Read the book: «Печенье с предсказаниями»

Глава 1. Печенье с сюрпризом

– Девушки! – звучный женский голос пророкотал по залу. Грудной, низкий, густой, как сливовое варенье.

От повторного «девушки!» задребезжали стаканы в сушке, а я угодила пестиком себе по большому пальцу. Ругнулась вполголоса, сунула палец в рот и выглянула с кухни.

Буфетчица Клалия выскочила из подсобки и метнулась к раздаче с проворством, неожиданным для столь тучного тела. Одернула белый передник, улыбнулась угодливо даме в черном платье и с ниткой жемчуга на шее. Несмотря на преклонные лета, выглядела дама куда лучше тридцатипятилетней Клалии с ее перманентом и любовью к рюшам.

– Да-да, – Клалия улыбалась так, что скоро у нее наверняка заболят щеки. Хотя нет, она привычная. – Чего изволите?

– Кто испек блины? – дама попыталась приутишить раскаты голоса, но без особого успеха.

У меня задрожали коленки. Что не так?! Сама ведь ела, неплохие блины вышли. Хозяйка настаивала, чтобы я всегда пробовала приготовленное, даже велела добавлять в расчеты контрольную порцию.

Сегодня я сделала самые разные начинки: курица, сыр, сладкий перец и кукуруза; творог с изюмом, медом и ванилью; яблоко с вишней; печенка с картошкой. На любой вкус!

Клалия злорадно улыбнулась. Меня она невзлюбила с первого дня, хотя это забавно звучит – я начала работать в «Си-бемоль» только вчера.

– Кондитер наш, Синтия! – еще и пальцем в меня ткнула. Спросила жадно: – Что, невкусно?

– Синтия? – повторила дама. – Идите сюда, милочка.

Я на негнущихся ногах шагнула вперед. Сейчас она накляузничает Клалии, может даже жалобную книгу потребует… И вылечу я отсюда с треском!

Глаза сами собой налились слезами, и я прикусила губу. Не хватало еще разрыдаться! Хотя может тогда недовольная клиентка успокоится? Нас ведь предупреждали в колледже, что такие бывают – придираются к любой мелочи, лишь бы на ком-то отыграться. Но здесь, в маленьком кафе-кондитерской при академии искусств и театре?! Хотя люди везде одинаковы, как утверждал мой покойный дядя.

Дама окинула меня внимательным взглядом и поинтересовалась вдруг:

– По каким дням у вас блины?

Я не без труда собрала разбегающиеся мысли.

– По вторникам и четвергам, – ответила чуть слышно. Зачем ей?..

– Превосходно! – дама кивнула головой с крошечной шляпкой. – Давно я, знаете ли, не едала настоящих блинов, жареных на сале… – последнее слово она произнесла мечтательно, прижмурив глаза. – Непременно буду заходить к вам. По вторникам и четвергам, говорите?

Я лишь обессилено кивнула, зато Клалия резко перестала улыбаться.

– Благодарю, милочка! – дама милостиво мне кивнула и попросила Клалию: – Еще порцию с курицей, будьте так любезны. И, пожалуй, с творогом тоже.

Я как сомнамбула развернулась и шагнула обратно на кухню, к недорастертым стручкам ванили с сахаром. Пахли они одуряюще, даже сытого заставляя давиться слюной.

– Синтия! – догнал меня окрик дамы.

– Д-да? – я нехотя обернулась. Попробуй такой не подчиниться!

– Я тут подумала, – дама склонила голову набок, – вы могли бы испечь печенье с предсказаниями? Знаете, как в Кантонии?

– Наверное… – я совсем растерялась, потому и брякнула: – Но зачем?

В родном Саксоне кантонцев до недавних пор не очень-то жаловали, так что знала я о них немного: коты-оборотни, закрытая культура, император и чайные церемонии. Негусто. Хотя знатоков их обычаев вообще мало, поскольку в свои земли кантонцы чужаков не пускали, даже торговлю вели только в специальном городке на побережье. Впрочем, это добавляло им загадочности.

Она улыбнулась чуточку снисходительно:

– Для моих студентов, разумеется. Мы как раз изучаем культуру Кантонии. Полагаю, знакомство с некоторыми традициями пойдет им на пользу.

