальные. И не начинают укутывать в десяток одеял. Как люди… Как бы я хотела быть одной из них. И когда-нибудь увидеть, как выглядит наш дом при свете Солнца. Как цветут дневные цветы. Как становится голубой тьма неба. Услышать, как поют дневные птицы. Но пока что моя чувствительная кожа не позволит мне всё это узнать. Когда-нибудь…

– И что же «когда-нибудь»?

Дневник упал на пол, страница перевернулась. Услышав за своей спиной, почти над самым ухом голос, девушка вздрогнула. Ей было около пятнадцати лет на вид, непроглядно чёрные короткие волосы обрамляли белоснежное лицо с впалыми щеками. Пряди чёлки падали на большие глаза поразительно глубокого цвета. Их оттенок напоминал цвет морозной черники, сливаясь иногда со зрачком, а вечные блики придавали бархатность мягким ресницам. Тёмно-серое, чёрное почти платье завершалось сложным кружевом. Девушка выглядела, как фарфоровая кукла. Она взглянула на стоявшего позади её стула юношу лет двадцати, с такого же странного цвета глазами, такими же чёрными волосами, чуть вьющимися и спадавшими на лицо. На его бледных губах была улыбка.

– Марк, не пугай меня так…

– Прости, я не удержался, – юноша наклонился и поднял дневник, положив его на стол, после, заметив грустный взгляд девушки, положил ладони ей на лицо.

– Ты подсмотрел, – шепнула она.

– Невольно. Иногда ты так много молчишь, что мне становится страшно за тебя, Дора. А в последнее время ты всё больше разговариваешь с бумагой, чем со своей семьёй.

Дора опустила взгляд, но не пошевелилась. Марк убрал ладони, девушка безвольно опустила голову. Из-за глубины цвета её глаз иногда казалось, что она слепая, поскольку её взгляд слишком часто был устремлён к пустоте. Или к своим мыслям. И достать эту уникальную жемчужину из надёжной раковины было почти невозможно.

Марк встал перед девушкой на колени, взяв её за тонкие, прозрачные почти запястья.

– Доротея.

Она подняла к нему взгляд. Её редко так называли. Лишь в особых ситуациях. Когда хотели дозваться до её ушедшего в мысли сознания.

– Что тебя тревожит?

Дора отрицательно покачала головой, смотря в глаза Марка.

– Тебя тревожит твоё состояние? Последние два месяца ты так мало спишь днём.

– Я хочу видеть Солнце.

– Но оно погубит тебя.

– Я знаю…

– Дора… Мы рядом, мы твоя семья. Здесь ты в абсолютной безопасности, этот ужасный внешний мир тебя не тронет.

– Почему «ужасный»? – от этой интонации отошло лёгкое дуновение сопротивления, так редко проскальзывавшее в её голосе, столь непривычно глубоком для ребёнка, на которого она была похожа. Дора поднялась и беззвучно, как невесомая тень, прошла к книжному шкафу, достав своими худыми пальцами одну из книг. Это была одна из новых, современных.

– Люди называют это «энциклопедиями»… Посмотри, Марк, – она подозвала юношу к себе, тот поддержал тяжёлую книгу. – Разве это ужасно?

На страницах были фотографии. Красивые замки, утопавшие в зелени, величественные горы, покрытые ледяными шапками, каньоны и долины, на дне которых блестели непокорные воды. Дикие мустанги, вздымавшие пыль далёких прерий. Горделивые волки, пересекавшие заснеженные леса. Перелётные птицы, пролетавшие над бескрайними морями. Красочный подводный мир, живущий по своим неведомым законам. Горные домики, сопротивлявшиеся напору стихий. Мельницы, рассекавшие воздух под напором неумолимого ветра. Здания великолепных театров, пышно украшенных внутри и снаружи. Разноцветные, аккуратные коттеджи, чьи яркие краски отражались в воде. Храмы из мощного, неотёсанного камня, устремлявшие свои шпили к свету. Золотые купола белокаменных церквей, игравших отблесками солнечного света. Грозовые и ураганные небеса, нависавшие над хрупкими, уязвимыми городками. Песчаные побережья, по которым бил прибой, разгоняя белую пену по потемневшему песку. Цветы, пробивавшие свой путь через трещины асфальта и росшие в остатках разбросанных гильз. Мосты, соединявшие берега могучих рек. Скалы, о которые разбивались бушующие волны. Затянутые травой забытые железные дороги.

