Read the book: «Дело влюбленного киллера»

Font:

* * *

Все действующие лица и события, кроме общеизвестных и специально оговоренных, в настоящей книге вымышленные. Любое совпадение может быть только случайным.

Пролог

«В те давние-давние времена, когда Владимир Владимирович Путин, вернувшись из германской резидентуры, трудился в Ленгосуниверситете, а об аббревиатуре СВО никто и не слышал, жили-были…»
(Начало современной сказки)

…Алексей уже понял, что Керимбаева допросить не придется никогда. Допросить, чтобы сразу же задержать, отзвониться шефу – и в Москву, а ночью, после того как удастся хоть немного отогреться в просторной квартире, приспособленной вояками под этакую индивидуальную гостиницу, проклиная все на свете, запоздало красиво выстукать на машинке: «…руководствуясь ст. ст. 108, 112, 119 УПК РСФСР, постановил: возбудить уголовное дело в отношении рядового войсковой части №… Керимбаева Нурмагомеда Нишановича по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 102, п.п. “в”, “з”, 255, п. “а” УК РСФСР»¹…

– Отвечайте, кто вам дал право стрелять?!

* * *

…В Луганске вовсю чернела ночь. Марина проснулась от кошмара. Снилось, что ей на плечи, на шею набрасывается отвратительная собака – рыжая, непонятной, но очень агрессивной породы. Вся грязная, со сбитой в клочья шерстью, с гнилым запахом из пасти. Собака валила ее на землю, впиваясь клыками в затылок. Перекинув ее через себя и выхватив откуда-то карабин, Марина с наслаждением начала стрелять по вмиг заскулившей, распластывающейся в окровавленной грязи туше. Пули со шмяканьем входили в шкуру, взрывая ее красными ошметками. Марина засмеялась, но тут же еще одна собака набросилась на нее, повалив на изрешеченный трупик псины.

Марина с трудом очнулась. Дышать было тяжело – на нее кто-то навалился. К своему непередаваемому ужасу, она увидела, что это был отчим. Уткнувшись мокрым от слез лицом и усами в ее шею, он бормотал что-то пьяное, бессвязное.

С колотящимся сердцем Марина выбралась из его объятий – отчим спал, продолжая стонать и всхлипывать. Она дрожащими руками оделась, собрала кое-какие вещи, растолкала сонного братика Петеньку и, ничего не понимающего, вывела из квартиры на ночную улицу. Оставаться в доме со Станиславом Трофимовичем было уже не только страшно, но и опасно…

* * *

Братва, сгрудившись у трех машин, нервничала. Эта разборка не предвещала ничего хорошего: «Федотовцы» – известные беспредельщики и могли запросто начать мочить не по понятиям.

Только Бригадир, развалившись на заднем сиденье, был на удивление спокоен, рассматривая новенькую «уоки-токи»: Если бы эти отморозки знали, какой сюрприз он приготовил! Ну, ничего, пусть поволнуются – в другой раз увереннее будут.

Со стороны города дорога запылила.

– Едут! – запаниковал Крыс. – Братва, готовь стволы!

– Не кипятись. Все будет путем. Поговорим спокойно и разъедемся. – Бригадир начал не торопясь вылезать из машины.

Подъехавший кортеж остановился, не доезжая до ожидающих метров сто пятьдесят. Из него высыпала толпа стриженых «быков», от которой отделился и медленно пошел вперед, кажется, сам Федот.

«Этих явно больше. Наверное, с автоматами (слишком далеко остановились), но, твари, боятся. Значит, уважают – сам Папа приехал потолковать», – подумал Бригадир и так же, не торопясь, двинулся навстречу гостям.

– Ну что, брат, как делить-то будем? – ласково осведомился Федот. – Сами уйдете из города, или помочь чем?

Глубоко посаженные глазки бандита, казалось, хотели выжечь дырку на лбу визави. Тот непроизвольно отметил, что федотовские «быки» уже ощетинились стволами (точно автоматы!), направив их в сторону братвы Бригадира.

– Только бы сейчас не начали стрелять. Я-то успею прикрыться этим ублюдком, но дело загубим. – Бригадир, старался выглядеть миролюбиво:

– Давай лучше спокойно все перетрем. Тут у меня предложения есть.