– Да-да, конечно! – Клалия не дала мне и рта раскрыть, бесцеремонно оттеснив назад. – Когда вам удобно и сколько порций?

За ее широкой спиной я совсем потерялась. Плохо быть маленькой и худенькой!

– Пожалуй, – дама в задумчивости побарабанила по стойке пальцами в тонкой перчатке, – двух десятков будет достаточно. Положим, через два дня?

И посмотрела вопросительно.

– Конечно! – тут же заверила Клалия. – Все будет сделано в лучшем виде, не сомневайтесь.

Когда дама снова взялась за вилку, Клалия прошипела мне злобно, ухватив за рукав блузы:

– Улыбайся, дура! Это неплохой заказ, еще и от миссис Лерье! А ты мямлишь.

Рядом с Клалией я наверняка выглядела хилым мышонком в когтях откормленной холеной кошки.

– Моя работа – готовить. Улыбаться – твое дело.

И аккуратно отцепила пальцы Клалии от своего локтя.

***

– Недурно, – похвалила миссис Лерье, окинув взглядом сдвинутые столики. На них красовались простые глиняные чайники, такого же кирпично-красного оттенка чашки и два блюда – со сладкими рисовыми колобками и обещанным печеньем. Хозяйка по такому случаю даже купила немного настоящего кантонского чая, и теперь на весь буфет пахло молоком и сеном.

– Спасибо, – я улыбнулась стайке студентов, которые с любопытством крутили головами. За миссис Лерье они следовали, как утята за мамой-уткой, даже галдели похоже.

Честно говоря, я с трудом держала глаза открытыми. Пришлось два вечера допоздна проторчать в библиотеке, чтобы сообразить нечто более-менее похожее на кантонские чайные церемонии. Вчера я до полуночи засиделась, сочиняя «предсказания» для печенья, а сегодня примчалась на работу чуть свет, чтобы все приготовить.

На самом деле я была только рада. Приятно же, когда тебя хвалят! И задача нетривиальная, это не рогалики с вареньем крутить. Я усмехнулась и взялась за скалку. Экзотика экзотикой, но на рогалики спрос больше. Как говорится, дешево и сердито.

Раскатывая тесто, я вполуха прислушивалась к звукам из-за неплотно прикрытой двери. Звон вилок, тихий стук чашек, взрывы смеха, низкий голос миссис Лерье, щебет студенток. Хорошо бы все мои добрые пожелания сбылись!

Ах, как же мне хотелось быть там, с ними! Я давно окончила колледж, но до сих пор скучаю по этой легкомысленной жизни: лекции, семинары, практики, и всех забот – поставит ли преподаватель зачет «автоматом».

В воспоминания я погрузилась настолько глубоко, что от вибрирующего: «Синтия!» чуть не уронила горячий противень. Торопливо водрузила его на плиту и стащила прихватки.

Миссис Лерье нетерпеливо повторила мое имя, пришлось рысью мчаться в зал.

– Милочка, хочу пожать вам руку! – заявила эта необыкновенная женщина и протянула мне ладонь. – Вы совершили настоящее чудо.

Клалия поджала губы и отошла в сторонку.

Студентки шушукались уже у входа, шептались и показывали друг другу записочки с предсказаниями.

– Спасибо, – я осторожно пожала тонкие пальцы, от которых нежно пахло фиалками и сухой пудрой. – Надеюсь, вам все понравилось?

– Чрезвычайно! – миссис Лерье вдруг задорно мне подмигнула. – До вторника, Синтия. Жду не дождусь ваших необыкновенных блинов.

– До свидания, – я искренне улыбнулась. – Постараюсь не ударить в грязь лицом.

– Я в вас верю, – кивнув на прощание, она пошла к выходу.

Я украдкой потерла слипающиеся глаза. Надо кофе выпить, и покрепче, иначе до конца рабочего дня не продержусь. Сейчас-то затишье, а вот к полудню посетители набегут.

– Ты зачем столько этих твоих штучек напекла? – брюзгливо осведомилась Клалия, выставляя на стойку тарелку с лишними печеньями.

Я только плечами пожала. Подумаешь, всего-то три осталось, было бы из-за чего шум поднимать.

– Хозяйка велела. Мы же не знали точно, сколько будет студентов. Да продай, проблем-то? Или раздай как комплимент от шефа.

– За твой счет, что ли? – едко поинтересовалась Клалия.

