– Прости… – сцепил-стиснул зубы Влад и сдавленно прошипел сквозь них, поджав ими перед этим еще и свой же язык, будто и ударившись им обо что-то до. «О совесть же свою и так же еще и неожиданно, как пример»: подсказала же ему и сама совесть. После чего же и он тут же попытался собраться, мобилизоваться, как и подняться хоть немного в ее же собственных сейчас и как ни с кем же в разговоре еще ранее удрученных глазах, пусть и с небольшого же все, но и своего уже фундамента лжи. Но и опять же ведь: во благо. Чтоб и еще хуже не сделать. Так еще же и она сама так же периодически и до сих пор же делает, будто и ему же самому и одному назло: в отместку. – Если бы я только знал…
– …поступил бы точно так же. И еще раз затем! – Склонила голову к своему левому плечу София и поджала губы, сдерживая изо всех сил таким образом свою же широкую улыбку. Не столько и зная еще, сколько и буквально же уже и чувствуя, что уж и кто-кто, а он-то точно извиняется сейчас и перед ней, не собираясь изменяться и менять. А даже если б и мог, по-настоящему и не для того чтобы только и приложить ее же саму к себе же, как и ее же саму к ней же самой так лицом к лицу, не стал бы. К чему-кому?
– Определенно… – и, чуть расширив свои янтарные глаза в смеси удивления с изумлением, он пару раз словил воздух таким же распахнутым ртом и в голос рассмеялся. – Ты странная, знаешь?
– Знаю… – улыбнулась широко и просто ему же в ответ брюнетка и слегка размяла шею, как и спину, слегка похрустев позвонками. – Как и то, что это, ты, не причина. И не следствие и не связь… Не единственный, во всяком же случае! Да и вряд ли же еще был и в первых трех, а там и пяти пунктах ее списка: «Неудовольствия проживания со мной». Но и точно же и уже уверенно шел сразу же после: меня, Жени, отца, работы и… задания.
– Которое, конечно же, осталось за… тобой! – Гордо произнес рыжий, лишь мельком еще глянув на свое же левое запястье, правильно перепроверяя, как и Александр же чуть ранее и в их же все гостиной, и тут же еще и кивнул себе, будто и между делом. Пока сама же София вспоминала и искренне недоумевала: «что же он там такое видел, так еще и перед этим же, получается, и все же от нее же самой скрывал и прятал?». Будучи без возможности самой и сейчас это разглядеть, а и тем более даже просто увидеть на том же все расстоянии, на котором от него была. – Мой ж ты… ангелок. Выходи за меня!
– А знаешь, что в игрушке? – Спросил, вмешавшись к ним, Егор, тут же перехватывая и пока еще на горячем ее же уже и совсем не интересующийся, а сбитый вмиг и с толку взгляд, впервые благодаря Влада за его же прямо-таки и генетический идиотизм, вращающий его же собственные слова и фразы время от времени не хуже Дамблдора с его: «Конечно, это все происходит у тебя в голове, но почему это не может быть правдой» и Люцифера, способного так же легко ввернуть «обезьянью жопку» в любое место и время своего же предложения в качестве кодового-красного слова для его же детектива в одном поистине небесно-адском флаконе – нем же самом, а потом и из него же, продолжая так же вращать и выворачивать, но уже и остальных как и тут же самими бензопилами. Хотя и изначально же все же планировал прибить: не за словесные, так и за прямые к ней подкаты. Но и так как они вытекли вновь один из другого и не из самого же Влада, хотя и стоило бы, но и не тем же самым и из того, чем он как раз таки и подкатывал, ведь он их и сам уже чуть ли и прямо до конца не спалил, до этого же так и не переигрывая, и он же все сам еще тут же и поправил, все же смилостивился. О чем, конечно же, не сказали его собственные вещи и аксессуары, которые стоило ему только облокотиться на левое же и со своей все стороны крыло своей же машины и скрестить руки же на груди тут же сбили весь прицел ее взгляда на себя: на звякнувший металлический замок его черной кожаной куртки и браслет все с теми же его-их бусинами и крыльями, что и в моменте же сцепившись между собой, разошлись же тут же и под его же все синим взглядом по углам, продолжая мерно, а главное что и мирно покачиваться из стороны в сторону и веселить же и дальше самого уже и Влада одним же и вновь же на двоих, но уже и куда более приятным его сердцу символизмом. – Хотя бы… примерно.