– Давай только короче базар, – хмыкнул Федот.

– Есть один проект. Только для совместного исполнения. Сейчас покажу. – Бригадир незаметно нажал тангенту рации, дав два тональных сигнала.

– Чаво ты… – Казалось, что челюсть у Федота вдруг заклинило в нижнем положении. Он замолчал и удивленно уставился куда-то за спину Бригадира.

– Только спокойно, Федот, скажи своим орлам, чтобы не дергались, и продолжим, как ты говоришь, базар.

Со стороны ближайшего лесочка в направлении говоривших и наведя пушку в сторону «федотовцев», летел Т-80 с бортовым номером 105, а высунувшись из люка танка, у крупнокалиберного пулемета нехорошо скалился Шварц…

Часть 1

Глава 1. Розовые пяточки для прокурора

Алексей постоянно вспоминал тот разговор с прапорщиком Тишко. Неужели можно так запросто убить человека, может даже, и негодяя?

– Вы зачем стреляли?

– Так у него же патрон в патроннике был. Пока вы со своими разговорами, так он положил бы и вас, и других. Я действовал как положено. – Тишко стоял спокойно, будто только что успешно выполнил поставленную задачу. – А он, сволочь, двоих положил. Что теперь матерям говорить?..

– Отвечайте, кто дал право стрелять?!

* * *

С чего же все началось? Может, с очередного шефского указания в начале 1991 года съездить на пару дней в 20-й Дивномайск под предлогом повышения солдатского правосознания, а заодно и для доставки любимому начальнику ящика приличного пива к ужину?..

Ох уж эти номерованные Арзамасы, Дивномайски, Муходрански! Наверное, в «системе» неплохо изучали историю: попробуй, нормальный человек, разберись в…надцати Людовиках или Карлах. Так же и с городами. Пусть даже первое слово и звучит как гордое название столицы, а пока по номеру место искать будешь, пол-Союза обежишь.

Два года назад выпускник юридического факультета Ленинградского государственного университета Алексей Юрьевич Нертов, следуя к месту службы, добрался до какого-то полустанка, от которого еще километров пятьдесят бог знает на чем и в какую сторону добираться. Он стоял растерянно на дощатых мостках, которые, видимо, должны были изображать платформу, и мучительно соображал, в каком конце тайги спряталась «колючка», скрывающая его «контору». Первая же старушка, к которой Алексей обратился с вопросом, нет ли поблизости военных и не в курсе ли она, как проехать в Сибирск-40, радостно изложила всю дислокацию воинских частей в округе. Дескать, к ракетчикам надо ехать на рейсовом автобусе, который будет через час, на РЛС² – в другую сторону, а до «конторы», куда надо Алексею, можно добраться только на попутке (если дождя не будет), затем пешком по бетонке несколько километров топать.

Судьба Нертову явно не улыбалась: он успел проковылять добрых пять километров по тракту, прежде чем его подобрал случайный зилок. Трясясь в его кабине, Алексей, наконец, начал осознавать, что у нас, действительно, каждый Мальчиш может знать страшную военную тайну, вроде поведанных старушкой. Но проклятым буржуинам эти знания бесполезны: дороги, по которым еще декабристов гоняли по Сибири, с тех пор не ремонтировались, да и у бабули глаз наметанный: наверняка под джинсовой курткой Алексея сумела прочесть золотое тиснение на красной книжечке: «Прокуратура СССР»…

А может, последней каплей оказалось выступление по «ящику» очередного бомжа-генерала, оставшегося на старости лет без крыши над головой? Во всяком случае, Алексей, отправляясь в командировку, твердо решил: она будет последней. Вернусь – сразу же пошлю всех подальше и фигу они получат, а не рапорт с просьбой оставить на всю жизнь ловить дезертиров и разглядывать ломанные солдатские челюсти. И пусть по «наследству» перейдет к очередному помощнику военного прокурора насмешливое прозвище Юрист, данное предыдущему чуть ли не в первые дни службы.