– За мой, – согласилась я устало. Сил спорить не было. Не обеднею я от пары монет, а кому-то будет маленькая радость.

– Дура ты! – с удовольствием припечатала она, поправляя завязки передника. – Будешь так деньгами разбрасываться, никогда в люди не выйдешь.

К счастью, ее отвлек понурый джентльмен, который почти упал за столик у окна и уронил голову на руки.

– Девушка, кофе! – попросил он больным голосом.

Каким ветром его к нам занесло? Судя по весьма помятому виду, сейчас он нуждался в чем-то покрепче кофе, а у нас такого не подавали.

– Минуточку! – пропела Клалия сладким голосом. И обернулась ко мне: – Вот ему и предложу твой… комплимент!

И, чуть покачивая пышными бедрами, удалилась колдовать над кофейником…

Печальный джентльмен вдруг стукнулся головой о столешницу, потом еще раз и еще. Чего доброго, сломает хлипкую мебель, а мне потом отвечать!

Пришлось взять со стойки забытое Клалией печенье и топать к странному гостю.

– Мистер, с вами все в порядке? – спросила я с опаской, тронув его за рукав пиджака.

– А? Что? – он поднял голову, посмотрел на меня невидяще, поморгал. Седые волосы, старомодные бакенбарды, запах дорогого одеколона. – Вы кто? Где я?

Я опешила на мгновение, потом отрапортовала:

– Повар-кондитер Синтия Вирд. Вы в кафе-кондитерской «Си-бемоль», сейчас принесут ваш кофе.

– А? Да? – он обеими руками растер помятое лицо. Симпатичный пожилой джентльмен в дорогом костюме и прекрасной шляпе. А в булавке, если мне глаза не врут, блестит настоящий сапфир. – Проклятье! Теперь все кончено. Со мной все кончено, вы понимаете?

– Не расстраивайтесь, – сказала я с неловкостью и переступила с ноги на ногу. – Вот, съешьте лучше печенье!

И сунула ему блюдце с «комплиментом». Он машинально цапнул печенье и уставился на него с удивлением.

– Кантонский обычай? Как интересно!

– Ваш кофе, сэр! – Клалия выставила перед ним чашечку, сахарницу и молочник. Обожгла меня негодующим взглядом и удалилась обратно за стойку.

Я скомкано попрощалась (джентльмен этого, кажется, даже не заметил) и ретировалась на кухню. А вслед мне доносилось шипение Клалии, возомнившей, что я претендую на ее чаевые, и бормотание пожилого господина: «Но куда, куда она могла деться?! Я пропал, погиб!»

Бедняга, интересно, что у него стряслось? Что же, надеюсь, все наладится.

Я переложила готовые рогалики на блюдо и наконец смогла присесть. Уф, как же я устала! Шевелиться не хотелось, но нужно сварить кофе. Нечего и думать просить об этом Клалию…

Мудрить особо я не стала. Просто черный и очень крепкий кофе с парой крупинок соли и щепоткой черного перца. Осталось дать настояться и перелить обжигающе горячий напиток в чашку. Я обхватила ее пальцами и прикрыла глаза. Потом тряхнула головой, сбрасывая липкую паутину сонливости. Уф, сегодня надо хорошенько выспаться, иначе завтра буду вообще ни на что не годна!

Я разломила «контрольное» печенье и развернула тонкий листок. «Подует ветер перемен!» – обещал он.

С досадой смяв предсказание, я сунула в рот хрустящий уголок. На вкус неплохо, и кофе недурен, но я жевала и глотала без удовольствия. На душе остался какой-то неприятный осадок. Только перемен мне сейчас не хватало! Наконец-то все именно так, как я давно мечтала, и вот…

Я допила кофе, поправила волосы, упрятанные под косынку, и рассмеялась. Сама придумала невесть что, сама поверила. Это всего лишь глупое гадание, пустяк, шутка!..

***

Вторник выдался суматошным. Должно быть, миссис Лерье разрекламировала блины, потому что на них был необыкновенный спрос. Я только успевала выпекать стопку за стопкой, разлетавшиеся в мгновение ока.

Для экономии времени я готовила универсальное тесто – чтобы и для сладкой начинки подходили, и для несладкой, и просто со сметаной, вареньем или медом было недурно. Главное не забыть маленький секрет – добавить ложку крахмала, чтобы блинчики не рвались, когда их сворачиваешь.

