– судьбы всего Мира изменить очень трудно, и в отдельных аспектах просто невозможно.
Иначе все эти апокалипсические видения Пророков библейских времён, и тех же Кейси, Ванги и Нострадамуса – бред. И если не сбудутся – докажут только то, что и они – лжепророки!
А поскольку все жуткие, и нежуткие картины, выловленные этими признанными авторитетами из Поля, уже свершились (или неизбежно свершатся), остаётся только сидеть, сложив ручки на пузе, и ждать. Конца света.
Шучу.
Нужно верить в светлое будущее, жить, работать, растить детей, и ждать прилёта в 2147 году предсказанных Вангой инопланетных гостей!
А пока есть время до визита, думать, как нам преобразить и преобразовать Общество, чтоб не ударить перед ними в грязь лицом!..
4. Пушкин – в чём же секрет популярности его произведений?
Мне понравилась статья Натальи Николаевой о Пушкине и героях его произведений, опубликованная в «Клаузуре». И такую благодатную тему – грех не развить!
Да, Пушкин – наше «всё»!
Отдадим дань величайшему поэту – не постыжусь сказать этого! – современности!
Конечно, есть ещё такие киты от поэзии, как Анна Ахматова, Борис Пастернак, Мандельштамм, Бродский, Вознесенский, Ахмадуллина…
Но будем честны хотя бы с самими собой: кто из нынешнего, молодого, поколения читает их сейчас? Или вспомнит их имена хотя бы через двадцать-тридцать лет?!
Разве что какие-нибудь пожилые «кисейные барышни», воспитанные чопорными родителями-интиллигентами. А таких сейчас – минимум. Или уж – профессиональные историки, занимающиеся литературоведением. Современная же молодёжь вовсе не горит желанием читать эти реально наполненные мудрыми мыслями и глубокими переживаниями и чувствами, вирши. О чём говорит банальная статистика прочтений и скачиваний этих книг в сетевых библиотеках, в частности, того же Майбук-а: Пушкин там – в первых строках огромного списка книг поэзии!
Произведения Пушкина читают, и наверняка будут читать и в будущем!
А почему?
Это просто. Я бы даже сказал – суперпросто!
Но почему-то эти важнейшие черты и признаки его творчества всячески замалчиваются или упоминаются вскользь теми «уважаемыми» критиками и искусствоведами, что буквально как пиявки присосались к его творчеству, на протяжении фактически двух (!) веков получая за свои статейки и исследования и деньги и славу, и звания. А иногда и защищая диссертации.
А ведь широко известна народная пословица: «Умный и сложную вещь объяснит на пальцах, а дурак и простые вещи завернёт так, что и десяток академиков не развернут!»
И как раз вот в этом-то, в невероятной простоте и доступности для понимания – мощь и сила Пушкинской поэзии и прозы!
Начнём с поэзии.
Пушкинский стих настолько кристально прост, ясен, и доступен любому читателю – хоть пятилетнему ребёнку, хоть убелённому сединами пенсионеру, хоть человеку, едва умеющему читать, хоть академику, что остаётся только поражаться и восторгаться!
А что значит – ясен и доступен? Да то и значит: язык – простой, никаких «интеллектуальных» вывертов, сложных метафор, намёков, мелизмов, экивоков и прочих заумных мерехлюндий! Которых понавыдумали высоколобые эстеты, чтоб за этими сложными наукообразными терминами, и навороченными «туманными образами» и «скрытыми» понятиями, которые читатель должен, напрягаясь, и недоумевая, что имелось в виду, угадывать по намёкам и иносказаниям – скрыть банальное неумение писать просто и ясно!
Да: это – не каждому дано! И чем больше писатель или поэт будет стараться писать просто и понятно, тем с большим числом сложностей и проблем ему придётся столкнуться! И дольше – поработать. И сильнее попотеть. Потому что поэзия – она не проза.
Это в прозе можно наплевать на четкий ритм, рифму и смысл – и поставить в нужное место во фразе первое наиболее подходящее по смыслу слово. Поставить туда – куда автору надо. Чтоб подчеркнуть что-то, или придать фразе иной смысл, или поразить читателя. А вот с поэзией такой номер не пройдёт!