– Розы…
И будто пушечный выстрел на весь двор и, продолжая удаляться дальше за счет такого же эхо, разнесся общий мужской тяжелый выдох пятерки рядом с ней. Почти что и полурык-полустон. Сопровождаемый сбитыми и гулкими ударами сердца каждого из. Но и тут же общими же усилиями приведенные – в один ритм и такт.
– …так, во всяком случае, он…а сказал…а… Да! – Все-таки про и договорила пусть и с небольшими запинками в процессе София, еще не отойдя до конца от выверта Влада. На который и так легко и просто поддалась, как и Женя же на него и еще же двоих чуть ранее. Но и так же ничего ему из него и до не забыла, лишь отложила на время. Чтобы после и лишь с собой об этом и это еще немного подумать и обдумать. Да вот и только слишком рано начала, вдруг и зря же подумав, что ее и так же все отпустят. Как и все же наконец отпустит. Прошлое же и уже ее. Не отпустило. Как и Егора. И даже незаметно одернуть себя, закусив щеки с языком изнутри не помогло. А только и еще больше раскалило уничижительный, если пока и не уничтожающий темно-синий взгляд его напротив. С бушующим и вот-вот готовым пролиться наружу морем изнутри. И, сглотнув, почти и не закашлявшись, чуть ли и не цельные его кристаллы соли она еще раз кивнула – для порядка, не для веры. Зная уже и прекрасно, что он ей ни тогда и со словами, ни сейчас и с действиями не поверил. И так же заметил две определенные да еще и подряд, об одном и том же оговорки. Но и будто бы тут же, как и она же сама с Владом, спустил ей это. Оставил пока. Чуть еще и сдобрив всю же эту нелицеприятную ему и ей поверхность тонкой коркой льда. Накрыв им просто и тем самым же лишь остаток-осадок. Не как и газеткой или посыпав хлоркой. А до лучших-личных и в сравнении же времен. По крайней мере, она так уже и надеялась. Да и чуть ли еще не глазами сама просила его сейчас об этом. Получая в ответ лишь его обычное уже и для нее молчание. Не согласия, но и не отрицания. Что-то между и на поверхности и тут же достаточно глубокое и гробовое. И такую же замогильную же тишину. Естественно – перед бурей. Но уже и между ними. Что хоть чуть-чуть, но радовало. Мертвое ведь к мертвому, как публичное к публичному. Да и живое к живому, как личное же к личному. – А почему, кстати, именно: кролик?
– Ч-что? – Округлил глаза сначала в легком непонимании, а после и неимоверном шоке блондин. И тут же даже и закашлялся, подавившись буквально сейчас: всем и сразу, снаружи и внутри. А и в первую очередь – ее таким и именно же таким подвыподвертом в смене темы, вырвав тем самым и в этом же первенство сразу и у него и у Влада в один заход и присест. – Ну, а… А почему бы и нет, собственно?
– Он же… не лесной житель… – нахмурилась брюнетка. И почти же что вновь смогла, хоть и уже с чуть большим скрипом – сдержала улыбку от своей же все небольшой победы над ним и Владом в этой же их только-только придуманной игре-борьбе: «Удиви меня, если сможешь» перед самой же и жизнью-войной, что ждала их еще только впереди.
– А при чем тут… и это? – Подался уже чуть вперед и к ней заинтересованно Егор, слегка сощурившись и тут же расплылся в хитрой усмешке – от еще легкого, но и все же уже имеющегося дрожания ее же сиреневой энергии. Недолго же музыка на ее улице играла, недолго и праздник всех танцевал. А ведь и подумать только – удав и в кусте же сирени. Здесь и сейчас. Уму же непостижимо. А есть. Как и тот же все романтизм какой-никакой, но и доставшийся же еще от пианино и вновь же Влада. С его же все и именно скорее карнавальными замашками-подачками. – Или ты все еще и про мою энергию?