Я выключила плиту и отщипнула уголок бракованного блина, похожего на каракатицу, – надо же попробовать! Прожевала кусок и одобрительно кивнула. Недурно.

Из зала донесся какой-то странный шум, и я приоткрыла дверь. Любопытство когда-нибудь меня погубит!

– Что вам угодно, сержант? – в сладком, как патока, голосе Клалии звучал откровенный испуг. Что это она так занервничала?

– Мне нужна мисс Синтия Вирд, – прогудел мужской голос.

– Синтия! – позвала Клалия громко. Даже не видя ее, я вообразила, как она недовольно морщит нос.

– Да? – я выглянула в зал, на ходу вытирая полотенцем жирные руки.

– Мисс Вирд? – кряжистый мужчина средних лет в форме с сержантскими нашивками смерил меня хмурым взглядом.

– Да, это я. А что…

Он не дал мне договорить. Шагнул вперед, брякнул разомкнутыми наручниками и провозгласил громко:

– Вы арестованы! Следуйте за мной.

От неожиданности я всплеснула руками, выронив полотенце.

– За что?!

Клалия молчала, тараща глаза.

– Статья триста седьмая, часть третья! – отчеканил он, смерив меня далеко не восхищенным взглядом. – Незаконная магическая практика с целью личного обогащения, повлекшая тяжкие последствия.

– Да какая магическая практика? – взвыла я, попятившись. – Послушайте, вы что-то путаете. У меня даже способностей нет!

– Следствие разберется, – скучно пообещал сержант и цепко ухватил меня за локоть.

Потом скороговоркой зачитал мне права и защелкнул на моих запястьях браслеты. Металлические ободки неприятно холодили кожу и, похоже, весили целую тонну. Все казалось, что это какой-то кошмар. Не может быть, чтобы это было взаправду! Не может…

– Эмм… Постойте! – вдруг отмерла Клалия, когда меня уже выводили. – Сержант!

– Да? – он нехотя обернулся, при этом так сжав мой локоть, что я взвыла. Больно же! Сержант на меня даже не взглянул.

А я встрепенулась. Сейчас она подтвердит, что это глупая ошибка, какая-то нелепая случайность!

Клалия одернула передник и сказала только:

– На ней форменная одежда. Пусть она снимет!

Я дернулась и неверяще уставилась на нее. Она что, всерьез?!

– Нет! – отрезал сержант. – Обращайтесь к лейтенанту, если уж так припекло.

И подтолкнул меня к выходу.

***

При виде безликой бетонной коробки полицейского управления меня затрясло. Над этим местом довлела безысходность. Странные запахи, обшарпанные стены, решетки на грязных окнах, затертый паркет – и пугающая обыденность. Никому здесь не было до меня дела – по мне просто скользили взглядами, перебрасывались репликами о чем-то своем и проходили мимо. Меня усадили в коридоре и велели ждать. Рядом безразлично застыл полицейский.

Бездушной машине правосудия было плевать, какую песчинку занесло в ее жернова.

Я встряхнула головой. Тьфу, что за манера выражаться! Совсем как у престарелой соседки, мисс Донахью, которая обожала старинные книги и перечитала их столько, что даже в быту изъяснялась донельзя напыщенно и велеречиво. Происходящее слишком напоминало какой-нибудь роман, вот и думалось так…

– Мисс Вирд! – позвал кто-то приятным баритоном. – Заходите.

Сержант тут же взял меня за плечо, словно опасался, что сама я идти не смогу. И точно, коленки задрожали, сердце заколотилось часто-часто. Вот шанс объяснить, что произошла путаница!

От волнения у меня пересохли губы, а сержант тем временем уже втолкнул меня в кабинет.

– Сержант, можете идти, – разрешил сидящий за столом мужчина, не поднимая головы от бумаг.

– Да, сэр! – почтительно отозвался тот, разомкнул мои наручники и аккуратно притворил за собой дверь.

Мужчина поднял голову и посмотрел на меня, как… Наверное, я примерно так смотрю на блинчик, когда прикидываю, уже переворачивать или пусть еще немного подрумянится.

– Значит, мисс Синтия Вирд, – проговорил он задумчиво. – Что же, садитесь.