Гениально сказал на эту тему сейчас почти забытый, вероятно, из-за своей про-коммунистической направленности, Маяковский:
«Поэзия – та же добыча радия!
В грамм добыча – в год труды!
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды!
Но как испепеляющее слов этих жжение
В сравнении с тлением слова-сырца!
Эти слова приводят в движение
Тысячи лет – миллионов сердца!»
Пушкин и потому будет популярен и в будущем, что его природный дар, талант, гений позволял ему чётко и абсолютно точно подбирать эти нужные слова! И поскольку таким талантом и даром сейчас мало кто реально обладает, нам вряд ли когда понять, сколько тут – от Бога и родителей, а сколько – результат бессонных ночей и творческих мук и метаний! Пушкин не любил выставлять на показ свою «кухню» творчества, предпочитая делать это в каком-нибудь Болдине, или просто при закрытых дверях!
Но одно можно сказать точно: он никогда не требовал от читателя, чтоб тот проводил над его произведениями – «работу ума»! То есть – разгадывал сложные «намёки», или недосказанности, или перечитывал по пять раз строки, пытаясь понять – что же автор имел в виду?!
Пушкин всё дорабатывал – сразу до логического конца, и добивался простоты звучания фразы, абзаца, произведения.
Профессиональные критики и «элитные» поэты, творчество которых ценят только высоколобые эстеты из их узкого самодостаточного замкнутого кружка акмеистов, джетчуков, постмодернистов, абстракционистов, и прочих «истов», могут не согласиться с этим мнением. Но мне, как нормальному современному читателю их мнение глубоко ортогонально: у меня есть своё! А своё всегда правильней и важней – потому что своё!
Именно к этому я и призываю всех нормальных читателей: читайте больше! Читайте поэзии – разной! И уж потом, сравнив с Пушкинской звонкой и простой строкой – делайте свои выводы!
Пушкин писал чётко и ясно, и его произведения запоминаются ещё и потому, что он создал реально ярких и «объёмно» смотрящихся героев! Они у него, вот именно – не плоские и картонные, как большинство несколько абстрактных и утрированных героев «навороченной» современной и древней поэзии, а – практически настоящие, реальные и живые, люди! Тут и Онегин – зажравшаяся и пресытившаяся жизнью светского бездельника и прожигателя халявных дядиных денег, сволочь. Только тогда более-менее почувствовавшая угрызения совести, когда пристрелил, из-за своей же дури, лучшего друга.
Тут и Татьяна – провинциалка, набравшаяся смелости пойти против традиций и моральных установок своего времени. А в конце – просто вредная дура, решившая мелочно отомстить за свои «унижения» – отвергнув любовь «нагулявшегося по Европе» Евгения. (Мы все знаем: женщины ещё и не такие глупости делают. Только чтоб кому-то, сделавшему им когда-то больно – отомстить!..)
Тут и Ленский – наивный и мечтательный… баран! Ничего кроме своего раздутого самомнения и сомнительной любви к даме, которую лишь подержали за руку, не желающий видеть. Как и реально – воспринимать факты, и внимать доводам рассудка.
Тут и царь Додон – лицемер, обещавший волшебнику одно, а как дошло до дела – сразу пошедший на попятную сексуально озабоченный старикашка…
А уж что касается прозы – то долго перечислять те великолепные исторические – фактически – исследования, которые Пушкин навечно оставил в русской литературе. Достаточно вспомнить «Арапа Петра Великого» – получившегося поистине шикарно колоритным, вероятно, потому, что написан на историческом и фамильном материале!
И «Царскую невесту» – трагедия, положенная на музыку гениальным Римским-Корсаковым, и стоящая в одном ряду с такими шедеврами, как «Гамлет», «Илиада», или «Отелло».
Но ограничимся пока этими, не касаясь «Капитанской дочки» и «Повестей Белкина». Про прозу Пушкина можно говорить много. Но нам сейчас важно одно: он и её писал чётким, простым и ясным, русским, языком!