– Неужели, ты никогда не хотел всё это увидеть? – спросила Дора, подняв взгляд к Марку. Тот какое-то время смотрел на все эти красочные картины, после закрыл книгу и перевёл взгляд на девушку, спокойно улыбнувшись ей.

– Мне хорошо здесь, с тобой.

– Но так нельзя. Мы никогда не увидим это в свете дня, но хотя бы при свете Луны… Ты не можешь всё время оставаться в четырёх стенах, ты свободней меня. Поэтому пообещай мне, что когда я исчезну…

– Ты не исчезнешь!

Дора не вздрогнула, но замолчала, уже не смотря на Марка. Её взгляд вновь затуманился пеленой молчания и смирения. Марк взял себя в руки.

– Что за глупости, Доротея… Ты не исчезнешь. Никогда. Ты так же вечна, как я. Как мы все.

– Какой ценой.

Этот лёгкий звук её голоса всегда действовал на него. Сжималось сердце, становилось страшно. И очень больно. Марк обнял девушку.

– Доротея… Оставь эти мысли. Мы родились такими, какими родились. Вампирами. Глупое стечение обстоятельств, что твоё тело немного… слабее тела обычного вампира. Но пока наша семья рядом, пока мы вместе – тебе нечего опасаться. Разве… что-то мы делаем не так? Мы любим тебя. И хотим, чтобы ты всегда была рядом с нами. Не гонись за тем, чего никогда не осуществить. Радуйся тому, что есть.

– Почему «не осуществить». Ты знаешь, что есть выход.

– Ни за что! – Марк зажмурился, сильней прижав Дору к себе, но боясь навредить ей. – Ни за что… Это тебя убьёт. Больше всего в вечности я боюсь потерять тебя. Никогда не оставляй меня одного, Дора. Никогда…

Девушка смотрела куда-то сквозь стены. Её тёмные глаза заблестели немного сильней обычного. Не так болезненно. Она подняла руки, обняв Марка в ответ, сомкнула веки и спокойно улыбнулась.

– Ты знаешь, я не сделаю этого одна. Не переживай.

– Обещаешь?

– У меня не хватит духу.

Марк чуть отстранил от себя девушку.

– И между тем – это твоя мечта. Я прав?

Дора опустила взгляд.

– Мне важней, чтобы ты жила.

Дора кивнула.

– Сколько времени?

– Почти три часа. Ты не голодна?

– Нет. Я хочу на улицу.

– Сегодня сильный ветер.

– Скоро наступит зима. Ты всегда говорил, что вампирам нечего бояться.

Марк промолчал. И что он мог ей сказать? Дора сама всё прекрасно понимала. Да, Марк, как и вся её семья, могли не бояться ничего, кроме того, чего должен опасаться любой нормальный вампир. Но Доротея… Девушка вздохнула.

– Хорошо. Отведи меня в башню. Я хочу посмотреть на звёзды.

Марк кивнул, снял с себя пиджак и накинул его на плечи девушки. Они вышли из библиотеки и поднялись по винтовой лестнице в башню. Часть крыши была прозрачной. Это сделали относительно недавно. Специально для Доры.

Девушка подняла взгляд, всматриваясь в ночное небо. Оно раскинулось над их поместьем и прилежащими к нему землями. Млечный путь освещался свечением тысяч звёзд, перемещавшихся по небосводу, как могло показаться им отсюда, с Земли. Но они как никто ощущали, что Земля движется под их ногами. Каждую секунду, неустанно – её заворачивает в круговороте вечного вращения. Тишина ночи обволакивала всё живое, создавая интимную атмосферу спокойствия.