– Они – о сне… – проинформировал всех наконец развеселый, будучи уже и прямо-таки же поглощенным всем этим и сразу Влад. И оперся о крышу уже двумя своими локтями. Водружая тут же и вновь на раскрытые же ладони свою голову тяжелым округлым подбородком. – Точнее – кошмаре! Ну, если кто еще не понял…
– А! Точно… И как мы об этом забыли! Еще что-то ей вдвоем и внушили… – закатил глаза Никита. И хотел было уже и вновь обернуться, чтобы продолжить лично и в лицо. Но тут же почувствовал, как смачно припек затылок от плавящегося сейчас буквально янтаря под воздействием же и самых что ни на есть адских температур, подъевших уже между делом и веточку своей лаванды внутри вместо мухи, и передумал. Как и занимать же ее место. Что и после же мяты, шалфея и обугленно-рассыпавшейся земли. Что и в принципе. Сдвинувшись же, наоборот, теперь и вместе с Кариной к Егору.
– Правильно-правильно! Ползи-ползи… – фыркнул рыжий, не пропустив мимо и этот финт младшего пусть уже и не ушами, но и хвостом же от себя. И тут же иронично скривился оттого – к кому. – Тоже мне, ужик! Та тварь, к которой ты сейчас так прям и жмешься, прям и с языка же моего недавнее мое же желание сняв – тебя в один же присест умнет и даже не подавится. И пусть и переваривать будет чуть дольше… Но и кто же за это еще и уже говорил, да? Как и за мои же все методы наоборот – весьма долгого разрыва и такого же медленного потрошения, смакуя… Не они, а он! Это во-первых. А во-вторых… Может, оно и к лучшему – не будете мне глаза мозолить тут своими розовыми слюнями-соплями! Там же… вон… покруче движ-то разворачивается… «Санта-Барбара» же прям! Продолжайте, ребят. Мы ж пока… фоном побудем! Ну, до поры до времени…
– Нет! – Тут же почти отекла-отрезала София. Но и чуть резче же все равно, чем того требовала ситуация. А когда уже и сама поняла это спустя мгновение, было уже поздно: не только и Егор понял, что она соврала, но и другие додумались, что и вовсе же не недоговорила. – Хотя… Да! И про нее тоже. Как и про бело-серую шерсть с отливом в синий и зеленый… И про красные глаза-розы! Что и потом вдруг становятся… черными.
– А! Ну, так это ж – его фишка… – вновь ворвался и прервал их Влад. И картинно хлопнул себя по губам, поймав и собрав же на себе вновь все взгляды. Правда, уже и без Егора. Как и Софии. Поэтому принял здравое про и для себя же самого решение: все-таки продолжить и договорить, пока окончательно же уже не попал в немилость к обоим – еще и за умолченное-неупомянутое всуе. – И мало же того, что игральная и как никнейм: «Багз Банни» со знаком же доллара на парных согласных… Так еще и как аватар! Только и не с тем уже самим, а и с другим кроликом – на свой же опять-таки поистине ужасный вкус и цвет, как и такой же триллер-фетиш! Вроде и того… – и цокнул пару раз затем языком, пощелкав в такт еще и челюстями все в попытке вспомнить, – …«Пасхального кролика-убийцы»! Из какого-то и такого же просто лютейшего трешака… «Отбросы» вроде. Ну, знаешь… такой… в классическом костюмчике… при рубашке и галстуке… ч/б двойка… в туфлях и… с клюшкой! Или топором…
– Оу-у… – потянула последнюю гласную в удивлении брюнетка и чуть откашлялась, устремляя и тут же потупляя же свой взгляд куда-то меж них в задумчивости. – А я было подумала…
– …о себе? – И тут же вновь изловчился и поймал ее почти что и стеклянный уже светло-карий взгляд Егор, наполняя его и ее же саму сразу же и собой. Подняв буквально и воспряв ее и в ней же самой своей морской свежестью. Вместе с россыпью капель соленой воды с частичками пены, разбившихся о скалы где-то далеко внизу, но и донесенные же к ней и до нее же чуть ли и не на его же собственных руках секунда в секунду. – Я бы мог, конечно, придумать… зайца. Но это было бы уже не так… эффектно, согласись! Да и тем более – не все же и всем крутиться вокруг тебя.
