Да, это то самое место, Богдан его помнил. Зрелище было тогда яркое и запоминающееся. Жестокое, кровавое. Какое любят люди. Особенно когда им нужно выпустить пар. И сейчас у них было точно такое же настроение. Вот те две гибких, изящных березки. За это время несколько подросли и стали чуть грубее, но для предстоящего дела это не будет особой помехой. Даже веревки остались на них висеть. “Не истлели. Такие прочные, или же кто-то заранее позаботился и повесил новые?” – промелькнуло в уме Богдана. Он ясно понимал, что сейчас будет, даже сквозь этот первобытный страх.

Никакой торжественности, никаких промедлений или разговоров. Никаких обсуждений и суда. Только звериная жестокость.

– Так себе конец, конечно, – заметил Влад, после того, как одну ногу Богдана крепко стянули веревкой от согнутой березки, – но с другой стороны, каков каламбур! Ведь ты же так хотел вырваться… – зло усмехнулся он, обвязывая его вторую ногу и смакуя свое остроумие.

– …На волю! – скомандовал он палачам.