Ну а ещё хочется напомнить: именно Пушкин первым ввёл в обычаи русской словесности, и литературное творчество, традицию делать это – именно на русском языке! А до этого вся знать, и все «образованные» люди того времени писали и изъяснялись на французском. (См. «Войну и мир».) А ещё до этого, при Анне Иоановне – на немецком!
А ещё Пушкин первым же ввёл в литературу понятие Авторского Права – а до этого любой желающий мог взять чужие стихи и поместить в свой сборник – под своей фамилией. И ведь – помещали!
И если в школьной программе до сих пор на непоколебимых позициях стоят его «Сказка о царе Салтане», «Сказка о золотом петушке», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Евгений Онегин», и другие стихи – это как раз и является первейшим показателем и его значимости для русской литературы, и воспитательного значения этих «Лжей, да намёков» для детей всех поколений!
То есть – если пытаешься прыгнуть выше головы – делай это с мозгами, и трезво оценивая свои возможности, а не как «старуха», возжелавшая стать владычицей морскою, поставив себя даже выше рыбки! Какая же «рыбка» такое потерпит?! (А если честно – на месте старика любой из нормальных мужчин просто пожелал бы себе – новую старуху!!!)
Если, как царь Додон, обещал «волю первую твою я исполню как свою!» – будь любезен: держи слово! Тем более ты – царь! И с тебя берёт пример вся страна! Иначе тебя петушок – в темя, и – мементо мори!
Ну и так далее.
Поклонимся же ещё раз мысленно этому Титану поэзии и прозы – Александру Сергеевичу, и… Перечтём ещё раз что-нибудь из его огромного (10 томов!) наследия!
И если кто-то впервые для себя откроет там «Сказку о царе Никите и его сорока дочерях», и от души посмеётся, – я буду только рад!
5. Суть и смысл писательства в современных реалиях.
Если посетить такие порталы, как Самиздат, Проза.Ру, Автор Тудей, ЛитЭра, ЛитМир, ЛитРес, и многие, многие другие, становится понятно, что число пишущих, и желающих выразить свои чувства и мысли стало гораздо больше, чем, скажем, сто лет назад: речь идёт о буквально о миллионах начинающих, и не очень, авторов!
Есть в общедоступных Сетевых библиотеках и десятки учебников или статей для таких начинающих. Типа: «Как пробить рукопись в печать», «Как написать бестселлер», «Как за 10 простых уроков стать гениальным писателем», и т.п.
В учебнике Хаецкой приводится такое высказывание: «В книгах и статьях, типа «Как за 10 уроков стать гениальным писателем» читателя, в общем, обманывают. Гениальным писателем никто не станет – этому невозможно научить. Но можно научить понимать, какие языковые средства доступны автору, если он действительно вознамерился писать по-русски. Можно показать, что существует больше трёх знаков препинания. Что есть очень простые и ясные (а главное общедоступные) приёмы, с помощью которых автор расскажет свою историю отчётливо и достоверно.»
Но мало рассказать свою историю «чётко и достоверно». Нужно ещё добиться, чтоб она вызвала отклик в сердце читателя. Захватила его. Заставила переворачивать страницы, одну за другой, пока он не дойдёт до самого конца! И не скажет потом: «ради чего я читал эту невнятную бегательно-стрелятельную тягомотину, где всё – ни о чём, и закончилось – ничем!»
Да, в этом беда многих (Не всех, конечно!) современных авторов: они начинают писать не для того, чтоб дать закрученный и интересный Сюжет, (Не будем сейчас говорить о современных Голливудских поделках, где в последнее время попросту нет единой последовательной сюжетной линии, а герои постоянно с друг другом, и врагами ссорятся и дерутся. И сюжет иногда просто возвращается к исходной точке, как, например, в последней части «Безумного Макса»: откуда герои выехали, туда же потом и вернулись – в логово Джо. Правда, по дороге испытав кучу зрелищных, но по-сути бессмысленных приключений… Речь о современном русскоязычном самостоятельном авторе.) а для того, чтоб потешить своё самолюбие, ну и, (При возможности!) срубить бабла. Ну, или хотя бы – лайков. Чтоб таким образом удовлетворить, или хотя бы потешить своё самолюбие.