Он напоминал не пропеченную оладью – упитанный, рыхлый, болезненно бледный. Несвежая рубашка, полуразвязанный галстук и мятый пиджак дополняли картину.

Я послушно опустилась на стул и сцепила на коленях дрожащие пальцы.

– Мистер… Простите, не знаю, как вас зовут.

– Лейтенант Рейн, – представился он почему-то с усмешкой. Только умные темные глаза не смеялись – смотрели пристально и недобро.

– Лейтенант, – кивнула я. «Очень приятно!» говорить не стала. Зачем лицемерить? – Произошла какая-то ошибка. У меня даже нет магических способностей!

– Значит, вы распространяли чужие заклятья? – уточнил он, крутя в пальцах карандаш.

– Да нет же! – голос сорвался, и я заставила себя дышать глубоко и размеренно. – Какие еще заклятия? Честное слово, я не делала ничего плохого!

– Ничего плохого, говорите? – бросил на стол карандаш и принялся листать бумаги. – Значит, по-вашему приворот – это пустяк, да?

– К-какой еще приворот?! – я чуть не плакала. Да что происходит?!

Лейтенант вдруг хлопнул ладонью по столу.

– Такой! Потерпевшему теперь полгода реабилитацию проходить. И не факт, что полностью оклемается. А вам и дела нет, так? Получили денежки – и хоть трава не расти?

Я сидела ни жива, ни мертва. Всегда теряюсь, когда на меня орут, а уж когда орет мужчина, к тому же полицейский… Поджилки трясутся!

Впилась ногтями в ладони и сказала, как могла, спокойно:

– Никаких денег я не получала и приворотов не накладывала. Вы не можете обвинять меня в том, чего я не делала!

Лейтенант усмехнулся неприятно.

– Не волнуйтесь, мы все это докажем. – И поморщился так, словно очень хотел сплюнуть. – Сидите тут вся такая возмущенная, а у парня, между прочим, через неделю свадьба! Должна была быть.

Он уже все решил: я для него была преступницей.

– Какой парень, какая свадьба? – от обиды и абсурда происходящего я чуть не плакала. – Я вообще ничего не понимаю!

– Не понимаете, значит? – он подался вперед, выдернул из стопки несколько бумажек и швырнул на стол передо мной. – Читайте!

Перед глазами все плыло, смысл казенных сухих фраз доходил с трудом.

«Постановление о возбуждении уголовного дела… 13 мая 19__ года, примерно в 11-12 часов, находясь в помещении кондитерской «Си-бемоль»… мисс Синтия Вирд, действуя умышленно, по предварительному сговору, передала мисс Николь Фиш незаконное магическое изделие (приворот без привязки к конкретному лицу), за что получила соответствующее вознаграждение…»

Пришлось перечитать дважды, и только тогда я убедилась, что эта нелепость мне не мерещится. Лейтенанту надоело таращиться на меня. Он поднялся, подошел к окну и, немного повозившись с заедающими шпингалетами, распахнул его настежь. Сказал, не оборачиваясь:

– Воздуха захотелось. Проветривать надо после такого.

До зуда в ладонях захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, вот хотя бы хрустальной пепельницей или толстенной книжкой с золотым обрезом, но я сдержалась. Положила бумажки на стол, достала носовой платок и тщательно вытерла руки.

– Я ничего не делала! – повторила упрямо. – Послушайте, лейтенант, я не знаю никакой Николь Фиш, ничего ей не передавала и уж тем более, – я фыркнула, – не получала от нее никакого вознаграждения!

Он обернулся, скрестил руки на груди.

– Тогда как вы объясните, что у нее изъяли бумагу, написанную вашей рукой, со словами: «Любовь взаимную ты обретешь, когда ее совсем не ждешь»?

– Но… – я застыла с открытым ртом. А потом расхохоталась – да так, что из глаз потекли слезы.

Лейтенант смотрел на меня хмуро, явно не разделяя моего веселья.

– Вам смешно? – процедил он и вдруг саданул кулаком по подоконнику. – Слушайте сюда, мисс Вирд. К сожалению, от невербальной части заклятия девчонка успела избавиться, но это вас не спасет. Не стоило вам связываться с семьей Донованов, не стоило. Они ведь все маги, причем сильные. Когда сын ни с того, ни с сего заявил, что безумно влюбился в безродную студенточку, да так, что жизнь без нее не мила, это вызывает вопросы, согласитесь? А потом у студенточки изымают эту писульку и сверяют сроки. По всему выходит, что «безумная любовь» настигла младшего Донована аккурат в тот момент, когда мисс Фиш получила от вас бумажку.