– Сегодня что-то затемняет небо… Много лишнего тревожного света, – Дора кивнула в пустоту. – Оно где-то там?

– Да, Солнце сейчас там. Скоро мы повернёмся – и увидим его. Но к тому времени тебе уже нужно будет лечь спать.

– Солнце никогда не спит. Если бы не оно, люди бы уже умерли. Оно их согревает. Как думаешь, сколько ему осталось?

– Любая звезда имеет свой жизненный цикл. Как люди, звёзды рождаются, живут, умирают, погаснув. Но их свет ещё идёт до нас долгие годы.

– Если Солнце – тоже звезда, то почему оно единственное вредит нам? Как же другие звёзды?

– Потому что Солнце – самая красивая звезда. И сжигает нас своей красотой. Мы – существа, рождённые Лунным светом, мы не можем познать другой красоты.

– Просто Солнце – ближе всех к нам. Так говорят люди.

– Люди говорят то, во что верят. А они верят в то, что Солнце – это добро, в то время как Луна – это воплощение сил зла. Мы для них – зло.

– Но ведь мы никого не трогаем…

– Наши предки много убивали, Доротея. И ты знаешь это не хуже меня.

– Зачем…

– Они не могли добывать кровь иначе.

– …зачем Луна так близко, а Солнце – так далеко? Зачем мы такие, Марк? Зачем люди ненавидят таких, как мы? А некоторые… даже не верят в то, что мы существуем. А ведь я есть. Я существую, – Дора подняла свой тяжёлый взгляд к Марку. – Да?..

Марк вновь положил ладони на болезненно впалые щёки девушки.

– Ты есть, Дора. Ты живая. Ты настоящая. И я настоящий. Последние лет семь ты меня пугаешь… Мне становится так тяжело оттого, что я чувствую, что ты несчастлива. И оттого, что понимаю, что ничего не могу сделать для тебя.

– Можешь. И делаешь. Ты рядом со мной. Вы все рядом со мной. Я счастлива.

Марк грустно улыбнулся. Действительно, любил ли он её сильней ещё и потому, что она была такая хрупкая и невесомая?..

– Если хочешь, сегодня ночью…

Марк не договорил. Оба прислушались, раздался какой-то нарастающий шум. Они обернулись к двери, ведшей из башни. И через несколько секунд на пороге появилась высокая черноволосая женщина.

– Мама? – шепнула Дора, мгновенно увидев панический страх во взгляде женщины. Та подбежала к ним.

– Они сломали нашу защиту. Марк, уведи Доротею!

– Что? Мама, я… – начал Марк, но женщина быстро обняла обоих.

– Уходите, люди смогли прорваться в замок! Их столько, что вам и не снилось.

– Где отец? Я могу помочь!

– Марк, ПРОШУ ТЕБЯ! Главное, что ты должен сделать – это уберечь её, – женщина быстро отстранилась, после подошла к окну, распахнув его.

– Перелетите в северную башню, оттуда – быстро вниз, к подземелью, откроешь ход на три часа от первого лунного луча. Там вы выйдете к порталу.

– Какому порталу?..

– Там друзья. Пожалуйста, не теряй времени, они вот-вот будут здесь!

– А ты? – выдохнула Дора. Женщина попыталась улыбнуться, но её губы задрожали, она наклонилась и обхватила ладонями лицо девушки.

– Твой отец… Он погиб. Я попытаюсь выиграть вам время.

– Что?..

– Марк!

И женщина оттолкнула Дору к юноше. Тот был белым, как сама смерть. Однако он понял, по одному этому решительному движению: времени было не просто мало, его не было в принципе. И он был обязан сделать то, что обязан был. Поэтому он подхватил Дору на руки, та попыталась вырываться или закричать, протянув руки к матери, но та уже не услышала её – Марк оттолкнулся от подоконника. Их подхватила стайка летучих мышей, закрутив их в чёрном вихре и перенеся их в башню напротив.