А это – плохо. Потому что с таким подходом не завоевать симпатий и любви читателей… Надолго!
Но что же делает произведение – неповторимым? Незабываемым? Что заставляет читателя читать и перечитывать книги признанных мастеров слова? В самом деле – не «гармонично» же подобранные и подогнанные мелодичные строки? И не «красивости речи»? И даже не динамичный и лихо закрученный сюжет? Ведь, например, ни для кого не секрет, что Шекспир просто использовал для «Ромео и Джульетты» широко известный итальянский сюжет. Но Шекспира – читают и перечитывают, а того безымянного автора новеллы – нет. Почему?
Что такого смог привнести в повествование гениальный англичанин?!
И вообще – что такого есть в книгах, и почему сейчас многие снова к ним возвращаются?! Предпочитая даже фильмам: фантастике и боевикам, наполненным «экшеном», и детективам с триллерами?
Начать хотелось бы с классики: вот романа Рэя Бредбери «451 по Фаренгейту».
Именно это хрестоматийное и концептуальное произведение внесло огромный вклад в развитие жанров так называемой социальной фантастики и одновременно – антиутопии. И если первую составляющую сценаристы современного Голливуда более-менее успешно игнорируют, то вторую напротив – весьма успешно эксплуатируют, делая основной упор на зрелищность, т.е. – «экшн» и компьютерные спецэффекты. Примеров можно было бы привести массу: «Эквилибриум» (Практически полностью повторяющий сюжет «451»), «Ультрафиолет», «Алита – боевой ангел», «Сойка-пересмешница», «Дивергент», «Бегущий в лабиринте», «Элизиум», «Возвращение памяти», «Призрак в доспехах», и др.
Да, элементы социальных проблем, безусловно, присутствуют и во всех этих фильмах, но они абсолютно теряются на фоне экшена, когда Главный герой (Или героиня) стремится поубивать всех врагов, и достичь своих целей – остаться в живых, и «получить девушку». Как правило, об исправлении проблем несправедливого социума, или свержении существующего Правителя или правительства речь не идёт. А если идёт – то непонятно, чем власть, осуществляемая повстанцами, будет лучше той, что существует сейчас.
У Брэдбери речь о свержении существующей власти главным героем, конечно, тоже не идёт. Герой, одинокий и несчастный, несмотря на хорошо оплачиваемую работу и любимую жену, пытается для начала разобраться в себе. Из тупого, не задумывающегося о сути своей работы и уничтожаемых книгах, пожарного, он под действием случайных вроде бы факторов (Встреча с Клариссой, самоубийство – очередное! – жены, подсознательное стремление узнать, что же такого скрыто в этих самых книгах, что их нужно уничтожать, даже не читая), он превращается в человека, задающего вопросы. И силящегося самостоятельно найти ответы – то есть, разобраться в своих сомнениях. И проблемах, существующих в социуме. И вот он, наконец, открывает эту самую книгу, читает, и… Не понимает в ней ничего!
Но герой достаточно умён, чтоб сообразить: если чего-то не можешь сделать сам, найди специалиста, который разбирается в вопросе, и может объяснить доступно и тебе! И вот Монтэг идёт к Фаберу, учёному-книжнику. И буквально требует, чтоб тот объяснил ему, как «работает» книга! Монтэг хочет «понимать то, что читает».
И вот что тот отвечает:
– «Книги – только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое. Книги обладают качеством. У книги есть лицо. И вы найдёте в ней жизнь, живую жизнь, протекающую перед вами в неисчерпаемом своём многообразии. Хорошие писатели тесно соприкасаются с жизнью. Посредственные лишь поверхностно скользят по ней. А плохие насилуют её и оставляют на съедение мухам. Вот почему книги вызывают такую ненависть, вот почему их так боятся. Они показывают нам поры на лице жизни. Тем, кто ищет только покоя, хотелось бы видеть перед собой только восковые лица, без пор и волос, без выражения».
