Паблик [Публичная]

22.

Раньше я думала, что ничто не может меня достать, вывести из равновесия, но сегодня происходило невозможное. Отчего-то сердце так жалобно ныло, что хотелось завыть, а по щекам непроизвольно катились слезы. Резкими вспышками в сознании одна другую сменяли миниатюры из моей прошлой жизни. Ох, как же в эту минуту мне хотелось, чтобы все осталось лишь в прошлом, чтобы мне не пришлось к этой жизни возвращаться…

С Ха́мской:

– Инжира, вот ответь мне на один вопрос. Только честно. Тебе никогда не бывает тошно от того, что ты делаешь?

– Лен, нужно относиться ко всему с эронией. Как я. Это очень помогает. Как только начинает тошнить, я тут же вспоминаю о своих мальчиках. И жизнь сразу налаживается. Эрония – это наше все!..

С Обездолей:

– Коля, ты же тупой. Как тебе удается все время быть на волне?

– Я – тупой, Лен, и меня это не оскорбляет. Чтобы понять самое важное, не надо быть умным. Главное – это подача. Если хочешь стать королем юмора – просто выйди на сцену и навали кучу – народ будет в восторге!..

С Позеркиной:

– В последнее время самая модная тема для обсуждения – это здоровье. Все в одночасье на нем сдвинулись. Не стану исключением. Как здоровье, Оль? Надеюсь, ты в рабочем состоянии?

– Это нищие пусть болеют. А мы на этом процессе должны зарабатывать…

С Глянцем Кайфкой:

– Федя, годы практики не прошли для тебя даром. Ты стал просто мастером словоблудия.

Он погладил меня по внутренней поверхности бедра.

– Это правда, Ленок, я специалист по блуду в широком смысле. Только дело не в практике. Запудриванию мозгов нельзя научиться. Можно стать великолепным технарем, но художником надо родиться!..

С Демьяном Бедным:

– Дёма, ну что ты так надулся? Как будто это первая пресс-конференция, на которой я тебя размазала. Пора бы тебе уже привыкнуть. Иди ко мне, акула пера, я тебя приласкаю… Вижу, ты же хочешь…

Я погладила его по спине.

– Опять с вашей авксомской лаской, лучше дали бы колбаски…

С Игорем:

– Ты и зрителей впоследствии собираешься заменить на роботов, если они тебя не будут устраивать?

– Зачем? Они и так уже почти все роботы…

… Неожиданно для себя самой я провалилась в сон. Мне снились все эти сцены, они смешались и превратились в сплошной водоворот лиц и звуков. В конце это марево обрело облик огромной раскрытой пасти, зияющей желтыми клыками. Она приближалась, источала зловонье и пыталась меня поглотить. Я резко проснулась.

Марат заглушил мотор. Он не смотрел на меня.

– Выходи. Жди здесь, на площади.

– Почему ты не хочешь познакомить меня со своей бабушкой?

Он повернулся ко мне лицом и удивленно посмотрел. А потом просто покачал головой. Будто перед ним сидела умалишенная.

– Выходи. Буду часа через три.

Я молча вышла.

…

Он приехал через три часа, как и обещал. Джип был под завязку набит вещами. Я влезла на переднее сиденье, и машина тронулась. Долгое время мы молчали. И вот Елена Маяковская решилась:

– Я готовлю почву для того, чтобы уйти из публичной жизни. Давно.

Я помолчала.

– Надо мной стоит очень серьезный человек, Марат. Я полностью в его руках. Если моя операция сорвется, он меня уничтожит. Но я не хочу больше так жить.

– Зачем ты говоришь мне это?

Слезы снова предательски покатились по щекам.

– Потому что хочу…

Я умолкла и отвернулась к окну. В машине около часа стояло молчание. Наконец, мой голос снова прорезал тишину.

– Я боюсь, Марат. Я очень боюсь.

Какое-то время он не отвечал. Но вот послышалось:

– Верю.

Через минуту Марат добавил:

– Как-то я сказал тебе, что ты – это зло, а оно не может бояться. Так вот больше я так не считаю. Понял, что был не прав. Зло – само и есть страх. Только добро ничего не боится.

…

Когда мы подъехали к Мирошниченко, 13, было уже темно. Марат остановил машину, но сидел в молчании. Я спросила:

– Когда мы увидимся снова?

– Не знаю.

– Признайся, ты ведь этого хочешь.

Он посмотрел на меня.

– Если у меня на тебя стоит, то это еще не говорит о том, что я непременно хочу с тобой видеться.

Я подалась к нему. Марат не сопротивлялся…

…

Когда все кончилось, он сказал:

– Не уверен, что нам стоит видеться.