– Точ-ч-чно! – Процедила сквозь зубы София. А приметив затем еще и развеселые искорки в его глазах вслед же и за нотками в голосе, выцепленными и только сейчас – еще и сдавленно простонала-прорычала. Как-то же уже и позабыв, что он как и самый же что ни на есть отрицательный энергетический вампир, настроенный только на нее же – ее же всяческим отрицанием, отрицательностью и негативом и питается. И пусть лишь за редким исключением: ей же во вред и себе же на пользу. Но и она же пока сама не была готова это признать: ни в том, ни в ином виде. Никак! А уж и тем более – глядя ему же в глаза. Куда уж там – и в свои. Слишком много подумала и передумала и не так же мало написала, чтобы к чему-то уже и адекватному прийти. И время ж еще, как назло, играло не за нее. Крича же уже буквально и через него же самого вместе с ее же худым чердаком и съезжающей помаленьку крышей: «Ты как хочешь, а мы сваливаем. Не счастливо оставаться!». – И как я тоже могла об этом забыть… Спасибо!
– Не за что… – подмигнул ей светло-синеглазый, легко, как и тот же все Влад ранее, дернув плечами. Будто ему это и ничего не стоило. И не будто – ведь так оно и было. Равно как и значимости же особой не имело. Ничего же нового он ей не сказал. Как и она же в ответ и от него же все не услышала. Не ему в конце концов собирать ей велосипед и открывать же Америку так же заново. Как и тот же все мир и других мужчин. В особенности и пока же что еще – себя. Вранье враньем, а правда все же и тоже должна быть, как и по расписанию. – Кролики – помягче и посимпатичнее! Да и… реакцию той же Полины на это и к ней же прозвище я знаю… А вот твою. И с тобой… Кто ж знал, что и здесь все будет до наоборот – и тебя именно это зацепит в первую очередь, что я вдруг наконец и не сфамильярничал!
– Но это же… не фамильярность…
– Буду знать! – Кивнул блондин и будто бы и тут же, сразу же расслабился. Как-то прямо еще и распрямился. И открылся в своем же до этого рук жесте, облокачиваясь теперь ими сзади себя на капот и по обе же стороны от своего тела соответственно. Слегка при этом еще и разминая шею внешне и голову же с мыслями внутренне.
– Действительно, кто ж знал…
– …что?.. – Вновь перебил ее Егор и блеснул вновь своими темно-синими глазами. Отражая ими уже и не столько солнце, как и свою же буйную душу, сколько и начавшую уже буйствовать вслед и ее. Предвосхищая тем самым и ее же уже буквально бурю, как и пока лишь нагнетаемым мало-помалу ее же собственным озоновым слоем: как внутри нее, так и снаружи. Да и не только же еще и ее молчанием внутри сейчас. Но и общей же тишиной снаружи до сих пор. Без излишне расширенных глаз и таких же распахнутых ртов их. Зато и с в весьма же внимательно-напряженными, готовыми в любой момент и время прийти на подмогу позами. – Кроликов тоже можно бояться? А и тем более – зайцев! Да. Ну, собственно, как и… – и, не дождавшись ее продолжения на свое же затем тихое шипение, громко рассмеялся. Поймав в момент ее негодование на самом пике и пикой же устремленное в себя и столкнул-сбросил его вниз со своих же все скал, утирая несуществующие слезы обеими руками. – Я не удав, мелочь. И нет, это не Ник мне сказал! А ты… и своим же все прекрасным лицом, на котором же и так же все и без этого… и без него… написано и читаемо!
– Ну да… – хмыкнула брюнетка и, опустив наконец свои руки в передние карманы штанов, качнулась с пятки на носок и обратно, – …если удав где-то… и как что-то, а и не кто-то же конкретный… здесь и сейчас есть – так только и в виде «тату» на руке Влада же. И то же: скорее всего! По мне – так и именно же черная змея. Но с чем-кем опять же и сравнивать, верно?