Всё разрушилось в одночасье. За несколько минут. Весь оплот, который строили их предки. Не пришло ещё осознания катастрофы. Ему суждено было прийти через многие годы.

Он уносил её дальше от опасности, слетая по ступеням к подземелью. Пока Дора вдруг не выкрикнула что-то с таким отчаянием, что Марка пронзила страшная мысль о том, что он мог сделать ей больно. Отпустив её, он ухватил её за плечи.

– Дора!..

– Мы не можем их бросить! Моего отца убили, как ты можешь так легко!..

– Дора, я спасаю самое ценное, что есть в моей жизни! Ты не выдержишь нападения, прошу, доверься мне! Если всё будет хорошо – мы вернёмся сюда…

Марк вскинул голову. Откуда-то сверху раздавались крики, топот и грохот. Они приближались. Они следовали за ними.

– Детёныши сбежали!

– Найти!

– Подвал, ищите там!

Доротея сжала пальцами ладонь Марка, ощутив, как слёзы страха наполняют глаза. Марк крепче ухватил её за руку и начал быстро уводить за собой. Достигнув дна подвала, они остались почти в кромешной темноте. Юноша нашёл рычаг, повернул его на девяносто градусов вправо, что-то зашуршало, в стене открылся ход, уже земляной. Внутри него было темно и сыро, оба начали задыхаться от бега. Звук шагов их преследователей всё приближался, по стенам тайного хода вдалеке начали играть блики пламени от факелов.

Грот оборвался, они выбрались на улицу, это был выход из холма, на котором стояло поместье. Их окружала чаща.

– Куда? – едва держась в сознании, спросила Дора. Крики позади заставили их вновь броситься вперёд, не разбирая дороги. Каждый раз, когда Марк хотел подхватить девушку на руки, та отказывалась, бледнея всё сильней, поверх и без того серого цвета фарфоровой кожи.

«За что они так… ненавидят нас?..»

Их заставил обернуться страшный грохот. Над местом, где стояло поместье, взметнулось облако чёрного дыма, а после чащу озарил хлеставший во все стороны ядовитый свет огромного очага пламени. Дора замерла, в её огромных глазах отразился огонь, заполнив зрачок, сверкнув в радужке и окрасив белок рыжим свечением.

– Мама!..

– Дора, нет!

Марк обхватил руками бросившуюся назад девушку, та попыталась вырваться, но вдруг увидела, что вдалеке на них было нацелено дуло ружья.

«Я спасаю самое ценное, что есть в моей жизни…»

Дора вдруг выпрямилась во весь рост, раскинув руки, укрыв собой юношу, хотя и была на две головы ниже него, и через мгновение, после глухого хлопка – дёрнулась, ахнув, врезавшись спиной в грудь Марка. Глаза того распахнулись от ужаса, он подхватил девушку, опустившись с ней на землю. По её чёрному платью расползалось тёмное пятно. Взгляд юноши дрогнул, ему показалось, что останавливается его сердце. Взлететь ввысь, разбиться, рядом…

– Дора… Доротея… Ты всё, что у меня есть… Что у меня осталось…

Что-то осветилось, бликом лизнув бледную щёку Марка. Юноша поднял взгляд, не слишком понимая, что перед ним. Неясное свечение расплывчатых форм. Сказки, легенды… В отличие от Доры, он свято верил им. Юноша поднял девушку на руки, шепнув что-то, после сделал шаг к этому порталу и растворился в нём.

* * *

Ночная тишина покрывала холодные каменные стены. Окружная стена, перекрывавшая доступ к огромной территории, отгораживала замковый комплекс от подошедшего к ней вплотную леса. Серый камень сливался с темнотой, создавая единое воплощение молчаливой вечности, которая наполняла эти стены. Ничто не тревожило этот ночной покой. Лишь от здания к зданию периодически перелетала чёрная летучая мышь, иногда обращаясь человеком и всматриваясь в глубину звёздного неба с крыши одного из корпусов. В конце концов, ночной страж остановился на скате крыши и сел, свесив вниз ноги. Бледноликий мужчина с чёрными вьющимися локонами устремил взгляд серых глаз к воротам. Накинув появившуюся из темноты мантию, он повёл плечами.