Это вранье, что служба в военной прокуратуре, по сравнению с милицейской, медом кажется. Да, понятых хоть поротно строить можно, планы-схемы цветными карандашиками для протоколов осмотров любой за счастье сочтет нарисовать, машину без проблем при желании заполучить для выездов. Но попробуй постоянно работать в одиночку: сам себе и эксперт, и фотограф, и следователь, и прокурор, и опер. Удивительно, что Держава как-то не предусмотрела сыскного аппарата в военной юстиции.

Особистам проще: ловят помаленьку шпионов, информацию «кушают» и живут припеваючи от проверки до проверки. Спасибо, если словечко из любезности по твоим делам подскажут. Обязательно подскажут. А ты, когда придешь «надзор осуществлять» за ними, посмотришь сверху аккуратные папочки, сложенные в сейфе: «замечаний нет». Союз нерушимый, одним словом.

Куда там комиссару Каттани до следаков и помощников военных прокуроров! Этому итальянцу, да советскую армейскую мафию показать. Отцы-командиры за очередную звездочку, да за перевод в город с населением побольше миллиона чуть ли не готовы сами вместо солдатиков «дедушкам» челюсти подставлять. А если уж случится неувязка, так и в больницу километров за сто от части увезут, оформив то ли отпуском, то ли командировкой. Или запугают до смерти: «Смотри, прокурор приехал и уехал, а тебе еще служить, как медному котелку». Куда бедному солдатику податься? – Дальше части не убежишь… А что уж говорить о любимой подопечной в/ч из Дивномайска-20? – Там двое полковников заочно на юрфаке выучились. Так такие «следственные» представления разыгрывали – любой режиссер позавидует…

Приехав в тот злополучный раз к любимым полковникам-правоведам, Нертов добросовестно проверил какие-то очередные приказы, накатал коротенькое представление (и людей не обижать, и себе «птичку» поставить – выявил, прореагировал), прочитал в паре рот лекции («не убий», «не укради»). Затем, буквально удрав от радушно сопровождавших его хозяев части, отправился пообщаться с «народом».

Первый визит он нанес особистам («Да пока все тихо, криминала вроде нет, заходи еще»). Потом погулял по задворкам части, где тоже практически не услышал ничего нового («Ротный, гад, бензин заставляет сливать для своей машины, так об этом вам уже известно. А в общем все тихо»). Водитель приданной машины, постоянный залетчик Вася, которого Алексей в свое время пожалел и вместо трибунала за очередную самоволку отправил на гауптвахту, тоже божился, что в части все в норме.

В норме, так в норме. Можно ехать домой. А пока – спать.

* * *

…В дверь стучали все настойчивей. Что, поезд с двух часов дня перенесли на пять утра? – Алексей с трудом продрал глаза и заковылял к двери.

НачПО (начальник политотдела войскового соединения) был в расстегнутой шинели и даже галстук держал в руках! И это-то при 40-градусном морозе! Нертов понял: случилось что-то страшное. Конечно, беда беде рознь. Про большую он бы и не узнал, давно разложившись на атомы, но ночной визит заместителя командира соединения к помощнику военного прокурора добра не сулил.

Пока Алексей пытался быстро заскочить в многопуговичную рубашку и натягивал брюки, начПО, выпив одним махом чуть ли не полграфина воды, выдохнул:

– Нападение на караул!

– Когда?

– Только что звонил оперативный.

– Кто напал, что случилось (ох, только бы не «объект»!)?

– Есть жертвы. Ничего больше не знаю.

– Милиции местной сообщили?

– Ничего не известно. Какая, к черту, милиция?..

Действительно, какая, если на Территорию никому постороннему ни-ни!

Про это «ни-ни» Нертов вспомнил после, когда вместо служебной собаки и бравых парней из спецмилиции Дивномайска-20 бежал, а точнее, ковылял по полуметровому снегу, пытаясь не сбиться со следа, тянущегося вглубь Территории от кровавых пятен на дороге, где был расстрелян разводящий со сменой караула. Ковылял, забыв о проклятьях в адрес Системы, помешавшейся на секретности. И мысли были какие-то идиотские: «Только б в город, гад, не вышел – как на таком морозе гильзы из стен выковыривать да трупы осматривать?..»