– Это змей-искуситель! – Скривился блондин лишь на секунду, но и почти тут же исправился и поджал губы с готовностью уже принимая эту ее очередную же неудачную попытку перетянуть его полное внимание, как и эмоции на другого с себя, в отместку же за ранее им же самим ей сказанное. Справедливо! Как и его же спокойствие и безэмоциональность в ответ на это. К чему лишние жертвы, когда она же сама вскоре все же перебесится и остынет, как это и было же уже и всегда, а он будет беситься и еще очень долго. Неравноценно. – По его же души истории и мифологии тела…
– Ох, простите меня не знающую и неосведомленную, пожалуйста… Не все же еще успела и рассмотрела! – Наконец и его поймала на слове, как и прерванном же еще и собой же ко всему София. И вставила уже в это и свои пять копеек таким образом. Правда, будто уже и не в копилку, как прежде. И не копейки же вовсе. А изнутри и гранаты выставляя толчками чеку. Что и вот-вот же, опустившись на самое дно, рванет так, что поменяет местами материки, а там и планеты, миры, затем обратно и так несколько раз. О чем пока же только шептал раскачивающийся лес. Но и вполне же себе кричала морская глубина. Вибрируя уже плитами под собой. И постепенно загоняя же свои волны под самый козырек и на него же самого скал. – Но и все же еще впереди…
– …будучи еще пока и в самом зачине. – Продолжил и закончил свое и о своем же спокойно Егор. Вполне же и стойко выдержав минимальное недопосягательство и такую же неумелую же перепровокацию. Разве что и слегка же еще добавив от себя холода и стали на букве «з». Отчего почти у всех же пошли мурашки по телу как внутри, так и снаружи: от ногтей по стеклу, скрипа резиновых перчаток, наждака по металлу и сверла бормашины в моменте одновременно. – Не дорос, как и не доросли же еще… оба!
– Да и кто б тут шипел-то об этом, а! – Ворвался к ним вновь на всех парах, как товарняк и «Сапсан» в одном же флаконе Влад. Сметая и всю же их уединенную на двоих идиллию враз на своем пути. Как и весь же положительный настрой в его сторону, если он, конечно, еще таковым и был. Как и в принципе же был. Но как-то уже и не боясь обратного: что от одного, что и от второй. Отстоял же себя уже? Отстоял! И не раз. Так еще и лепты своей свежей внес, пронесясь скоростно, но и как по лугу же с цветами меж них. С корзинами же еще своей мяты и лаванды отдельно наперевес. Поймав между делом еще и пять по воздуху от самой девушки и от сердца к сердцу: с ее левой для его левой.
– Костюм-то есть и… все остальное к нему? – Вернулась уже спокойным взглядом к блондину София и чуть стушевалась под пронзительно-пронизывающим взглядом темных, почти что уже и черных синих глаз.
– Найдется! Ты лучше досмотри, чтобы я маску не нашел… А там и всю же ту и к ней же уже самой атрибутику, что перечислил Влад… – и широко улыбнулся, почти что и сыто, будто уже и придумав, а даже уже и перепробовав все то, что надумал. – И тоже ведь: не всю. Я-то же еще и с фантазией, воображением ко всему этому… и тебе же самой… подойду. Как и завещал же еще недавно нам всем… и тебе же в том числе… один великий из великих, если уж и не такой же высший, старший и могучий!