– Марат… Пожалуйста, просто не говори сейчас ничего. – Я заплакала. – И не принимай никаких решений. Просто оставь все как есть. Давай посмотрим, что будет. Может, ты еще изменишь мнение.

Он усмехнулся:

– Это вряд ли!

– И все же. Пусть жизнь сама все расставит по местам.

Он снова на меня посмотрел.

– Так и будет. Она всегда все расставляет.

– Вот и хорошо. А ты… хоть иногда отвечай на мои сообщения. Хочу знать, что ты есть. И спасибо тебе за… За то, что согласился показать мне свой мир. – Слезы теперь и вовсе лились ручьями. – Знаю, как тебе это было трудно.

Я быстро вышла, обернулась к нему и перекрестила.

– Храни тебя Господь, Маратушка.

23.

Когда на следующий день я подходила к своему кабинету, то вдруг услышала, что из него раздаются голоса. В приемной было темно, секретаршу отпустили на выходные, а дверь в кабинет была слегка приоткрыта, и оттуда сочился свет. Меня здесь явно не ждали, ведь вместо пятидневного отгула я решила вернуться на следующий день. Я тихо подошла вплотную к двери. Разговор был слышен вполне отчетливо. Заглянув в щель, я разглядела лица. Их было двое. Игорь и… Полина Замухромченко? Это шутка???? Она сидела в моем кресле?!?

– Игорь Константинович, вы уверены, что это правильное решение?

– Для тебя я просто Игорь, моя кочерыжка.

Он сделал паузу.

– Скажи, как тебе сидится в этом кресле?

– Что вы имеете в виду?

– Удобно?

– Да-а… оч-чень…

– Вот и ладушки. А что правильно, что неправильно, позволь мне решать. Твое дело просто слушать, что папа скажет. Поняла?

Он сидел на моем столе спиной к дверному проему. Сидел напротив Полинки-пигалицы, а в данную секунду нагибался к ней, чтобы поцеловать. Я совершенно обалдела.

Когда Игорь отстранился, она пропищала:

– Хорошо. Но… Я просто подумала, что Лене будет трудно встать на ноги после такого удара. Не хочу иметь ее среди своих недоброжелателей. Мне, кстати, и в папиных окопах сиделось вполне неплохо. По крайней мере уж точно не менее удобно, чем в этом кресле.

Она встала и по-хозяйски прошлась по кабинету.

– Ведь быть монополистом всегда просто. Никто не мешает, ничто не раздражает. Прямо как в моем любимом фильме: «Хочу халву ем, хочу пряники».

– Какая ты, оказывается, простушка, Полечка! Раз тебе такие фильмы нравятся.

– Я, Игорь, во всем люблю простоту. И в бизнесе, и в отношениях. Если уж мы с вами хотим подвязаться, я предпочитаю сказать как есть. Как же мне не любить фильм «Девчата»? Когда у меня отец в магнаты из лесорубов выбился. Так вот о наших делах… Я хоть в строительстве понимаю столько же, сколько вы в порядочности, но все же за папиной спиной прекрасно себя чувствую. Как английская королева. Хоть и толку от меня – ноль, все меня уважают. Просто за то, что я монарх. А что мне светит здесь? В вашем транс-восприятии? Кто мою спину прикроет? Только не надо мне говорить, что вы. С детства не люблю лапшу. В папу пошла. Предпочитаю перловку.

Игорь рассмеялся.

– Я в тебе не ошибся, Полина. Тебе еще двадцати не было, а я уже тебя заприметил. Серая такая, невыразительная, но это все твоя легенда. На самом деле ты девка что надо.

Он снова рассмеялся.

– Мне нравится наш разговор. Нравится твоя откровенность. Я ее очень в людях ценю, потому что она – исчезающий вид. В большом же бизнесе без нее никак. И те, кто этого не понимают – тупы. А их большинство. Все они считают себя настолько умными, что не сомневаются в своей способности кого угодно облапошить. И все кончают одинаково. Твоя однокурсница Елена, кстати, не исключение. На самом же деле от всех них было бы больше толку, если бы они хотя бы изредка говорили то, что думают. Как ты. Поэтому я тоже буду с тобой откровенен. Твой отец – мэтр. У меня нет привычки переходить таким дорогу. Пока он не лезет ко мне, я никогда не полезу к нему. Тебе в строительстве, сама говоришь, не место. В моем зоопарке ты будешь больше ко двору. Предварительно я обсудил это с твоим отцом. Мы сходимся во мнениях. А Маяковской все равно конец. Слишком уж сильно она везде наследила.