– Ты куда лезешь? Не сбивайся в кучу! – Это одному из солдатиков, которых сообразительные командиры оставили охранять пятна крови (поздно охранять). Солдатики, как бездомные собачонки, жмутся поближе к хозяину, пытаются все время нарушить дистанцию (чему же их полтора года учили?), сбиться из цепи поближе к Алексею.

– Дураки, неужели не понимают, что если сейчас начнут стрелять, то скорее по единственному фонарю, который я же и тащу? Хотя в этом чертовом кустарнике и на таком морозе сразу вряд ли попадут: АК-74 не лучшее оружие для боя на пересеченной местности, в кустах все пули в стороны разлетятся. К тому же мороз поджимает. Да и, судя по моим бойцам, в этой части вряд ли на снайперов учат. Но все равно погано.

Нертов пытался вычислить, что же произошло? Да, во время смены постов в караулке услышали три коротких очереди со стороны четвертого и пятого постов, тревожная группа, подъехав поближе на машине, обнаружила на дороге два трупа: разводящего и караульного, сменившегося с поста. Еще один караульный, который должен был находиться тут же, исчез. А уже через полчаса после случившегося Алексея и разбудил ошалевший начПО.

Когда прибыли на Территорию отцы-командиры, смирившись с меньшим злом (Объект вроде бы цел), сразу же разбежались звонить по инстанциям: нельзя ли, в порядке исключения, допустить спецмилицию на Территорию? Будто ментам на своей земле делать больше нечего и все мечтают еще пострелять.

Алексей же потыкался по караулке туда-сюда, затем довольно легко договорился с одним из особистов, с которым поближе познакомился в прошлый приезд в спортзале, на занятиях по рукопашному бою, чтобы вместе пройтись по следам. Но тот, доложившись начальству, с сожалением вздохнул: «Извини, мне людей опрашивать надо». Почему-то вспомнилось верещагинское из «Белого солнца…»: «Вот что, ребята, пулемета я вам не дам».

– Ну да, у него тоже служба и начальство, – решил Нертов, – а я тут один и царь, и бог. И гильзы выковыривать из снега придется самому. Сколько же еще у третьего патронов осталось? Видимо, около пятидесяти. А стрелял точно он. Спецы давно бы разнесли к чертям всю эту караулку вместе с Объектом. Никто бы и мяукнуть не успел.

– Я пойду посмотрю место происшествия, дайте мне пару человек, – попросил Алексей начкара.

Тот безнадежно махнул рукой. На «месте» к ним прибились еще двое. И вот теперь это ковыляние по кустарнику неизвестно куда.

«Все-таки, видно, у парня просто крыша поехала, – убеждал себя Алексей. – Сколько же он на морозе пробыл? – Два часа на посту, еще минут тридцать на всякие разводы, да пока мы тут ползаем… В общем, около четырех часов, если уже в жмурика не превратился…»

– Слушай, сержант, а на какую дорогу мы вылезли, что тут рядом?

– Ну, километрах в полутора запасной укрепрайон. И караулка в ста метрах, товарищ старший лейтенант. Все, больше ничего нет…

– Как, караулка? Бегом! (Этого только не хватало! Ведь всех положит, гад. Мало, что ли, до них приказов доводят? Чем же тут думают?)

…Буквально через минуту-две караул занял оборону, несколько групп свободной смены уже осматривали территорию вокруг своего здания, а Алексей судорожно глотал горячий чай, поставленный начкаром, и пытался согреть окоченевшие ноги на батарее.

Вскоре в помещение влетел маленький солдатик и, вытаращив глаза, выпалил:

– Он там, в блиндаже запасного выхода, говорит, что стрелять будет!

Еще часа четыре то отцы-командиры, то Нертов, опасливо выглядывая из-за насыпи, ограждавшей с одной из сторон запасной выход из караулки, а по сути просто вход в блиндаж, пытались уговорить Керимбаева бросить автомат и сдаться.

Керимбаев (как он умудрился столько продержаться на морозе?) скалился, словно загнанный в угол зверек, что-то бормотал, путая русские слова с казахскими, требовал немедленно вызвать родителей, судорожно сжимал свой АК-74, направляя его в сторону увещевавших.