– Но это просто дурацкий стишок! – выкрикнула я, комкая платок. – Глупое предсказание из печенья с сюрпризом!

Он лишь головой покачал и сказал почти с жалостью:

– Советую придумать что-нибудь получше. Дурацкие стишки, мисс, не могут заставить кого-то влюбиться без памяти, для этого нужен ритуал.

Я закатила глаза. Опять двадцать пять! Ну что за упертый осел?!

– Не проводила я никаких ритуалов! Нет у меня магических способностей, можете вы наконец это уяснить?!

Он приблизился ко мне в два шага и замер, глядя на меня сверху вниз.

– Способности ваши мы проверим, – пообещал он, зло блестя глазами. – Это определит экспертиза.

Я только плечами пожала.

– Да пожалуйста.

У мамы была искра дара, что позволило ей подняться до технолога хлебопечения. Увы, я от нее талант не унаследовала и в магическом смысле ни на что не годилась. Не могла ни поддержать нужную для расстойки температуру, ни сделать так, чтобы шоколад в кексах оставался жидким, ни удержать изюм от оседания на дно. Обходилась мелкими хитростями – кутала миску с дрожжевым тестом, обваливала изюм в муке и тому подобное. Я – хороший повар, но до волшебницы противня и кондитерского шприца мне далеко. Что уж говорить о настоящей магии!

– Если вы действительно так бездарны, – продолжил лейтенант, гипнотизируя меня взглядом, – то вам же хуже.

– Почему?

Он усмехнулся неприятно.

– Потому что тогда вот тут, – он похлопал ладонью по бумагам, – добавится фраза «группой лиц». Если вы не сами это проделали, а сбывали чьи-то заклятия, вам светят уже не два года тюрьмы, а от пяти до восьми. Кумекаете?

Я смотрела на него, теребя совсем измочаленный носовой платок. Хоть на что-то сгодились детективы, которых я раньше поглощала множество.

– Докажите! – распрямив плечи, предложила я с вызовом. – Презумпция невиновности, помните?

Он зло прищурился, бледное лицо на глазах порозовело.

– Докажем. Я уже направил младшего Донована на экспертизу. Если подтвердится, что он был под заклятием, то ваша песенка спета.

– Удачи, – пожелала я едко. – Повторяю, лейтенант, я ничего не знаю ни о каких приворотах. В конце концов, что странного, если парень влюбился в девушку?

Лейтенант стремительно наклонился вперед – так, что я невольно вжалась в спинку стула.

– Уверены? – поинтересовался он очень тихо. – А если найдется свидетель? Вы там не одни были, так?

Я с трудом сглотнула.

Клалия! Вдруг она решится меня очернить? Такая возможность избавиться от меня раз и навсегда!

– Во-о-о-от, – довольно протянул он, не отрывая от меня взгляда. Его близость ужасно нервировала, хотя он даже пальцем меня не коснулся. – Правильно вы испугались. Признаю, идея передать заклятие на глазах у всех была почти гениальной. Невинное печенье с сюрпризом, м-да.

Пахло от него какой-то микстурой и почему-то корицей. Рот сам собой наполнился слюной – с утра в моем желудке и маковой росинки не было, не считая того бракованного блинчика. И этот вкусный запах вдруг запустил цепочку памяти.

Я встрепенулась.

– Послушайте, я подала на стол целое блюдо этих проклятых печений! Блюдо, понимаете? Посетители сами выбирали, кому какое. Как я могла подсунуть конкретное печенье этой мисс Фиш?

– Хороший вопрос, – признал он. – Скорее всего, нужное вы как-то пометили.

– Скорее всего? Как-то? – передразнила я. Да сколько можно?! И отчеканила зло: – У вас ничего нет, кроме дурацких версий! Вы притащили меня сюда, надеясь запугать и выбить ложное признание, только бы отрапортовать своим Донованам, что дело закрыто. Так вот, я требую адвоката!

Это его урезонило. Вон как перекосило.