– С извращенными же, конечно… – не как вопрос, а вполне же себе и утверждение проговорила брюнетка. И вдруг поймала же саму себя, как и на своей же собственной мысли о том, что и находится же уже прямо здесь и сейчас и не будто бы на сковородке. А еще же точнее: на Марсе. И под самым же что ни на есть еще приблизившимся к нему донельзя и враз Солнцем. Готовым вроде бы и изначально еще поддержать и согреть, а на деле, в процессе же и уже под конец расплавить и убить. Ведь и несмотря же на все те легкость и свободу, влажность, исходящие от парня напротив она ощущала еще и невероятный жар. И ведь даже на него в этом случае никак не могла подумать. Хоть еще и не до конца, не целиком будучи уверенной в его способности и не наличии же ее сейчас и принципиально же в ней самой. Но и сознание же она пока не теряла. Не было мутности и туманности в голове. Разум был чист. Как и взор. Да и бессознательное не мучило. Она не спала. Но и что-то же еще при этом было. Что-то и вне ее понимания. Но и не извне. Внутри и изнутри нее – прорезающее сейчас же буквально и прорывающееся наружу? При этом же еще и настроившись же, подстроившись под него самого. Сдавая ее же саму и без ее же ведома, как и без своего же к ней прошения об этом, с потрохами – своим враз же участившимся битом-ритмом. Но и как говорится: «если кто-то сам не может найти ответ на свой вопрос или выбрать кого-то одного между разумом и сердцем вселенная всегда придет на помощь и поможет, подставит если и не плечо с протянутой же рукой, то и ствол же все к тому же виску, ну или боку – тут уже как она сама решит». Потом же эта сказка еще была переписана на более удобоваримый язык: с горой и Магометом. Но и старая версия при новой тоже осталась. Ведь и был бы тогда смысл в ненастоящей реальности без настоящей же несказки, коль и сложилось бы все иначе?
– Конечно! Не без этого… – ухмыльнулся Егор и подставил свое лицо солнечным лучам наконец полностью. Тут же брызнувшим на него легким и теплым, нежным потоком. Сквозь лишь и небольшой наст налетевших неожиданно серо-белых облаков. Чуть притупив и притушив пыл и жар самого светила. – Скажи еще, что не понравилось!
– Кошмара хватило! – Фыркнула София, вновь чуть резче и так же отрывистей потоптавшись на месте. Будто и в попытке вбить ему же все и добить самой в этой же теме, поставив точку. А заодно – еще и сбить же свой почти проклюнувшийся предательский румянец, только и подумав о том, куда клонит этот ныне ушастый. И при ком – главное еще ее сейчас с потрохами же досдает. Дневник ведь дневником, а с ними же и со всеми, так еще и сразу же и за раз она до сих пор еще это не обсуждала и не обсудила, чтобы так. Да и дело же еще как раз таки было и не только в том, что и плоскость их, того и другого, была едина. – В продолжении же, а и тем более повторении пира во время чумы и банкета же на костях под военный же гвалт и скулящую бедность я не нуждаюсь. Спасибо еще раз и… да, знаешь ли… еще раз обойдусь!
– А так ли это? – А он же, наоборот, и прямо-таки сейчас же наслаждался. Всем же своим объемом легких вдыхая этот ее чарующий и донельзя приторный, почти что и перезрелый аромат сирени. Так и желая же и целыми же кустами его в себя вдохнуть. Запомнив навсегда и именно это, такое ее смятение при всех и смущение при нем. Не свекольное и почти что уже на щеках, а сиреневое и в душе. – И такая ли правда?
Загнанно промолчав, брюнетка только опустила голову и свой как никогда сейчас насыщенный карий взгляд к своим же ногам. По большей же части – и из-за расширенных, она точно это и уже знала, так и здесь же еще и при нем же черных зрачков. Практически что и ставших уже в размер же самих ее горько-кофейных радужек. Припомнив же еще и тут же, как нельзя резко и неожиданно и, чего уже греха таить, назло и злобу же дня, похожий же случай. И тоже ведь с ним. Только уже и от ее же лица – по нему. И как она уже спутала божий дар с яичницей. А и точнее: плевел с зерном. А и еще точнее: злость с возбуждением. И закусила вмиг язык, сжав плотно губы с ногами же.
– Вот и я думаю, что: нет. Далеко и глубоко – нет… И это же я еще и про сегодняшний случай и момент. Как и… сон! – И вновь взглянул на нее. И, сделав особый акцент на одном и последнем же лишь слове, наставительно цокнул, будто и исправляя уже ее. Как и она же недавно и сама исправляла других. Ведь и кто же еще сказал, что верно. Точно не он! Как и не думал же так же и об этом. Имея же при этом еще и свой смысл. Как и такой же подтекст. А и главное же правду – под всем этим. И как нельзя же кстати известную им же обоим. Но и не поскупившись же и еще раз напомнить ей об этом. Еще больше и окончательно выведя же ее тем самым из себя, чего она как раз таки и не смогла же провернуть чуть ранее и с ним же самим. – А ты?