Наконец Москва дала добро, на Территорию прибыл милицейский наряд, а с ним кинолог с овчаркой. Псина поклацала зубами на опасливо расступавшихся военных, после получения команды рванулась к блиндажу, но замерла на верхней ступеньке, заскулила и забилась в ноги к кинологу под угрозы Керимбаева:

– Уберыте сабаку! Стрэлят буду!

Кинолог, ласково почесывая свое сокровище за ухом, с уважением изрек:

– Моя животная, она умная – под пули лезть не хочет. Придется, однако, Волка вызывать.

Алексей поинтересовался:

– А Волк ваш умнее не окажется? Может, ему на мороз вообще вылезать не захочется, не то что в блиндаж прыгать?

– Не-а, он шибко злой, однако. Недавно на хулигана пустили, так он руку вместе с ножом и откусил, – со знанием дела пояснил милиционер.

– Злой – это хорошо, но руки лучше не откусывать. Главное, чтобы он только парня с ног сбил, а там сами возьмем как-нибудь.

Вообще-то это легко сказать: «возьмем». Вон уже сколько часов все попусту. Блиндаж в окопчике, ко входу ведет вниз лестница, сверху вход навесом прикрыт, а под навесом щерится Керимбаев, угрожая автоматом. – Эх, если бы не этот навесик! Один прыжок с мая-гери³ – и все, можно идти греться, – думал Алексей, – а тут еще эти местные со своими дурными собаками да “черемухой”: попробуй пусти газ – потом гильзы считать устанешь. Хотя, если подумать, собака – это шанс».

Волк оказался размером примерно с коня тезки Алексея со знаменитых «Богатырей».

– Его только немного подразнить сначала надо, – заявил кинолог, – тогда он, однако, пойдет.

– Кис-кис!

– Фас!..

Доброхот-солдатик, пытавшийся оказать помощь при задержании, видимо, никогда больше не сумеет повторить свой трюк: в прыжке дотянуться до карниза караулки, на руках выйти наверх силой, ноги закинуть на крышу под запоздалые стенания кинолога, пытающегося уговорить собачку не доедать остатки казенного валенка.

Видимо, этот валенок заменил Волку и вчерашний, и сегодняшний завтраки, но в блиндаж по доброй воле он так и не полез, а желающих его еще позлить больше не нашлось.

Алексей понял: брать Керимбаева придется все-таки самому. Хорошо еще, что шеф сейчас где-то за тысячу километров, а то бы изрек свое любимое: «Куда вы лезете? Мы нужны Родине живыми». Куда-куда? Именно туда, где мы нужны, где некому сделать более грамотно.

Вообще-то, положа руку на сердце Алексей понимал, что шеф прав: не царское это дело – прокурорам вместо собачонок по кустам бегать. Но надеялся на лучшее. Чисто и спокойно, как учили еще на срочной в спецназе.

Да, Керимбаева брать давно пора: того и гляди, выскочит под автоматы. Хорошо еще, что командиры догадались солдат в оцеплении не мучить, заменили их офицерами да прапорщиками. Этим тоже несладко. Как начнут понаехавшие московские генералы искать виноватых – никому не поздоровится. Вон Тишко. Хотя и «кусок», а целый институт закончил. Голова! Да и земляк к тому же. Кстати, и в спарринге работает неплохо, правда, не любит с ним Алексей стоять: все время, как врага личного, пробует ударить. Алексей как-то предупреждал: «Ты сегодня поаккуратней, а то у меня ребра после вчерашней тренировки побаливают». Так Тишко, словно случайно, такой цуки влепил, что в глазах потемнело, а после: «Извините, нечаянно».

Конечно, нечаянно. Он каждый день тренируется. И в каптерке своей, и вечером. А ты тут мотайся по всяким тмутараканскам, меняя до пятнадцати городов в месяц – какие уж тренировки! Но вообще-то Тишко парень что надо: вон, хоть мороз, а сам вызвался: «Что же другим мерзнуть? А мы – люди привычные»…

Не выдержал командир соединения, за свои тридцать лет военной службы насмотревшийся всякого, получивший от солдат уважительное прозвище Батя, но еще не успевший примерить заказанные генеральские погоны. Сняв с седой головы папаху, он шагнул к спуску в блиндаж:

– Сынок, скажи, кто тебя обидел? И опусти автомат, подожди стрелять. Давай пройдем в тепло, поговорим. Слово даю: поговорим.