– Разве ее отец не такой же мэтр, как и мой? И разве она единственная, кто сильно наследил? Любые следы можно быстро стереть. И на завтра о них никто не вспомнит.

– Ее отец уже практически труп. Возможно, раньше некоторые и считали его мэтром, но я так никогда не думал. Так, мелкий шантажист, политическая проститутка. Это не уровень мэтров. А что касается следов, тут ты права. Но Елена просто больше не нужна. Она стала лишней. И не стоит тебе за нее переживать. Маяковская всегда сможет встать на ноги. Или лечь на спину.

– Не то чтобы я переживала. Прекрасно знаю, как она ко мне относится. А у меня есть одно золотое правило: я не люблю тех, кто не любит меня. Так что просто интересуюсь. Чтобы потом не было никаких недоразумений.

– Это правильно. Ты очень умная девочка, Полина. Уверен, что мы сработаемся.

– А почему именно я?

Он помолчал.

– Недавно услышал одну забавную историю. В каком-то подавксомном модельном агентстве вечером после успешной съемки, когда все сотрудники уже ушли, администратор снимала кассу. Была одна. Все привыкли, что времена спокойные, расслабились и охрану ставить перестали, на расходах экономят, экономисты-недоумки. В общем, в этот момент вламывается грабитель в маске и требует отдать ему кассу. И для устрашения, кричит:

– Я только что из тюряги, обратно не пойду. А мне нужны бабки. Так что отдавай кассу, а то убью, мне терять нечего. Девчонка не растерялась. Подумала с минуту, решила сыграть на дурака и говорит ему:

– А у вас что в тюрьме нет транс-восприятия?

Тот изумился к чему она это:

– Есть. Но только волновое, без картинок. В режиме отупления.

– Тогда ясно.

– Что тебе ясно?

– Почему вы не знаете о телепортах.

– О каких еще телепортах?

Та на него глазами хлоп-хлоп, а сама продолжает:

– Вас сколько на воле не было?

– Пять лет.

– Ну вот! А уже четыре года как телепорты изобрели. Капсулы такие прозрачные. Нажимаешь на кнопку, открывается дверь, кладешь туда всю дневную выручку, нажимаешь на другую кнопку, и все бабки в ту же секунду улетают к директору.

– Да ладно?

– Ну да!

И тогда девчонка показала ему прозрачную коробку, в которой им в этот день для одной модели поклонник цветы принес:

– Так я уже минут пятнадцать как кассу отправила.

Игорь рассмеялся:

– И что ты думаешь, Полина… Этот идиот ей поверил!

Он продолжал громко гоготать на весь кабинет. Я снова приникла к щели. Полина улыбалась.

– Да, я что-то такое слышала. Но к чему вы это, Игорь?

Он тут же стал серьезным.

– А к тому, мое золотце, что если у человека есть мозги, то он, предварительно сопоставив все имеющиеся у него факты, в любой ситуации способен принять правильное решение. И мое правильное решение – это ты. Факты за то, что ты меня не подведешь. Это сейчас самое главное, я должен доверять своему ставленнику.

– А как мы обставим мое появление? Я же в транс-восприятии ни бум-бум.

– Главное, что у тебя мозги на месте. Не важно, чем руководить, главное понимать, как это работает. Кажется, когда-то эта мысль была высказана многоуважаемой Еленой Платоновной. Вот и воспользуемся её широкими познаниями и пониманием психологии. Должно же ее наследие принести хоть какую-то пользу. А насчет всех остальных – они поверят. Так же, как и этот незадачливый грабитель. Все идиоты одним миром мазаны. Так было всегда.

– Вы, и правда, Бог, Игорь. С вашими способностями уже давно надо рулить не только умами, но и финансами.

– А кто, думаешь, стоит за нашим главным казначеем? Неужели ты считаешь, что он мог додуматься сам до всего того, что каждый день выдает его ведомство? Например, мой последний проект, инвест-идея для лопухов поколения ультра-некст – «копилка» называется. Главная мысль проста как пять копеек: не хватает денег, чтобы отложить кое-что на лучшие времена? За счет твоих собственных денег добавим тебе сумму в кошельке для твоей инвест-копилки – просто спишем недостающие средства с другого твоего кошелька! И что ты думаешь? Все в восторге! Раньше их деньги так еще никто не переливал из пустого в порожнее. Все кинулись оформлять копилки.

Полина снова подошла к креслу и уселась в него.

– Хорошо, Игорь Константинович, вы меня уговорили. Только мне хотелось бы до конца понимать, как вы себе представляете наши будущие отношения. Имею в виду их формат.

Игорь встал и пересел в кресло напротив.