Он наконец отстранился, обошел стол и уселся в свое кресло. Сложил руки на столе перед собой и сказал вкрадчиво:

– Мисс Вирд, я не желаю вам зла.

Я только фыркнула в ответ.

– Вы должны понимать, – продолжил он, как ни в чем не бывало, – что положение ваше сложное. Донованы пользуются немалым влиянием, и при желании они без труда вас утопят. Пусть даже уголовное дело рассыплется, работы вы все равно лишитесь, ведь так?

Я прикусила губу и опустила глаза, то скручивая, то расправляя носовой платок. Не только работы, но и перспектив когда-нибудь ее найти. Что-что, а скандальную славу мне обеспечить сумеют.

– Вот именно, – так и не дождавшись ответа, он заговорил сладким-пресладким голосом: – У вас один выход, мисс Вирд. Сдайте сообщника, и я обещаю вам снисхождение суда. В конце концов, можно даже представить вас тоже несчастной обманутой жертвой, а? Скажем, вы думали, что участвуете в розыгрыше или что-то вроде того…

И вперил в меня внимательный взгляд. Да толку-то?

– Я бы рада, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Только мне нечего вам рассказывать.

Он с разочарованным видом откинулся в кресле и придвинул к себе чистый лист бумаги и ручку.

– Тогда начнем допрос. Ваше полное имя, возраст, адрес, образование, семейное положение, место работы.

Какой смысл упрямиться по мелочам? И я ответила по пунктам, аккуратно складывая платок вдвое, потом еще и еще.

– Мисс Синтия Вирд, двадцать четыре года. Тридцать седьмая Восточная улица, пятый дом, вторая квартира. Пять лет назад окончила колледж по специальности повар-кондитер. Работаю, – голос мой чуть дрогнул при мысли, что по-видимому уместнее уже «работала», но я все же договорила: – в кафе-кондитерской «Си-бемоль».

– Ранее судимы? – продолжил он, стремительно черкая по листу. – К административной ответственности привлекались?

– Нет! – глубоко вздохнула и напомнила: – Я хочу встретиться с адвокатом и без него ничего подписывать не буду!

Он поднял голову. От притворной доброжелательности не осталось и следа.

– Вот вы как? – процедил лейтенант, недобро щуря глаза. – А на какие средства вы собираетесь его нанимать, позвольте спросить?

– Вообще-то это не ваше дело, – ответила я ему в тон, – но я, например, вполне могу заложить квартиру.

И прикусила губу. Квартиру – мою единственную собственность – было жалко до слез, но зачем она мне, если я окажусь в тюрьме? А жилье в столице стоит дорого, на первоклассного адвоката хватит.

– Что же, – он с силой хлопнул ладонью по столу. – Видят небеса, я пытался сделать для вас, что мог. Думаю, ночь в камере сделает вас сговорчивее. Печеньем там точно кормить не будут!

Он поднял трубку и пролаял в нее несколько фраз…

***

Следующие часов двенадцать я не могу вспоминать без содрогания. Нет, меня не обижали, даже расщедрились на одиночку, но легче от этого было ненамного.

Унизительный обыск. Запах хлорки и чего-то кислого. Колючее одеяло. Одинокая лампочка под потолком. Серые бетонные стены. Через пару часов мне начало казаться, что они смыкаются вокруг… Стоило только вспомнить, что я могу лет десять просидеть вот так – под замком – и хотелось завыть.

Ночью я не спала, сжалась в комочек поверх колкого одеяла. Голова была тяжелой и пустой от бессонницы, сумрачных мыслей и голода. Впихнуть в себя склизкую кашу с капустой я так и не смогла, от одного взгляда на это варево к горлу подступала тошнота.

Так что я просто сидела, обхватив колени руками, и тоскливо смотрела на зарешеченный прямоугольник оконца под самым потолком. И даже не дернулась, когда загремела, открываясь, дверь и равнодушный голос потребовал:

– Мисс Вирд, на выход! Вас ждут.

Я встрепенулась. Сил на пикировки с лейтенантом Рейном у меня не оставалось, но хоть какое-то разнообразие.

Кое-как пригладила волосы – личные вещи вплоть до расчески у меня отобрали – и сползла с кровати. Чувствовала я себя совсем разбитой, а ведь это только начало! Лейтенант вцепился в меня, как собака в мозговую косточку, просто так не отстанет.