А Керимбаев заладил свое:

– Отэц хочу. Суда. Стрэлят буду.

Алексей решительно шагнул в сторону окопчика, пытаясь встать к Керимбаеву ближе, чем стоял Батя:

– Ты меня знаешь. Я исполняю обязанности военного прокурора. Мне наплевать, кто тебя обидел: «дедушки»» или офицеры…

Керимбаев замотал головой:

– Ныкто не обидэл. Стрэлят буду.

– Если будешь – посажу командира. – Алексей ткнул пальцем в сторону Бати. – Немедленно. Он под трибунал пойдет. Он такой же, как твой отец. Дети останутся одни. Вызываю караул и сажаю твоего командира. Ты это хочешь?

– Нэт. Нэ надо. Он нэ виноват.

– А не виноват, так автомат убери в сторону, а то выстрелишь случайно. Тебе Батю не жалко?..

Полковник, видимо, поняв игру Нертова, сокрушенно закивал головой:

– Да-да, сынок, убери. Прокурор меня посадит. Дети без отца…

Керимбаев пробормотал:

– Тогда в себя. – И уже громче, поворачивая автомат дулом вверх. – Стрэлят буду. Стрэляю.

«Нет!» Алексея слилось к сухим выстрелом, раздавшимся откуда-то сзади, и лязганьем затвора, выплюнувшего гильзу. Голова Керимбаева дернулась, он стал медленно валиться в темноту блиндажа. Между глаз чернело маленькое темное пятнышко. Будто грязь.

Обернувшись, Алексей увидел Тишко, деловито ставящего свой автомат на предохранитель:

– Сейчас бы выстрелил. Но, слава богу, успел…

Нертов уже понял, что Керимбаева допросить не придется никогда. Допросить, чтобы сразу же задержать, отзвониться шефу, и в Москву, а ночью, когда удастся хоть немного отогреться в просторной квартире, приспособленной вояками под этакую индивидуальную гостиницу, проклиная все на свете, запоздало красиво выстукать на машинке: «…руководствуясь ст. ст. 108, 112, 119 УПК РСФСР, постановил: возбудить уголовное дело в отношении рядового Керимбаева Нурмагомеда Нишановича по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 102, п.п. “в”, “з”, 255, п. “а” УК РСФСР»…

– Вы зачем стреляли?

– Отвечайте, кто дал право стрелять?!.

Забегали, засуетились отцы командиры.

– Назад! Не затаптывать место происшествия! – крикнул Нертов. – Всем отойти назад…

– Носилки. Нужны носилки! Где начмед?

– Товарищ полковник, дайте, пожалуйста, команду, чтобы все отошли…

– А где у него второй магазин?..

– Назад, отойдите все назад…

– Кто доложил в Москву?..

– Да насрать сейчас на ваш обед…

– А этот, Керимбаев… никогда бы не подумал…

– Начмеда позовите кто-нибудь!..

– Тишко, никуда не уходить. Дайте мне оружие. Не трогайте магазин!..

– Вы скотина, товарищ капитан. Скотина! Куда вы смотрели, когда караул назначали?..

– Федин, мать твою! Быстро за начальником штаба!..

– Тишко хорош: еще один труп в части.

– А что оставалось делать? Точно командира с прокурором застрелил бы…

– Назад! Отойдите все назад…

* * *

…Следствие по делу Керимбаева, казалось, не подойдет к концу. Вот уже и шеф, примчавшийся в Дивномайск первым же возможным поездом, отправился обратно, успев надавать кучу ценных указаний; прибыл очередной московский генерал, слабо пытающийся между баньками, живо организованными отцами-командирами, выяснить что-нибудь для доклада: «Причины выявлены»; отсидел на «губе» бывший сержант, с которым Нертов бегал по Территории; объявлено неполное служебное соответствие начкару: «Меры приняты»…

Только какие тут, к черту, меры, если мотив действий Керимбаева непонятен?