– Конечно, Полина Юрьевна. Вы – моя правая рука, директор вещания, исполнительный директор корпорации ВиВиМоудел, ответственное лицо за всеобщую роботизацию. К концу пятилетки в планах внедрить во все отрасли более шестидесяти процентов механизированных устройств. Нещадно заменить всех, кто будет рыпаться. Для этого нужна твердая рука. Но считаю, что, несмотря на любовь к сентиментальному кино, вы справитесь. За это получите тридцать пять процентов от всех моих доходов. На мой взгляд, это честно.

– Думала, что вы предложите гораздо меньше. Но я соглашусь только на сорок.

Игорь немного подумал.

– Хорошо. Сорок процентов.

– Это мы уяснили. А теперь хотелось бы услышать относительно формата наших отношений.

Игорь снова помолчал.

– Полина, давай начистоту. В начале этого разговора я позволил себе определенную фамильярность. Этого больше не повторится. На тебя я делаю самую серьезную ставку. Поэтому считаю, что наши отношения должны оставаться сугубо деловыми.

– И я так считаю. Хорошо, что мы понимаем друг друга, Игорь.

Теперь паузу сделала она.

– Тогда считай, что мы все решили.

В этот момент в моей голове вдруг что-то взорвалось. Авксомский дырокол номер один впервые в жизни решил полежать в ящике без дела? Мир переворачивался прямо у меня на глазах… Не помня себя от ярости, я влетела в кабинет и заорала:

– Все решили? Да что вы?

Они оба обернулись и посмотрели на меня.

– В моем собственном кабинете так вот взяли и все решили?

Я метнула молнию в сторону Замухромченко и выкрикнула:

– Полинка, сдрисни отсюда!

Игорь медленно встал и громко, с вызовом произнес:

– Перетопчешься! Полина Юрьевна – новая хозяйка этого кабинета. А вот ты здесь никто. Так что дуй отсюда, пока охрану не вызвал.

Вклинилась Полинка:

– Игорь Константинович, не стоит так жестко. Я лично понимаю Елену Платоновну. Она не знает о моем назначении, поэтому сильно удивилась и расстроилась. Простим ей такое поведение. Спишем на шок.

Я стояла с открытым ртом и не могла поверить в происходящее. Полинка продолжала:

– Проходите, Елена Платоновна, присаживайтесь.

Она указала мне рукой на второе кресло для посетителей. Игорь умолк и опустился в первое. Не знаю, что со мной происходило, но я подошла и села.

– Итак, позвольте мне вам объяснить ситуацию. Игорь Константинович узнал о том, что вы за его спиной стали объединять вокруг себя коалицию недовольных. Тогда он обратился за помощью ко мне. Поскольку мы с вами знакомы еще с института, и круг нашего общения очень схож, для меня не составило труда выяснить, кого именно вы вокруг себя пытались объединить и для каких целей. Я позвонила своим знакомым юристам, кое-кому из коллегии, нескольким болтливым светским подругам, и все быстро прояснилось. В общих чертах ситуацию можно набросать так: роботизация раскачала публичный бомонд и привела к появлению большого числа недовольных новой реальностью, которую Игорь Константинович хочет выстроить. Вы решили воспользоваться переходным периодом и стали подговаривать ряд ключевых публичных персон перейти на вашу сторону, чтобы сместить гендира Транс-Восприятия с должности и занять его место. Но вы недооценили одного: своей собственной роли в данном процессе. Сейчас в глазах большинства вы сами как глава вещания и являетесь знаменосцем роботизации, что не добавляет вам очков. К тому же публичный бомонд – это не клуб физиков-ядерщиков, хоть и последние бывают не прочь посплетничать. Поэтому узнать о содержании ваших разговоров с некоторыми «завербованными» не составило труда. Все они сводились примерно к следующему: от каждой из отраслей публичной сферы Авксома должны были быть выдвинуты так называемые рупоры – персоны, выражающие мнение большинства. В условленный момент они должны были обнародовать ряд пунктов из их с ТВ-1 лицензионных соглашений. Конфиденциальных пунктов, надо заметить. Содержащаяся в них информация послужила бы доказательством нарушения прав лицензиатов со стороны корпорации ТВ-1, а поскольку ваша операция должна была стать самой массовой в истории скандалов такого рода, расчет был на то, что раскрытие конфиденциальности можно будет потом юридически замять. В этом случае рупорам не пришлось бы нести никакой ответственности за раскрытие коммерческой тайны. Вы, как одна из ключевых персон Авксомской коллегии «КАЮК», должны были выступить в качестве гаранта юридической амнистии для своих агентов и до последнего момента оставаться в тени, а в случае провала операции так и не раскрыть себя.