Я прошаркала за конвоиром в комнатку, выложенную от пола до потолка светлым кафелем. Стоящий у стола мужчина в элегантном костюме оттенка кофе с молоком казался гостем из какого-то другого мира. И это был не лейтенант Рейн!

От одной мысли о кофе – сладком, со сливками! – в животе предательски заурчало.

Мужчина обернулся и махнул конвоиру. Тот почтительно склонил голову и ретировался. Мой, хм, гость стащил шляпу и улыбнулся.

Я заморгала, протерла глаза и, должно быть, покачнулась, потому что он вдруг оказался рядом и подхватил меня за локоть.

– Бедное дитя. Вы, должно быть, голодны. Пойдемте! Ваши вещи у меня.

– Вы?.. – выдавила я с трудом. Убейте, не вспомню его имя. Или он не назвался?

Он понял мои затруднения.

– Оллсоп, Фредерик Оллсоп к вашим услугам.

Я схватилась за голову. Такое чувство, что мозги разбухли, как желатин.

– Ничего не понимаю, – призналась я жалобно. – Кто вы такой? Что здесь делаете? Только не говорите, что случайно проходили мимо!

И нервно хихикнула, представив такой… моцион. Мистер Оллсоп тонко улыбнулся и предложил:

– Быть может, лучше объяснить все в более подобающем леди месте?

Я широко распахнула глаза. Неужели?!

– Да-да, вы совершенно свободны, мисс Вирд, – заверил он, отвечая на молчаливый вопрос. – Подозрения с вас сняты. Пойдемте?

Сил хватило только судорожно кивнуть.

Я поверила в реальность происходящего лишь когда вместо спертого воздуха тюрьмы вдохнула нежный аромат. Разноцветные пионы пышно цвели на клумбе у входа, от похожих на взбитые белки до бордовых, как гранатовый сок. От контраста с серыми унылыми стенами у меня перехватило дыхание. Дверь захлопнулась за спиной, лязгнул засов.

– Все позади, – мистер Оллсоп успокаивающе похлопал меня по плечу. – Хотите кофе?

Я хотела срочно принять ванну и почистить зубы, а потом проспать добрых часов двенадцать, но пока сгодится и кофе.

– Да, спасибо. Только… – я нерешительно оглядела свое помятое платье. Вообще-то желтый цвет удивительно шел к моим серым глазам и золотисто-русым волосам, но сейчас эта мятая тряпка вряд ли меня красила.

– Здесь есть тихое местечко, где никто не станет глазеть, – мистер Оллсоп словно читал мои мысли. – Потом я отвезу вас домой.

Домой. Как восхитительно это звучало!

Я глубоко-глубоко вздохнула и спросила:

– Вы – добрый волшебник, мистер Оллсоп?

Он негромко рассмеялся и качнул головой.

– Вовсе нет, мисс Вирд. Скорее это вы – добрая волшебница. А я – всего лишь полицейский.

Я вытаращила глаза и невольно от него отодвинулась. После такого признания кофе мне расхотелось, но надо же обо всем разузнать!

***

Кафе оказалось полутемным подвалом, освещенным лишь небольшими торшерами. Мы были единственными посетителями, остальные три столика пустовали. Сонная официантка принесла наш заказ и, по-видимому, ушла досыпать в подсобку к бормочущему радио. Мистера Оллсопа она явно знала, так что за сохранность вилок не опасалась.

Он деликатно хрустел печеньем, а я… От запаха нормальной еды у меня помутилось в голове. За что точно нужно сажать, так это за тюремную кормежку. По рукам бы надавать тамошнему повару, чтоб неповадно было портить продукты и позорить славную профессию! Заговорить я смогла, только умяв два горячих бутерброда с ветчиной и сыром и запив их крепчайшим, очень сладким кофе.

– Так о чем вы хотели поговорить, мистер Оллсоп? Будете допрашивать? Теперь вы ведете мое дело?

Он замахал руками, чуть не свалив на пол свою щегольскую шляпу.

– Что вы, мисс Вирд! Ни о каком «вашем» деле речи не идет, будьте покойны. Уголовное дело по факту приворота теперь действительно расследую я, но вы проходите по нему только свидетелем. Повторяю, отныне вы совершенно свободны.