– Бессонница, Уолтер?

Мужчина кивнул, не обернувшись на стоявшую позади него светловолосую девушку. Та прошла к нему, босяком, сев рядом. Её высокий детский голос соответствовал почти детским чертам лица. Но между тем, можно было с уверенностью сказать – это была уже взрослая женщина.

– У тебя неправильный биоритм, – шепнула она почти на ухо мужчине.

– Я в принципе неправильный. Ты почему не спишь?

– Влюблённые не спят.

– Адриан постарался?

– Какой ты скучный…

– Мне хватает нашего дневного общения, Сильвия.

– Я чем-то обидела тебя?

– Я был бы тебе признателен, если бы ты больше не приходила срывать мои лекции по звероловству.

– Но они скучные.

– У тебя есть свой аспект. Веди его и не отвлекайся на остальных.

Уолтер не смотрел в сторону девушки. Но почувствовал, как его подбородка коснулся её ноготь, и как вскоре по нему потекла алая струйка. Сильвия поднесла окровавленный палец к губам.

– У тебя такая грязная кровь…

– Пришла сказать мне об этом в сотый раз?

– Не хочешь попробовать чистокровку?

– Ты знаешь, я не пью кровь себе подобных.

– Я не подобна тебе, моя кровь чиста.

– Тело – нет.

– А ты что же, гурман?

– Полукровкам в этом отношении сложней выжить, и это ты тоже знаешь не хуже меня.

– У бедного Уолтера проблемы с желудком… – Сильвия усмехнулась.

– Ты когда-нибудь пила зверей? Эффект был бы тот же, получила бы несварение.

– Ты только что сравнил меня с животным.

– Провёл понятную тебе параллель.

– Ты такой злой… – девушка опустила голову на плечо Уолтера. – Мне это нравится.

Уолтер хотел что-то сказать, но лишь замер и прислушался.

– Ты слышала?

– Нет, ничего не слышала. У тебя галлюцинации.

– Нет же. Ворота. В них стучат.

– Ночных посетителей только не хватало. Может быть, Бернар выходил за территорию, на охоту?

– Тебе лучше знать, где он бывает по ночам.

И Уолтер поднялся, обратился летучей мышью и спустился на землю, подлетев к воротам. Сильвия скривилась от злости, сразу же став выглядеть значительно старше. Но после – слилась с темнотой. Уолтер тем временем коснулся ладонью ворот и толкнул их, подняв засов. Будь это кто-то из их врагов – сработала бы система защиты. Включилась бы сигнализация. Видимо, это действительно был лишь заблудший ночной гость.

Или два.

– Прошу вас… помогите.

Уолтер вскинул брови, после вгляделся в лицо пришедшего, на мгновение что-то пронеслось в его мыслях. Словно искра странного осознания. Но он не предал ей значения. Напротив него стояли двое: юноша держал на руках девушку, которая явно была без сознания.

– Кто вы? – коротко спросил мужчина. Юноша сделал несколько шагов вперёд, защита легко пропустила его, не приняв за чужака.

– Мы Доротея и Марк Хоарберри. Вампиры первой ветви. Пожалуйста… я отвечу на все вопросы – но сначала помогите ей, она ранена!

Уолтер слегка вздрогнул, услышав о первой ветви. Он взглянул на белое лицо девушки.

– Пройдёмте за мной, быстрей, – и он отвернулся, поведя молодого человека за собой. – Из какого оружия была ранена?

– Не знаю… Возможно, из обычного человеческого ружья.

– И… что? Такая реакция? Если вы действительно…

– Она больна! Она не выдержит… И до рассвета осталась пара часов!

– Не паникуйте, молодой человек, ваша сестра будет жить. Вы попали в нужное место.

– Как… и сказала мать…

Кажется, больше Марка ничто не волновало. Он слепо следовал за вампиром, которого не знал, в место, о котором также не знал ничего. Ему было важно лишь одно: они смогут помочь Доре.

Уолтер провёл юношу в здание госпиталя, сказав Марку остаться в коридоре, сам же постучался в один из кабинетов.

– К тебе поздние посетители высокого ранга. Не смей спать.

Через пару секунд раздался звук открывавшейся дверной задвижки, на пороге появился небритый, но лысый, сутулый мужчина лет сорока. Он окинул недовольным, сухим взглядом Уолтера, после перевёл взгляд за его спину.

– Это кто?

– Думаю, ты поймёшь лучше меня, как только протестируешь кровь раненной леди.

– Серебром ранили?

– Возможно, простым оружием. Не хмурься так, Коул, твои брови срастаются в одну в такие моменты, – Уолтер чуть наклонился вперёд. – Вампиры первой ветви.

Взгляд Коула перестал быть сонным. Он вскинул брови, быстро шагнул к Марку, протянув руки к Доротее, но юноша вдруг резко отстранился.

– Нет, я сам её отнесу! Только покажите, куда!

– Да в любую свободную палату, – Коул махнул на одну из палат. – Только дай-ка…

Мужчина достал платок из кармана белого халата, который успел на себя натянуть, и быстро приложил его к ране девушки. Взгляд Марка вспыхнул, поэтому Коул поспешил убрать платок. Марк исчез, Коул прижал платок к носу и вдохнул запах. Его глаза распахнулись, став алыми, дыхание перехватило. Сколь чистый, свежий аромат живого тела. Ни у одного человека не могло быть такой крови. Только у них…

– Я же говорил, – коротко сказал Уолтер. Коул словно ожил от своего мгновенного транса.

– Им нельзя дать умереть! Быстро, позови мне Берту!

И сам Коул быстро скрылся в своём кабинете. Начав греметь чем-то по шкафам. Уолтер мрачно вздохнул. «Я будто нанялся ходить за ними всеми…» В это время медик достал несколько шприцов и склянок со странными жидкостями, после, перехватив кого-то из ночных дежурных, отдал несколько указаний и поспешил в палату, в которой скрылись пришедшие.

Марк стоял на коленях перед койкой, на которую опустил Доротею, та не приходила в сознание. Когда Коул попытался его отстранить, тот не пошевелился. Вновь нахмурившись, мужчина набрал какой-то раствор в шприц и потянулся к худой руке девушки, когда его вдруг ударили по запястью.

– Не смейте касаться её этим! – выкрикнул Марк. – Не смейте причинять ей боль! Она больна!

– Да ты с ума сошёл, что ли? Как я, по-твоему, помогу ей? – рыкнул Коул. – Может быть, ещё пара минут, и она умрёт, и виноват в этом будешь ты! Так что отойди с дороги и не мешайся! Я должен вколоть ей заживляющее, после осмотреть её рану и ввести в её тело укрепитель!

От всех этих слов у Марка пошла кругом голова, он не отпустил руку Доры, лишь сделал короткий шаг в сторону. Коул набрал раствор во второй шприц, поскольку первый, упавший на пол, разбился. Как только первые капли жидкости вошли в тело Доры, по её белой руке пополз чёрный узор.

– Что вы сделали?!

– Чёрт, её тело отторгает заживляющее…

– Я вам сказал, что она БОЛЬНА!

– Ты не сказал, что это венозная недостаточность! Вампиры с таким долго не живут!

Раздался звук удара, а после – падения. Марк вцепился ледяными белыми пальцами в шею Коула, начав его душить, вжимая в пол, его клыки впились в нижнюю губу.

– Никогда. Не смей. Говорить при ней ТАКОЕ!

– Она всё равно… не слышит…

– Она всегда всё слышит!

– Эй, что за драка? Я снова пропустил самое интересное?

Марка вдруг подняло в воздух, обвив в едва заметное световое кольцо. Уолтер стоял, заложив одну руку за спину, указательный палец второй направив на юношу, флегматично смотря на его попытки вырваться.

– Что мы имеем? – вслед за Уолтером зашла женщина с длинной алой косой, она взглянула на поднявшегося Коула, тот сказал:

– Простое ранение, но венозная недостаточность и кровь вампира первой ветви. Как думаешь, выдержит?

– Ты вколол заживляющее?

– Да, только отравляет.

– А укрепитель?

– Только если на время вливания вакцины, как временное поддержание жизнедеятельности. Берта, но первая ветвь…

– Вот и проверим. А это кто?

– Очевидно, её сумасшедший брат, – Коул кивнул Уолтеру, тот опустил руку, и Марк, до этого вырывавшийся и кричавший, упал на пол, вновь бросившись к Доре. – Есть один способ спасти её. Для этого потребуется первоначальная обработка раны и после – долгое переливание ей особой, разработанной нами вакцины. Я так понимаю, если я её трону – ты сразу же меня убьёшь. Позволишь это сделать женщине?

Марк смотрел полным боли взглядом на Коула, после взглянул на Берту и кивнул.

– Есть шанс того, что она плохо примет эту вакцину. Мы не проверяли её совместимость с такими чистокровными…

– Вколите мне то же, что ей.

– С условием, что ты позволишь забрать часть твоей крови, – быстро сказала Берта, перебив уже готового согласиться Коула.

– Что угодно…

Берта кивнула и выставила Коула и Уолтера за дверь. Сама же она приблизилась к Доре, надев очки.

– Сними с неё платье, ей нужно наложить перевязку.

Марк не сразу решился согласиться на это, но после ломано кивнул и приподнял Доротею, услышав, как она простонала от боли. Его губы на несколько секунд задрожали.

– Всё будет хорошо, обещаю тебе… Потерпи немного, мы у друзей…

Берта наблюдала за движениями Марка, на мгновение поразившись тому, что под платьем на пациентке больше ничего не было. Она увидела, сколь странным телом, спрятанным под одеждой, обладала эта девушка, лицом так похожая на… «Фарфоровую куклу» Берта обработала пулевое ранение спереди и сзади, очевидно, пуля прошла насквозь, чудом не задев Марка. Перетянув худую грудную клетку Доры, женщина укрыла её простынёй и обернулась к Марку, взяв ещё один шприц.

– А теперь – твоя кровь.

– Но Дора…

– Сейчас привезут капельницы.

Марк кивнул, снял пиджак, закатал рукав рубашки. Берта набрала несколько шприцов, но юноше уже ничто не казалось странным. Он придвинул свою койку к койке Доротеи и лёг, взяв её за руку. Через какое-то время в руки обоих была вколота игла, по которой в их организм поступала странная жидкость. Марк больше ничего не слышал, ни на что не обращал внимания, его глаза начали закрываться. Последнее, что он увидел – это как по потолку пополз луч света.

– Рассвет… Закройте… окна… Ей будет больно… – шепнул он и провалился в забытье.

* * *

К корпусу, стоявшему слева от главного учебного, стянулась группа вампиров. Сильвия откровенно зевала, закутываясь в массивную кофту, явно у кого-то одолженную. Она переговаривалась со второй женщиной, невысокой шатенкой в летах, но когда та заговорила с Бертой, Сильвия переключила своё внимание на шедшего неподалёку Уолтера.

– Тяжёлая ночь, м?

– Предпочёл бы провести её в постели.

– С кем?

– С подушкой и одеялом. Или, что более привычно, с люстрой и потолком.

– Какая скукота.

– Ты указываешь на мою скучность при каждой второй нашей встрече. Я удивляюсь тому, что давно не оскорбился.

– Тебе так тяжело без сна…

– Больше пяти дней не могу, вырубаюсь.

– Может быть, потому, что сон не восстанавливает твоих сил?

– Неужели, пытаешься уломать нашего затворника на ночную прогулку? – к ним приблизился молодой мужчина с аккуратными светлыми локонами, едва ли не сливавшимися с цветом кожи. Он сверкнул глазами на Уолтера. Сильвия быстро обернулась к нему.