– Чего тут непонятного, Леша? – вопрошал зам по тылу, а по совместительству – старший дознаватель. – Какое тебе еще заключение экспертов надо? – Здесь же скрытая шизофрения. Не беспокойся. Давай-ка лучше в баньке попаримся. Тебе что, работы мало? Зачем ты все время хорошим людям гадость какую-то сделать хочешь?.. Не обижайся. Поверь моему опыту: только зря время теряешь…

Время… Может, Алексей, действительно, зря его терял, но уж больно много неясностей в деле выходило, а тут еще этот танк…

* * *

Неясности проявились уже в день смерти Керимбаева: зачем солдат, которому до дембеля осталось всего четыре месяца, стал стрелять? Ведь должен же был он понимать, что бежать некуда, что вся Территория перекрывается в считанные минуты по плану «Кольцо» и выбраться с нее практически невозможно?

Если же «крыша» поехала у бедолаги – все равно должна быть причина. Во всяком случае, это утверждал «за рюмкой чая» знакомый эксперт-психиатр:

– Ты только учти, тебе это в заключении никто не даст… Чужая душа – потемки… Набросаешь бумаг… Письма плохие из дома были… Сослуживцы про твоего Быр-бы-баева вспомнят, что мрачный он стал в последнее время… Уединялся без причин, говорил невразумительно… Он же чурка, говорить все равно не умеет… Наливай… А заключение мы дадим… Только фигня все это. Без причины все равно не бывает…

Без причины не бывает. И Нертов старательно искал ее. Искал, потому что где-то рядом мог ходить негодяй, заставивший солдата переступить черту, за которой в лучшем случае только смерть.

А где-то глубоко задавленный множеством пустых допросов прятался червячок сомнения. Неясно, что произошло на складе оружия, который сдал под охрану своему сменщику Керимбаев за несколько минут до роковых выстрелов. При внимательном осмотре хранилищ на одном из них оказалась поврежденной пластилиновая пломба. Может, конечно, ее случайно повредил кто-то из часовых при сдаче-приеме поста?

Алексей потребовал провести ревизию хранилища. Вроде бы все оружие оказалось в наличии. Впрочем, любую проверку можно проводить двумя способами: формально (ящики 1,2,3… в наличии, оружие цело) или как положено, сверяя номера на каждом автомате, на каждом штык-ноже с реестром.

Чего же так беспокоится зам-дознаватель? Что-что, а в его искренность верилось с трудом. Впрочем, может, действительно, все дело в злосчастном танке?..

Нертов попытался поработать через особистов – снова пустышка – чекисты сказали, что информации нет. Тогда он пошел проверенным путем: потихоньку переговорил с несколькими солдатиками – эти знают если не все, то почти все. Только надо уметь найти с ними общий язык. Чтобы убедились ребята: не враг-офицер рядом, нет ему нужды подлянку делать, дембель тормозить.

Еще со срочной Алексей помнил, с каким недоверием относились ко всяким заезжим «крючкам»: вы приехали-уехали, а нам здесь служить. Сейчас, по-видимому, ситуация складывалась именно такая. Даже залетчик Вася прятал глаза да отмалчивался. Только буркнул напоследок:

– Вам надо – вы и проверяйте – все равно бесполезно. Один раз склад шмонали, а теперь там все чисто. Кого надо – всех купили…

И ушел, оставив Нертова задумчиво курить, соображая, где же был прокол. Впрочем, прокол был. И это ясно, как божий день: надо было самому присутствовать в хранилище на сверке. Точно.

И вот Алексей под предлогом необходимости проведения дополнительно осмотра (Москва все равно потребует!) в сопровождении понятых и прапорщика Тишко, в ведении которого находился склад, снова на Территории. Понятые перекладывали с места на место ящики с оружием, а Тишко с Нертовым по ведомостям сверяли номера автоматов и винтовок.

Пока шло следствие, Тишко был временно отстранен от несения службы, а формально находился на обследовании в связи с нервной перегрузкой. Видимо, ему придется уходить в другую часть, хотя прокурор уже намекнул Алексею, что дело в отношении Тишко придется прекращать: необходимая оборона, и только.