– Пошел… к черту. В настоящий ад! – Уже не выдержала и рявкнула София, решив хоть так от него отбиться. Да и вот только лишь пробудила же разом всех. Но и не его. Так еще и не отбила. Зато и остальные тут же вздрогнули. На какое-то время просто провалившись каждый и в свой вакуум. А вот теперь, вдруг и выбравшись разом, воззрились непонимающе на них обоих. Но и больше – на Софию. Что и не ругнулась-то особо. А тут же и при всей же своей будто и лживой ангельской тихости и скромности вдруг заимела демонской дерзости и резкости. Хотя и не произнесла-то и толику того, что могла и выговаривала же своему дневнику. Да и зеркалу. А ведь в том тихом омуте кто уж только ни водился и ни промышлял. Дьявол, да и только! И не в одном же экземпляре.
– Пошел бы… – гордо за себя и нее хохотнул Егор, подзадориваемый и подпитываемый еще и ко всему же реакцией на это все округи. С их же вмиг зафонтанировавшими одновременно в негодовании и одобрении энергиями. Но больше – и самой девушкой. Что и наконец-то явила всем себя. Без всех же этих не своих рамок морали и граней приличия, – …да ведь я и уже в нем и перед ним самим! Или… нет, лучше так: «Пойду – ведь и там мой дом. Да и отец»! Но нет… Ведь и тот ад – как раз пуст. А этот же – и как никогда полон: все черти, демоны и дьявол здесь! И сейчас…
– …И в тебе же еще самом!
– Зна-а-аешь же… – нараспев протянул блондин. А ее же вдруг передернуло от резкой и откуда ни возьмись взятой галлюцинации – змеи и ее же уже шипения. И, тут же почти сморгнув это наваждение, как и потряся же головой из стороны в сторону для большей верности, она вновь глянула на парня перед собой. И, только заметив его непонимание вкупе с легким удивлением и даже каким-то беспокойством, спокойно выдохнула, про себя же лишь еще криво усмехнувшись, как и своему же старому-новому выбору из двух зол в нем одном, и вновь же мотнула уже положительно головой, дав ему тем самым отмашку, мол: «Продолжай – еще пока не до конца спалилась со своим же психозом». – И знала, правда? Ну хоть и теперь уже точно: правда! Осталось только с остальным разобраться – и все будет в ажуре. А и точнее: с нимбом и в ночи. Или с его же еще обломками… и в форме рогов. Но и не в бликах же уже от последних и в форме того!
– Эм-м… – протянул Влад и, не найдя ответа-продолжения от и в самой Софии, обогнул непонимающим, но и в то же время хитрым взглядом своих янтарных глаз остальных. – Мне одному показалось или они и правда сейчас ментально переспали?
– Влад! – Тут же рявкнули все, а он же залился громким смехом. – Да все-все! Ладно. Что? Я просто проверил связь и все еще наличие вас же всех и самих здесь: как лично, да так и в общем… Чего такого-то? Что естественно, то небезобразно. Да и мы же тут как бы и сами… взрослые и… все – семья! А от семьи секретов нет… в общем. Не лично! Но и с этим мы как-то справимся затем… сообща же! Ну и… все. Проверка связи, как и расчет окончена… Можем развозиться!