– Адриан, неужели, и тебя вызвали?

– Райнхард вызвал всех.

– Даже меня, с моей арены, – заметил широкоплечий вампир с острыми чертами лица.

– Если Бернара выудили с боёв малолеток на арене – то точно случилось что-то серьёзное!

– Прекрати, Сильвия, ты прекрасно знаешь, что это из-за наших ночных гостей, – устало заметила женщина, до этого разговаривавшая с Бертой.

– Хезер, и ты не выспалась?

– Представь себе.

– Какие вы странные, привыкли спать по ночам…

– Твой возраст может позволить тебе не спать ещё лет тридцать, – усмехнулся мужчина с едва заметным шрамом на щеке.

– И наш драгоценный химик Гантер туда же. Как нескромно – указывать мне на мой возраст.

– Так говоришь, будто тебе три сотни лет.

– Мне хватает моих семидесяти. Я даже старше нашего малыша Уолтера.

– Очередное напоминание о том, что я полукровка?

– Да прекратите вы, – хмуро сказал Коул. – Директор вряд ли захочет слушать ваши тупые препирания.

Они замолчали, остановившись возле большой металлической двери, казалось, вмурованной в каменные стены. Вздохнув, Адриан первый постучался и первый зашёл, спросив негромко:

– Вы вызывали нас, господин?

– Входите.

Кабинет директора был оформлен в серых тонах, здесь царила тяжёлая, неприятная атмосфера тёмной надменности. Преподаватели не слишком любили ходить сюда. Да и не сказать, что Райнхард общался с ними на равных. Когда преподаватели расселись по местам за длинным столом, директор обернулся к ним в своём вращавшемся кресле. Острые черты лица идеально сочетались с прядями длинных тёмных волос, словно заострённых, замороженных и изогнутых. К нижней губе подходила треугольная бородка. На плечи был накинут тёмно-фиолетовый плащ. Взгляд внимательных глаз был устремлён к профсоставу.

– Итак, наши ночные гости нарушили наш покой? – спросил он.

– Это действительно вампиры первой ветви, – сказала Берта. – Кровь уникальна. На момент, когда мы оставили их, идя сюда, их тела окончательно приняли сыворотку сопротивляемости. То есть, смешение её с кровью чистых – возможно.

– Они ещё не очнулись, чтобы это утверждать, – заметил Коул.

– Все показатели были в норме, даже у девушки. Её организм действительно очень слаб для вампира, ещё и такого, но её жизни больше ничто не угрожает.

– Как, вы сказали, их зовут?

– Доротея и Марк Хоарберри, – сказал Уолтер.

– Хоарберри… Да, одна из ветвей первого поколения. Мне казалось, они давно вымерли.

– Возможно, слишком хорошо укрывались, господин, – сказал Адриан.

– В той глупой человеческой местности смертные постоянно убивают таких, как они. Странно, что их род просуществовал так долго.

– Значит, брат с сестрой – последние.

Райнхард усмехнулся.

– Я бы не спешил с выводами.

– Думаете, есть ещё выжившие?

– Я не об этом. Неважно. Что их пребывание здесь может дать нам? – директор взглянул на Берту, та встрепенулась.

– Господин, их кровь… она имеет уникальный состав. На ней можно проверять устойчивость ко всем препаратам, достаточно сильного глушителя которым мы раньше не находили. И потом, их знания…

– Каждый вампир такого уровня несёт в себе кладезь знаний, – кивнула на слова Берты Хезер. – В роду каждого вампира первой ветви лежит высшая магия обращения. В отличие от нас, они умеют обращать.

– В отличие от вас, – сухо поправил её Райнхард. Хезер склонила голову, но продолжила:

– Прошу прощения, господин, но я не оговорилась. Вампиры первой ветви умеют обращать… обратно в людей. В отличие от простых чистокровных. Если в линии чистокровного на уровне нескольких поколений есть хотя бы один человек – этот дар исчезает.