Она сделала паузу.

– Довольно милый проект, Елена Платоновна. Но, на мой взгляд, немного грубая работа. Может, если бы у вас было больше времени на подготовку, то что-то бы и вышло, а так… Раскусить вас было нетрудно.

Я сидела молча. Мое лицо было угрюмо.

– Что-то не припоминаю, чтобы ты, Полинка, когда-то славилась столь выдающимися сыскными способностями. Учебой не интересовалась, универ не посещала, после окончания нигде не мелькала. Я о тебе слыхом не слыхивала, думала даже, что тебя и нет вообще. А ты мне о каких-то общих знакомых толкуешь. Сидишь тут, понты кидаешь. Такая крутая, что прям круче самого Уокера. Только я думаю, что все гораздо проще. Ты всего лишь актриса, которую местный режиссер в данный момент утвердил на главную роль. Потому что ему пока так удобно. Ты не первая и не последняя. Просто муж на час. Точнее жена. И судя по тому, что он тебя даже к исполнению супружеского долга не собирается склонять, это ненадолго. Сильной заинтересованности в тебе нет. А, впрочем, какой у него может быть интерес к очередной гастролерше? Мы же все для него только клоуны. Просто его развлекаем.

Я вытащила пачку сигарет и дрожащими руками закурила.

– А потому речь, которую ты здесь только что так патетично пыталась толкнуть, есть ни что иное, как полная лажа. И узнал это все наш великий кукловод вовсе не от тебя. Просто кто-то из этих продажных упырей проболтался. Только вот не знаю, кто именно. Позеркина, Обездоля или кто другой. А, может, все вместе. С них станется.

Все это время Игорь смотрел на меня с выражением презрительного высокомерия. Он сказал:

– Виктор.

Сначала я не поняла, о ком он.

– Кто?

– Виктор Ла́врович.

От неожиданности я раскрыла рот, и сигарета чуть не выпала. Игорь произнес:

– Закрой рот, муха залетит.

Сволочь, подумала я. Мое выражение использовал. Не преминул и этим припечатать.

– Амфитамин? За то, что я помогла ему за границу свалить? Хороша же благодарность…

– Ты еще веришь в слово «благодарность»?

Я посмотрела на Игоря, нервно улыбнулась и покачала головой. Помолчав, я сказала:

– Спасибо, Игорь, что признался. Я знала, что права. А то устроили здесь драмкружок…

Он не остался в должниках:

– Нет. И в этом ты, Елена Платоновна, облажалась. Виктор рассказал мне позже. Когда я уже все узнал от Полины Юрьевны.

– Хорош фуфло толкать! Полина Юрьевна тоже мне нашлась. Она – Полинка Замухромченко. И, как всегда, в транс-восприятии – ее имя говорит само за себя. Даже переименовывать не надо.

Игорь был краток:

– Полина Юрьевна Зам, прошу любить и жаловать. Заместитель Игоря Пресса. Мой зам.

Я перевела на нее глаза. Тогда Полинка сказала:

– Я, Елена Платоновна, не ходила в университет потому, что уехала к отцу в регион, принимать в свои руки бизнес. И хоть до сих пор несильно разбираюсь в строительстве, точно могу сказать, что в юриспруденции понимаю получше вашего. Потому что продолжала учиться заочно вплоть до получения диплома. Кстати, – вы и об этом, наверное, не знаете, – диплом у меня красный. И в нем нет ни одной липовой оценки. Но это вам так, для информации. Не могу сказать, что поделиться ею с вами было для меня вопросом чести. Просто смотрю на вас и ваши заблуждения и… Немного жалко вас стало. Все вокруг так расхваливали невероятные умственные способности Елены Маяковской, что стало обидно за вас, когда в реальности столкнулась с такой посредственностью.

Она обратилась к Прессу:

– Игорь Константинович, с Еленой Платоновной я закончила, думаю, вам пора. У меня на сегодня еще есть работа.

Снова переведя на меня свой спокойный взгляд, от которого хотелось пооткрывать ее птичьей головой все окна на этаже, Полинка сказала:

– А вам мне хотелось бы пожелать две вещи. Первая: побольше читайте классическую литературу. В хороших книгах много умных мыслей. Как, например, «не судить человека по его внешности», «не принимать скоропалительных решений» и так далее. Они бы вам не повредили. И второе: уходите вы из общественной жизни. Она не для вас. Слишком уж вы вспыльчивы. Вам нужна отрасль, где температура попрохладнее.

Я уже была готова накинуться на пигалицу, как вдруг с кресла встал Игорь, взял меня за предплечье и вывел прочь.