И ещё учёный сообщает, чего, по его мнению, не хватает и Монтэгу, и всем современным ему людям: качества, текстуры (базовых) знаний. (Как не вспомнить «реформу» школьного образования, подменяющую знания – игрой в «угадайку».) А так же – досуга. Отнимаемого телевизором и рекламой у процесса познания, и осмысления узнанного, и самосознания личности. (Как не вспомнить довлеющие на молодёжь уже в наше время – гаджеты: с «развесёлыми» и «прикольными» роликами, и всезнающим Гугл-ом, у которого на все вопросы – готовы ответы, и не нужно утомлять мозг запоминанием «разной фигни».) И, наконец, права действовать на основе своих знаний и опыта.
Как представляется, именно здесь, в этом философском фрагменте, Брэдбери как никогда ясно говорит о поистине сокрушительной силе письма и книг. Особенно – тех, что написаны Мастерами. Неспроста же Гитлер, едва придя к власти, приказал сжигать книги неугодных авторов, несущих в сознание немцев, по его мнению, разброд, сомнения, а то и просто отрицающих его идею об исключительности арийцев, и их правах покорять и истреблять «недочеловеков».
В автобиографическом эссе «Дзен в написании книг» у Бредбери есть и такие строки:
«Где я взял смелость сопротивляться, изменить свою жизнь, перестать быть как все? И чему же, вы спросите, учит писательство? Во-первых, оно напоминает о том, что мы живы, что жизнь – привилегия и подарок, а вовсе не право. Если нас одарили жизнью, надо её отслужить. Жизнь требует что-то взамен, потому что дала нам великое благо – одушевлённость. И пусть искусство не может, как бы нам этого ни хотелось, спасти нас от войн и лишений, зависти, жадности, старости или смерти, оно может хотя бы придать нам сил.
Во-вторых, писательство – это вопрос выживания. Как, разумеется, и любое искусство, любая хорошо сделанная работа.
Для многих из нас не писать – все равно что умереть.
Каждый день мы берем в руки оружие, скорее всего, заведомо зная, что битву не выиграть до конца, но всё равно надо сражаться, пусть в меру сил, но надо. Даже стремление победить в каком-то смысле уже означает победу под конец каждого дня. Вспомним того пианиста, который сказал: «Если я не репетирую один день – это услышу я сам. Если не репетирую два дня подряд – это услышат критики. На третий день – это услышит весь зал».
То же самое верно и для писателей. Конечно, за несколько дней простоя твой стиль, каким бы он ни был, форму не потеряет.
Но вот что случится: мир догонит тебя и попытается одолеть. Если не будешь писать каждый день, яд постепенно накопится, и ты начнешь умирать, или безумствовать, или и то и другое.
Нужно опьяняться и насыщаться творчеством, и реальность не сможет тебя уничтожить. Потому что писательство дает столько правды жизни в правильных дозах, сколько ты в состоянии съесть, выпить и переварить без того, чтобы потом судорожно ловить воздух ртом и биться, как умирающая рыбёшка.
За время разъездов я понял, что если не пишу один день, мне становится не по себе. Два дня – и меня начинает трясти. Три – и я близок к безумию. Четыре – и меня корежит, как свинью при поносе. Один час за пишущей машинкой бодрит мгновенно. Я на ногах. Бегаю кругами, как заведенный, и громко требую чистые носки.
Радость писательства
«Пыл». «Упоение» («Увлечённость»). Как редко мы слышим эти слова. Как редко встречаем кого-то, кто с этим живёт или даже творит. И все-таки, если бы меня попросили назвать самую важную составляющую в арсенале писателя, силу, которая придает материалу именно такую, а не другую форму, и уносит его туда, где ему хочется оказаться, я бы ответил так: его драйв, его упоение своим делом.
Но при чем тут сочинение рассказов в наши дни?
А вот при чем: если вы пишете без упоения, без пыла, без любви, без радости, вы только наполовину писатель. (Выделено мной.) Это значит, вы постоянно коситесь одним глазом либо в сторону коммерческого рынка, либо в сторону авангардной тусовки, и перестаёте быть собой. Вы себя даже не знаете. Потому что писатель обязан быть прежде всего одержимым. Его должно лихорадить от жара и восторга.
Без этого горения ему лучше заняться чем-то другим – собирать персики, рыть канавы; видит Бог, это будет полезнее для здоровья.
Как давно вы сочинили рассказ, в котором ваша истинная любовь или истинная ненависть, так или иначе, вылилась на бумагу? Когда вы в последний раз отважились высвободить свое нежно любимое пристрастное мнение, чтобы оно било в страницу, как молния? Что у вас в жизни – самое лучшее, а что – самое худшее, и когда вы уже удосужитесь поведать об этом миру, шёпотом или во весь голос?
Итак, вот мой очень простой рецепт.
Чего вам хочется больше всего на свете? Что вы любите, что ненавидите?
Придумайте персонажа, похожего на себя, который будет всем сердцем чего-то хотеть или же не хотеть. Прикажите ему: беги. Дайте отмашку на старт. А потом мчитесь следом за ним со всех ног. Персонаж, следуя своей великой любви или ненависти, сам приведет, примчит вас к финалу рассказа. Жар его страстей – а в ненависти жара не меньше, чем в любви – озарит ландшафт и раскалит вашу пишущую машинку.
Всё это адресовано прежде всего писателям, которые уже выучились своему ремеслу; то есть овладели грамматикой и накопили достаточно литературных знаний, чтобы не спотыкаться на бегу. Однако этот совет пригодится и для начинающих, хотя их шаги могут сбиваться по чисто техническим причинам. Но зачастую и тут выручает страсть.»
Кроме Бредбери очень многие писатели пытались дать ответы на те же вопросы: для чего человек пишет? Что такое писательство? Почему книги так важны?
Например, Стивен Кинг в своей автобиографической книге «Как писать книги» чётко говорит:
«Что такое писательство? Конечно, телепатия!» И даёт отрывок с описанием стола, накрытого красной скатертью и клетку с белым кроликом на нём. И пишет: «Мы участвовали в акте телепатии. Не какого-то там мистического действия – настоящей телепатии. …мы с вами должны понять, что я не пытаюсь философствовать, я говорю то, что должно быть сказано. К действу писания можно приступать нервозно, возбуждённо, с надеждой, или даже с отчаянием – с чувством, что вам никогда не перенести на бумагу то, что у вас на уме или на сердце. Можно начинать писать сжав кулаки и сузив глаза, в готовности бить морды и называть имена. Можно начинать потому, что есть девушка, которую вы хотите уговорить выйти за вас замуж, можно начинать, чтоб изменить мир. По любому можно приступать, только не равнодушно!»
Про качества, которыми должен обладать писатель очень просто и чётко сказал Борис Акунин: «Какими качествами должен обладать писатель? Наверное, в идеале он должен уметь хорошо складывать слова; должен знать, как воздействовать на чувства читателей; должен обладать даром рассказывать истории.»
Конкретнее высказался Джим Батчер: «По сути, написание текста – это искусственное средство передачи мыслей и образов, которые берут начало в ТВОЕМ разуме, тому парню, что держит в руках твою книгу. Передавать их следует наиболее эффективным и точным способом из всех возможных, так чтобы читатель в СВОЕМ разуме смог успешно декодировать чужие мысли. Письменное слово использует символы, чтобы передать картинки, звуки, ситуации, с целью позволить читателю по мере прочтения воссоздать историю в своём воображении.
Письменный текст – это изначальная виртуальная реальность.
Если всё идет как надо, вымышленный мир, который вы помогаете читателю создавать в его голове, становится столь же достоверным, увлекательным и интересным, что и мир реальный.
Но это означает, что вы должны все сделать хорошо. И для ЭТОГО, вы используете писательское ремесло».
Ещё конкретней и жёстче высказался Александр Бирюков: «Вряд ли ошибусь, если скажу, что эмоции – основное, что заставляет читателя переворачивать страницы. Поддерживает интерес к книге. Мы читаем детектив, потому что нам любопытно, кто убийца. Книгу ужасов или триллер – чтобы пощекотать нервы, испытав страх, тревогу. Любовный роман – чтобы вновь прочувствовать нежные, романтические чувства. Современную реалистическую прозу – чтобы сопереживать герою, попавшему в трудную ситуацию из реальной жизни. И так далее.
Однако интересный конфликт, перипетии, атмосферный антураж – далеко не всё, что нужно для того, чтобы книга нашла отклик у читателя. Необходим персонаж, и не любой, а живой, объёмный, осязаемый. Ведь только такому герою будет сопереживать читатель, ассоциировать себя с ним, а чувства персонажа – дорожка, проложенная между книгой и сердцем читателя. Персонаж без эмоций похож на машину, которая бездушно, механически выполняет то, что хочет автор. Даже если герой малоэмоционален (например, в интеллектуальных детективах), то это вовсе не значит, что он вовсе не испытывает эмоции. Шерлок Холмс – отличный пример подобного героя. И с такими, скажу я вам, возни куда больше, чем с теми, кто брызжет эмоциями, словно мексиканка на рынке.»
Подведём итоги нашей работы с «источниками» цитатой из того же учебника Батчера: «Писательское ремесло – это ни больше ни меньше, чем манипуляция эмоциями твоего читателя».
Сказано конкретно и цинично. Но разве оно не – именно так?!
Все читали и помнят книги (В крайнем случае – фильмы по произведениям) Вильяма Шекспира. Как раз именно потому, что они никого не оставляют равнодушными – ни «базарных торговок», ни Президентов. Потому что в них – жизнь. Живая и правдивая. Ну, или, по-крайней мере, описанная с такой достоверностью, что буквально – мороз по коже!
Точно так же и с «Евгением Онегиным» – передано настолько правдиво, что проникаешься и сочувствием к обманутой и отвергнутой героем Татьяне, и к наивно-восторженному Ленскому, и ненавидишь убившего его по своей же глупости Онегина…
И если перетрясти «условно каноническую» полку современной и не очень литературы, найдём там именно те книги, где сюжет вызывает сопереживание, а герои – сочувствие, или напротив – ненависть. Тут и «Убить пересмешника», и «Мастер и Маргарита», и «Война и мир», и «1984», и «Игра престолов», и «Приключения Геккельберри Финна».
А закончить это несколько путанное собрание цитат и высказываний Мастеров слова хотелось бы словами Ар Рейхани: «Самая лучшая и драгоценная книга – та, которая по прочтении не оставляет меня в прежнем состоянии, книга, которая приводит в движение во мне новое благородное чувство, или новое великое стремление, или новую высокую мысль, книга, которая двигает меня с места, или заставляет двигать находящихся кругом, книга, которая пробуждает меня из глубокого сна, или заставляет выскочить из грязи равнодушия, или выводит на дорогу, где я развяжу один из важнейших узлов».
Хорошо сказал и Ян Парандовский: «Книги Ветхого Завета принадлежат к высочайшим взлётам словесного искусства, но никому, однако, не придёт в голову будто Исайя и Иеремия овладели своим мастерством путём обдумывания писательских приёмов, будто они выбрали себе форму выражения, предварительно тщательно взвесив какое место в литературе сможет им обеспечить».
Вы – не Исайя и не Иеремия. Вы – начинающие авторы. И пишете художественные тексты, а не Законы и нормативные акты, предназначенные для регулирования жизни древних евреев. Поэтому освоить приёмы и способы наилучшей подачи материала вам придётся. Могу только ещё раз напомнить те учебники, где наиболее просто и доступно эти приёмы даны:
Стивен Кинг. «Как писать книги».
Юрий Никитин. «Как стать писателем».
МакГи. «История на миллион долларов».
Рой Питер Кларк «Пятьдесят приёмов письма».
Розенталь «Справочник по литературной правке».
Нора Галь. «Слово живое и мёртвое».
Николай Басов. «Творческое саморазвитие».
Дж. Фрэй «Как написать гениальную повесть».
Существует ещё несколько десятков общедоступных и качественных учебников по писательскому мастерству – они легко доступны и найти их легко: достаточно в поисковике Гугл-а вбить в поисковую строку «Учебники для начинающих писателей».
Ну а где взять «пыл и увлечённость» – решать вам.
Успехов.