Вдруг какая-то женщина в очках дернула его за рукав: «Не кричите, – прошептала она так тихо, что наверное, надо бы писать ее слова самым мелким шрифтом на свете. – Пожалуйста, не кричите. Она все равно не придет».
И глаза у женщины маленькие, страшные от страха, обреченные.
– То есть, как не придет?! Чего же вы тогда стоите здесь?!
«Нам надо, – подавилась женщина страхом. – А вы уходите. Вам здесь нельзя. Вы не здесь…»
– Я хочу есть! Я хочу купить эту колбасу, – заорал Александр Николаевич, вдруг взбесившись. – Если сейчас меня не рассчитают, я съем ее так!
А в ответ тишина и эхо. Женщина с маленькими глазками зажмурилась, будто сейчас должен был прогреметь взрыв, а об этом сказали только ей.
Увидев, что его угроза не произвела эффекта, Александр Николаевич решил ее осуществить. Он сорвал с колбасы одежду. Он откусил кусок. И блаженно зажевал. Что за черт?! Колбаса имела вкус песка и будто комки песка рассыпалась во рту.
Александр Николаевич выплюнул изо рта жадно надкусанную гадость. Возле него оказались настоящие! живые! охранники! Он и обрадовался даже, хотел объяснить, что плохая колбаса и что очередь. Но один перебил его радость, басом спросивши: «Вы зачем ели эту колбасу?» «И это вы называете колбасой?!» – взбесился на их законный вопрос Александр Николаевич. Ему на плечо легла рука охранника четыре тонны весом и повторился вопрос: «Вы зачем ели колбасу?» «Я хотел заплатить за нее, но ввиду того, что кассирши нет, а я жутко тороплюсь… я кричал на весь магазин, чтобы меня рассчитали!» «Вы могли немного подождать или уйти. Она либо принимает товар, либо разменивает деньги. Видите, очередь. Вы что, чем-то лучше остальных? Привыкли у себя в министерстве…»
Остальные, как стальные, тупо смотрели за сценой. «Бежать!» – подумал Александр Николаевич, и еще что-то подумал. Но сначала побежал, его остановили руки охранников. Обезумев, Александр Николаевич попытался ударить одного из амбалов. А! Вспомнил! Он еще подумал, откуда это тупой охранник знает, что он из министерства?! Его ударили. «Что вы делаете» – растаял в его сознании маленький писк женщины с маленькими глазами. И стало темно.
– Вы хоть знаете, кто я такой? Вы даже понятия не имеете, с чем столкнулись! – распалялся он. Слушали его только стены камеры, вероятно, предварительного заключения. Скоро открыли и вывели по вонючему коридору в не менее вонючий кабинет. Там сидел толстый и некрасивый следователь. В штатском, но видно сразу, что следователь. Вы видели когда-нибудь, как смотрят следователи в милиции? Это совсем не кадры из фильмов про милицию, начиная от «Знатоков» оканчивая «Убойными силами». Следователи смотрят грозно, хотя от их взгляда не страшно, а смешно. Он думает, что вся власть и мощь государства – это его взгляд. Он вратарь законности, а ты мяч, который он поймал. Только ему это надо доказывать, а он не умеет. Странно, что он не в форме. Обычно они кичатся своей формой и погонами. Хотя, не всегда, некоторые презирают, знают, что созданы для большего, вот добьются всего, отстоят в своей очереди за звездами – потом и спать будут в погонах. Очереди идут медленно. Александр Николаевич только сегодня подумал об этом впервые всерьез. Следователь спросил анкетные данные. Зачем? – он их и так знает?! В общем, он взял объяснение, зачем и с какой целью была украдена колбаса. Не хочется описывать, как кипел на него Александр Николаевич. Он все понимал – следователь слишком упоен властью, чтобы боятся власти другого. Для этого в его кабинет нужно заходить не в качестве подследственного.
– И что мне теперь будет? Может быть пожизненное заключение?
– А это суд решит.
– Значит, сейчас я могу идти?
– Конечно, нет. Если мы выпустим вас на свободу, то вы обязательно попытаетесь скрыться от правосудия. Вам придется посидеть у нас. Это недолго. Скоро придет судья.
– Вы что серьезно?
Следователь недоуменно посмотрел на жертву.
– Я не понимаю, вы, что – совсем оборзели?! Я требую адвоката! Немедленно!!!
– Ну, нет у нас адвокатов! – оправдывался следователь. – Не поступали они на этой неделе?
– То есть, как – не поступали? Вы их заказываете с фабрики?
– Не валяйте дурака! Вы прекрасно знаете, где вы!
– В дерьме я! И прошу немедленно меня отсюда выпустить! – закричал Александр Николаевич.
– Вам же говорили, что отсюда уже не выйти.
– Кто мне это говорил?! Вы мне угрожаете?! Я требую адвоката! Немедленно!
Следователь молча махнул рукой и пригласил конвой.
В камере он сидел один. И долго. На него смотрела зеленая дверь и молчала. А что сказать? в камере стояло ведро в углу – для испражнений, холодные нары со стертыми надписями тех, кто сидел здесь – теперь уже не прочитать ничего – тщательно стирали, да и свет плохой. И была еще лампочка, которая как капля свесилась с потолка и близоруко смотрела вокруг. В двери было окошечко. Сама дверь не открывалась больше, а вот в окошечко три раза в день молча просовывали еду и через него же забирали ведро с испражнениями, а иногда и не забирали – закрывали молча и все. Тогда в камере была еще и вонь. Сначала Александр Николаевич пытался кричать, угрожать, жаловаться. Но к чему описывать это, если все равно ни к чему его действия не привели. Проходило время, а он сидел. Сначала он пытался считать, сколько сидит, но окна не было, а спросить времени было не у кого. Свет горел всегда. Сидел он достаточно, чтобы забыть, что он был когда-то не простым человеком, что он – Александр Николаевич – заместитель какого-то большого начальника и сам поэтому большой начальник, потому что почти никому не подчинялся, кроме своего начальника, который никогда не лез в его дела. Так вот, он – человек без очереди, человек со связями. Он все ждал, что его будут искать, но никто не искал. По крайней мере, не находил. Дико все это… И страшно было еще то, что он решительно не помнил, где это он?! Неужели так с ним могли обратиться в его собственном городе? Ну, конечно, он же никуда не уезжал! А, может, просто забыл? Может быть, у него приступ амнезии. Он помнил все до определенного момента. а потом утро и очередь. Как приехал, на чем приехал, где сидел в очереди и самое главное – ПОЧЕМУ ОН СИДЕЛ В ОЧЕРЕДИ?!! Дикость!!! где-то он оставил свои часы и сигареты… Где? Черт его знает! Может быть, напали, может, ударили чем-то и ограбили?! А он забыл все вследствие удара? Но где же шишка, кровь, рана. Кстати, нету портмоне! Его-то он сам не оставил бы неизвестно где! Что-то случилось! что именно?
Так проходило существование. Удивительно, как можно привыкнуть к часам, просто к циферблату! Не видя стрелок, не знаешь, сколько ты живешь, не знаешь, насколько ты устал, кончилось ли твое терпение, хочешь ли ты спать.