– Спасибо и еще раз, Влад! – Буркнул недовольно Александр и слегка приобнял уже полностью и сам, один Софию со спины. Начав тут же, как и ранее делал с ней Женя, чуть покачиваться с ней же из стороны в сторону. В желании хоть пусть и так и чуть, но и облегчить, разделить эту ее сейчас непростую ношу. О которой он же уже и как отец, пусть и какой-никакой и такой же ведь еще и для обоих них, конечно, где-то и догадывался, а где-то даже и знал – сам же еще и подталкивал. Собственно, еще как и любой же уже довольно взрослый мужчина. Еще не разучившийся различать и разбираться же в этом не только на уровне эмоций и чувств, ощущений, но и банально – видя эти разряды, летающие от одного к другому. Над полем. И от ворот же к воротам. Что футбольным мячом. Что и теннисным. Малым или большим. Да даже и баскетбольным. Но и тут же ведь понимал и принимал, что это все не ее. Ведь ей и простым-то трудно делиться. А уж этим и всем и подавно. И пытался же тем самым хоть и как-то же уже помочь ей. Хотя бы и не закрыться, дав же уже понять куда более мудрым и опытным языком, пусть и вовсе же без него в вопросах же личного и всего, но и на манер же все Влада, что все не так уж и плохо. И уж тем более не потеряно. Да и на дураков обижаться, раз уж и вспомнился вновь сам и первым тоже смысла нет. И да, конечно, она это, как и остальное же до, и сама же и без него и так же прекрасно знала. Ну а теперь же и таким вот незатейливым образом еще и от него раз узнает, что он же и не против. Как и в принципе же – ничего. Так и уж тем более того, что касалось и касается его же собственных детей. Пусть и так же все не родных: ни ему, ни и между собой. Но и как обоюдно же при этом, взаимно и тепло. Не говоря уж и за правильно. Не меняя же при этом свою желтую окраску и саму же солнечную жилку совершенно. Ведь и чужих же таких для него как не было, так не будет и нет. – Я всегда буду на твоей стороне. Твоей и… его. Вас же всех! Что бы ни случилось… И что бы ни произошло. Просто помни это и знай, что я… рад. Действительно рад за тебя и… за него. За вас же обоих! Да и просто: за и вас. Двоих. Пусть и чуть больше, чем за остальных… Но и опять-таки – лишь в качестве. Не количестве. Правда ли это уже и сейчас… Или нет и только же еще будет и в дальнейшем. Но я уже рад! Не скрою, конечно, еще и из-за того, что и сам где-то и в ком-то, чем-то… в этом мог быть замешан и сам. Подталкивая и замалчивая… Оставляя. Но! Исключительно и все же опять-таки – из добрых побуждений. Ведь вы оба это заслужили! Пусть пока и не признаете, не признаетесь же в этом: ни себе, ни друг другу. Лишь со временем… Но и, надеюсь, не таким языком без костей по итогу, как и Влад же это недавно сделал да и продолжает делать до сих пор! – И, тихо рассмеявшись под такой же тихий смех Софии, он еще сильнее прижал ее к себе, сжав в своих объятиях. – Хоть в этом и на это… Да и сама же видишь – с этим уже ничего не поделаешь. Ничего не попишешь… Он уже есть и… такой, какой есть! Нам же лишь остается только смириться… Понять и принять его. Ну и… простить! – И, бросив короткий взгляд серых глаз в сторону своего же все рыжего-бесстыжего сына-беса, уже чуть громче рассмеялся. – Да! И лучше же сделать это прямо сейчас и всем нам, чем и это же все сделает сам и один же Егор – навсегда распрощавшись за нас с ним и так же ведь бесславно похоронив.
Глянув же и сама в ту же самую сторону, куда и до сих пор продолжал смотреть сам мужчина и откуда теперь уже и точно не доносилась, а и происходила мужская ругань и какие-то редкие тумаки-удары, София раскрыла глаза во всю их высоту и ширь и подавилась смехом вперемешку с кашлем. Приметив только лишь одну способную на это и сейчас троицу по правую же уже сторону для них и от машины. Но уже и без Никиты. Состоящую теперь же из душащего в захвате своих рук Влада Егора и своего же брата. Что еще и вроде как-то поначалу все еще пытался протиснуться меж них, отбивая первого и отдергивая же одновременно второго. Но потом плюнул на это неблагодарное дело, отошел, облокотившись на бампер и начал лишь уже просто наблюдать и следить за ними со стороны. Чтобы только же и это вот все ничем плачевным по итогу для них же самих, как и для всех же остальных не закончилось. А как только же и сам поймал уже и на себе же внимательный взгляд карих глаз своей сестры вместе с легким касанием же к лицу будто и все той же ее свежесорванной травинки, обернулся к ней и Александру на миг и хитро прищурился: