Дневная грязь, разруха и запустение милосердно скрывались волшебством ночи. А когда-то всё было ровно наоборот – ничто не могло сравниться по красоте с убранством дневного Города.
Был в этом некий высший мистический смысл…
Гребень впился в голову Гора с такой силой, что тот невольно остановился. Наверное, перед ним располагалась конечная цель его поисков – огромный мрачный дом за тонкой витиеватой оградой. Насколько знал Гор, особняк принадлежал графу Уно, когда-то давным-давно обвинённому в колдовстве. После казни хозяина здесь никто не жил, и лишь охрана с собаками следила за тем, чтобы дом, отошедший королевской казне, не оказался подчистую разграблен.
Гор осторожно подошел к чугунной решётке ограды. За тонкими прутьями хорошо просматривалась лужайка, где в свете Луны чёрными призраками лежали огромные псины. Встречаться с ними нос к носу совсем не хотелось…
Гвардеец было двинулся вдоль ограды, как вновь оживший гребень заставил остановиться. Проклятая колдовская штука гнала его прямо в пасти собак. Хотелось верить, что гребню виднее что и как…
Более не в силах сопротивляться, быстро перемахнул через декоративную ограду. И когда осторожно пошагал к дому, псы даже мордами не повели, спокойно пропуская мимо себя. Словно и не было здесь никого.
Огромный дом скрывал в себе многочисленные комнаты, длинные коридоры и просто уйму закрытых дверей. Пришлось изрядно поплутать в этом лабиринте, и даже проводник на голове почему-то таинственно притих. Обстановочка в жилье графа была соответствующая – роскошь и богатство, достойные самого короля…
Его Величество выжидающе смотрел на своего гвардейца. А Гор не знал, что сказать, что сделать. Мольберт, краски – всё буквально кричало, что правитель и есть тот самый Художник. Но… Как теперь быть? Это же король!
– Но зачем? Почему всё катится в…
– На всё есть высшая воля....
– Не понял, Ваше Величество…
– А чего понимать-то? Любое государство очень сложно устроено. Правитель издаёт законы. В русле которых действуют остальные слои общества. Но чем ниже ступенька на иерархической лестнице, тем более возможностей для люфта и разболтанности. И так сложилось изначально, что прямой контроль над серой массой в принципе невозможен. Здесь действуют иные принципы, формирующиеся в горниле сложных взаимодействий живой, изменчивой социальной среды и спущенных сверху законов. И что за монстр в итоге порождается… Очень трудно предугадать.
Гор молча внимал, пока абсолютно ничего не понимая.
– Сразу после восхождения на престол я вплотную занялся обустройством города. Было потрачено немало сил, и ушло немало лет, прежде чем всё заработало, как хорошо подогнанные шестерёнки в часах. Но после нескольких лет благополучия меня начала мучить скука… Более не требовалось моё личное участие – всё организовывалось как бы само собою. Появилась пугающая перспектива застоя. Застоя во всём. И я начал действовать…
– Но картины… Это же они… – не по протоколу перебил Гор.
– Они задумывались всего лишь, как смелый эксперимент. Попытка менять саму устоявшуюся реальность.
– Но зачем казнили всех художников?
– Устранил ненужный элемент влияния на чистоту эксперимента.
– Как-то… Того… Бесчеловечно? – запинаясь вставил гвардеец.
– Бывает… – Небрежно пожал плечами венценосец. – Моя власть безгранична, а последние годы правления наглядно показали, что мне подвластна сама природа реальности. Я практически сравнялся с богами. Единственно… Сознание масс… Оно слишком хаотично и подвержено едва уловимым влияниям… Не ведает авторитетов и не ценит усилий Богом ниспосланных правителей…
Пока король рассуждал о своём величии, Гор немного сместился в сторону и смог рассмотреть последнюю картину короля…
– Гвардеец, ты куда? – удивлённо прервал высокопарную речь Его Величество.
Гор даже не оглянулся, лишь громко хлопнул дверью. Картина, что удалось ему хорошо рассмотреть, ужасала. Но отнюдь не своим содержанием. Более неумелой мазни, гвардеец в жизни не видел. Даже простецкий набросок, вышедший из под кисти самого последнего художника, что был казнён по указу Его Величества, казался настоящим шедевром.
Настоящий Художник творил явно не в королевских покоях…
Коридоры дворца внешне были те же самые, но… Гор никак не мог найти выход. Проклятые пролёты и галереи то поворачивали ни туда, то странно петляли, то непривычно искривлялись. А за очередным поворотом задержанный Художник просто банально исчез. Вот он шёл с картиной подмышкой впереди, завернул за поворот, но когда вслед повернул Гор, там уже никого не было. И даже укромные места либо открытые двери, где можно спрятаться, отсутствовали. Гвардеец ошарашено замер…
Гор задумчиво стоял в тёмном коридоре дома графа Уно. Получался какой-то заколдованный круг. Казалось бы, цель достигнута – и Художник найден, и картина присутствует, но… А художник снова не тот. Да ещё проклятый гребень, заведший в этот дом, помалкивал, словно выжидая… Внезапно в конце коридора качнулись тени. Кто-то шёл по смежному коридору со свечой в руках. И пробудившийся колдовской наездник со всей дури впился в голову. Подчиняясь резкой боли, Гор невольно сделал шаг назад и оказался за тяжёлой портьерой. Для тайного наблюдения это оказалось прекрасным местом – через щель между складками весь коридор до самой двери в комнату короля прекрасно просматривался. И только вездесущая пыль не давала спокойно дышать, норовя вызвать внезапный чих. Гвардеец прикрыл рот рукой и как мог сдерживал дыхание.
Вскоре из-за угла появился неизвестный. Пламя свечи в его руке подрагивало, неверно освещая надменно брезгливое лицо. И сам он выделялся ростом и статью. Правда по странной прихоти мерцающего освещения, пока неизвестный медленно приближался к убежищу Гора, сравнительно молодое лицо стремительно старело, походка из уверенной, полной сил, превращалась в шаркающую, прямую же спину перекорёжило так, что, поравнявшись с Гором, неизвестный уже превратился в скрюченного больного старичка – у двери к королю стаял согбенный годами, никчёмный служка. Он осторожно костяшкой мизинца постучал по дереву косяка. Дождался окрика и, предварительно опасливо оглянувшись, трепеща скользнул в узкую щель.
Когда пребывание в царстве пыли стало нестерпимым, и Гор собрался покинуть тайное убежище, дверь снова приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся давешний служка, держа в руках королевскую картину. Тихо притворил двери и медленно пошаркал прочь. Подчиняясь вновь ожившему гребню, гвардеец скрытно последовал вслед.
На паркете, прислонившись к стене, сидела иссохшая мумия человека. Судя по уже истлевшему богатому одеянию, кто-то из высшего сословия.
Гор непроизвольно повёл плечами. Хождение по коридорам затянулось на долгие часы, но Туно словно сквозь землю провалился. Ни малейших следов. Только периодически попадались вот эти – сидящие или лежащие мумии. Лабиринт коридоров ничем не напоминал Гору маршрут, по которому он совсем недавно крался за вельможей. Чем-то всё это напоминало колдовство с гребнем от тётушки Эммы. При том здесь чувствовалось присутствие чьей-то злой воли. Да и гребень помалкивал, словно воды в рот набрал. Если позволительно так заявлять в отношении неодушевлённых предметов.