– А с вами, товарищ старший лейтенант, мы еще разберемся: кто дал право лезть под пули? Мы нужны Родине живыми. Ваша задача – не злодеев ловить, а следы фиксировать. Военные сами должны были захват организовывать…

– Да я же… Он ведь мог начать стрелять. – Алексей безуспешно пытался возразить, хотя понимал, что если уж шеф сел на своего любимого конька («Мы нужны живыми», а по сути: «Ты, дурак, пулю получишь – мне отвечать»), его никакими силами с этого пути не свернуть.

– Идите. Сейчас выполняйте свои обязанности. Читайте кодекс. Проведете баллистическую экспертизу по этому прапорщику отдельно. И побыстрее: чистая необходимая оборона. По этому эпизоду вынести постановление о прекращении дела за отсутствием состава и все силы – на Керимбаева…

Все силы на Керимбаева. Легко сказать. Может, формально Тишко и был прав, но ведь можно было взять солдата живым. Можно.

Когда открывали последний ящик со снайперскими винтовками, Тишко выдохнул:

– Ну, вроде все в порядке. Зря вы не поверили ревизии. Керимбаев, конечно, сволочь, но вряд ли он успел залезть в склад.

– Диктуйте номера. – Алексей злился на себя за затею с повторным осмотром и жалел потерянное время, которое можно было бы потратить на очередной допрос.

– 22–19.

– Отметил.

– 22–20.

– Есть.

– 22–21.

– Следующий.

– Все. Тишко выпрямился. Была последняя.

– А номер 22–22 пропустили? – Алексей посмотрел на Тишко и заметил, как тот переменился в лице. – Где номер четыре двойки?..

Хотя все ящики переставили уже раза по три, снайперской винтовки № 2222 в помещении склада не оказалось…

Нертов составил протокол, прилепил поверх печати Тишко еще свою, прокурорскую, на дверь склада, посадил прапорщика в уазик (придется повторно допрашивать) и поехал докладываться по ЗАС прокурору: придется вешать на часть еще одну «палку».

* * *

Теперь поведение Керимбаева при желании объяснить было можно: утащил солдат сдуру винтовку куда-то в ближайшие кусты, чтобы впоследствии попытаться продать. Разводящий при смене постов мог заметить срыв печати и пообещать разобраться. Или, еще проще, от самого же Керимбаева узнал о краже и, надеясь на скорый дембель, потребовал, чтобы тот вернул оружие. А может, просто решил сам подзаработать, лишив таким образом товарища дополнительных денег – во всяком случае, возникла ссора, и Керимбаев разрядил свой автомат.

То, что все равно его поведение нелогично – так придурок же: не подумал о последствиях. О какой логике можно было говорить, когда двое дезертиров, за которыми он как-то гонялся по тайге, объясняли свои действия тем, что, дескать, хотели года четыре пожить в лесу, промышляя охотой, а потом сдаться (якобы срок привлечения к ответственности пройдет)? Детский лепет, да и только.

Что-то похожее могло быть и с Керимбаевым. Только непонятно, почему ничего не сказал ефрейтор, сменивший его на посту у склада? Ведь, если разводящий заметил нарушение пломбы, новый часовой должен был об этом знать. Значит, все же сам Керимбаев рассказал разводящему о винтовке. Значит ли?..

– Нертов передопросил и Тишко, и сменщика Керимбаева – ефрейтора Григорьева. Прапорщик (и ему-то Алексей верил) утверждал, что хотя оружие не сверял уже несколько месяцев поштучно, но никого постороннего на складе не было, а сам он, естественно, из своего склада «ствол» не потянул бы: кто ж еще отвечать будет. Замок на складе открыть – дело плевое (сколько раз просил начбоя, чтобы сменили!). Но склад-то все время под охраной, да и опечатан к тому же.

1.Имеются в виду статьи прежнего Уголовного кодекса: «Умышленное убийство», совершенное при отягчающих обстоятельствах, двух и более лиц и в связи с выполнением потерпевшими своего служебного долга, а также «Нарушение уставных правил караульной службы».

2.РЛС – радиолокационная станция.

3.Мая гери – один из ударов ногой в каратэ.